Но ярким пятном во всей нашей компании является всё же Света, которая похожа на рыжую бестию с зелёными глазами. Или как её называет Алекс — её парень — рыжая ведьмочка. Вот из нас троих она настоящий ураган.

— Маринка. Привет! — смеюсь, а на душе так хорошо и спокойно.

Впервые за несколько дней я дышу более свободно и радостно смеюсь. Нет того удушающего чувства, которое жило со мной несколько дней. Чувствую, как меня переполняет множество эмоций. И в первую очередь это счастье, которое окутывает меня своей невидимой, но ощутимой пеленой. Что я наконец встретилась с друзьями, с которыми мы, наверное, прошли огонь, воду и медные трубы.

Разные жизненные ситуации нас не разделили, а наоборот, сплотили только сильнее. С каждой проблемой, с каждым радостным событием мы становились всё сильнее и дружнее. Если вы думаете, что настоящей дружбы не бывает, то тут я поспорю. Потому что я знаю самых преданных и верных друзей — моих.

— Привет, — шепчет тоненьким, нежным голоском Белова мне на ухо. — Мы все по тебе очень соскучились. Ты в последнее время пропала. И не пишешь, и не звонишь. Распоясался твой Шестинский совсем.

— Он не мой, — бурчу, отстраняясь от неё. — Да и на работе действительного много вызовов и много дел. Некогда даже присесть. Новый год всё-таки, да и смотри какая погода за окном. Немудрено, что много аварий и происшествий.

Мне совсем не хочется сейчас разговаривать с друзьями на тему моего зава, который пользуется своим служебным положением и статусом в клинике, чтобы достать меня. Чтобы я прогнулась под него. Но я не собираюсь играть по его правилам.

Не хочу портить праздник ни себе, ни друзьям. Хочется хотя бы несколько часов отдохнуть и забыть про все проблемы.

— Ты его ещё и защищаешь.

Маринка хмурится, а в это время из гостиной появляются два бугая, и увидев меня, тут же расплываются в улыбках, словно Чеширский кот, который слопал целую банку вкусной сметаны.

— Сонька! Ярославская! — в голос кричат Мишка с Алексом и, отодвигая Белову в сторону, которая тут же начинает возмущаться, сжимают меня в своих медвежьих объятиях.

Обнимают крепко и сильно, отчего с губ срывается счастливый смех.

Чёрт. Я совсем забыла, какие они большие и сильные. Так ненароком и меня могут сломать.

— Эй, ребят, полегче. Задушите нашу красавицу, — смеётся Светка, смотря на всю эту сцену с участием её парня, друга и подруги.

— Мы не видели её сто лет. И жуть как соскучились. Поэтому нам позволено, а ты отстань от нас, ведьма, — отмахивается от неё Алекс, а я смеюсь громче и заразительней, и вскоре все мои друзья меня поддерживают.





Глава 7





Соня



Встретив с друзьями новый год и проведя с ними ещё несколько часов, я засобиралась домой. Нужно было хоть немного поспать, ведь утром мне выходить на дежурство.

Друзьям не удалось уговорить меня остаться подольше, и весёлой компанией они вышли со мной подождать у подъезда такси.

Меня крепко обнимают сильные, надёжные руки друга.

— Ты только скажи, Сонь, и я разобью этому козлу морду. Слышишь, Ярославская? — слышу возле уха тихий голос лучшего друга.

— Угу. Слышу, Белов. Слышу, — а сама чувствую, как в глазах начинает пощипывать, но я зажмуриваюсь, не желая показывать другу и всем остальным, что не такая уж я и сильная, как они думают и считают.

Я слишком долго держалась, была сильной. Но последние дни меня доконали, и я еле сдерживаюсь, чтобы не всхлипнуть и не показать свою слабость. Хоть я и уверена в этих людях, как в самой себе. Просто я привыкла держать всё внутри себя, и это, увы, никогда не изменится, как бы я ни любила и ни доверяла.

Я давно привыкла прятать все переживания и душевную боль, чтобы никто не смог их увидеть. Увидеть и нанести сокрушающий удар по этому месту, и я не смогу оправиться от этого удара.

Даже родители, те, кто ближе всего на свете для меня, не знают, что творится у меня в душе. Их тем более не хочу волновать. Слишком сильно их люблю, поэтому и держу всё в себе на крепком замке.

— Я справлюсь. Ты же знаешь, Белов, что я сильная, — шепчу ему так, чтобы это слышал только он один. И не позволяя ни одной слезинке скатиться по моей щеке.

— Я знаю, — подтверждает мои слова. — Мы все знаем, насколько ты сильная девушка, Сонь. Но вся эта ситуация ненормальна. У тебя есть друзья, которые в любую секунду могут за тебя постоять и набить, наконец, этому козлу морду. Да, Алекс? — друг отстранился от меня и повернул голову к Аверину, который в это время стоял чуть поодаль от нас вместе с девчонками и о чём-то с ними разговаривал.

— Ты о чём, Белый? — Алекс приподнял одну бровь вверх, не понимая, о чём тот говорит.

— Я о том, что набьём этому заву-козлу морду, — говорит твёрдо и даже как-то зло.

— Конечно, набьём, Миш, — отвечает другу, а потом переводит взгляд на меня. — Сонь, ты только скажи. Мы же тебе не чужие и за тебя быстро начистим этому недоумку морду.

Я смеюсь над этой сценой, но потом серьёзно смотрю на друзей и отвечаю:

— Спасибо, дорогие мои. Я очень люблю вас. Но я справлюсь с этим. Но если что, я знаю, к кому нужно обратиться, когда мне захочется, чтобы у моего начальника под глазом был фингал синего цвета и выбито пару зубов.


Темноту предутренней ночи разрезает наш дружный звонкий смех.

Неожиданно всё моё тело пробирают непонятные ощущения, меня будто окутывает непонятным теплом, отчего я застываю, ощущая, как по спине бегут мурашки. Передёргиваю плечами, дабы отбросить это чувство, но оно только ещё больше и сильнее накрывает меня.

Чувствую, как будто за мной кто-то пристально наблюдает, не отрывая взгляда. Верчу головой в разные стороны, желая поймать тот взгляд, который направлен на меня. Прожигает, окутывает полыхающим огнём и жалит маленькими искорками, будто оставляя на коже ожоги. И я даже сквозь несколько слоёв одежды чувствую это.

Я чувствовала такое. Совсем недавно.

Сердце ухает вниз. А потом замирает.

Вглядываясь в зимнюю тьму парковки, лишь кое-где освещённую скупым светом фонарей, но ничего и никого не нахожу. Здесь только мы, ожидающие, когда подъедет моё такси, да ещё несколько машин, присыпанных снегом. И всё. Больше никого.

Странно.

— Сонь, что-то случилось? — слышу настороженный голос друзей, которые уставились на меня и не могут понять, что случилось с их подругой.

Впрочем, я сама ничего не могу понять. Только чувствую. А может, виной всему несколько глотков шампанского, которое я пригубила в компании друзей. Всё-таки утром мне вставать на работу. А в этом плане я очень ответственная.

Всё же я квалифицированная медсестра, и от меня очень часто зависит жизнь человека.

— Ничего. Просто показалось, — отмахиваюсь от друзей.

Издалека вижу подъезжающую машину — такси. По номерам понимаю, что приехали за мной. Отлично. Не пришлось долго ждать, как это обычно бывает в праздники.

Приеду домой и завалюсь спать. Успею нормально выспаться, отдохнуть, пусть даже не так много времени у меня есть на сон. Но всё же оно у меня есть.

— Это за мной.

Друзья все вместе тут же подходят ко мне, и мы крепко обнимаемся.

— Не пропадай, Ярославская, — говорит Миша. — Ждём тебя у нас с Мариной в гости на рождественские праздники.

Я киваю и втайне надеюсь, что в этот день у меня всё же получится встретиться с четой Беловых. И отдохнуть нормально, а не как сегодня — всего пару часов. Но даже это придало мне немало сил, потому как в каждом слове и объятиях друзей я чувствую их поддержку и веру в меня.

— Я постараюсь, но сами понимаете: обещать ничего не могу, — легко улыбаюсь и, поцеловав каждого в щёчку и крепко обняв, делаю шаг к машине, которая меня ждёт.

— Сонь, — окликает в последнюю секунду меня Света, когда я уже подошла к машине и открыла заднюю дверь.

Я оборачиваюсь и вопросительно на неё смотрю. Светлитская подходит ко мне.

— Ты сегодня последний день дежуришь? — спрашивает.

— Вообще да. Но ты же знаешь, что Шестинский может вновь оставить меня на дежурстве. И тут я ничего не смогу сделать. Он мой начальник, а я лишь его подчинённая, — пожимаю плечами.

— Тебе бы поговорить с вышестоящим начальством. Я тебе говорила это ещё несколько дней назад — это ненормально, — возмущается подруга, хмуро на меня смотря. — Его нужно приструнить.

— Нет. Это не выход, Свет, — качаю головой. — Да и у него дружеские отношения с начальством. И если я всё же расскажу, что этот друг и подчинённый творит, — а это будет означать нажаловаться, что меня, бедную и несчастную, терроризирует начальник, — то вполне могут уволить меня и даже разбираться не станут, что и как. Поверят ему — тому, кто работает уже не первый год, и у которого не было ни одной ошибки. А не мне — той, кто и года не проработал, хоть я и лучшая в отделении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я понимаю. А если уйти?

Я много раз об этом думала. Но только в этой клинике я смогу получить столько знаний и опыта. Что я и сказала подруге. Та только покачала головой. Мы обе понимали, что выхода у меня нет. Только надеяться, что Шестинский наконец отстанет от меня, когда поймёт, что никаких шансов у него на меня нет и никогда не будет.

— Хорошо. Ты мне тогда завтра набери, как проснёшься.

Я киваю, давая обещание подруге, что позвоню, и в последний раз прощаюсь с друзьями, сажусь в машину. Называю свой адрес, и автомобиль трогается с места.

Я прикрываю глаза, откидывая голову назад. Посидели мы хорошо, встретив новый год, хоть и к его началу я слегка припоздала.

В голове тут же вспыхивает момент в лифте. Как меня успокаивал молодой незнакомый человек, отгоняя от меня страх и панику. Как его голос обволакивал, успокаивал — всё для того, чтобы я пришла в себя и посмотрела в его глаза.

Серо-голубые омуты. Как грозовое небо. Шторм над океаном. Я смотрела и погружалась всё глубже и глубже, не замечая того, что находится вокруг нас. Забывая про свой страх, панику — про свою болезнь.

И поцелуй. В котором была нежность… трепет… лёгкость…

Это просто касание холодных губ незнакомца к моим. Но… я до сих пор чувствую его вкус на своих губах.

Делаю глубокий вдох, и пальцы сами по себе тянутся к губам.

Просто касание, а я до сих пор помню его…

Домой захожу уже через каких-то полчаса. Снимаю белый пуховик, сапоги, вешаю верхнюю одежду на вешалку и, на ходу раздеваясь, направляюсь в свою спальню. Мне просто нужно отдохнуть. Глаза сами собой закрываются. Прийти в себя — и с новыми силами на работу.

Раздевшись до белья, забралась в мягкую и тёплую постель. Свернулась калачиком, накрывшись сверху одеялом. Носом зарылась в подушку. В голове поставила заметку, что утром нужно набрать родителям, пусть даже я им и набирала — поздравляла их — как только зашла в квартиру к друзьям.

Я прикрыла глаза, погружаясь в сон.