«Бутерброды ведь тоже мог бы сделать, пока под душем хлюпыстался!» — с усмешкой подумал он, откусывая хрустящий, чуть теплый хлеб, разогретый в тостере.
«Гольф» завелся сразу и деловито зашелестел всеми своими шестью цилиндрами. Алексей с трудом вырулил на запруженный машинами Мичуринский проспект и со скоростью сонного хворого ишака двинулся в толпе таких же полупроснувшихся, но уже взведенных, водителей к центру стольного града.
Как всегда, проезжая по Комсомольскому проспекту мимо красивой церкви Николая Чудотворца в Хамовниках, он отметил отклонившуюся от вертикали шатровую резную колокольню и в сотый раз подумал: кажется это ему, а если нет, то почему об этом нигде не написано? Выворачивая на Садовое кольцо и проезжая мимо Дипломатической академии, Алексей вдруг вспомнил о своем приятеле Сергее, который работал в Министерстве иностранных дел и однажды здорово помог ему с лекарствами для заболевшей мамы. Он смог организовать их покупку в Швейцарии и доставку в Москву буквально за пару дней. Сергей был веселым, открытым парнем, совершенно не соответствовавшим понятиям среднестатистической российской публики о дипломатах: он обладал прекрасным чувством юмора, играл на гитаре свои песни, всегда был душой компании, и в нём не было и капли заносчивости или высокомерия, которые, по общему сложившемуся мнению, присущи чиновникам от внешней политики. Всё это не мешало Сергею быть очень начитанным, высокоэрудированным человеком с широким кругозором и великолепным знанием английского и немецкого языков. Леша вспомнил, что несколько раз в компаниях Сергей упоминал о знакомых ему чиновниках в Администрации Президента и в Аппарате Правительства. Надо будет встретиться с ним и поговорить: авось он наведет на кого-нибудь из властных структур, кто сможет помочь.
Минут пятнадцать он потратил на то, чтобы припарковать машину в относительной близости от офиса, распологавшегося в Карманицком переулке, что между Старым Арбатом и Новым, или как его еще называют — Пятикнижием. Направляясь к себе в офис, он с тоской думал о том, что сейчас на него сразу навалят прием и оформление очередной партии товара, проверку качества, подписание документов. Потому что окажется, что Светка заболела, Антона отправили в командировку, Валька торчит на складе в Домодедово и так далее и тому подобное.
Алексей зашел в стеклянные двери, раскрывшиеся перед ним, подчиняясь сигналу фотоэлемента, приложил свою карточку к сканеру и прошел через турникет, на ходу кивнув знакомому пожилому охраннику. В здании размещалось с десяток офисов разных небольших компаний, в том числе и несколько кабинетов фирмы Кирштейна.
Ненароков прошел по коридору и зашел в одну из дверей с табличкой «ООО «ЮНИВОКС». Менеджер по продажам». В небольшой комнате стояли четыре стола, занимая больше половины полезной площади, в углу примостились ксерокс и факс. На каждом рабочем месте возвышался монитор компьютера — системные блоки стояли под столами на полу. За одним столом лениво стучал по клавиатуре Феликс, какой-то племяш Кирштейна, совершенно никчёмный бездельник, взятый на работу только по родственному признаку.
— Привет, Феликс! — поприветствовал молодого повесу Леша.
— А, Ненароков явился. Мы тут за него вкалываем, а он прохлаждается… — проворчал Феликс, оторвавшись от экрана.
На краю стола лежал недоеденный трехэтажный гамбургер из Мак Дональдса, который он не преминул отправить в рот, уронив на пол несколько капель майонеза и обрывков листа салата.
— Да ладно тебе, — отмахнулся от него Леша, не желая вступать в полемику с блатным балбесом. — Начальник на месте?
— Где ж ему еще быть? — пожал плечами Феликс, вытерев руки и продолжив неуверенно долбить по клавишам толстыми пальцами.
Алексей перегнулся через стол и взглянул на монитор племяша. На нём, как ни странно, высвечивалась накладная, которую и заполнял, старательно помогая себе языком, Феликс.
— Пойду доложусь, что вышел на работу, а то неудобно.
Алексей снял куртку, повесил ее на вешалку у двери, подошел к своему столу, где выдвинул нижний ящик и достал «офисные», сильно запылившиеся ботинки. В поисках гуталина и щетки, он полез в шкаф, заваленный, кроме старых документов и договоров, вещами, которыми обрастает любой кабинет практически каждого учреждения, будь то государственная контора, или частная фирма. Здесь валялись одноразовая посуда, несколько рулонов бумажных салфеток и туалетной бумаги, пара початых бутылок со спиртным, чья-то теннисная ракетка, вязаная лыжная шапочка, нераспечатанный набор курортника: маска, трубка и ласты, целая стопка СД-дисков и с десяток потрепанных книг — в основном дешевые карманные издания детективов, фантастики и любовных романов. В углу шкафа стояли зонтик-трость, спиннинг и свернутая в рулон карта Советского Союза.
Приведя ботинки в относительный порядок, Леша с удовольствием сбросил мокрые луноходы и задвинул их под стол. Всунув ноги в растоптанные привычные ботинки из мягкой кожи, Алексей глянул в зеркало, висевшее у двери, пригладил волосы и выскользнул в коридор.
В коридоре в этот час стояла утренняя, полусонная суета: сотрудники спешили переодеться и, налив чаю или кофе, поделиться с сослуживцами последними новостями. Девушки, потолкавшись у туалета и покурив на лестнице, разбегались по кабинетам наводить последний марафет. Некоторые пользовались этими минутами, чтобы досмотреть последний сон, кимаря за своим столом.
Так обычно поступал и Лешин знакомый Иван. Вот и сейчас, откинувшись в удобном кресле, сбросив обувь и положив ноги на краешек стола, он дремал в своем индивидуальном кабинете с вывеской «ООО «Сакура». Коммерческий директор». Под столом, тускло отсвечивая рубиновым индикатором, лениво побулькивала небольшая масляная батарея, а на приставном компьютерном столике светился плоский широкоформатный монитор. Верхний свет был выключен, и лишь на столе вполнакала горела галогеновая лампа.
Леша приоткрыл дверь и сунул в щель голову. Мелодично зазвенели китайские колокольчики, предусмотрительно подвешенные при входе коммерческим директором «Сакуры». Тот отработанным движением мгновенно сбросил ноги на пол, сунул их под стол и выпрямился в кресле:
— Да-да? Вы ко мне?
— К тебе, к тебе, — засмеялся Алексей. — Привет!
— А-а-а, это ты, — протянул Иван, с трудом разлепив сонные глаза. — Ходют тут всякие, спать не дают! Привет.
— Вань, я к тебе попозже загляну. Есть пара вопросов.
— Попозже? Попозже заглядывай… попозже… — подавив зевок, пробормотал Иван и принял изначальную позу, давая понять, что, по крайней мере, на данном этапе, разговор завершен.
Леша прикрыл дверь и двинулся по коридору — кабинет Эдуарда Кирштейна, директора и владельца «ООО «ЮНИВОКС»», находился этажом выше.
Зайдя в просторный предбанник, где за столом сидела секретарша Кирштейна Лола, Леша отработанным движением положил перед ней миниатюрный пакетик с квадратиками сулума — безумно вкусного лакомства с Зеи, которое ему переслала передовая группа, направленная в Моку буквально несколько дней назад. Лола — на самом деле, по паспорту, Людмила — отложила в сторону валик для ресниц и вопросительно посмотрела на Алексея.
— Лол, ты попробуй, не пожалеешь! — подначил её Леша, зная, какая она сластёна.
Лола-Люда капризно сложила пухлые губки, развязала бантик на свертке и отправила в рот один кусочек. Глаза её округлились, и она начала лихорадочно вертеть в руках пакетик:
— Леша, что это за фирма? — она делала ударение на последнем слоге. — Я такой вкуснотищи никогда не пробовала! Это что — нуга, шоколад и карамель? Девки с ума сойдут!
Ненароков уже пожалел, что подарил сулум — ведь на пакете не было никаких надписей и картинок.
— Это… экспериментальная партия конфет фабрики «Красный Октябрь». Только не говори никому. Они с этим товаром собираются побить швейцарских и бельгийских кондитеров на мировом рынке, — на ходу импровизировал Леша. — Я еще принесу, Но никому — ни слова!
— Молчу, могила! — согласно закивала головой Лола-Люда.
— К Семенычу можно? — перевел разговор в нужное ему русло Леша.
— Ой, нет! К нему с самого утра пришел какой-то хмурый дядька, и шеф просил пока никого не пускать и по телефону не соединять, — протараторила секретарша.
Алексей несказанно удивился такой ранней активности Кирштейна. Обычно он с утра вызывал к себе то менеджера по продажам, то главбуха, то юрисконсульта и пытал их насчет планов на день. Справедливости ради стоило отметить, что обычно гендиректор лучше своих сотрудников знал, что и как надо делать в то или иное время. Но чтобы он с самого утра принимал контрагента для переговоров, такого Ненароков припомнить не мог. Хотя, может быть, это просто его приятель.
— Лола, будь любезна два чая нам! — неожиданно раздалось из интерфона. — И это… печенье, что ли!
— Сейчас, Эдуард Семенович, — сразу же ответила Лола-Люда, сделав Леше страшные глаза. — У меня и бисквиты есть!
— Ну, давай свои бисквиты.
В интерфоне что-то щелкнуло, но он не выключился сразу и позволил Леше услышать еще одну, крайне интересную фразу из диалога шефа и незнакомого посетителя:
— …тогда в двенадцать ночи вы придете сюда, и мы вместе спустимся на минус три. Вот тогда…
Интерфон, наконец, отключился, хрюкнув, и обрезал последние слова. Леша посмотрел на секретаршу: та была занята приготовлением чая и ничего не заметила.
— Ладно, коли такое дело, то зайду попозже, — Алексей послал воздушный поцелуй Лоле-Люде и вышел из приемной.
Добравшись до своего кабинета, в котором, по-прежнему активно помогая себе языком, стучал по клаве упитанный чернявый Феликс, он снял трубку городского телефона и набрал рабочий номер Сергея — сотрудника Министерства иностранных дел. Тот ответил после первого же звонка:
— Оперативный дежурный Беляев слушает!
— Привет, Сергей, это я — Леша Ненароков.
— Леха? Привет! Сколько лет, сколько зим! Куда пропадал? — явно обрадовался, услышав голос хорошего знакомого дипломат. Но тут же осекся. — Только ты не звони больше по этому городскому номеру — как-никак официальный канал. Позвони-ка ты вот по этому телефону.
Дипломат продиктовал другой номер, на который Леша и перезвонил. Сергей его внимательно выслушал и сказал:
— Ты вот что — звякни мне ближе к вечеру на мобильный. Можешь и поздно, я сегодня в ночь работаю. Авось, к тому времени я соображу, с кем тебя свести стоит.
— Договорились! — обрадовался Леша и записал мобильный, который ему продиктовал Сергей. — Часов в десять нормально будет? Хорошо, мой мобильник тоже запиши…
После этого он включил компьютер и углубился в изучение движения товаров через их магазин, состояние и выполнение долгосрочных контрактов и прочих коммерческих данных.
В комнату зашел еще один сотрудник — Валя. Он редко появлялся в офисе, всё больше торчал на таможенном терминале в Домодедово. Валя бросил на вешалку изрядно поношенную дубленку и шапку-ушанку, стянул с шеи длиннющий шарф, а сам плюхнулся в полужесткое кресло:
— Привет честной компании!
— Здоров, Валь. Как дела та таможне?
— На таможне, Лёш, совсем обнаглели — скоро будут за растаможку требовать больше, чем стоит сам товар! Вот гады! Они даже не боятся, что их с периодичностью раз в два года частично увольняют, частично сажают! — проворчал Валя.
— А почему периодичность именно два года? — поинтересовался Алексей, стараясь не отвлекаться от цветных графиков на мониторе.
— А потому как после увольнений и посадок, новые таможенники сначала исправно отстёгивают процент и милиции-полиции, и прокуратуре, и чиновникам таможенной службы. Так обычно продолжается год-полтора, после чего они матереют, начинают наглеть, проворачивать собственные схемы отъёма денег и «забывают» делиться с большими дядями, которые и разрешили им заниматься этими… поборами. Вот тогда те и запускают в производство очередное громкое коррупционное дело и отправляют самых наглых на зону, а повинившихся и раскаявшихся — на все четыре стороны, с испорченной анкетой, разумеется.
— Господи, и как ты в этом гадюшнике работаешь?
— Приходится. А с другой стороны — деньги на взятки ведь не мои и не твои, а Семеныча. Что нам-то переживать? — равнодушно пожал плечами Валя.
— За всё дяде приходится платить! — подал голос племяш.
— На то он и гендиректор! — поднял палец Валентин. — А главное — владелец процветающей компании «ООО «ЮНИВОКС»»!
— Но платить должны все! — упрямился Феликс.
— Как это — все? — изумился Леша.
— Зарплату получаете? Значит, и на непредвиденные расходы должны все скидываться, а то всё дядя Эдик тянет! — упорствовал племянничек.
— Твой дядя Эдик так бедствует, что рассекает по Москве на Порш Каррере Джи-Ти 2 за пятнадцать лямов! Причем мечется, несчастный, на своем точиле не между станциями метро Свиблово и Выхино, проверяя работу занюханных ларьков, а между пятиэтажной виллой на Рублевке и офисом почти в центре Москвы. Мне же и Леше, да и другим, он платит столько, что мы ездим на скромных Фольксвагенах: Леша на Гольфе, я — на Пассате. Так что, если мы будем скидываться на взятки, то давайте и доходы делить соответственно, а не платить наемным работникам фиксированную мизерную зарплату! Как тебе такой вариант, правдолюб?
Валя практически ничем не рисковал, героически выдавая сентенции, которые почти наверняка, стараниями племянника, достигнут ушей Кирштейна. Шеф, хоть и не был особенно приятным человеком, но во главу угла ставил профессионализм своих сотрудников. То, что многие из его работников относятся к нему, мягко говоря, не очень хорошо, его не сильно беспокоило — главное работа и результат! А болтать могут что угодно — в пределах допустимого, конечно. Кроме того, Валя несколько кривил душой — зарплаты в ООО «ЮНИВОКС»» были вполне на уровне. Другое дело, что Кирштейн нещадно лишал премий прогульщиков и лентяев. Но таковых на его фирме и не осталось вовсе.
Валентин для порядка попрепирался с Феликсом еще немного и отправился к нотариусу заверять копии таможенных документов и квитанций, коих у него накопился целый ворох.
Алексей опять углубился в товарную документацию и просидел, изучая ее, до самого обеда, пока на столе не зазвонил телефон, и Лола-Люда не пригласила его к Кирштейну.
— Здравствуйте, Эдуард Семенович…
— Заходи, заходи, отпускник.
Кирштейн сидел за своим огромным столом, на котором лежали несколько папок для бумаг и какие-то документы, которые он при Лешином появлении перевернул текстом вниз. Пиджак, как всегда, висел на спинке шикарного кожаного кресла.
— Завтра Валентин должен получить партию нового товара — блендеры, кофеварки, кухонные комбайны и микроволновки. Проследи, чтобы они тут же попали на прилавки всех пяти магазинов.
— А с нераспроданным товаром как быть? Ведь он занимает и подсобки тоже. Может, устроить супер-распродажу?
Кирштейн пожевал губами, прикидывая плюсы и минусы этой акции:
— Разорите вы меня, работнички. Ладно, давай, организуй свою супер-распродажу, конкурсы какие-нибудь, лотереи с призами придумай. С рекламой я попрошу тебе помочь, не помешает.
Он нажал на кнопку интеркома:
— Лола, начальника отдела рекламы ко мне, срочно! А ты, Ненароков, давай — руки в ноги и действуй. Сумеешь выставить новый товар раньше наших конкурентов — так и быть, прощу тебе три дня.
«Гольф» завелся сразу и деловито зашелестел всеми своими шестью цилиндрами. Алексей с трудом вырулил на запруженный машинами Мичуринский проспект и со скоростью сонного хворого ишака двинулся в толпе таких же полупроснувшихся, но уже взведенных, водителей к центру стольного града.
Как всегда, проезжая по Комсомольскому проспекту мимо красивой церкви Николая Чудотворца в Хамовниках, он отметил отклонившуюся от вертикали шатровую резную колокольню и в сотый раз подумал: кажется это ему, а если нет, то почему об этом нигде не написано? Выворачивая на Садовое кольцо и проезжая мимо Дипломатической академии, Алексей вдруг вспомнил о своем приятеле Сергее, который работал в Министерстве иностранных дел и однажды здорово помог ему с лекарствами для заболевшей мамы. Он смог организовать их покупку в Швейцарии и доставку в Москву буквально за пару дней. Сергей был веселым, открытым парнем, совершенно не соответствовавшим понятиям среднестатистической российской публики о дипломатах: он обладал прекрасным чувством юмора, играл на гитаре свои песни, всегда был душой компании, и в нём не было и капли заносчивости или высокомерия, которые, по общему сложившемуся мнению, присущи чиновникам от внешней политики. Всё это не мешало Сергею быть очень начитанным, высокоэрудированным человеком с широким кругозором и великолепным знанием английского и немецкого языков. Леша вспомнил, что несколько раз в компаниях Сергей упоминал о знакомых ему чиновниках в Администрации Президента и в Аппарате Правительства. Надо будет встретиться с ним и поговорить: авось он наведет на кого-нибудь из властных структур, кто сможет помочь.
Минут пятнадцать он потратил на то, чтобы припарковать машину в относительной близости от офиса, распологавшегося в Карманицком переулке, что между Старым Арбатом и Новым, или как его еще называют — Пятикнижием. Направляясь к себе в офис, он с тоской думал о том, что сейчас на него сразу навалят прием и оформление очередной партии товара, проверку качества, подписание документов. Потому что окажется, что Светка заболела, Антона отправили в командировку, Валька торчит на складе в Домодедово и так далее и тому подобное.
Алексей зашел в стеклянные двери, раскрывшиеся перед ним, подчиняясь сигналу фотоэлемента, приложил свою карточку к сканеру и прошел через турникет, на ходу кивнув знакомому пожилому охраннику. В здании размещалось с десяток офисов разных небольших компаний, в том числе и несколько кабинетов фирмы Кирштейна.
Ненароков прошел по коридору и зашел в одну из дверей с табличкой «ООО «ЮНИВОКС». Менеджер по продажам». В небольшой комнате стояли четыре стола, занимая больше половины полезной площади, в углу примостились ксерокс и факс. На каждом рабочем месте возвышался монитор компьютера — системные блоки стояли под столами на полу. За одним столом лениво стучал по клавиатуре Феликс, какой-то племяш Кирштейна, совершенно никчёмный бездельник, взятый на работу только по родственному признаку.
— Привет, Феликс! — поприветствовал молодого повесу Леша.
— А, Ненароков явился. Мы тут за него вкалываем, а он прохлаждается… — проворчал Феликс, оторвавшись от экрана.
На краю стола лежал недоеденный трехэтажный гамбургер из Мак Дональдса, который он не преминул отправить в рот, уронив на пол несколько капель майонеза и обрывков листа салата.
— Да ладно тебе, — отмахнулся от него Леша, не желая вступать в полемику с блатным балбесом. — Начальник на месте?
— Где ж ему еще быть? — пожал плечами Феликс, вытерев руки и продолжив неуверенно долбить по клавишам толстыми пальцами.
Алексей перегнулся через стол и взглянул на монитор племяша. На нём, как ни странно, высвечивалась накладная, которую и заполнял, старательно помогая себе языком, Феликс.
— Пойду доложусь, что вышел на работу, а то неудобно.
Алексей снял куртку, повесил ее на вешалку у двери, подошел к своему столу, где выдвинул нижний ящик и достал «офисные», сильно запылившиеся ботинки. В поисках гуталина и щетки, он полез в шкаф, заваленный, кроме старых документов и договоров, вещами, которыми обрастает любой кабинет практически каждого учреждения, будь то государственная контора, или частная фирма. Здесь валялись одноразовая посуда, несколько рулонов бумажных салфеток и туалетной бумаги, пара початых бутылок со спиртным, чья-то теннисная ракетка, вязаная лыжная шапочка, нераспечатанный набор курортника: маска, трубка и ласты, целая стопка СД-дисков и с десяток потрепанных книг — в основном дешевые карманные издания детективов, фантастики и любовных романов. В углу шкафа стояли зонтик-трость, спиннинг и свернутая в рулон карта Советского Союза.
Приведя ботинки в относительный порядок, Леша с удовольствием сбросил мокрые луноходы и задвинул их под стол. Всунув ноги в растоптанные привычные ботинки из мягкой кожи, Алексей глянул в зеркало, висевшее у двери, пригладил волосы и выскользнул в коридор.
В коридоре в этот час стояла утренняя, полусонная суета: сотрудники спешили переодеться и, налив чаю или кофе, поделиться с сослуживцами последними новостями. Девушки, потолкавшись у туалета и покурив на лестнице, разбегались по кабинетам наводить последний марафет. Некоторые пользовались этими минутами, чтобы досмотреть последний сон, кимаря за своим столом.
Так обычно поступал и Лешин знакомый Иван. Вот и сейчас, откинувшись в удобном кресле, сбросив обувь и положив ноги на краешек стола, он дремал в своем индивидуальном кабинете с вывеской «ООО «Сакура». Коммерческий директор». Под столом, тускло отсвечивая рубиновым индикатором, лениво побулькивала небольшая масляная батарея, а на приставном компьютерном столике светился плоский широкоформатный монитор. Верхний свет был выключен, и лишь на столе вполнакала горела галогеновая лампа.
Леша приоткрыл дверь и сунул в щель голову. Мелодично зазвенели китайские колокольчики, предусмотрительно подвешенные при входе коммерческим директором «Сакуры». Тот отработанным движением мгновенно сбросил ноги на пол, сунул их под стол и выпрямился в кресле:
— Да-да? Вы ко мне?
— К тебе, к тебе, — засмеялся Алексей. — Привет!
— А-а-а, это ты, — протянул Иван, с трудом разлепив сонные глаза. — Ходют тут всякие, спать не дают! Привет.
— Вань, я к тебе попозже загляну. Есть пара вопросов.
— Попозже? Попозже заглядывай… попозже… — подавив зевок, пробормотал Иван и принял изначальную позу, давая понять, что, по крайней мере, на данном этапе, разговор завершен.
Леша прикрыл дверь и двинулся по коридору — кабинет Эдуарда Кирштейна, директора и владельца «ООО «ЮНИВОКС»», находился этажом выше.
Зайдя в просторный предбанник, где за столом сидела секретарша Кирштейна Лола, Леша отработанным движением положил перед ней миниатюрный пакетик с квадратиками сулума — безумно вкусного лакомства с Зеи, которое ему переслала передовая группа, направленная в Моку буквально несколько дней назад. Лола — на самом деле, по паспорту, Людмила — отложила в сторону валик для ресниц и вопросительно посмотрела на Алексея.
— Лол, ты попробуй, не пожалеешь! — подначил её Леша, зная, какая она сластёна.
Лола-Люда капризно сложила пухлые губки, развязала бантик на свертке и отправила в рот один кусочек. Глаза её округлились, и она начала лихорадочно вертеть в руках пакетик:
— Леша, что это за фирма? — она делала ударение на последнем слоге. — Я такой вкуснотищи никогда не пробовала! Это что — нуга, шоколад и карамель? Девки с ума сойдут!
Ненароков уже пожалел, что подарил сулум — ведь на пакете не было никаких надписей и картинок.
— Это… экспериментальная партия конфет фабрики «Красный Октябрь». Только не говори никому. Они с этим товаром собираются побить швейцарских и бельгийских кондитеров на мировом рынке, — на ходу импровизировал Леша. — Я еще принесу, Но никому — ни слова!
— Молчу, могила! — согласно закивала головой Лола-Люда.
— К Семенычу можно? — перевел разговор в нужное ему русло Леша.
— Ой, нет! К нему с самого утра пришел какой-то хмурый дядька, и шеф просил пока никого не пускать и по телефону не соединять, — протараторила секретарша.
Алексей несказанно удивился такой ранней активности Кирштейна. Обычно он с утра вызывал к себе то менеджера по продажам, то главбуха, то юрисконсульта и пытал их насчет планов на день. Справедливости ради стоило отметить, что обычно гендиректор лучше своих сотрудников знал, что и как надо делать в то или иное время. Но чтобы он с самого утра принимал контрагента для переговоров, такого Ненароков припомнить не мог. Хотя, может быть, это просто его приятель.
— Лола, будь любезна два чая нам! — неожиданно раздалось из интерфона. — И это… печенье, что ли!
— Сейчас, Эдуард Семенович, — сразу же ответила Лола-Люда, сделав Леше страшные глаза. — У меня и бисквиты есть!
— Ну, давай свои бисквиты.
В интерфоне что-то щелкнуло, но он не выключился сразу и позволил Леше услышать еще одну, крайне интересную фразу из диалога шефа и незнакомого посетителя:
— …тогда в двенадцать ночи вы придете сюда, и мы вместе спустимся на минус три. Вот тогда…
Интерфон, наконец, отключился, хрюкнув, и обрезал последние слова. Леша посмотрел на секретаршу: та была занята приготовлением чая и ничего не заметила.
— Ладно, коли такое дело, то зайду попозже, — Алексей послал воздушный поцелуй Лоле-Люде и вышел из приемной.
Добравшись до своего кабинета, в котором, по-прежнему активно помогая себе языком, стучал по клаве упитанный чернявый Феликс, он снял трубку городского телефона и набрал рабочий номер Сергея — сотрудника Министерства иностранных дел. Тот ответил после первого же звонка:
— Оперативный дежурный Беляев слушает!
— Привет, Сергей, это я — Леша Ненароков.
— Леха? Привет! Сколько лет, сколько зим! Куда пропадал? — явно обрадовался, услышав голос хорошего знакомого дипломат. Но тут же осекся. — Только ты не звони больше по этому городскому номеру — как-никак официальный канал. Позвони-ка ты вот по этому телефону.
Дипломат продиктовал другой номер, на который Леша и перезвонил. Сергей его внимательно выслушал и сказал:
— Ты вот что — звякни мне ближе к вечеру на мобильный. Можешь и поздно, я сегодня в ночь работаю. Авось, к тому времени я соображу, с кем тебя свести стоит.
— Договорились! — обрадовался Леша и записал мобильный, который ему продиктовал Сергей. — Часов в десять нормально будет? Хорошо, мой мобильник тоже запиши…
После этого он включил компьютер и углубился в изучение движения товаров через их магазин, состояние и выполнение долгосрочных контрактов и прочих коммерческих данных.
В комнату зашел еще один сотрудник — Валя. Он редко появлялся в офисе, всё больше торчал на таможенном терминале в Домодедово. Валя бросил на вешалку изрядно поношенную дубленку и шапку-ушанку, стянул с шеи длиннющий шарф, а сам плюхнулся в полужесткое кресло:
— Привет честной компании!
— Здоров, Валь. Как дела та таможне?
— На таможне, Лёш, совсем обнаглели — скоро будут за растаможку требовать больше, чем стоит сам товар! Вот гады! Они даже не боятся, что их с периодичностью раз в два года частично увольняют, частично сажают! — проворчал Валя.
— А почему периодичность именно два года? — поинтересовался Алексей, стараясь не отвлекаться от цветных графиков на мониторе.
— А потому как после увольнений и посадок, новые таможенники сначала исправно отстёгивают процент и милиции-полиции, и прокуратуре, и чиновникам таможенной службы. Так обычно продолжается год-полтора, после чего они матереют, начинают наглеть, проворачивать собственные схемы отъёма денег и «забывают» делиться с большими дядями, которые и разрешили им заниматься этими… поборами. Вот тогда те и запускают в производство очередное громкое коррупционное дело и отправляют самых наглых на зону, а повинившихся и раскаявшихся — на все четыре стороны, с испорченной анкетой, разумеется.
— Господи, и как ты в этом гадюшнике работаешь?
— Приходится. А с другой стороны — деньги на взятки ведь не мои и не твои, а Семеныча. Что нам-то переживать? — равнодушно пожал плечами Валя.
— За всё дяде приходится платить! — подал голос племяш.
— На то он и гендиректор! — поднял палец Валентин. — А главное — владелец процветающей компании «ООО «ЮНИВОКС»»!
— Но платить должны все! — упрямился Феликс.
— Как это — все? — изумился Леша.
— Зарплату получаете? Значит, и на непредвиденные расходы должны все скидываться, а то всё дядя Эдик тянет! — упорствовал племянничек.
— Твой дядя Эдик так бедствует, что рассекает по Москве на Порш Каррере Джи-Ти 2 за пятнадцать лямов! Причем мечется, несчастный, на своем точиле не между станциями метро Свиблово и Выхино, проверяя работу занюханных ларьков, а между пятиэтажной виллой на Рублевке и офисом почти в центре Москвы. Мне же и Леше, да и другим, он платит столько, что мы ездим на скромных Фольксвагенах: Леша на Гольфе, я — на Пассате. Так что, если мы будем скидываться на взятки, то давайте и доходы делить соответственно, а не платить наемным работникам фиксированную мизерную зарплату! Как тебе такой вариант, правдолюб?
Валя практически ничем не рисковал, героически выдавая сентенции, которые почти наверняка, стараниями племянника, достигнут ушей Кирштейна. Шеф, хоть и не был особенно приятным человеком, но во главу угла ставил профессионализм своих сотрудников. То, что многие из его работников относятся к нему, мягко говоря, не очень хорошо, его не сильно беспокоило — главное работа и результат! А болтать могут что угодно — в пределах допустимого, конечно. Кроме того, Валя несколько кривил душой — зарплаты в ООО «ЮНИВОКС»» были вполне на уровне. Другое дело, что Кирштейн нещадно лишал премий прогульщиков и лентяев. Но таковых на его фирме и не осталось вовсе.
Валентин для порядка попрепирался с Феликсом еще немного и отправился к нотариусу заверять копии таможенных документов и квитанций, коих у него накопился целый ворох.
Алексей опять углубился в товарную документацию и просидел, изучая ее, до самого обеда, пока на столе не зазвонил телефон, и Лола-Люда не пригласила его к Кирштейну.
— Здравствуйте, Эдуард Семенович…
— Заходи, заходи, отпускник.
Кирштейн сидел за своим огромным столом, на котором лежали несколько папок для бумаг и какие-то документы, которые он при Лешином появлении перевернул текстом вниз. Пиджак, как всегда, висел на спинке шикарного кожаного кресла.
— Завтра Валентин должен получить партию нового товара — блендеры, кофеварки, кухонные комбайны и микроволновки. Проследи, чтобы они тут же попали на прилавки всех пяти магазинов.
— А с нераспроданным товаром как быть? Ведь он занимает и подсобки тоже. Может, устроить супер-распродажу?
Кирштейн пожевал губами, прикидывая плюсы и минусы этой акции:
— Разорите вы меня, работнички. Ладно, давай, организуй свою супер-распродажу, конкурсы какие-нибудь, лотереи с призами придумай. С рекламой я попрошу тебе помочь, не помешает.
Он нажал на кнопку интеркома:
— Лола, начальника отдела рекламы ко мне, срочно! А ты, Ненароков, давай — руки в ноги и действуй. Сумеешь выставить новый товар раньше наших конкурентов — так и быть, прощу тебе три дня.