— Да ладно, угомонись, — усмехнулся Роман, — отдаст он. Ты лучше думай, где тебе остаток набрать. Двести — приличная сумма, очень приличная.

— Да уж, двести… — вздохнул Денис. — Я уж и так скоро голову сломаю от этих мыслей. Ладно, поехали обратно. Я сегодня еще вторую ходку хочу сделать, мелочовку всякую отвезти. Но это я уж один управлюсь.



Дом под Дятьково он снял еще в июне, заплатив хозяину за полгода. Так было надежнее. Получив приличную сумму, хозяин построенного в советские годы, но еще довольно крепкого кирпичного дома, расположенного на краю села, уехал к себе в Брянск, пообещав не беспокоить своего арендатора по пустякам. И действительно, за все лето он появлялся лишь однажды. Прошелся по участку, чтобы убедиться, что тот не зарос сорняками, ненадолго заглянул в дом, оставил телефон лесника, через которого все в округе покупали дрова за полцены, и, довольный увиденным, убрался восвояси. Деревня, в которой находился дом, была расположена примерно в десяти километрах от Дятьково, небольшого городка в Брянской области. Из любопытства он один раз съездил в город, прокатился по его ничем не примечательным улочкам и, купив продуктов в одном из супермаркетов, возвратился в деревню. Само Дятьково его абсолютно не интересовало, а его окрестности были выбраны для поиска дома лишь по одной причине. Дятьковский район граничил с соседней Калужской областью, а от арендованного им дома до другого районного центра — Людиново — было не более двадцати километров. Он прекрасно понимал, что граница между двумя областями — понятие весьма призрачное, и тем не менее, зная, как работает бюрократическая система, понимал: даже такая условная граница может дать ему пусть небольшую, но фору во времени.

На его взгляд, Людиново оказалось чуть симпатичнее. Выйдя из автомобиля, он немного постоял у парапета городской набережной, однако поднявшийся ветер вскоре загнал его обратно в машину. Выпив кофе из небольшого металлического термоса, он почувствовал себя гораздо бодрее. В конце концов, в Людиново он приехал не видами любоваться. Его ждала работа. Проехав пару кварталов, он остановился недалеко от здания музыкальной школы и, подтянув молнию куртки под самое горло, вновь вышел из машины. Пройдясь вдоль грязно-желтого, давно некрашенного фасада, он удовлетворенно улыбнулся. Камера была только одна. Она висела на крыльце музыкальной школы, прямо над дверью, и ничего, кроме самого крыльца и небольшого куска асфальта перед ступенями, видеть не могла. Вернувшись в машину, он подъехал чуть ближе к зданию и встал так, чтобы иметь возможность видеть все подъезжающие автомобили.

Просидев в томительном ожидании почти три часа, он так и не дождался появления нужной машины. Правда, еще парочка вариантов привлекла его внимание, и он незаметно сделал несколько фотографий. Мочевой пузырь все настойчивее напоминал о своем существовании. Он огляделся по сторонам. Кусты, разросшиеся у ограды, вполне могли его выручить. Конечно, можно было представиться одним из родителей занимающихся юных музыкантов и воспользоваться туалетом в школе, вахтер наверняка бы его пустила, но привлекать к своей персоне внимание даже такой мелочью не хотелось. Он еще раз взглянул на густые заросли и уже собрался было выйти из машины, как по тропинке, как раз мимо кустов, прошла пожилая женщина, несущая в обеих руках пакеты с продуктами. Вот будет забавно, если в самый неподходящий момент мимо пойдет еще какая-нибудь тетка и заметит его. Шуму ведь тогда не оберешься. Да и в любом случае ему, скорее всего, дежурить здесь не один день. Не может же он постоянно бегать в кусты, рискуя быть замеченным. Он вышел из машины и, поежившись от пронзительного, совсем не подходящего для начала сентября ветра, быстро забрался на заднее сиденье. Теперь тонированные стекла надежно защищали его от случайных любопытных взглядов. Пустая бутылка от питьевого йогурта, взятая именно для этих целей, лежала тут же на сиденье. У нее было два неоспоримых преимущества перед обычной бутылкой от питьевой воды. Во-первых, она была непрозрачной. Если уж в салоне должна валяться наполненная мочой емкость, то пусть ее содержимого не будет видно. А во-вторых, горлышко у нее было чуть шире, чем у бутылок с водой, а это было весьма немаловажно, во всяком случае, пользоваться было гораздо удобнее.

Нужный автомобиль в тот день так и не появился. Он не стал исключать вероятность того, что ребенок пришел на занятия пешком или его подвез кто-то другой, поэтому прождал до тех пор, пока из школы не вышли последние ученики.

Солнце уже давно закатилось за крышу стоящей через дорогу пятиэтажки. Еще некоторое время на улице было довольно светло, но затем сумерки стали стремительно становиться все гуще, пока не превратились в темноту, рассекаемую светом уличных фонарей да отъезжающих от здания школы машин. Ждать дальше не имело никакого смысла. Он плавно отъехал от тротуара. Если не спешить, то через двадцать минут он будет дома.



Сибгатуллина позвонила Крыловой на четвертый день. Спустя час Виктория уже поднималась по знакомым ступеням психолого-педагогической академии. По дороге она успела заскочить в магазин и купить к чаю творожные кольца, чем весьма обрадовала Яну Ринатовну.

— Колечки, — она словно ребенок всплеснула маленькими ручками, — да еще свежие, это просто замечательно. А то ведь сегодня понедельник, и в нашем буфете выложили все то, что осталось еще с субботы. На мой взгляд, есть это без вреда для организма возможным совершенно не представляется. — Она грустно вздохнула. — Уже сколько раз об этом говорилось ректору, но ничего не меняется из года в год. Студенты, сами понимаете, готовы съесть все что угодно, молодые желудки пока позволяют, а преподавателям, по мнению ректора, надо больше сосредоточиться на педагогических проблемах, а не на таких мелочах, как подсохшая выпечка. Такая вот психология. — Она вновь вздохнула и стала наливать кипяток в чашки. — Но вам, Вика, это все вряд ли интересно. Давайте поговорим о нашем похитителе. Кстати, вы ему уже дали какое-нибудь имя?

— Пока не до этого было, — Крылова придвинула к себе чашку с чаем, — сейчас почти все время работаем по расстрелу на Лобачевского.

— Дело МГИМО, если не ошибаюсь?

— Оно самое. — Виктория аккуратно раскрыла упаковку с творожными кольцами. — Вот ему сразу имя нашлось. Хотя, что удивляться, столько шума было. А что касается нашего похитителя, то сейчас фактически по каждому эпизоду работает своя следственная группа. Сами понимаете, если преступник никак не был связан с жертвами, а находил их в случайном порядке, то, чтобы его найти, надо отрабатывать все возможные зацепки по месту преступления. За последние годы столько камер везде понаставили, где-то он мог засветиться.

— Возможно, — кивнула Яна Ринатовна, — но, если я правильно понимаю, со времени предыдущих случаев срок уже немалый прошел. По сути, вы можете работать только с последним эпизодом, ну, может быть, еще с предшествующим ему.

— Так и есть. — Виктория попробовала пирожное и улыбнулась: творожные кольца и впрямь были свежие и буквально таяли во рту. — Как раз эти дни наш сотрудник пробыл на месте последнего похищения, а вчера вечером вылетел в Саратов, там был предыдущий случай.

— От него была какая-то информация, которую я могла бы использовать?

— Нет. — Крылова ждала этого вопроса, поэтому ответила не задумываясь.

— Ну что же. — Яна Ринатовна отодвинула чашку и выложила перед собой тонкую папку. — Тогда вот результаты моего анализа. Хочу сказать сразу, — она положила ладонь на папку, словно защищая ее, — вы не найдете здесь ничего сверхъестественного. Если вы что-то читали на эту тему, то, возможно, и так знаете. Личностное моделирование основано на простейшем методе экстраполяции. Вы же в курсе, что такое экстраполяция?

— Конечно, — улыбнулась Виктория, — экстраполяция — особый тип аппроксимации, при котором функция аппроксимируется вне заданного интервала, а не между заданными значениями.

— Вам зачет, — рассмеялась Яна Ринатовна, — откуда такие познания в терминологии?

— Да это у меня папа математик, — объяснила Крылова, — он работает в институте экономического моделирования и порой любит щегольнуть каким-нибудь никому не понятным словом. А потом объяснить его так, чтобы все окончательно запутались. Вот экстраполяция мне с детства в голову и засела.

— Математика — царица наук. — Яна Ринатовна наконец отхлебнула уже почти остывшего чая. — И что говорят жрецы нашей царицы? Когда наша экономика, наконец, воспрянет?

— Тут все совсем грустно. — Крылова уже расправилась с одним творожным колечком и теперь размышляла, не нанесет ли вреда ее фигуре еще одно. — Царица явно в опале. Папа вообще говорит, что они служат Кассандре. Во всяком случае, их пророчества записывают, но никто к ним не прислушивается. — Она протянула руку к пирожным, решив, что еще одно маленькое колечко с творогом навредить никак ей не сможет.

— Проблема умных людей в том, что они слишком умные на фоне окружающих, — усмехнулась Яна Ринатовна, — надеюсь, мои выводы будут более востребованы.

— Мною — это точно, — решительно кивнула Виктория и надкусила творожное кольцо.

— Хорошо, — кивнула Сибгатуллина, — тогда вот мои краткие выводы. Мужчина средних лет, одинокий, возможно, разведен или вдовец. Скорее разведен. Предположительно бывший военный или сотрудник других силовых структур. Сам проживает в небольшом городе, возможно, каком-то районном центре. Волевой, психически устойчив, имеет сложившееся мировоззрение и крайне негативно реагирует на попытки его нарушить. Не склонен к чрезмерной жестокости и насилию, воспринимает их как вынужденную необходимость. Возможно, несколько лет назад имел серьезные материальные проблемы, я думаю, можно даже говорить о продаже недвижимости. То, что он отлично подготовлен и физически развит, думаю, это вы и без меня понимаете, так же, как и то, что действует он в одиночку.

— Почему разведен? — Виктория быстро управилась со вторым пирожным, и теперь ничто не отвлекало ее от разговора.

— Начнем с того, почему одинок, — усмехнулась Яна Ринатовна. — Хотя похищения и происходят со значительными интервалами, но очевидно, что каждому из них предшествует тщательная подготовительная работа, как по поиску подходящих под его параметры жертв, так и по отработке путей отхода при передаче денег. То есть фактически он уже два года кочует по стране, возможно лишь иногда появляясь в том месте, которое он условно может считать своим домом. Вряд ли это возможно при сохранении полноценной семьи. Если так и если считать верными предположения о том, что это бывший силовик, то мы имеем мужчину лет сорока, очевидно, офицера, не ниже майора. Это, знаете ли, завидный мужчина. Офицеры всегда в нашем обществе пользовались повышенным вниманием. Я вот, кстати, смотрю, а колечка на пальчике у вас нет. Удивительно, такая милая девушка в окружении стольких мужчин и вдруг одинока.

Крылова смущенно покраснела.

— Не совсем так. — Она взяла в руки пустую чашку, покрутила ее и вновь поставила на место. — Возможно, зимой что-то изменится.

— Уже есть избранник? — обрадовалась Яна Ринатовна. — Это замечательно, Вика! Наверняка какой-нибудь бравый оперативник. Я угадала?

Окончательно смущенная, Виктория лишь кивнула. Яна Ринатовна мягко коснулась ее руки.

— Ну что вы так засмущались? В этом же нет ничего зазорного. Любой человек, а уж тем более женщина, создан прежде всего для того, чтобы любить и быть любимым. Ну а попутно, коли есть время и настроение, может заниматься раскрытием преступлений. Так вот, если он бывший офицер, то вероятность того, что он не был женат, ничтожна. Скорее всего, раз он был женат и возраст уже не столь юн, то есть и дети или хотя бы ребенок. Но здесь мы уже углубляемся в столь гипотетическую область, что вероятность правильных предположений близка к угадыванию. И тем не менее. Взрослый, сложившийся мужчина, не принадлежащий изначально к криминальному миру, начинает совершать одно за другим преступления, причем преступления жесткие, даже жестокие, которые в итоге приводят к убийству. Понимаете, о чем я? Должен быть какой-то побудительный мотив для подобного перерождения, триггер.

— И вы предполагаете, что это может быть связано с его собственным ребенком? — Крылова заинтересованно подалась вперед.

— Утверждать этого нельзя, — Яна Ринатовна с сожалением покачала головой, — все, что мы видим, — лишь проекция, тень, причем искаженная, некоего события, которое послужило толчком, позволило этому человеку совершать преступления.

— Позволило? — удивилась Крылова.


— Да, именно позволило. Каждый человек в той или иной степени готов совершить действия, выходящие за рамки общепринятых норм. Однако в нас с раннего возраста закладываются множество сдерживающих барьеров. Это моральные нормы в обществе, наши представления о добре и зле как таковых, пример родителей, да и просто страх перед наказанием. Как только тот или иной барьер исчезает, человек позволяет себе то, что раньше для него казалось немыслимым. Но скажу еще раз, мы видим лишь тень некоего давно прошедшего события и пытаемся по тени вычислить саму фигуру. Вы, Вика, должны понимать, что тень одной и той же формы могут дать совершенно разные фигуры, так же как одна фигура может отбрасывать совершенно разные тени в зависимости от расположения источника освещения.

— Да, таких картинок полно в Интернете.

— Вот именно, там всего полно, — согласилась Сибгатуллина, — но здесь ведь не картинка, здесь все сложнее. И тем не менее кое-что меня подталкивает именно к этой гипотезе.

Крылова напряженно ждала, что психолог скажет ей дальше.

— Сумма выкупа. Она повторяется от похищения к похищению, и, если я правильно поняла, именно это и привлекло ваше внимание к этим делам. По сути, преступник в каждом случае оставляет вам свою метку, словно показывая, что преступление совершил именно он. При всем прочем проявляемом похитителем удавьем хладнокровии это выглядит несколько странно.

— Если я правильно помню, считается, что серийные преступники подсознательно хотят быть найденными.

— А с чего вы взяли, что речь идет о серийном преступнике? — усмехнулась Яна Ринатовна. — Мы имеем дело с преступником профессиональным, который превратил похищения в источник достаточно высокого и, заметьте, регулярного дохода.

— Но то, что он совершил убийство, разве не свидетельствует о процессе разложения его личности?

— Ну что вы. Убийство несчастной девочки было для него мерой вынужденной. Если бы он на нее не пошел, то потерял бы все рычаги воздействия на родственников похищенных детей. Вспомните, уже при втором похищении он отрезал ребенку палец только за то, что они попросили на сутки отложить передачу выкупа. Уверяю вас, если бы передача не состоялась и на следующий день, то первый ребенок погиб бы еще тогда. Однако скажите, какой палец он отрезал?

— Мизинец, — уверенно ответила Крылова.

— Верно, мизинец. Причем на левой руке. С точки зрения похитителя он нанес минимальный физический ущерб. Психическую травму мы сейчас с вами не рассматриваем. Он сделал то, что считал безусловно необходимым, таким образом, о его психической неустойчивости речь идти не может.

— Да уж, хладнокровие впечатляющее, — вздохнула Виктория, — как вы сказали, удавье?

— Да, я думаю, удав — это подходящее определение. — Яна Ринатовна сочувствующе смотрела на сидящую перед ней Викторию.





Три года назад


Вадимка умер в областной больнице в начале сентября. Последние дни невыносимая боль стала почти беспрерывной, и врачи были вынуждены увеличить дозу вводимых обезболивающих препаратов. В результате их действия мальчик перестал кричать, но находился фактически в бессознательном состоянии, не понимая, где он находится, и не узнавая сидевшую сутки напролет у его кровати Светлану. Только иногда он судорожно сжимал ее руку своими маленькими детскими пальцами, пробуждая в сердце матери несбыточное ожидание чуда, но затем, через несколько секунд, его крохотная ручка разжималась, и уже мать сжимала в ответ руку своего ребенка в надежде передать ему через это прикосновение хотя бы часть своих сил. В момент смерти рука мальчика была расслаблена, и Светлана, читавшая Вадимке книгу, не сразу поняла, что он не дышит. Переворачивая очередную страницу, она взглянула на сына и замерла. Измученный как непрекращающимися приступами боли, так и бесконечными уколами обезболивающих Вадимка лежал, широко открыв глаза, и улыбался. Его мучения кончились.

Нужный автомобиль подъехал так рано, что он даже еще не успел заскучать. Белый немецкий внедорожник остановился прямо напротив входа во двор музыкальной школы. Задняя дверь машины распахнулась, и из нее, минуя подножку, на землю соскочил бойкий мальчуган лет семи. Он уже видел лицо мальчика на фотографиях в Интернете. По его мнению, мальчишка совсем не был похож на будущего скрипача. Теперь, увидев ребенка вживую, он окончательно в этом убедился. Ловко выпрыгнув из машины, мальчуган тут же заметил валявшийся на асфальте небольшой камень и, что есть силы, удачно послал его прямо в проржавевшую створку калитки. Появившаяся из-за капота внедорожника мать что-то строго сказала мальчишке. Тот, широко улыбаясь, ответил ей и потянулся к чему-то, лежащему на заднем сиденье. Когда мальчишка выпрямился и захлопнул дверь «мерседеса», он уже больше походил на восходящую звезду классической музыки, хотя это сходство ограничивалось лишь черным кожаным скрипичным футляром, который он держал в левой руке. В сопровождении матери юное дарование направилось к дверям музыкальной школы. Наблюдавший за ними мужчина взглянул на часы. Мать привезла мальчишку за полчаса до начала занятий и зачем-то сама пошла вместе с ним в школу. Может быть, для того, чтобы объяснить директору вчерашний пропуск занятий, хотя вряд ли здесь с этим так строго. Впрочем, это и не важно. Важно лишь то, что он успел приехать вовремя и занять удобную наблюдательную позицию.

Через пятнадцать минут молодая, элегантно одетая женщина вышла на крыльцо школы и прищурилась от бьющих в лицо солнечных лучей. Достав из сумочки солнцезащитные очки и водрузив их на нос, она быстрым шагом пересекла небольшую школьную территорию и, на ходу щелкнув пультом, уселась в белоснежный автомобиль. Многие дорогие машины были оснащены функцией бесключевого доступа. Возможно, это и было удобно хозяевам, а в особенности хозяйкам, ему же сулило лишь проблемы и риск потерять драгоценное время. Никогда не известно, где именно находится брелок сигнализации, при приближении которого срабатывает охранный датчик автомобиля и двери разблокируются. Он может быть как в любом из многочисленных карманов верхней одежды, так и в сумочке. Искать его — значит терять несколько дополнительных секунд, за которые может произойти все, что угодно. Ненароком проезжающий мимо патрульный автомобиль, решивший поиграть в героя случайный прохожий, да мало ли что еще. А ведь брелок в спешке можно и не найти, и тогда автомобиль просто не заведется. Самый идиотский вариант. Хотя, говорят, что машины с бесключевым доступом угонять гораздо легче. Может, и так, вот только угоны — не его стихия.

«Мерседес» плавно сдал задним ходом на проезжую часть, на мгновение застыл, словно давая возможность проходившим мимо подросткам насладиться его идеальными формами, и устремился вперед. Серый «аутлендер», мигнув поворотниками, отъехал от тротуара и последовал за белоснежным красавцем.

Он знал, что занятия в музыкальной школе длились три часа. Так что вероятность того, что женщина поедет домой, была велика. Городишко маленький, здесь куда угодно можно доехать минут за десять. Даже если ее дом (а то, что она живет в частном доме, он знал точно) находится за городом, то вряд ли дорога займет больше пятнадцати минут. Однако домой женщина не поехала. Миновав всего несколько кварталов, «мерседес» выехал на главную городскую улицу, которая из-за консерватизма и аполитичности большинства горожан так и не была переименована и гордо носила имя томящегося в Мавзолее вождя мирового пролетариата.

Ничем не примечательное двухэтажное кирпичное здание выделялось из общей массы таких же безликих строений лишь огромным, в половину фасадной стены, баннером с изображенными на нем мужчиной и женщиной, радостно сжимающими в руках блестящие хромированные гантели, и надписью: «Фитнес-клуб ОЛИМП». Белый «мерседес», найдя свободное место, остановился почти у входа в спортивный клуб. Серый «аутлендер» проехал чуть дальше и тоже прижался к обочине. В зеркало заднего вида мужчина, сидевший за рулем серой машины, наблюдал за тем, как элегантная блондинка выбралась из своего внедорожника, а затем, забрав с заднего сиденья ярко-красную спортивную сумку, поднялась по ступеням фитнес-клуба. «Взошла на Олимп», — хмыкнул мужчина. Судя по всему, ему предстояли почти три часа ожидания. За это время моложавая красотка как раз успеет немного напрячь мышцы, а юное дарование вдоволь поводить смычком по струнам. Что касается его самого… Мужчина раскрыл лежащую рядом с ним на пассажирском сиденье сумку. В ней его ждали термос с кофе, пакет с бутербродами и купленный несколько дней назад очередной скандинавский детектив. Немного поколебавшись, он решил начать с кофе и бутербродов.

Было уже около восьми вечера, когда белый внедорожник вновь отъехал от здания музыкальной школы. Улицы маленького городка в это время были уже почти пустынны. На перекрестках у светофоров редко собиралось больше двух-трех машин. Это одновременно и упрощало, и усложняло слежку. Вообще, по его мнению, для подобных мероприятий идеально подходила середина рабочего дня. Не было той бестолковой утренней или вечерней суеты, когда спешащие на работу или с работы сотни автолюбителей порой создают на дороге непредвиденные проблемы, неожиданно перестраиваясь из ряда в ряд и нагло подрезая друг друга. В такой суете велика вероятность отстать, не успев проскочить очередной светофор. Днем движение гораздо спокойнее, но тем не менее машин достаточно много, чтобы иметь возможность затеряться в потоке и не быть замеченным преследуемым. Особенно плохо в вечерней слежке то, что яркий свет фар очень хорошо заметен в зеркало заднего вида. Днем рассеянный, не ожидающий угрозы водитель может долго не замечать едущую за ним чуть ли не вплотную одну и ту же машину. Другое дело вечером, когда на пустынных улицах слепящий в зеркала свет фар похож на сеанс саморазоблачения.

Миновав кварталы невзрачных пятиэтажек, «мерседес» выехал в район частной застройки. Судя по навигатору, совсем рядом, прямо за тянувшимися вдоль улицы добротными домами, окруженными высокими заборами, находился берег озера. Очевидно, женщина в белом внедорожнике воспользовалась дистанционным пультом. К тому времени, как «мерседес» подъехал к воротам, их створки уже широко распахнулись. Серый «аутлендер» медленно проехал мимо уже начавших закрываться ворот. Две серые тени радостно метались из стороны в сторону возле белой машины. Овчарки. Он терпеть не мог собак. В отличие от людей их не напугаешь, достав из кармана оружие. Это оружие надо будет непременно применить. Нет, две собаки — это чересчур даже для него. Вариант с домом отпадает.

Проехав вдоль улицы еще около ста метров, «аутлендер» развернулся и все так же неторопливо двинулся в обратном направлении. Вновь проезжая мимо уже закрывшихся железных ворот, мужчина увидел мерцающую красноватой подсветкой уличную видеокамеру. Это окончательно убедило его в правильности принятого решения.

Три года назад

В этот день больше никого не хоронили, и на кладбище было тихо. Несколько человек молча смотрели на то, как одетый в новенький синий комбинезон невысокий жилистый мужичок, ловко орудуя лопатой, засыпает маленькую могилу. Больших могил ему копать почти не приходилось вот уже два года, с тех пор, как городская администрация запретила проводить на этом кладбище захоронения тел усопших, а для урны с пеплом места требовалось совсем немного. Удобно. Работы в разы меньше, а денег с топчущихся у свежезарытой ямы родственников можно взять порой столько же, если повезет конечно. В этот раз повезло не очень. Купюра, которую ему сунул осунувшийся, но все равно крупный широкоплечий мужчина, могла бы быть и большего достоинства. Вообще-то брать деньги с родственников было запрещено, они уже уплатили администрации кладбища. Но ведь традиция. Против традиции разве пойдешь. Спрятав купюру в карман, мужчина в синем комбинезоне закинул лопату на плечо и, удовлетворенно оглядев результаты своего труда, направился в сторону небольшой сторожки, в которой он и хранил весь свой нехитрый инвентарь. На его взгляд, день был просто замечательный. Немного поработал, немного подзаработал. Вскоре все уйдут, и на кладбище будет совсем тихо. Можно будет сесть на солнышке и выпить пивка. Работа на кладбище ему нравилась. Приятно, когда сразу видишь результаты своего труда. С вечера могилу выкопал, на утро в нее уже непременно кого-то кладут. Чувствуешь себя нужным людям. Он даже вывел некоторую закономерность, которая немного напоминала одну из многочисленных, выученных им еще в детстве поговорок. Если один человек яму выроет, другой в эту яму непременно ляжет. Во всяком случае, в его жизни все было именно так. Только ложились в ямы все время разные люди, а вот копать приходилось ему одному.

— Ладно, Денис, пойду я.

Стоявший за спиной Громова его бывший сослуживец, ныне входящий в районный союз офицеров Павел Рябинин положил Денису руку на плечо. Ушедший в себя Громов вздрогнул и обернулся.

— Спасибо тебе, Пашка, за все спасибо. И ребятам вашим тоже передай. По деньгам, как только нам из клиники задаток обратно перечислят, я сразу все союзу верну. Подождать только придется недели две. Ничего, проблем у тебя не будет? Поймут люди?

— Люди? — Рябинин криво усмехнулся. — Какие люди, Денис? Что ж ты такой наивный, я удивляюсь. Нет никаких людей, и не было вовсе.

— Ну ты чего? — опешил Громов. — Понятно, немного денег собрали, но хоть что-то. Другие и вовсе ничего не сделали.

— Так и у нас ничего не сделали, — лицо Павла вдруг стало злым, — очнись, Дениска. Ты где видел, чтобы от организации, пусть даже общественной, деньги наличными, да еще в долларах, раздавали?

— Так это что же, — окончательно растерялся Денис, — это твои деньги были?

— Да ладно, — раздраженно махнул рукой Павел, — как сможешь, отдашь. Не сможешь, тоже не обижусь. Не в деньгах дело. Вся штука в том, Диня, что мы на фиг никому не нужны. Понимаешь ты это? Никому! — Последнее слово он произнес по слогам, будто сомневаясь в том, что Громов его понимает. — Вот когда от нас что-то нужно, тогда другое дело, тогда о тебе всегда помнить будут. Со дна морского достанут, а потом туда же и отправят по новой.

А теперь ты кто? Молодой пенсионер? Ненужная статья расходов? Ну ладно, государство, там понятно: кто к кормушке пролез, им на всех наплевать. Но ведь даже у нас по району среди отставников такие люди есть, с серьезным бизнесом. Для них эти деньги, что ты просил, раз плюнуть. Двести тысяч? Да у них у любого машина в гараже дороже стоит, да еще не одна там стоит. И что? Позвонишь. Все объяснишь. Они помолчат в трубку и пообещают перезвонить через пару дней. Только потом никто не перезванивает, и им самим дозвониться уже невозможно. Вот так, Денис. Да что теперь говорить.

Опустив голову и не попрощавшись, Павел зашагал к выходу с кладбища. Денис молча смотрел ему вслед до тех пор, пока спина бывшего сослуживца не скрылась из вида. Мимо медленно, шаркая ногами о землю и поддерживая друг друга, прошли родители жены. Отец Светланы на мгновение остановился и хотел было что-то сказать зятю, но супруга, потянув его за собой по тропинке, не дала этого сделать.