Я открываю рот, чтобы ответить Лексу, но Виктор оказывается быстрее.
- Оно того стоило, - говорит он и протягивает Туманову руку, - Виктор.
- Знаю, - отвечает Лекс, отвечая на рукопожатие, - Я Лекс. Я был на вашем бое в Нью-Йорке пять лет назад. Нокаут на двадцатой секунде первого раунда был весьма зрелищным. Думаю, Луи Альфредо надолго запомнил этот бой.
Пока мужчины продолжают обсуждать подробности боя Градова, ко мне наклоняется сестра, и шепчет:
- Теперь я вижу, что дело не в Марке. Это ведь не первый ваш поцелуй, верно? Он так самозабвенно за него сражался, будто уже знал, что к чему.
- Когда ты успела стать такой проницательной? Ты в курсе, что этот тип ужасно на тебя влияет? - говорю я и кошусь на Лекса. Смотрю в направлении нашего столика и вижу, что он опустел.
- А куда делись ваши друзья?
- Макс с Оксаной? Они уехали. Им позвонила няня и сказала, что ей нужно срочно уйти.
Киваю и слышу, как Лекс спрашивает Виктора:
- Присоединишься к нам?
Когда они успели перейти на "ты"? Мужчины.
Градов качает головой:
- Позже. Скоро начнутся поединки. Мне нужно проинструктировать парней.
- Хорошо. Удачи.
Прежде чем уйти Виктор берет меня за локоть и отводит в сторону. Изучающе смотрит мне в глаза. Чувствую, как костяшки его пальцев нежно касаются моей щеки, опаляя кожу, и едва не взрываюсь под его огнеопасным взглядом.
- Не исчезай, хорошо? - требовательно просит он, - Сегодня я хочу целовать тебя всю ночь.
- Тебе был позволен только один поцелуй. Ты его уже получил.
Он наклоняет голову, оказываясь в опасной близости от моих губ, но вместо того, чтобы прижаться к ним, целует в щеку. Я закусываю губу, подавляя растущее во мне разочарование.
- Тогда мне придется оформить кредит, - произносит Градов и уходит. Нет, мне никогда не понять этого, переполненного противоречиями мужчину. Иногда он ведет себя, как инструкция по эксплуатации микроволновки, а иногда начинает флиртовать, полностью обескураживая меня. Выигрывает бой и целует меня на глазах у десятков людей, но не позволяет включать свет во время секса. В нем, словно живут два разных человека, и каждую минуту один пытается подавить другого. И мне остается только с нетерпением ожидать, кто их них возьмет вверх.
***
Спустя два часа пребывания в клубе, я нахожусь в состоянии легкого алкогольного опьянения, потому что бойфренд моей сестры, нашел себе увлекательное занятие под названием "как напоить молодую писательницу". Сам Лекс медленно потягивает безалкогольное пиво. Одним глазом он наблюдает за нами с сестрой, а вторым за происходящим на ринге. К исходу первого часа мне надоела "клубничная маргарита" и я перешла на ром с колой. Если я не остановлюсь, то завтра не смогу написать не единой буквы, потому что они просто разбегутся, как тараканы по кухне, на которой только что зажгли свет.
Опять этот чертов свет.
Включенный свет...в спальне Виктора... мы, заплутавшие в белых хлопковых простынях.
Т-ш-ш-ш! Явный перебор с коктейлями!
- Так, как вы с ним познакомились? - спрашивает Лера, кидая вожделенный взгляд на своего бойфренда-миллионера, который только что прикурил сигарету.
- С кем?
- С Виктором.
- Неожиданно, - отвечаю я, совершенно при этом, не солгав, - Он попросил меня притвориться его девушкой.
Лекс отрывается от ринга и смотри на меня, удивленно выгнув брови.
- Неплохое начало. Видимо вы отличные актеры и по вам плачет Бродвей, потому что, то, что я видел, не выглядит, как притворство.
- Я не знаю, что мне делать, - хмуро признаюсь я, раскручивая в руке бокал с напитком, - Я завидую вам. Вы не закрываетесь, друг от друга, не пытаетесь притворяться, не отталкиваете, когда одному из вас плохо. Когда - нибудь, я обязательно напишу о вас книгу и расскажу всему миру о вашей любви.
- Мы совсем не против, - говорит сестра и берет меня за руку, - Только прежде чем начать описывать нашу жизнь, удели внимание своей. В ней ведь тоже есть много интересного, - она подмигивает мне, берет свой бокал и со звоном ударяет по моему.
- К тому же нам понадобилось десять лет, прежде чем мы осознали, что жизнь друг без друга нам ни к чему. Не допусти, чтобы это произошло с тобой, - добавляет Лекс. Он докуривает сигарету и заказывает себе еще пива, а для нас просит повторить коктейли. Я смотрю на часы и вижу, что уже почти два часа ночи, а Градов так и не появился. Бои продолжаются, в помещении становится душно, а свободно разгуливающий по венам алкоголь понемногу дурманит голову. Несмотря на то, что это клуб, никто не танцует. Люди лишь выпивают, курят кальян и смотрят бои.
Вдруг меня осеняет, и я с любопытством смотрю на Туманова:
- Лекс, ты не знаешь, почему Виктор оставил спорт? Он же вроде был звездой кикбоксинга.
- Не знаю, - отвечает Лекс, вынуждая меня поникнуть. Надеялась, что раз Туманов интересовался личностью Виктора, когда он еще был действующим кикбоксером, то может и причину, по которой все рухнуло, он тоже знает, - Слышал только, что это как-то связано с его личной жизнью. Журналисты долго охотились за этой историей, но, насколько мне известно, безрезультатно.
- Понятно.
Лекс делает глоток пива.
- А ты не пробовала сама у него спросить?
- Разумеется, пробовала, - фыркаю я, будто он спросил величайшую глупость на земле, - Но он либо пропускает мои вопросы мимо ушей, либо мрачнеет и уходит.
Разговоры о Викторе в сочетании с коктейлями и обрушившимся на меня огромным потоком эмоций дико утомляют, и я чувствую усталость.
- Объясните мне, ради бога, почему вы двое такие бодрые? - спрашиваю я, неприлично зевая, и даже не забочусь о том, чтобы прикрыть рот рукой.
- Все дело в часовых поясах, - с пониманием поясняет сестра, - У нас дома сейчас день. А выспались мы в самолете. У меня было точно так же, когда я переехала.
Спустя еще час я совершенно вымотана, разочарована и пьяна. Градов испарился, бессовестно пренебрегая своим желанием целовать меня всю ночь, а я расстроена тем, что меня это беспокоит. В конце концов, нас связывает только постель, а то, что он сегодня выскочил на ринг, может говорить лишь о том, что господину спортсмену просто не понравилась идея, что его личную игрушку мог поцеловать кто-то другой.
Давайте посмотрим правде глаза! Как бы грубо это ни звучало, но он действительно относится ко мне, как к своей персональной игрушке. Он появляется только тогда, когда ему нужно удовлетворить свои сексуальные потребности, тащит меня к себе, а когда все заканчивается любезно вызывает для меня такси или сам отвозит домой.
Джентльмен, мать его!
Все осложняется тем, что мне хорошо с ним. Вопреки всему тому безобразию, в которое Градов превратил мою жизнь, мне спокойно, когда он рядом. Мне нравится, как его дыхание щекочет мою кожу, как сладко он произносит мое имя или целует в плечо. Он умеет быть нежным, умеет дарить тепло и во время секса заботиться не только о своем наслаждении. Проблема лишь в том, что это временно. Я знаю, что как только Виктору надоест вся эта возня с пуговицами или как только я задам очередной неудобный для него вопрос, он прекратит все это. У него есть определенные преимущества, просто потому что не я была той, кто это начал.
Когда по - прошествии еще получаса, я полностью раздосадованная плюхаюсь на заднее сидение темно - синего "Лексуса" Туманова, мне хочется съесть огромный кусок малинового чизкейка, забраться в свою теплую постель и заснуть.
С включенным светом...
Глава 17
Виктор
Февраль. Пять лет назад.
- Ну, ты и придурок, братец, - констатировал Андрей, запихивая в мой нос ватный тампон, - Чем ты вообще думал? Хотя можешь не отвечать, я и сам догадался.
- Отвали, - пробубнил я и тут же зашипел, когда брат схватил меня за нос, - Ты, блин, чокнулся?
- Следи за языком.
- А ты выключи режим заботливого папочки. Мне не пять лет.
Андрей снова потянулся к моему носу, но я вовремя отпихнул его руку. Он усмехнулся, собрал разбросанные по столу окровавленные куски ваты и выбросил в мусорную корзину. После не самой дружелюбной встречи с тренером я приехал в больницу, куда недавно устроился работать мой брат - подающий надежды хирург, постоянно действующий мне на нервы. Майя ушла домой вся в слезах с полной уверенностью, что я больше не появлюсь на пороге ее дома, но она чертовски ошибалась. Я планировал сделать это уже сегодня, как только брат закончит читать мне нотации и приведет в порядок мой нос. Учитывая род моей деятельности, это не первый раз, когда мой дыхательный орган попадает в подобную переделку, но приятного все-равно мало.
- И что ты теперь собираешься делать? - спросил брат, присаживаясь на край своего рабочего стола и скрещивая руки на груди. На мой взгляд, он выглядел нелепо в белом медицинском халате, но это именно то, к чему он всегда стремился. На самом деле, моим родителям очень повезло, что один из их детей решил выбрать профессию врача, особенно, когда второй - обезбашенный кикбоксер.
- Пойду и заберу ее, - решительно отрезал я, - И даже не вздумай меня останавливать.
- Я же не самоубийца. Ты думаешь, старик просто так отдаст тебе свою ненаглядную дочурку?
- У него нет выбора.
- Ты слишком самоуверен, братец. Возможно, пока ты сидишь здесь, он уже хорошенько промыл ей мозги и не факт, что Майя вообще захочет с тобой куда-то идти.
- А ты умеешь поддержать.
- Просто говорю очевидные вещи.
- Тогда лучше помолчи.
Андрей фыркнул, а я опустил голову и посмотрел на свою саднящую сбитую руку, которой чуть больше часа назад долбил бетонную стену дома Майи, когда взбешенный тренер утащил ее от меня. И все-таки мое предчувствие меня не подвело, ведь еще в ресторане, я почувствовал, что-то неладное. Теперь все полетело к черту. Тренер никогда добровольно не позволит мне встречаться с его дочерью. Он скорее отрежет себе руку, чем подпустит ее к кобелю вроде меня. Во всяком случае, именно это он и выкрикнул, волоча за собой рыдающую Майю.
- Я женюсь на ней, - выпалил я. Кофе, который не успел проглотить Андрей, выплеснулся из его рта, заливая белый халат.
- Чего?
- А что такого? Ты ведь женился, так почему я не могу.
- Оно того стоило, - говорит он и протягивает Туманову руку, - Виктор.
- Знаю, - отвечает Лекс, отвечая на рукопожатие, - Я Лекс. Я был на вашем бое в Нью-Йорке пять лет назад. Нокаут на двадцатой секунде первого раунда был весьма зрелищным. Думаю, Луи Альфредо надолго запомнил этот бой.
Пока мужчины продолжают обсуждать подробности боя Градова, ко мне наклоняется сестра, и шепчет:
- Теперь я вижу, что дело не в Марке. Это ведь не первый ваш поцелуй, верно? Он так самозабвенно за него сражался, будто уже знал, что к чему.
- Когда ты успела стать такой проницательной? Ты в курсе, что этот тип ужасно на тебя влияет? - говорю я и кошусь на Лекса. Смотрю в направлении нашего столика и вижу, что он опустел.
- А куда делись ваши друзья?
- Макс с Оксаной? Они уехали. Им позвонила няня и сказала, что ей нужно срочно уйти.
Киваю и слышу, как Лекс спрашивает Виктора:
- Присоединишься к нам?
Когда они успели перейти на "ты"? Мужчины.
Градов качает головой:
- Позже. Скоро начнутся поединки. Мне нужно проинструктировать парней.
- Хорошо. Удачи.
Прежде чем уйти Виктор берет меня за локоть и отводит в сторону. Изучающе смотрит мне в глаза. Чувствую, как костяшки его пальцев нежно касаются моей щеки, опаляя кожу, и едва не взрываюсь под его огнеопасным взглядом.
- Не исчезай, хорошо? - требовательно просит он, - Сегодня я хочу целовать тебя всю ночь.
- Тебе был позволен только один поцелуй. Ты его уже получил.
Он наклоняет голову, оказываясь в опасной близости от моих губ, но вместо того, чтобы прижаться к ним, целует в щеку. Я закусываю губу, подавляя растущее во мне разочарование.
- Тогда мне придется оформить кредит, - произносит Градов и уходит. Нет, мне никогда не понять этого, переполненного противоречиями мужчину. Иногда он ведет себя, как инструкция по эксплуатации микроволновки, а иногда начинает флиртовать, полностью обескураживая меня. Выигрывает бой и целует меня на глазах у десятков людей, но не позволяет включать свет во время секса. В нем, словно живут два разных человека, и каждую минуту один пытается подавить другого. И мне остается только с нетерпением ожидать, кто их них возьмет вверх.
***
Спустя два часа пребывания в клубе, я нахожусь в состоянии легкого алкогольного опьянения, потому что бойфренд моей сестры, нашел себе увлекательное занятие под названием "как напоить молодую писательницу". Сам Лекс медленно потягивает безалкогольное пиво. Одним глазом он наблюдает за нами с сестрой, а вторым за происходящим на ринге. К исходу первого часа мне надоела "клубничная маргарита" и я перешла на ром с колой. Если я не остановлюсь, то завтра не смогу написать не единой буквы, потому что они просто разбегутся, как тараканы по кухне, на которой только что зажгли свет.
Опять этот чертов свет.
Включенный свет...в спальне Виктора... мы, заплутавшие в белых хлопковых простынях.
Т-ш-ш-ш! Явный перебор с коктейлями!
- Так, как вы с ним познакомились? - спрашивает Лера, кидая вожделенный взгляд на своего бойфренда-миллионера, который только что прикурил сигарету.
- С кем?
- С Виктором.
- Неожиданно, - отвечаю я, совершенно при этом, не солгав, - Он попросил меня притвориться его девушкой.
Лекс отрывается от ринга и смотри на меня, удивленно выгнув брови.
- Неплохое начало. Видимо вы отличные актеры и по вам плачет Бродвей, потому что, то, что я видел, не выглядит, как притворство.
- Я не знаю, что мне делать, - хмуро признаюсь я, раскручивая в руке бокал с напитком, - Я завидую вам. Вы не закрываетесь, друг от друга, не пытаетесь притворяться, не отталкиваете, когда одному из вас плохо. Когда - нибудь, я обязательно напишу о вас книгу и расскажу всему миру о вашей любви.
- Мы совсем не против, - говорит сестра и берет меня за руку, - Только прежде чем начать описывать нашу жизнь, удели внимание своей. В ней ведь тоже есть много интересного, - она подмигивает мне, берет свой бокал и со звоном ударяет по моему.
- К тому же нам понадобилось десять лет, прежде чем мы осознали, что жизнь друг без друга нам ни к чему. Не допусти, чтобы это произошло с тобой, - добавляет Лекс. Он докуривает сигарету и заказывает себе еще пива, а для нас просит повторить коктейли. Я смотрю на часы и вижу, что уже почти два часа ночи, а Градов так и не появился. Бои продолжаются, в помещении становится душно, а свободно разгуливающий по венам алкоголь понемногу дурманит голову. Несмотря на то, что это клуб, никто не танцует. Люди лишь выпивают, курят кальян и смотрят бои.
Вдруг меня осеняет, и я с любопытством смотрю на Туманова:
- Лекс, ты не знаешь, почему Виктор оставил спорт? Он же вроде был звездой кикбоксинга.
- Не знаю, - отвечает Лекс, вынуждая меня поникнуть. Надеялась, что раз Туманов интересовался личностью Виктора, когда он еще был действующим кикбоксером, то может и причину, по которой все рухнуло, он тоже знает, - Слышал только, что это как-то связано с его личной жизнью. Журналисты долго охотились за этой историей, но, насколько мне известно, безрезультатно.
- Понятно.
Лекс делает глоток пива.
- А ты не пробовала сама у него спросить?
- Разумеется, пробовала, - фыркаю я, будто он спросил величайшую глупость на земле, - Но он либо пропускает мои вопросы мимо ушей, либо мрачнеет и уходит.
Разговоры о Викторе в сочетании с коктейлями и обрушившимся на меня огромным потоком эмоций дико утомляют, и я чувствую усталость.
- Объясните мне, ради бога, почему вы двое такие бодрые? - спрашиваю я, неприлично зевая, и даже не забочусь о том, чтобы прикрыть рот рукой.
- Все дело в часовых поясах, - с пониманием поясняет сестра, - У нас дома сейчас день. А выспались мы в самолете. У меня было точно так же, когда я переехала.
Спустя еще час я совершенно вымотана, разочарована и пьяна. Градов испарился, бессовестно пренебрегая своим желанием целовать меня всю ночь, а я расстроена тем, что меня это беспокоит. В конце концов, нас связывает только постель, а то, что он сегодня выскочил на ринг, может говорить лишь о том, что господину спортсмену просто не понравилась идея, что его личную игрушку мог поцеловать кто-то другой.
Давайте посмотрим правде глаза! Как бы грубо это ни звучало, но он действительно относится ко мне, как к своей персональной игрушке. Он появляется только тогда, когда ему нужно удовлетворить свои сексуальные потребности, тащит меня к себе, а когда все заканчивается любезно вызывает для меня такси или сам отвозит домой.
Джентльмен, мать его!
Все осложняется тем, что мне хорошо с ним. Вопреки всему тому безобразию, в которое Градов превратил мою жизнь, мне спокойно, когда он рядом. Мне нравится, как его дыхание щекочет мою кожу, как сладко он произносит мое имя или целует в плечо. Он умеет быть нежным, умеет дарить тепло и во время секса заботиться не только о своем наслаждении. Проблема лишь в том, что это временно. Я знаю, что как только Виктору надоест вся эта возня с пуговицами или как только я задам очередной неудобный для него вопрос, он прекратит все это. У него есть определенные преимущества, просто потому что не я была той, кто это начал.
Когда по - прошествии еще получаса, я полностью раздосадованная плюхаюсь на заднее сидение темно - синего "Лексуса" Туманова, мне хочется съесть огромный кусок малинового чизкейка, забраться в свою теплую постель и заснуть.
С включенным светом...
Глава 17
Виктор
Февраль. Пять лет назад.
- Ну, ты и придурок, братец, - констатировал Андрей, запихивая в мой нос ватный тампон, - Чем ты вообще думал? Хотя можешь не отвечать, я и сам догадался.
- Отвали, - пробубнил я и тут же зашипел, когда брат схватил меня за нос, - Ты, блин, чокнулся?
- Следи за языком.
- А ты выключи режим заботливого папочки. Мне не пять лет.
Андрей снова потянулся к моему носу, но я вовремя отпихнул его руку. Он усмехнулся, собрал разбросанные по столу окровавленные куски ваты и выбросил в мусорную корзину. После не самой дружелюбной встречи с тренером я приехал в больницу, куда недавно устроился работать мой брат - подающий надежды хирург, постоянно действующий мне на нервы. Майя ушла домой вся в слезах с полной уверенностью, что я больше не появлюсь на пороге ее дома, но она чертовски ошибалась. Я планировал сделать это уже сегодня, как только брат закончит читать мне нотации и приведет в порядок мой нос. Учитывая род моей деятельности, это не первый раз, когда мой дыхательный орган попадает в подобную переделку, но приятного все-равно мало.
- И что ты теперь собираешься делать? - спросил брат, присаживаясь на край своего рабочего стола и скрещивая руки на груди. На мой взгляд, он выглядел нелепо в белом медицинском халате, но это именно то, к чему он всегда стремился. На самом деле, моим родителям очень повезло, что один из их детей решил выбрать профессию врача, особенно, когда второй - обезбашенный кикбоксер.
- Пойду и заберу ее, - решительно отрезал я, - И даже не вздумай меня останавливать.
- Я же не самоубийца. Ты думаешь, старик просто так отдаст тебе свою ненаглядную дочурку?
- У него нет выбора.
- Ты слишком самоуверен, братец. Возможно, пока ты сидишь здесь, он уже хорошенько промыл ей мозги и не факт, что Майя вообще захочет с тобой куда-то идти.
- А ты умеешь поддержать.
- Просто говорю очевидные вещи.
- Тогда лучше помолчи.
Андрей фыркнул, а я опустил голову и посмотрел на свою саднящую сбитую руку, которой чуть больше часа назад долбил бетонную стену дома Майи, когда взбешенный тренер утащил ее от меня. И все-таки мое предчувствие меня не подвело, ведь еще в ресторане, я почувствовал, что-то неладное. Теперь все полетело к черту. Тренер никогда добровольно не позволит мне встречаться с его дочерью. Он скорее отрежет себе руку, чем подпустит ее к кобелю вроде меня. Во всяком случае, именно это он и выкрикнул, волоча за собой рыдающую Майю.
- Я женюсь на ней, - выпалил я. Кофе, который не успел проглотить Андрей, выплеснулся из его рта, заливая белый халат.
- Чего?
- А что такого? Ты ведь женился, так почему я не могу.