Уже подходя к комнате, услышала голос Егора, который говорил намного громче, чем обычно. По тембру поняла, что он сердится и чем-то недоволен. До меня долетали непонятные слова мужчины.

— Нет, я тебе еще раз говорю. Хватит лезть в мою жизнь! Я не буду ни с кем встречаться и видеться! Я давно всё уже решил.





Глава 47





Соня



Застыла мышкой, не понимая, о чем вообще говорит Егор и с кем он не желает встречаться. У него что, проблемы? Тогда почему он мне ничего об этом не рассказывает?

Хотя, о чем я вообще говорю, если сама не рассказываю о том, что меня мучает, и что я до сих пор по вине Шестинского — а что это именно так, я не сомневаюсь — не могу найти работу. И мы даже пару раз пытались об этом поговорить, но я постоянно отнекивалась, не желая перекладывать на него свои проблемы.

Знаю, что поступаю точно так же, как и прежде. Понимаю, что не нужно так делать, иначе все может дойти до того, что мы вновь расстанемся. Но я хочу пока сама попытаться во всем разобраться, а потом только поговорить с гонщиком.

— Я все сказал! — рыкнул Егор.

В квартире воцарилась гробовая тишина, и я поняла, что мужчина положил трубку. Я глубоко вздохнула, досчитала до десяти и зашла в комнату, где сам хозяин квартиры стоял возле окна спиной ко мне, положив руки в карманы брюк.

Вся его поза выдавала внутреннее напряжение, спина будто окаменела, как и плечи. В этот момент мне захотелось подойти к нему и крепко обнять, чтобы все его переживания ушли на второй план.

Что я и сделала. Тихими маленькими шажками подошла к нему, обхватила тонкими руками торс и прижалась щекой к напряженной спине.

Егор даже не вздрогнул. А я еще крепче его обняла. Что же с тобой происходит, любимый?

— Егор?

Но в ответ я услышала лишь тишину и уже было хотела отойти от него и дать время побыть одному, подумать, как его ладони накрыли мои. Сжали. И я немного успокоилась. А то совсем стала за него переживать.

— У тебя что-то случилось?

Я все же решилась задать свой вопрос, надеясь, что он мне все же скажет.

— Не переживай. Все хорошо, — он пытался сказать это непринуждённо, но я прекрасно слышала, как напряжён его голос. Как, впрочем, и все тело.

Мои пальчики аккуратно касались его каменного живота, а он большими пальцами задумчиво проводил по тыльной стороне моих ладоней.

— Иди собирайся. Обо мне не беспокойся.

Вот только уходить мне никуда не хотелось, а наоборот, хотелось в этот момент побыть с Егором. Поддержать его, хотя бы просто находясь рядом. Но, видимо, сам Свободин этого не хотел. Поэтому я отстранилась и пошла в душ, надеясь, что все наладится.

Егор привез меня домой вовремя. До моего собеседования оставалось ещё достаточно времени, чтобы успеть подготовиться, собраться и настроиться. Я уже собиралась выйти из машины, когда Егор мягко остановил меня и ещё раз извинился за свой резкий тон с утра. Объяснил всё внезапно появившимися проблемами, но уверил, что всё решит сам и посоветовал «не забивать свою красивую головку всякой ерундой».

Я кивнула и поцеловала его в щечку, желая хорошего дня, и сказала, что сама к нему сегодня приеду.

Я успела собраться и добралась до места проведения собеседования за десять минут до назначенного времени, девчонки уже дожидались меня. Стоило только выйти из такси, как сразу же увидела Марину и Свету.

— Девчонки, привет, — подойдя к подругам, крепко их обняла.

— Привет. Ну, как ты?

— Все хорошо, Свет. Я должна попытаться в последний раз.

— Удачи. Мы держим за тебя кулачки, — пожелала мне Марина и ободряюще улыбнулась мне.

Собеседование длилось минут пятнадцать. Но все это время чувствовала, как вся дрожу, отчего пришлось сцепить руки в кулаки, чтобы моё волнение не было так заметно.

У меня тряслись поджилки, боязнь облажаться конкретно давила на меня, и казалось, что я каждый раз говорю что-то не то. Про себя же молилась, чтобы все получилось и меня, наконец, взяли на работу.

На негнущихся ногах вышла из клиники. Внутри я чувствовала опустошение, ничего не хотелось делать. Вообще уже ничего не хотелось. В глазах застыли непролитые слёзы, хотелось кричать на весь мир о несправедливости. За что со мной так поступают? Я ни в чем не виновата!

Ко мне сразу же подбежала Белова, которая, едва увидев выражение моего лица, поняла всё без слов, крепко меня обняла и прижала к себе. А я не выдержала, дала волю своим слезам. Цеплялась за нее, как утопающая за соломинку.

— Почему так? — всхлипывала, сильнее обнимая подругу, ища в ней поддержку и спасение.


Подруга нежно гладила меня по спине и твердила, что всё будет хорошо, чтобы я не плакала, а оставалась сильной. Но я так устала быть сильной и каждый раз принимать от судьбы тяжелые удары.

Я же так надеялась, верила, что у меня все получится, что меня возьмут. Я с надеждой отчаянно цеплялась за этот шанс. Но… у меня не получилось.

— Давай мы тебя к Егору отвезем?

Все, что я могла сделать, это кивнуть.

Время еще было раннее, поэтому навряд ли он так быстро освободился. Но это к лучшему: мне не хотелось, чтобы Егор увидел меня в таком состоянии, сейчас мне хотелось разобраться в себе.

Сначала приведу себя в порядок, а уже потом стоит, наверное, с ним поговорить. Потому что… мне просто сейчас он нужен. Чтобы крепко-крепко обнял и сказал, что все будет хорошо.

Пока ехала в машине с девчонками, не проронила ни одного слова. Я смотрела в окно, но совершенно не видела, что там происходит, всё слилось в сплошную пелену мелькающих домов, деревьев, куда-то спешащих людей… Марина со Светой о чем-то переговаривались, периодически спрашивая, хорошо ли все со мной. Я только лишь кивала. Потому что разговаривать мне совсем не хотелось.

Просто лечь, свернуться калачиком и просто уснуть. Вот бы проснуться — а вокруг всё хорошо. Нет всех этих проблем и Шестинского, который все же выполнил свою угрозу. Но даже если бы я могла вернуться назад, в прошлое, и что-то поменять, — я бы оставила все так же. Ни капли не жалею, что выбрала Егора, а не медицину. Я всегда выбирала бы его.

Я счастлива, что встретилась с Егором, потому что он намного важнее и медицины, и всего остального.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В квартиру моего гонщика я заходила с опаской: боялась, что он дома и увидит меня в таком состоянии, и сразу же начнет расспрашивать. А мне следует сначала успокоиться и привести себя в порядок.

К счастью, мужчины не было дома. Поэтому, положив ключи на тумбочку, направилась в ванную, чтобы смыть следы потёкшей от слёз туши.

Когда лицо было чистое, без единого намека на косметику, я переоделась в домашнюю одежду и, спустившись вниз на первый этаж, решила прилечь и отдохнуть, пока нет Егора. Как раз успокоюсь, и от слез пройдёт отёк.

Прилегла и не заметила, как уснула.

Сквозь сон почувствовала прикосновения к моему лицу. Зажмурилась и медленно приоткрыла глаза, встречаясь с обеспокоенным взглядом Егора.

— Привет, — после сна голос оказался чуть хриплый.

— Привет, Соня. Поговорим?

Я кивнула, и Свободин поднялся — только сейчас я заметила, что он сидел на корточках прямо возле дивана. Сделал шаг в сторону кресла и уселся в него, устремляя на меня свой взгляд.

— Иди ко мне.

И я, не возражая, подчинилась. Встала и направилась к нему. Подошла вплотную, так, что мои коленки касались его. Он потянул меня к себе, и я забралась к нему на колени, свернувшись калачиком и поджав под себя ноги. Обхватила его руками и положила голову на грудь, слушая стук его сердца.

Мне так сейчас это было нужно. Его объятия, руки, что крепко меня обнимают, будто закрывают от всего этого страшного мира. И гонщик это чувствовал.

Егор тут же оплел руками мою талию, поудобнее устраивая меня у себя на коленях, и стал успокаивающе поглаживать меня по спине.

— Рассказывай.

Его голос был спокойный, монотонный. Но я чувствовала, что он злится и чем-то недоволен. Я провела ладонью по его груди, успокаивая, и начала рассказывать, как он и просил.

С каждым произнесённым мною словом я всё сильнее чувствовала, как Егор напрягается. Он продолжал обнимать меня, но плечи его стали каменными, а вены на руках вздулись.

Осторожно коснулась вздутых темных венок на руках моего мужчины. Нежно большим пальцем стала водить по ним. И стоило мне только закончить свой рассказ, как напряглась уже я.

— Соня, о чем мы с тобой ранее разговаривали? — покачал головой Егор, нахмурился.

— О том, чтобы мы все друг другу рассказываем, чтобы между нами не было никаких тайн. Чтобы доверяли друг другу.

— Хорошо. А еще что?

Я продолжала поглаживать его вены, но вот только смотреть на мужчину было стыдно. Сама понимаю, что нужно было все рассказать, а не отмалчиваться и носить все в себе. Но я, как всегда, старалась сделать как лучше.

— Чтобы я не держала все в себе.

— Да, но не это главное, Соня, — сделал паузу, схватил двумя пальцами за подбородок и повернул голову к себе, чтобы я смотрела на него. — Мне не нравится, что ты постоянно молчишь о своих чувствах и проблемах. Ничего мне не рассказываешь. Я говорил, что я твой мужчина, Соня! Я не мальчик, который не будет ничего делать, когда его любимой плохо. Я мужчина. Взрослый, самодостаточный мужчина. И я твой! Когда ты это уже поймешь?

— Егор…

— Помолчи, Соня, — покачал головой, перебивая меня. — Слушай меня. Мне не нравится, что ты постоянно все носишь в себе. Ничего не рассказываешь, что тебя тревожит и беспокоит. А я хочу об этом знать. Если я не знаю, тогда что я за мужчина? И ты из-за того, что у тебя нет денег, отказалась со мной жить? Я правильно тебя понял? То есть из-за своих тараканов и того, что ты не хочешь, чтобы я тебя содержал, ты отказалась со мной жить? Это несмотря на то, что мы и так с тобой живем вместе, спим.

— Да.

— А теперь объясни мне нормально свою позицию.

Егор не выпускал из захвата мой подбородок, продолжая так держать, чтобы я не отворачивала лица, а смотрела на него.

— Я не хочу, чтобы ты меня содержал.

— Ты содержанка? Нет, Соня, — тут же ответил на свой же заданный мне вопрос. — Ты моя девушка. Мы живем вместе. И я должен и хочу тебя содержать. Чтобы у тебя все было, и ты ни в чем не нуждалась. Я правильно объясняю?