Потому что, во-первых, моя Соня заболела, и мне хотелось остаться рядом с ней, а вместо этого приходится лететь в другую страну на соревнования. А её оставить тут одну, когда она просто нуждается во мне сейчас, как ни в ком другом. И мне это, чёрт побери, не нравится.

Первой мыслью было отказаться от гонок, потому что эта девчонка со своим наивным взглядом из-под пушистых ресниц вдруг — неожиданно даже для меня самого — стала в тысячу раз важнее соревнований, важнее вообще чего бы то ни было. Я как-то внезапно осознал, что гонки, которые раньше приносили мне драйв и ощущение жизни, сейчас стали просто зарабатыванием денег. Настоящая моя жизнь, мой драйв и моё счастье — это красивое чудо по имени Соня.

А во-вторых, меня с самого утра терзало плохое предчувствие. Я никогда не был слишком чувствительным в этом смысле, но сейчас я ощущал тянущее чувство внутри себя, оно грызло душу и въедалось в сердце. Я пытался игнорировать это чувство, но получалось у меня плохо. А стоило увидеть, в каком состоянии утром была Соня — и я сам, дурак, виноват в том, что она заболела — желание отказаться от соревнований чуть было не победило во мне.

Но я не мог подвести людей, которые уже ждали меня, поэтому попытался отрешиться от всех плохих мыслей. Позвонил подруге Сони — Марине, с которой недавно познакомился. С ней и с её мужем, и они мне показались вполне симпатичными ребятами, которым можно доверять. Если что — они смогут поддержать мою девушку, пока я отсутствую.

Об “если что” думать не хотелось. Но в жизни всякое бывает. И нет гарантии, что всё будет хорошо. Поэтому я должен знать, какие друзья у моей будущей жены, и что они всегда помогут ей.

Да и с Матвеем и Олесей я поговорил, попросив их считать Соню своей семьёй, как и меня. Но друзья и без того приняли мою девушку с радостью, сказав, что очень рады за меня и она им определённо нравится.

Но даже зная всё это, я не мог успокоиться — тревога завладела не только моими чувствами, но и всем моим телом. Меня буквально начинает трясти.

Мы уже больше трех часов стоим в пробке и даже не подъехали к аэропорту.

Часы показывали половину десятого. До рейса оставалось полтора часа, и я не знаю, успею ли я вообще на самолет. Голова раскалывалась, а душа и сердце рвались назад, к Соне, чувствуя, что ей сейчас очень плохо. Что я ей нужен.

Сдавил виски пальцами. Откинулся головой на спинку сидения. Прикрыл глаза.

И сразу же увидел Соню, увидел её искрящиеся глаза, когда я делал ей предложение. Как же я люблю её.

За её красивые, чистые глаза цвета шоколада, которые смотрят тебе прямо в душу. За улыбку, когда появляются любимые ямочки на щеках. За её смех. За доброе сердце. За то, что она моя. Вся.

Она пахнет домом. Пахнет — моей. Она глубоко во мне. Чувствую — она для меня.

Уже несколько недель собирался сделать ей предложение, но для начала мне нужно было, чтобы Соня переехала ко мне в квартиру со всеми своими вещами. Чтобы уже не смогла от меня сбежать, даже если бы хотела. Не было даже ни одного повода, чтобы даже думала об этом.

Я уже купил кольцо, такое какое ей понравится, под стать ее красоте.

Едва вспоминаю об этой девочке, которая несмотря на то, что стала женщиной, сохранила в душе детскую непосредственность, — на губах против воли расцветает мечтательная счастливая улыбка. Рядом с Соней я чувствую покой, уют, тепло и все то, что называется домом. Она мой дом, в который хочется возвращаться, спешить. И я знаю, что она всегда меня ждет.

И я действительно счастлив, что эта девочка теперь полностью моя. Но тревога не утихала. В груди сдавило от плохого предчувствия.

К черту гонки!

Сейчас я должен быть с Соней.

— Разворачивай такси! Едем обратно, — распахнув глаза, резко отдал приказ.

Рука уже нащупала телефон, а пальцы набрали номер Евгения, чтобы он отменил мое участие в гонках. Я никуда не поеду. Главное сейчас — Соня. А на остальное насрать.

К дому подъехал еще через какой-то час. Звонить по дороге девушке не стал, не желая ее будить. Она и так, когда я уезжал, плохо выглядела, из-за чего я еще больше стал переживать. Но зная, что с ней должна быть ее подруга Марина, которая должна была уже приехать, немного успокоился.

Быстро расплатившись, поднялся на свой этаж. Возле двери стояла та самая подруга Марина и звонила в дверь.

— Марина?! Девушка вздрогнула и развернулась.

— Егор, привет. Ты почему не уехал?

— Я не смог. Соня главнее всяких гонок. А ты почему здесь стоишь? Соня не открывает?

— Нет. Я звоню уже минут десять, но дверь никто не открывает. И трубку она не берёт. А тебе не стала набирать, думая, что ты уже в самолёте.

Я нервно качаю головой, ничего не понимая. Но паника и страх набирают обороты. И мне уже не до мелкого беспокойства. Меня уже от страха колотить начинает. А паника вгрызается в сердце, как дикий пес в свою добычу.

Достаю ключи, открываю замок и резко распахиваю дверь настежь.

— Соня!! — не кричу — ору.

Но в ответ тишина.


Не разуваясь, быстро направляюсь в нашу комнату на втором этаже. Попутно заглядываю в гостиную, но там пусто.

Как и в комнате.

Страх вгрызается в меня с остервенением, накрывая сознание чёрной пеленой дурных мыслей. Я пошатнулся от внезапно накативших эмоций и упёрся рукой в стену, чтобы не упасть.

Хватаю телефон. Набираю ее номер. Недоступен. Рванул вниз. На диване сидит Марина, кому-то набирает.

— Звони ее родителям! Они должны знать, где она! Хоть что-то должны знать! — рявкаю так, что, кажется, перепугал бедную девушку, но мне сейчас на все наплевать. Я должен знать, где Соня. Что с ней. Она должна быть рядом со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ее родители за границей, Егор. Вряд ли они знают…

— Я знаю это. Но звони им. Вдруг она им набирала. Звони, Марина!

Но они ничего не знают. Она им не звонила со вчерашнего сейчас хочется бить, крушить все на своем пути, чтобы вся та боль, что внутри меня, была не эмоциональной — физической.

Что могло случиться, пока я ехал туда и обратно? Что?!

Почему я уехал? Почему послушал Соню и поехал на это чертово соревнование? Я не должен был этого делать. Не должен был ее оставлять одну.

Я же чувствовал. Дурак.

Вновь наберу ее номер. Недоступен… Но я вновь и вновь звоню. Надеюсь, что она возьмет трубку, ответит.

Меряю комнату шагами из одного угла в другой. Руки сжимаются в кулаки. Костяшки хрустят. Направляюсь на кухню. Мне нужно что-нибудь выпить. Сейчас же. Срочно.

Достаю стакан, наливаю воду и залпом выпиваю. Не прекращая при этом набирать номер любимой девушки. Невесты, которая должна стать моей женой через несколько месяцев.

Снова перед глазами всплывает воспоминание, как я надел ей на палец кольцо. Я никогда не забуду этот момент. И её глаза в этот миг. Соня…

Что, мать твою, могло случиться за несколько часов?!

Взгляд падает на стол. Лучи солнца сверкают и отражаются от розового камня и россыпи бриллиантов на лежащем кольце, разбегаясь по столешнице беспечными солнечными зайчиками.

Я будто получил мощный удар под дых. Стою, не в силах вдохнуть и пошевелиться.

Делаю шаг в сторону стола. А иду, будто по минному полю ступаю — еще один шаг, и взрыв.

Непослушными пальцами беру небольшое тонкое и красивое колечко, которое еще несколько часов назад было надето на пальчик любимой девушке.

Мне словно воздух перекрывают. И бьют хуком справа прямо в сердце.

Пустой стакан летит в стену, разлетаясь мелкими брызгами стекла во все стороны. Переворачиваю стол. Не контролируя себя. Внутри всё горит, выжигает дотла. Кулак врезается в стену. Бью не жалея себя, чтобы заглушить душевную боль. В душе ощущаю дыру размером со слона. Костяшки сбиты, и на стене уже остаются кровавые отметины от моих ударов. Внутри меня сейчас такое же месиво.

Она ушла. Сбежала. Стыдливо удрала, пока меня не было дома. Без объяснений. Предала. Неужели все её слова оказались банальной ложью?.. А ведь я и вправду полюбил её больше жизни…



Продолжение в книге "Единственная для меня"





Конец