– Главврач сказал мне что-то в этом же роде.

– Нет. – Она обернулась к нему и, схватив края шапочки, с силой потянула ее вниз. Но затем взяла себя в руки и аккуратно поправила шапочку. – Нет, Рики, я не такая, как он, – чуть не плача, добавила она. – Я действительно хочу делать добро.

– А он этого не хочет.

Это не было вопросом, и она ничего не возразила.

– Я многое хотела бы вам рассказать, но не могу. Главврач умеет управлять людьми. Да, сейчас это звучит непонятно, и ради вашего же блага я надеюсь, что вы этого никогда не поймете.

– Но я…

– Просто выслушайте меня. Выслушайте и запомните то, что я сейчас скажу, – что бы я ни стала говорить вам завтра или послезавтра. То, что он мой босс, не имеет никакого значения, – произнесла она, крепко зажмурившись. – Независимо от этого или от чего бы то ни было, он еще и мясник. Он – чудовище.

Внезапно глаза сестры Эш расширились и она зажала рот ладонями. Лицо ее посерело. Казалось, ее сейчас стошнит, как если бы она заболела от того, что только что произнесла. В следующую секунду она выбежала в коридор, громко хлопнув за собой дверью.





Глава 13




Дневник Рики Десмонда. Июнь



Мне необходимо дотянуть до сентября. Мама приедет за мной в сентябре, потому что начнутся занятия. Она не захочет отвечать на вопрос, почему я не хожу в школу. Все это только на лето, только на несколько месяцев. Мне необходимо дотерпеть до начала занятий в школе. Держи марку, мама. Забери меня. У тебя очень хорошо получается делать вид, что в твоей семье все отлично, но я не против. Я тебя прощу, если только ты приедешь и заберешь меня из этого места. Я не знаю, как ты могла меня бросить, ведь это случилось всего один раз. Да, это было очень серьезно. Я понимаю, что ранил Бутча и испугал тебя. Но я бы попросил прощения. Я бы сказал все, что ты захочешь, если бы ты поступила как мать, черт подери, и забрала своего маленького мальчика домой. Главврач – мясник. Главврач – чудовище. Видите, сестра Эш, я это записал, чтобы не забыть. Теперь вы довольны? В следующий раз вы должны ответить на мои вопросы, прежде чем струсить и убежать. Главврач умеет управлять людьми! В этом я не сомневаюсь. Скорее всего, вы оба играете в какую-то идиотскую игру. Вы пытаетесь сбить меня с толку. Вам не нравится, что я чересчур уверен в собственной нормальности, и поэтому не хотите просто оставить меня в покое. Именно поэтому вам не хочется меня отпускать. Готов побиться об заклад, вы получите выговор, настоящую нахлобучку, если мне удастся выйти до того, как меня пролечат. Вы поэтому так вели себя сегодня вечером? Вы поэтому спасли меня от главврача, но не позволяете мне позвонить маме? Господи Иисусе, я не знаю, должен я вас благодарить или ненавидеть. Или его? Нет, я ненавижу вас обоих. Я ненавижу вас обоих за то, что вы меня здесь удерживаете. Какого черта тут происходит? Мама, почему ты за мной не приезжаешь? Или тебе легче и удобнее меня забыть?



За всю свою жизнь Рики не приходилось складывать так много салфеток.

Это была отупляющая работа. Монотонная. Он не назвал бы это идеальным способом провести день. У него начинало сводить судорогой пальцы. Каждый квадратик ткани было необходимо скрутить, свернуть в замысловатый узел, а затем перевязать заранее подготовленной ленточкой. «Просто бесподобно». Разумеется, это должен был быть бантик с петельками чуть больше кончиков.

Мужчина по имени Дэннис складывал салфетки, сидя напротив Рики за столиком кафетерия. Он проделывал все операции на удивление ловко. Глядя на него, трудно было предположить, что он обладает столь развитой мелкой моторикой. У него были гигантские руки с такими длинными и толстыми пальцами, что он мог бы, глазом не моргнув, раздавить череп Рики. Сейчас он молчал и стоял неподвижно, полностью сосредоточившись на работе. Персонал обращался с Дэннисом, как с нервным тяжеловозом, ласково разговаривая с ним и стараясь не приближаться вплотную. Рики удивляло, что они не размахивают перед ним морковкой, побуждая перейти с места на место.

Рики уже приходилось сидеть с ним за столом во время ланча, но они редко пересекались во время трудовой терапии. Сегодня Дэннис был весь в кровоподтеках. Его голова была синевато-багровой, а кожа на нависающем лбу глубоко рассечена в нескольких местах.

– Поскользнулся в душе, Дэннис? – поинтересовался Рики, перевязывая ленточкой очередную салфетку. – Представляешь, сегодня они окатили меня теплой водой. Повезло, да? Теперь я чувствую себя бодрячком.

Дэннис не обратил на него внимания, но начал работать в два раза быстрее.

– Кому потребовалось устраивать званый ужин в психлечебнице?

Это был риторический вопрос, но до обещанного главврачом светского мероприятия оставалось пять дней, и Рики не мог не задаваться вопросом, почему эту работу не поручили профессионалам. Энджела, Слоун, Таннер и некоторые другие пациенты работали, сидя чуть поодаль. Рики уже узнавал многих из своих товарищей по несчастью. Слоуна с взлохмаченными седыми волосами и алым рубцом на шее запомнить было несложно. (Рики совершенно не хотелось знать, откуда у старика этот шрам.) Слоун, похоже, тоже его запомнил и узнавал. Рики прилагал максимум усилий, чтобы держаться от него как можно дальше. Он вздрагивал всякий раз, когда им приходилось вместе заходить в комнату или они оказывались за одним столом. Еще тут был Джон-Джон, парнишка одних с ним лет, который страдал от потери краткосрочной памяти. Он попал сюда, потому что родители ему не верили и считали, что он притворяется, уклоняясь от школы. Насколько Рики мог судить, Джон-Джон был настоящим гением в математике и физике, так что пропуски уроков не особо влияли на его школьные успехи.

И наконец, Пэтти – кроткая женщина средних лет, чья камера находилась на том же этаже, что и комната Рики. У нее было обыкновение разговаривать стихами, а время от времени она начинала распевать песни. Рики находил это довольно милым. Иногда, судя по времени распевок, она делала это, чтобы позлить персонал. Рики нравилось, когда сквозь тонкие стены доносилось ее пение. Были ночи, когда ему удавалось прослушать целые мюзиклы. Вчера ночью это была «Оклахома»! Это не способствовало хорошему сну, зато разгоняло тяжелые мысли, которые начинали подступать со всех сторон, как только он оставался в одиночестве.

Скрутив и небрежным узлом перевязав очередную салфетку, он швырнул ее в общую кучу.

Шесть медсестер толпились у двери, указывая на отдельные столики, а затем на свободные места. Вероятно, они обсуждали, как лучше расположить столы, чтобы это в точности соответствовало требованиям главврача. Рики уже начал было грезить о побеге, когда в комнату скользнула Кэй. Пробравшись вдоль стены за спинами медсестер, она решительно пересекла комнату и села рядом с Рики. Секунду понаблюдав за тем, как скручивает и складывает салфетки Дэннис, она тоже принялась за работу.

– Я думал, у нас сегодня разные задания, – тихо заметил Рики. Он не обращал внимания на Дэнниса, поскольку этот гигант совершенно не был склонен к болтовне, и ему казалось, что он не способен на них донести.

– Ты прав, – ответила она. – Я не должна здесь находиться, но мне необходимо тебе кое-что показать.

– Ты нарушаешь правила? – изумился Рики. – Ради меня? Напрасно.

– Возможно, вот это заставит тебя изменить свое мнение.

Выпустив из пальцев перевязанную салфетку, она молниеносно извлекла что-то, спрятанное под пижамой, за поясом штанов, сунула предмет Рики в руку и оглянулась.

– Возможно, это ерунда. Мне трудно судить. Но то, что ты сказал о привидении, которое видел в чулане…

– Я сказал, что сам не понимаю, что увидел, – пробормотал Рики.

– Просто взгляни на это.

Она схватила следующую салфетку, повторяя движения Дэнниса. Чуть поодаль от них Пэтти принялась распевать одну из своих песен, но медсестры были так увлечены обсуждением, что даже не заметили этого.


– Тут почти все стерлось, – заметил Рики, изучая карточку какого-то пациента, обнаруженную девушкой. Запись была сделана замысловатым почерком, и прочесть ее было почти невозможно. В самом верху он разобрал имя лечащего врача и рядом – имя пациента… что-то вроде Демон, Дерматин или Десмонд.

Кто бы это ни был, его изолировали за приступ агрессии и ранение одного из санитаров. Судя по всему, он демонстрировал «полное отсутствие отклика на экспериментальную терапию».

– Десмонд – довольно распространенное имя, – напомнил он. – Если это то, что здесь написано.

Он перечитывал карточку, и руки его дрожали. Кэй не знала всей правды о том, что Рики сделал с отчимом, но он забеспокоился, увидев свою фамилию рядом с описанием склонности к вспышкам агрессии. Он испугался.

– Я знаю, что ты не особо жалуешь своего отчима, – прошептала Кэй. – Но что случилось с твоим настоящим папой?

– Он сбежал, – отозвался Рики. Больше мать ему ничего не рассказывала. – От него не было никакого толку. Я был не подарок даже в детстве. Наверное, поэтому он не выдержал и ушел.

– Мне очень жаль, – прошептала Кэй.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Я думаю только о том, что мне жаль, – возразила она.

– Он сбежал.

«Он сбежал. Он нас бросил. Бросил нас на Бутча». Это было именно так.

Рики стиснул в руке карточку, ощущая, как подступает уродливая тьма, всегда предшествующая очередному эпизоду. Нет, Кэй ни в чем не виновата. Она всего лишь пыталась помочь. Все же ему хотелось на чем-то сорвать злость. Страх и неуверенность переполняли его, не находя выхода. Но вокруг не было ничего, что он мог бы ударить, поэтому Рики просто сунул карточку за пояс штанов.

– Ты не возражаешь, если я оставлю ее себе?

– Она уже побывала у тебя в штанах, так что да, теперь она твоя.

Желание что-то сокрушить ушло, и Рики расхохотался, покосившись на Кэй. Она нерешительно улыбалась в ответ. Ради него она нарушила правила, и он знал, как много это для нее значит.

– Спасибо. Я знаю, ты хочешь мне помочь.

– Десмонд – распространенное имя, – отозвалась она.

– Очень распространенное, – согласился Рики. Он уже чувствовал себя лучше.

Дэннис вскинул голову, обеими руками стискивая салфетку.

– Неподвижен, – произнес он, растягивая это слово так, что, казалось, он уснет, не договорив. – Так неподвижен. Он был похож на статую. Застывший. Замерший. Прекрасный.

– Что ты сказал? – Рики переглянулся с Кэй. Хотя она провела в лечебнице гораздо больше времени, чем Рики, но была шокирована не меньше его. – Что ты имеешь в виду, Дэннис?

– Ничего. Последний раз, когда я его видел. Ничего.

Дэннис с отсутствующим видом улыбнулся и перевязал очередную салфетку.





Глава 14




Крики, разбудившие его на следующее утро, были настоящими. Он резко проснулся и прислушался, оставаясь в постели. Да, они доносились издалека, но были реальными. Он знал, что они реальны, потому что знал, кому они принадлежат.

Кэй.

Рики вскочил с кровати – взъерошенный и измученный – и принялся быстрыми шагами ходить по комнате. Что они с ней делают? Неужели шоковая терапия ее «проблемы» хуже, чем то, что делали с ним в Хиллкресте? Хотя это было ужасно. Это было унизительно. Это было пыткой. Он не понимал, как кто-то может это делать и при этом считать себя врачом. Врачи помогают людям. Врачи о них заботятся. То же самое касалось и слова «лечение». Здесь этот термин был липовым.

Боже, он чувствовал себя кошмарно! Скорее всего, он и выглядел так же. Он не видел себя уже больше десяти дней. В школе он никогда не испытывал недостатка во внимании, и сходить с ним на свидание хотелось многим. «В точности как с Бертом Уордом, – восхищенно ворковала мама, пока не узнала о его проблеме. Она ерошила его волосы, а затем снова их приглаживала. – Хорошенький, в точности как Берт Уорд, мой чудо-мальчуган! Мой маленький чудо-мальчуган!»

Ему это всегда казалось ужасно глупым. Сходство было весьма отдаленным, и в любом случае все эти одеяния, которые натягивали на Бэтмена, выглядели нелепо. «Сейчас я был бы счастлив напялить на себя такой костюмчик и побегать по столовой на виду у всей школы, если бы это помогло выбраться отсюда».

Зеркал, в которые могли бы посмотреться пациенты, нигде не было – видимо, из опасения, что их могут разбить и воспользоваться осколками. Он дошел до последней стадии отчаяния, ему было просто необходимо выбраться отсюда. Остальные пациенты казались такими спокойными. Они, похоже, полностью адаптировались. Рики и представить себе не мог, что нечто подобное может произойти с ним. Он твердо решил, что не допустит этого.

Как бы то ни было, необходимо придумать что-то получше, чем подчиняться требованиям сестры Эш или главврача в надежде на телефонный звонок. Уже ясно, что никакого телефонного звонка не будет. За последние пару дней он почти не видел ни главврача, ни медсестру. Так что все ее попытки помочь – это просто блеф.

Но сейчас Рики больше всего беспокоила судьба Кэй. Он должен ее увидеть. Необходимо ей помочь. Но он понимал, что должен сохранять самообладание. Он нуждался в союзнике.

Сестра Эш наконец пришла за ним, но уже после ланча. На завтрак его отводила другая медсестра. Кэй там не было, а безымянная сестра не отходила ни на шаг, наблюдая за ним, пока он ел. Когда сестра Эш пришла, Рики уже ожидал ее у двери. Он услышал стук каблуков по коридору и узнал ее довольно непринужденную походку.

– Сегодня мы, кажется, готовы на все? – пошутила она, ласково улыбнувшись при виде замершего у порога Рики.