— Можете меня подвезти?

Молодой парень закатывает глаза.

— Не так это работает, леди.

Я роюсь в сумочке, преувеличенно вздыхая, стараясь спрятать пистолет.

— У меня нет времени на вашу чушь. Вот деньги. Мне нужно съездить к другу в Хидден-Хиллз.

Он делает паузу, рассматривая мою потрепанную внешность и наличные. После нескольких секунд он пожимает плечами.

— Прекрасно. Садитесь.

Мои мысли непрерывно крутятся до дома Зака. Сегодня в Лос-Анджелесе пасмурно. Смог, смешивается с надвигающимся прогнозом дождя, окутывая небо серым одеялом, которое оставляет постоянный холод в костях. Это прямое отражение моего настроения.

С учетом пробок мы доберемся менее чем за два часа. Как и в прошлый раз, чтобы не вызвать подозрений, я попросила водителя высадить меня в квартале отсюда. Я иду по улице, держась подальше от дома Зака. Решив сделать перерыв, прежде чем оказаться на его пороге, я решаю отдохнуть в небольшом парке в нескольких кварталах отсюда. Присев на скамейку, я просматриваю другие статьи, пытаясь понять, правильно ли я делаю выбор, находясь здесь.

Это разумное решение?

Совершенно очевидно, что я подвергаю себя опасности, приезжая сюда. Еще более опасно то, что я взяла с собой пистолет, но большая часть меня чувствует, что он нужен мне для защиты, сейчас больше, чем когда-либо. Мое сердце сжимается, когда имя База мелькает на экране телефона. Он звонит мне. Он никогда мне не звонит. Я бросаю взгляд по сторонам, внезапно ощущая, что за мной наблюдают. Словно он знает, что я здесь. Ощущая себя худшим человеком на планете, я выключаю телефон на случай, если он каким-то образом найдет способ отследить меня. Честно говоря, я бы не оставила это без внимания.

Пока я сижу здесь, я продолжаю ходить туда-сюда с самой собой. Я пообещала ему, что не совершу ничего глупого. Все было так хорошо, между нами, в ночь гала-концерта, и тот телефонный звонок все испортил.

Почему он не может просто сказать мне правду? Почему, между нами, всегда должны быть секреты?

И почему у меня не хватает смелости спросить его об этом? Этот язвительный голос в моей голове звучит.

Он утверждает, что я лгу из нас двоих, но у меня начинает складываться впечатление, что Баз не так откровенен, как он хочет, чтобы я поверила. Не отрывая взгляда от травы, я сижу на скамейке Бог знает сколько времени. Этого времени достаточно, чтобы небо начало темнеть еще больше, и вдалеке раздался раскат грома. Струйка воды брызгает мне на голову, и когда я откидываю голову назад, глядя на серое, затянутое облаками небо, я чувствую еще больше капель.

Сейчас или никогда.

С сердцем, застрявшим в горле, я останавливаюсь перед домом Зака. Часть меня задается вопросом, должна ли я воспользоваться входной дверью и надеяться, что он откроет ее, или попытаться войти так же, как в прошлый раз. Взломать и проникнуть. Что-то подсказывает мне, что на этот раз все будет не так просто. Он не похож на человека, который позволил бы кому-то дважды вломиться в его дом. Не без последствий.

Приняв решение, я прокрадываюсь сзади, точно так же, как и с Джеком. Оглядываюсь через плечо. Уже льет дождь. К счастью, деревья и боковые панели его дома защищают меня от дождя. Прижимая сумочку к телу, я пригибаюсь, стараясь не спускать глаз с дома. Внутри темно, никакого движения. У него все еще висят те затемненные жалюзи, из-за которых трудно заглянуть внутрь, но ни одно из окон на верхнем этаже его дома не освещено светом, что говорит мне, что его, вероятно, здесь нет.

Я прислоняюсь спиной к стене дома, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Не знаю, что я здесь делаю. Это может привести к еще большим неприятностям с законом, если я снова вломлюсь.

— Что мне делать? Что мне делать? — шепчу я себе под нос.

Закрыв глаза, я жду ответа, который придет ко мне. Когда это происходит, мои глаза распахиваются.

— Возвращайся домой, Кензи. Это не ты.

Оттолкнувшись от боковой панели дома, я иду обратно тем же путем, каким пришла, решив вернуться в пентхаус. В глубине души я знаю, что не должна здесь находиться. Мэдисон права. Это не я.

Низко опустив голову, я иду по улице, мой свитер туго натянут вокруг тела, когда дождь мочит мою одежду, пропитывая тело, ощущая, как постоянный холод живет в моих костях. Я возвращаюсь в парк и сижу под навесом, заказывая Убер. Когда я снова включаю телефон, у меня десятки текстовых сообщений от База с вопросом, где я. По-видимому, он чем-то занят в клубе.

Вот почему он уехал.

Когда прибывает такси, я принимаю недальновидное решение отправиться туда, а не в пентхаус. Не хочу оставаться одна. Потому что я знаю, что, если поеду в пентхаус, она вернется, и я не готова снова встретиться с Мэдисон. Не готова столкнуться с постоянными ошибками, которые продолжаю совершать. В этом случае Баз меньшее из двух зол.

Поездка быстрая, большую часть пути у меня кружится голова. Я останавливаюсь у входа, не уверенная, что меня впустят в таком виде. Я не совсем одета для клуба. Охранник передо мной странно смотрит на меня, и я поправляю ремешок сумочки на плече.

— Вы можете сказать Базу, что Маккензи здесь?

Он кивает, пропуская меня внутрь.

— Он внизу, занят делами. Я попрошу кого-нибудь сообщить ему, что вы здесь. Он вас не ждал.

Меня ведут на верхний этаж, и я устраиваюсь в комнате, глядя вниз на танцпол. Капли воды капают, волочась за мной. Я пытаюсь разглядеть База в толпе, но не вижу его. Сегодня здесь немного больше народу, чем обычно, танцпол заполнен телами. Я достаю телефон из сумочки, мой желудок сжимается при виде оружия. Определенно не самое умное, что можно сделать, разгуливая с оружием. Я как раз собираюсь отправить Базу сообщение, когда слышу, как что-то доносится из одной из задних комнат дальше по коридору.

Мое тело замирает, когда я слышу резкий смех. Я хватаюсь за сумочку, пытаясь дышать, несмотря на боль, пронзающую грудь. У меня начинает звенеть в ушах, и я медленно двигаюсь по коридору. Винсент смеется над чем-то, явно разговаривая с кем-то по телефону, так как я не слышу, чтобы кто-то еще был с ним в комнате.

— Это дерьмо длится уже достаточно долго, Зак, — рычит он. — Хочешь испытать меня, брат? Я дал тебе много шансов, и на этот раз все кончено. Убей ее сам, если ты такой чертов параноик. У них ничего нет.

Я задыхаюсь. Он разговаривает по телефону с Заком, что явно означает, что они все еще работают вместе.

Капли пота выступили у меня на лбу, и, внезапно почувствовав необходимость защитить себя, я достаю пистолет из сумочки. Прижимаю его к груди, мои руки дрожат от страха и адреналина.

Все, что мне нужно сделать, это снять с предохранителя и выстрелить, если Винсент поймет, что я здесь, и решит предпринять что-нибудь. Я подкрадываюсь ближе и оглядываю комнату, замечая Винса, растянувшегося на диване спиной ко мне, на заднем плане тихо играет рэп, открытая бутылка ликера и сильный запах марихуаны, доносится из комнаты. Я прислушиваюсь к его разговору, сердце замирает от жаркого спора.

Они... спорят? Чем внимательнее я прислушиваюсь, тем глубже в моем животе поселяется яма. Похоже, они спорят обо мне.


— Не суетись вокруг меня. В следующий раз, когда выкинешь такое дерьмо, ты будешь следующим, которого я отправлю на покой.

Крепко сжимая пистолет в потной ладони, я поднимаю его, сердце бешено колотится, когда я целюсь ему в затылок. Неизвестно, попаду ли я в цель, если выстрелю, вот как сильно я дрожу.

Мой палец парит над спусковым крючком. Металл холодный и тяжелый, и кажется таким неправильным в моих руках, но когда я возвращаюсь к Винсенту, это также ощущается... правильным. Мой палец сжимается на спусковом крючке, когда я направляю пистолет на него. Еще один маленький толчок, и я смогу покончить с ним. Я смогу покончить с ним и с остальными.

Где-то в глубине сознания я слышу, как сестра говорит мне бежать, опустить пистолет и уходить прочь. Руки начинают дрожать, борясь с решением в голове. Руки дрожат от тяжести пистолета и тяжелого решения, которое я собираюсь принять. По собственной воле мои глаза закрываются, и за веками вспыхивают вспышки прошлого. То лето в Ферндейле, когда он ударил меня ножом, приставил пистолет к моей голове. Я вдруг не могу дышать. Такое чувство, что руки Винсента сжимают мои легкие, ограничивая воздух. Он снова убивает меня.

Я сжимаю челюсть, пытаясь подавить рыдания. Как только слезы начинают катиться по моим щекам, я нажимаю на спусковой крючок и напрягаюсь, ожидая отдачи, ожидая оглушительного звука выстрела, но он не раздается. Вместо этого мой палец соскальзывает со спускового крючка, когда Винсент сдвигается, его глаза сталкиваются с моими. Лед заливает мои вены, и у меня перехватывает дыхание. В этот момент все исчезает. Края моего зрения расплываются, и я внезапно переношусь обратно в лес, обратно в Ферндейл. Вместо того, чтобы быть в его власти с пистолетом, направленным мне в голову, он в моей власти.

Винсент медленно перемещается, поднимаясь на ноги, и кладет телефон на стол. Его взгляд сужается, мускулы на челюсти подскакивают, когда он смотрит на меня.

— И так она жива.

Я сглатываю кислоту, скопившуюся в горле.

— Нет, благодаря тебе.

Он ухмыляется. Это так отталкивает, что у меня сводит живот.

— Ты не станешь стрелять в меня, Маккензи.

Я крепче сжимаю рукоятку пистолета и возмущенно фыркаю.

— Ты действительно хочешь проверить эту теорию прямо сейчас? — я бросаю вызов.

Винсент игнорирует меня, медленно сокращая расстояние. На каждый шаг вперед я делаю шаг назад, пока моя спина не сталкивается со стеной. Я в ловушке с человеком, который пытался меня убить. С человеком, который солгал об убийстве моей сестры с Базом.

Я ненавижу его.

Мне бы ничего так не хотелось, как увидеть, как он катается, крича от боли, как кровь льется из его ран, но я, кажется, не могу заставить свой палец на спусковом крючке работать. Он там, прямо там, черт, но я не могу заставить себя сделать это.

— Ты наполовину та девушка, которой она могла бы быть, Мак.

Боль вспыхивает в моей груди, и красное заливает зрение. Прежде чем я успеваю подумать, я размахиваю рукой, целясь прикладом пистолета в лицо Винсента, ударяя его пистолетом. Он отшатывается от удара, едва заметно, и когда убирает руку ото рта, я вижу, как сочится кровь. Небольшое чувство удовлетворения просачивается в мои вены.

— Посмотри на себя сейчас, — хвалит он, посмеиваясь с кровью, размазанной по его передним зубам.

Винсент входит в мое пространство, и прежде, чем я успеваю сделать что-либо, кроме как стоять, полностью застыв, он останавливается перед пистолетом. Схватив оружие, он пихает его себе в грудь, ствол упирается в то место, где должно быть его сердце. Винсент наклоняется ко мне, его руки тянутся к стене позади меня, каждая рука обхватывает меня по обе стороны от моей головы.

— Так полна ярости. Такая сломленная, — выдыхает он, наклоняясь ко мне.

Что-то темное скрывается в уголках его глаз, черт возьми, почти сдирая с меня кожу.

— Я убью тебя.

— Тогда сделай это, детка. Сделай свой выстрел, прямо здесь, прямо сейчас, — насмехается он, нависая своим ртом над моим.

Гнев закипает у меня в животе, заставляя горячую слезу скатиться по щеке. Это было бы так просто. Я могу нажать на курок прямо здесь и, наконец, освободить себя и свою сестру, но не могу этого сделать. Не могу заставить себя сделать это, и это вызывает горячие слезы разочарования, которые льются потоками.

Винсент наклоняется ко мне, его лицо прижимается к моему. Боль пульсирует в моей груди, а желудок восстает, когда он облизывает мою щеку, пробуя слезы. Я отшатываюсь от него, мой подбородок дрожит, когда я пытаюсь сдержать надвигающиеся рыдания.

— Ты так похожа на нее, — шепчет он, отодвигаясь ровно настолько, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

Я сглатываю, когда мы смотрим друг на друга, ненавистное напряжение наполняет воздух. Воспоминания из прошлого проносятся передо мной, и прежде, чем я осознаю, что делаю, мой палец сжимается на спусковом крючке, и я уже собираюсь нажать на него, когда Винсента отталкивают назад.

Все происходит так быстро. Размытое пятно тел. Размытое пятно сталкивающихся кулаков. Вздох слетает с моих губ, когда моя рука вывернута под нечестивым углом, и я издаю крик боли. Грубая рука закрывает мне рот, заставляя замолчать, и меня внезапно выдергивают.

Цвета расплываются передо мной, и я чувствую себя дезориентированной. Моя спина врезается в стену, чья-то рука тянется к моему горлу. Я задыхаюсь, борясь с неумолимой хваткой. Когда лицо человека появляется в поле зрения, я замираю, глаза расширяются.

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — шипит Баз, глядя мне в лицо. Его хватка жесткая и безжалостная, перекрывает доступ воздуха. — Ты, блядь, тупая? — кипит он, для пущей убедительности прижимая меня к стене.

Быстрый взгляд вокруг говорит мне, что он вывел меня наружу, в коридор. Музыка громкая. Все, что мне нужно было бы сделать, это добраться до лестницы, чтобы уйти.

Я начинаю бороться с ним. Сопротивляюсь его хватке, пытаясь отдышаться.

— Успокойся, черт возьми, — скрипит он зубами.

Мы оба замираем, глядя друг на друга, и его хватка ослабевает, позволяя мне дышать. Мы смотрим друг на друга, наши глаза говорят все, что мы не можем. Напряжение внезапно наполняет воздух, затуманивая пространство, между нами.

— Ты сказала, что закончила.

— Я солгала.

— Если ты сделаешь это, ты потеряешь свой шанс. Ты никогда не получишь того счастья, которого так сильно хочешь. Ты ведь понимаешь это, верно? Ты потеряешь все.