– Даже так? – удивлённо тянет жрец.
– Высокочтимый ри-одо Сэтору может быть уверен, что именно так, – улыбаюсь уже гораздо уверенней, опуская глаза и прижимаясь щекой к шее Са-оира. – Если мне будет позволено, я бы хотела высказать одну просьбу к ри-одо. Очень важную для меня.
– О, я буду весьма рад не только узнать, чего же желает прелестная императорская сэ-авин, но и удовлетворить её просьбу, – ухмыляется Сэтору. И прибавляет не особо охотно: – Если Повелители, разрешат, конечно.
– Нам с братом тоже весьма интересно, о чём хочет попросить наша сэ-авин, – за двоих отвечает А-атон, буравя меня тяжёлым взглядом. – А разрешить ли, мы подумаем.
И вот почему он злится? Да и Са-оир снова напрягется, я ведь чувствую... Может, перегнула палку? Но если нельзя, то так бы и сказали. Ну а раз разрешили…
– Я очень хочу… остаться со своими сэ-аран наедине. Соскучилась очень, – смущённо произношу, смотря в чёрные глаза своего беловолосого хозяина и ласково поглаживая плечо его брата.
А в ответ внезапно слышу громкий смех Сэтору. Жрец смотрит на меня с изумлённым недоверием. Качает головой, будто не может поверить в то, что услышал.
– Я сражён. Так красиво меня ещё ни одна женщина не прогоняла из спальни. Столько страсти и преданности в столь хрупком и красивом создании. Завидую вам, Повелители, – по очереди почтительно кланяется он обоим близнецам. – И, конечно же, удаляюсь дабы не мешать больше.
– Можешь остаться во дворце. Мы с братом позже уделим тебе время. Чотжар проведёт, – неожиданно распоряжается Са-оир вдогонку уже направляющемуся к выходу жрецу.
Тут и Чотжар где-то рядом ошивается? И тоже всё слышал?
В соседней комнате мне чудится тихий шелест змеиных чешуек по полу и какое-то движение. А потом и вовсе неслышимый для уха смешок.
Вспыхнув, как спичка, я смущённо прячу лицо в изгибе мужской шеи. Неужели мне теперь всегда настолько на виду жить придётся?
– Жрец ушёл, Лина, – извещает меня Са-оир спустя пару минут.
Слава небесам. Достал уже.
Вскинув голову, я устремляю взгляд на А-атона. Он стоит там же, где стоял. Напряжённый, хмурый… И смотрит очень странно. Выжидающе, жадно.
– Мой господин, – шепчу, отрываясь наконец от спины своего темноволосого сэ-аран. Плавно соскользнув с кровати, устремляюсь к тому, кого ещё не успела поприветствовать так, как хочется. И очень стараюсь не думать о том, как выгляжу после столь специфического двойного сеанса лечения.
Наверное, нужно спросить разрешения. Не знаю, может, ещё что… но наученная Са-оиром, я просто поступаю так, как мне подсказывает сердце. Подойдя к А-атону, обнимаю его, прижимаясь всем телом. Кладу голову на широкую грудь, слушая мерное биение его сердца. Мне чудится, что оно бьется чуточку быстрее обычного. Заставляя и моё стучать в унисон.
– Я очень скучала, мой господин. Спасибо, что спешили ко мне, – вскинув на него взгляд, проваливаюсь в тёмную бездну прищуренных глаз. Облизываю пересохшие губы, привлекая к ним голодное внимание хозяина. Ловлю себя на том, что очень хочется его поцелуя, но сама ведь не дотянусь.
Мужчина пару секунд молчит, изучая моё лицо. И наконец обнимает в ответ.
Я с радостным тихим стоном встречаю прикосновение мужских рук к моей коже.
Обхватив одной ладонью мою попу, второй он проводит по спине, пока не обхватывает затылок.
– Мне нравится это слышать. И я рад, что ты не пострадала, – произносит А-атон, наклоняясь всё ближе.
В памяти мелькают призраки случившихся событий. И мысли, что надо бы расспросить их, что со мной такое было, и как я вернулась из того жуткого состояния… Но властный и безумно-сладкий поцелуй, обрушившийся на мои губы, враз уносит все связные и не очень мысли. Потом. Всё потом.
Кажется, не только Са-оир проголодался по близости со мной.
Сегодня впервые я начинаю верить, что важна для моих сэ-аран. Они ведь так спешили мне на помощь. Всё бросили и прилетели. Оба. А ведь мог и кто-то один из них.
Может, это и наивно, но мне хочется думать, что не только потому, что я гарант их власти. Хочется верить, что и они скучали. Что возможно, когда-нибудь… со временем, я узнаю, умеют ли любить Повелители великой империи Аша-ирон.
Глава 62
Тёплая вода ласково омывает моё уставшее тело. По спине скользит мужская рука, по бёдрам другая, а под щекой мерно бьется сердце А-атона.
– Ты стала более выносливой за то время, что нас не было, – небрежно замечает он.
– Да, мой господин.
Конечно, стала. Это было сложно не заметить, после того, что они мне уже вдвоём устроили, когда ушёл Сэтору. Это было на пределе. Такой напор и столько страсти от двоих сразу выдержать не так уж и легко. Будь я прежней, уже бы выключилась от усталости и переизбытка ощущений. А так лишь сытую удовлетворённость чувствую. И иррациональную радость от того, что они рядом и никуда не спешат уходить.
– Чотжар присылал нам отчёты о том, как ты проводишь время. Я, признаться, удивлён тому, как быстро ты обучаешься. И сегодня ты нас с братом весьма впечатлила.
– Чем, мой господин? – спрашиваю тихо.
Ответа жду, невольно затаив дыхание. Не могу понять, меня хвалят, или не очень?
– Я думаю, ты и сама догадываешься, Лина, – хмыкает Са-оир, развалившийся у другого бортика бассейна. – Я уже был готов выдрать глотку выскочке жрецу, а потом изощрённо наказать тебя за своеволие, когда ты вдруг завела речь о какой-то просьбе к нему.
Я слышу плеск воды, и спустя несколько секунд на моих бёдрах смыкается хватка ещё одной пары рук. А потом ко мне со спины и вовсе прижимается разгорячённое мужское тело.
– Я уже представлял, как выпорю твою маленькую красивую задницу за твой слишком длинный язык. За то, что улыбалась красноволосому. Уверен, брат тоже об этом думал, – ладони Са-оира жёстко сминают мои ягодицы, вынуждая прерывисто выдохнуть, цепляясь за А-атона. А уха касаются горячие губы: – Но твой ответ Сэтору был выше всех похвал. И то, о чём ты попросила, полностью уняло наш гнев. Нам понравилось, как ты красиво продемонстрировала, кому принадлежишь и кого хочешь. Ведь так, брат?
– Так, – отзывается тот. – Но улыбаться Сэтору больше не смей. Твои улыбки, как и вся ты, принадлежат нам.
Странно хмыкнув, Са-оир прикусывает моё плечо, зализывает саднящее место, и отстраняется, садясь рядом. Теперь они оба за мной наблюдают. Изучают, будто по-новому увидели.
– Мне нельзя улыбаться, когда вас нет рядом? – недоумённо уточняю, подняв голову. И замечаю в глазах А-тона то, чего никогда раньше там не видела. Кажется… он надо мной подшучивает. И это всегда предельно-серьёзный А-атон.
Это открытие настолько ошеломляет меня, что я так и застываю с открытым ртом.
– А если я скажу, что да, ты выполнишь этот приказ? – вскидывается белоснежная бровь. И пользуясь моим замешательством, он обводит пальцем мои приоткрытые губы.
– Если вы прикажете, я очень постараюсь не улыбаться никому больше, – произношу, немного подумав. – Правда, это будет очень сложно. Улыбки – это ведь проявление эмоций.
– А свои эмоции ты не всегда можешь контролировать, – задумчиво кивает мужчина.
– Это плохо? – смотрю на него, закусив губу.
– Раньше я бы сказал, что да. Но твои эмоции оказались весьма вкусными. Особенно то, как ты реагируешь на нас с братом. К тому же, как раз твоя непосредственность делает тебя довольно непредсказуемой не только для нас двоих, но и для других. Так что… пожалуй, нет. Не плохо, – менторским тоном уведомляет меня мой белый сэ-аран. – Брат прав, я действительно был зол на тебя и хотел наказать. А теперь готов наоборот наградить. Можешь попросить, чего желаешь. В разумных пределах.
А вот это неожиданно.
И каковы эти разумные пределы? Что я могу попросить?
Первое, что приходит в голову, это спросить о Соне. После того, как Чотжар ею интересовался, меня не покидает смутная тревога. Хочется узнать, долетел ли уже корабль с ней на борту до Земли. В какой стране её высадили, или хотя бы в каком полушарии.
Но я уже слишком хорошо усвоила, что мои слова могут быть в любой момент услышаны кем-то посторонним. Даже здесь в купальнях. А это смертельно опасно.
К тому же хозяин мне запретил о ней вспоминать.
Поэтому приходится перебороть себя.
О чём ещё можно просить, сейчас даже в голову не приходит. Свободу они мне всё равно не дадут, даже если рабыней перестанут называть. А так я вроде бы ни в чём и не нуждаюсь. Обласкана, сыта, одета... Меня защищают, берегут... И мне есть чем заняться.
– Мне хочется понять, что со мной такое было, мой господин. Расскажете мне? – смотрю на него.
Но видимо, мои размышления и колебания не остаются незамеченными. А-атон хмуро сдвигает брови, буравя меня испытывающим взглядом.
– Это мы тебе и так расскажем, – вместо него отвечает Са-оир. – Более того, уже завтра начнём обучать тебя пользоваться этим даром. Будем с братом проводить занятия по очереди. Постоянно находиться здесь вдвоём у нас нет возможности.
Я понятливо киваю. Знаю, насколько сейчас напряжённая ситуация в империи. Теракты эти, и интриги в Совете...
– Ты не это хотела попросить, – проницательно сужает глаза мой белый сэ-аран.
– Да, не это, – признаюсь смущённо.
– Тогда что? – требовательно интересуется он. – Предлагая тебе награду, я ожидал услышать то, чего тебе действительно сильно хочется.
– Я не могу сказать. Вы велели больше не упоминать… и я боюсь, что меня может кто-то услышать, – опускаю взгляд.
Минуту вокруг царит напряжённое молчание. И вдруг воздух становится значительно прохладней. А краски вокруг внезапно блекнут, наливаясь сизым оттенком. Слишком знакомо. Слишком пугающе.
– Ой, – пискнув, я обхватываю руками и ногами А-атона, боясь провалиться в то самое состояние. Боясь снова исчезнуть.
– Теперь нас никто не услышит, – как ни в чём не бывало заявляет мужчина подо мной. – Можешь говорить. Только быстро. Тебе пока рано долго находиться в подпространстве.
Так это он сделал?
Чувствуя, как отпускает сдавившая грудь паника, поднимаю голову, смотря по очереди на обоих своих мужчин. Строгий взгляд А-атона выражает нетерпение. Са-оир смотрит с кривой усмешкой. Но они меня видят. И чувствуют. Оба.
Выпрямившись, сидя на руках у своего белого сэ-аран, делаю глубокий вдох, востанавливая внутреннее равновесие. И решаюсь задать столь волнующий меня вопрос. Раз уж разрешил.
– Я хотела спросить о Соне. Долетели ли уже до Земли, где её высадили, как она… Мне очень хочется узнать хотя бы что-то из этого. Не могу не переживать о ней. Она ведь ребёнок совсем. Моя родная кровь.
С опаской наблюдая за А-атоном, я невольно ожидаю, что он опять разозлится. Как тогда на корабле, когда велел мне больше не упоминать о моей племяшке. Но мужчина лишь удивлённо вскидывает бровь.
– Из всего, что ты могла попросить для себя, ты просишь об этом? – с недоумением выдаёт Са-оир. Но я сейчас смотрю только на его брата, с замиранием сердца ожидая его ответа.
– Твоя племянница уже на Земле, жива и здорова, – наконец произносит А-атон. – Её высадили в одном из больших городов вашей планеты, и командир экипажа, отвечающий за неё, лично проследил за девчонкой. Она обратилась в местную службу правопорядка с просьбой связаться с её родителями.
Каждое его слово бальзамом обволакивает мое сердце. И кажется, что от радости и облегчения за спиной выростают крылья.
– Этой информации тебе достаточно? – сухо интересуется тот, благодаря кому моя девочка теперь свободна.
– Да. Да, мой господин, – растроганно шмыгаю носом. И в порыве чувств обнимаю его снова. Целую сурово сжатые губы, пока они не смягчаются. Осыпаю поцелуями мужественно-красивое лицо, – Спасибо вам за это.
Воздух вокруг нас обратно теплеет, и цвета возвращаются, подсказывая мне, что мы вышли из этого их подпространства. Вокруг меня снова сжимаются стальные тиски мужских объятий, а ладонь А-атона фиксирует мой затылок, обездвиживая. Его голодный взгляд прикипает к моим припухшим губам. Ноздри хищно вздрагивают, ловя мой аромат. А на губах появляется многозначительная улыбка.
– Высокочтимый ри-одо Сэтору может быть уверен, что именно так, – улыбаюсь уже гораздо уверенней, опуская глаза и прижимаясь щекой к шее Са-оира. – Если мне будет позволено, я бы хотела высказать одну просьбу к ри-одо. Очень важную для меня.
– О, я буду весьма рад не только узнать, чего же желает прелестная императорская сэ-авин, но и удовлетворить её просьбу, – ухмыляется Сэтору. И прибавляет не особо охотно: – Если Повелители, разрешат, конечно.
– Нам с братом тоже весьма интересно, о чём хочет попросить наша сэ-авин, – за двоих отвечает А-атон, буравя меня тяжёлым взглядом. – А разрешить ли, мы подумаем.
И вот почему он злится? Да и Са-оир снова напрягется, я ведь чувствую... Может, перегнула палку? Но если нельзя, то так бы и сказали. Ну а раз разрешили…
– Я очень хочу… остаться со своими сэ-аран наедине. Соскучилась очень, – смущённо произношу, смотря в чёрные глаза своего беловолосого хозяина и ласково поглаживая плечо его брата.
А в ответ внезапно слышу громкий смех Сэтору. Жрец смотрит на меня с изумлённым недоверием. Качает головой, будто не может поверить в то, что услышал.
– Я сражён. Так красиво меня ещё ни одна женщина не прогоняла из спальни. Столько страсти и преданности в столь хрупком и красивом создании. Завидую вам, Повелители, – по очереди почтительно кланяется он обоим близнецам. – И, конечно же, удаляюсь дабы не мешать больше.
– Можешь остаться во дворце. Мы с братом позже уделим тебе время. Чотжар проведёт, – неожиданно распоряжается Са-оир вдогонку уже направляющемуся к выходу жрецу.
Тут и Чотжар где-то рядом ошивается? И тоже всё слышал?
В соседней комнате мне чудится тихий шелест змеиных чешуек по полу и какое-то движение. А потом и вовсе неслышимый для уха смешок.
Вспыхнув, как спичка, я смущённо прячу лицо в изгибе мужской шеи. Неужели мне теперь всегда настолько на виду жить придётся?
– Жрец ушёл, Лина, – извещает меня Са-оир спустя пару минут.
Слава небесам. Достал уже.
Вскинув голову, я устремляю взгляд на А-атона. Он стоит там же, где стоял. Напряжённый, хмурый… И смотрит очень странно. Выжидающе, жадно.
– Мой господин, – шепчу, отрываясь наконец от спины своего темноволосого сэ-аран. Плавно соскользнув с кровати, устремляюсь к тому, кого ещё не успела поприветствовать так, как хочется. И очень стараюсь не думать о том, как выгляжу после столь специфического двойного сеанса лечения.
Наверное, нужно спросить разрешения. Не знаю, может, ещё что… но наученная Са-оиром, я просто поступаю так, как мне подсказывает сердце. Подойдя к А-атону, обнимаю его, прижимаясь всем телом. Кладу голову на широкую грудь, слушая мерное биение его сердца. Мне чудится, что оно бьется чуточку быстрее обычного. Заставляя и моё стучать в унисон.
– Я очень скучала, мой господин. Спасибо, что спешили ко мне, – вскинув на него взгляд, проваливаюсь в тёмную бездну прищуренных глаз. Облизываю пересохшие губы, привлекая к ним голодное внимание хозяина. Ловлю себя на том, что очень хочется его поцелуя, но сама ведь не дотянусь.
Мужчина пару секунд молчит, изучая моё лицо. И наконец обнимает в ответ.
Я с радостным тихим стоном встречаю прикосновение мужских рук к моей коже.
Обхватив одной ладонью мою попу, второй он проводит по спине, пока не обхватывает затылок.
– Мне нравится это слышать. И я рад, что ты не пострадала, – произносит А-атон, наклоняясь всё ближе.
В памяти мелькают призраки случившихся событий. И мысли, что надо бы расспросить их, что со мной такое было, и как я вернулась из того жуткого состояния… Но властный и безумно-сладкий поцелуй, обрушившийся на мои губы, враз уносит все связные и не очень мысли. Потом. Всё потом.
Кажется, не только Са-оир проголодался по близости со мной.
Сегодня впервые я начинаю верить, что важна для моих сэ-аран. Они ведь так спешили мне на помощь. Всё бросили и прилетели. Оба. А ведь мог и кто-то один из них.
Может, это и наивно, но мне хочется думать, что не только потому, что я гарант их власти. Хочется верить, что и они скучали. Что возможно, когда-нибудь… со временем, я узнаю, умеют ли любить Повелители великой империи Аша-ирон.
Глава 62
Тёплая вода ласково омывает моё уставшее тело. По спине скользит мужская рука, по бёдрам другая, а под щекой мерно бьется сердце А-атона.
– Ты стала более выносливой за то время, что нас не было, – небрежно замечает он.
– Да, мой господин.
Конечно, стала. Это было сложно не заметить, после того, что они мне уже вдвоём устроили, когда ушёл Сэтору. Это было на пределе. Такой напор и столько страсти от двоих сразу выдержать не так уж и легко. Будь я прежней, уже бы выключилась от усталости и переизбытка ощущений. А так лишь сытую удовлетворённость чувствую. И иррациональную радость от того, что они рядом и никуда не спешат уходить.
– Чотжар присылал нам отчёты о том, как ты проводишь время. Я, признаться, удивлён тому, как быстро ты обучаешься. И сегодня ты нас с братом весьма впечатлила.
– Чем, мой господин? – спрашиваю тихо.
Ответа жду, невольно затаив дыхание. Не могу понять, меня хвалят, или не очень?
– Я думаю, ты и сама догадываешься, Лина, – хмыкает Са-оир, развалившийся у другого бортика бассейна. – Я уже был готов выдрать глотку выскочке жрецу, а потом изощрённо наказать тебя за своеволие, когда ты вдруг завела речь о какой-то просьбе к нему.
Я слышу плеск воды, и спустя несколько секунд на моих бёдрах смыкается хватка ещё одной пары рук. А потом ко мне со спины и вовсе прижимается разгорячённое мужское тело.
– Я уже представлял, как выпорю твою маленькую красивую задницу за твой слишком длинный язык. За то, что улыбалась красноволосому. Уверен, брат тоже об этом думал, – ладони Са-оира жёстко сминают мои ягодицы, вынуждая прерывисто выдохнуть, цепляясь за А-атона. А уха касаются горячие губы: – Но твой ответ Сэтору был выше всех похвал. И то, о чём ты попросила, полностью уняло наш гнев. Нам понравилось, как ты красиво продемонстрировала, кому принадлежишь и кого хочешь. Ведь так, брат?
– Так, – отзывается тот. – Но улыбаться Сэтору больше не смей. Твои улыбки, как и вся ты, принадлежат нам.
Странно хмыкнув, Са-оир прикусывает моё плечо, зализывает саднящее место, и отстраняется, садясь рядом. Теперь они оба за мной наблюдают. Изучают, будто по-новому увидели.
– Мне нельзя улыбаться, когда вас нет рядом? – недоумённо уточняю, подняв голову. И замечаю в глазах А-тона то, чего никогда раньше там не видела. Кажется… он надо мной подшучивает. И это всегда предельно-серьёзный А-атон.
Это открытие настолько ошеломляет меня, что я так и застываю с открытым ртом.
– А если я скажу, что да, ты выполнишь этот приказ? – вскидывается белоснежная бровь. И пользуясь моим замешательством, он обводит пальцем мои приоткрытые губы.
– Если вы прикажете, я очень постараюсь не улыбаться никому больше, – произношу, немного подумав. – Правда, это будет очень сложно. Улыбки – это ведь проявление эмоций.
– А свои эмоции ты не всегда можешь контролировать, – задумчиво кивает мужчина.
– Это плохо? – смотрю на него, закусив губу.
– Раньше я бы сказал, что да. Но твои эмоции оказались весьма вкусными. Особенно то, как ты реагируешь на нас с братом. К тому же, как раз твоя непосредственность делает тебя довольно непредсказуемой не только для нас двоих, но и для других. Так что… пожалуй, нет. Не плохо, – менторским тоном уведомляет меня мой белый сэ-аран. – Брат прав, я действительно был зол на тебя и хотел наказать. А теперь готов наоборот наградить. Можешь попросить, чего желаешь. В разумных пределах.
А вот это неожиданно.
И каковы эти разумные пределы? Что я могу попросить?
Первое, что приходит в голову, это спросить о Соне. После того, как Чотжар ею интересовался, меня не покидает смутная тревога. Хочется узнать, долетел ли уже корабль с ней на борту до Земли. В какой стране её высадили, или хотя бы в каком полушарии.
Но я уже слишком хорошо усвоила, что мои слова могут быть в любой момент услышаны кем-то посторонним. Даже здесь в купальнях. А это смертельно опасно.
К тому же хозяин мне запретил о ней вспоминать.
Поэтому приходится перебороть себя.
О чём ещё можно просить, сейчас даже в голову не приходит. Свободу они мне всё равно не дадут, даже если рабыней перестанут называть. А так я вроде бы ни в чём и не нуждаюсь. Обласкана, сыта, одета... Меня защищают, берегут... И мне есть чем заняться.
– Мне хочется понять, что со мной такое было, мой господин. Расскажете мне? – смотрю на него.
Но видимо, мои размышления и колебания не остаются незамеченными. А-атон хмуро сдвигает брови, буравя меня испытывающим взглядом.
– Это мы тебе и так расскажем, – вместо него отвечает Са-оир. – Более того, уже завтра начнём обучать тебя пользоваться этим даром. Будем с братом проводить занятия по очереди. Постоянно находиться здесь вдвоём у нас нет возможности.
Я понятливо киваю. Знаю, насколько сейчас напряжённая ситуация в империи. Теракты эти, и интриги в Совете...
– Ты не это хотела попросить, – проницательно сужает глаза мой белый сэ-аран.
– Да, не это, – признаюсь смущённо.
– Тогда что? – требовательно интересуется он. – Предлагая тебе награду, я ожидал услышать то, чего тебе действительно сильно хочется.
– Я не могу сказать. Вы велели больше не упоминать… и я боюсь, что меня может кто-то услышать, – опускаю взгляд.
Минуту вокруг царит напряжённое молчание. И вдруг воздух становится значительно прохладней. А краски вокруг внезапно блекнут, наливаясь сизым оттенком. Слишком знакомо. Слишком пугающе.
– Ой, – пискнув, я обхватываю руками и ногами А-атона, боясь провалиться в то самое состояние. Боясь снова исчезнуть.
– Теперь нас никто не услышит, – как ни в чём не бывало заявляет мужчина подо мной. – Можешь говорить. Только быстро. Тебе пока рано долго находиться в подпространстве.
Так это он сделал?
Чувствуя, как отпускает сдавившая грудь паника, поднимаю голову, смотря по очереди на обоих своих мужчин. Строгий взгляд А-атона выражает нетерпение. Са-оир смотрит с кривой усмешкой. Но они меня видят. И чувствуют. Оба.
Выпрямившись, сидя на руках у своего белого сэ-аран, делаю глубокий вдох, востанавливая внутреннее равновесие. И решаюсь задать столь волнующий меня вопрос. Раз уж разрешил.
– Я хотела спросить о Соне. Долетели ли уже до Земли, где её высадили, как она… Мне очень хочется узнать хотя бы что-то из этого. Не могу не переживать о ней. Она ведь ребёнок совсем. Моя родная кровь.
С опаской наблюдая за А-атоном, я невольно ожидаю, что он опять разозлится. Как тогда на корабле, когда велел мне больше не упоминать о моей племяшке. Но мужчина лишь удивлённо вскидывает бровь.
– Из всего, что ты могла попросить для себя, ты просишь об этом? – с недоумением выдаёт Са-оир. Но я сейчас смотрю только на его брата, с замиранием сердца ожидая его ответа.
– Твоя племянница уже на Земле, жива и здорова, – наконец произносит А-атон. – Её высадили в одном из больших городов вашей планеты, и командир экипажа, отвечающий за неё, лично проследил за девчонкой. Она обратилась в местную службу правопорядка с просьбой связаться с её родителями.
Каждое его слово бальзамом обволакивает мое сердце. И кажется, что от радости и облегчения за спиной выростают крылья.
– Этой информации тебе достаточно? – сухо интересуется тот, благодаря кому моя девочка теперь свободна.
– Да. Да, мой господин, – растроганно шмыгаю носом. И в порыве чувств обнимаю его снова. Целую сурово сжатые губы, пока они не смягчаются. Осыпаю поцелуями мужественно-красивое лицо, – Спасибо вам за это.
Воздух вокруг нас обратно теплеет, и цвета возвращаются, подсказывая мне, что мы вышли из этого их подпространства. Вокруг меня снова сжимаются стальные тиски мужских объятий, а ладонь А-атона фиксирует мой затылок, обездвиживая. Его голодный взгляд прикипает к моим припухшим губам. Ноздри хищно вздрагивают, ловя мой аромат. А на губах появляется многозначительная улыбка.