Он и не думал, что сестра так проникнется собачьей темой! Теперь ему еще про какую-то левретку с проблемами слушать! Однажды Никите пришлось битый час выслушивать от одной престарелой «звезды» длинный рассказ об ее «масике» – пучеглазом недоразумении размером с рукавицу, которое кто-то ошибочно окрестил собакой. Но «звезда» на любой вопрос интервью отвечала восторженными возгласами о своей псине.

– Эта левретка чрезвычайно нервная, – продолжила Марьяна. – Напугать ее может даже воробьиное чириканье. А еще она не выносит других собак, только увидит – и впадает в истерику. Хозяин уж и по ветеринарам её водил, и поил всякими успокоительными. Но проблема оказалась не в физическом здоровье, а в неправильном воспитании. Левретка досталась новому владельцу от какой-то родственницы. Вот предыдущая хозяйка и «испортила» собачку. То ли излишне ей во всем потакала, то ли еще что, я не вникла. Но Игорь Степанович теперь возит Шушу на индивидуальные занятия к Даниле. А потом Шуша будет заниматься вместе с другими собаками на площадке.

– Игорь Степанович? – переспросил Никита.

– Да. Хозяин левретки. Приятный мужчина, – ответила Марьяна и слегка улыбнулась. – Мы познакомились, потому что случился конфуз. Игорь Степанович с Шушей уже уходили, а тут мы с Грифелем им навстречу. Грифель только потянулся к ним познакомиться…

– И левретка зашлась в истерике и окочурилась? – мрачно пошутил Никита, но Марьяна бросила на него полный негодования взгляд.

– Нет. Не окочурилась. Но так сильно испугалась, что описалась.

– Я бы тоже описался, если бы был левреткой, а ко мне подошел Грифель, – согласился Никита и с уважением посмотрел на громадного пса, который растянулся возле стола, заняв собой едва ли не половину кухни, и в ожидании еще кусочка мяса не сводил с Никиты глаз.

– Вот и Шуша испугался. Я как раз пыталась оттащить от него Грифеля, поэтому Шуша случайно написал мне на кроссовок.

Никита фыркнул от смеха.

– Хозяин очень смутился, хоть я и сказала, что ничего страшного. Но, представляешь, он дождался меня после занятий и сказал, что готов оплатить ущерб! Собирался купить мне новые кроссовки. Я, конечно, отказалась! Кроссовки старые, да еще и Шуша писает, будто из шприца брызгает, вот если бы мне ногу окатил Грифель, то да, вышло бы ущербно. Тогда Игорь Степанович пригласил меня в кафе, и я согласилась.

– И как же вас с собаками туда пустили? – удивился Никита.

– А там, в конце улицы, есть одно кафе с террасой! Туда нередко после занятий заходят хозяева со своими собаками. Хозяин кафе дружит с Крушиниными, так что… Мы посидели немного с Игорем Степановичем, познакомились. Шуша, конечно, нервничал. Но Грифель молодец, лежал спокойно, к Шуше больше не лез.

– Я бы на его месте тоже больше не полез к такому… – Никита хотел добавить «зассанцу», но красноречиво промолчал. С тем, что Марьяна будет говорить не по делу, а о собаках и новом знакомом, который, похоже, очаровал его сестру, он уже смирился.

– Слово за слово, мы разговорились с Игорем Степановичем. И не помню уже как, но заговорили о пропавших людях. Нет, не об Анфисе. Я пока на всякий случай решила про нее молчать. Игорь Степанович рассказал про один случай. А я придумала, что у моей подруги пропала близкая родственница, ее ищут, но безуспешно. Хоть к детективу обращайся! И тогда Игорь Степанович сказал, что у него как раз есть знакомый детектив, который, среди прочих дел, когда-то занимался и поисками пропавших. Когда-то, потому что сейчас он занимается чем-то другим. Но Игорь Степанович дал его телефон недавно Даниле, потому что у того вроде тоже кто-то пропал. Сечешь?

– Марьяна! – воскликнул Никита и подскочил так, что чуть не уронил, к радости Грифеля, тарелку с омлетом. – Мне нужен телефон этого детектива!





Глава 6




– Жалеете ли вы о каком-нибудь поступке? Воспользовались бы возможностью вернуться в прошлое и исправить ошибки?

– Я – обычный человек, поэтому ошибалась. Но ничего исправлять не стала бы. Потому что, изменив прошлое, не стала бы той, кто я есть.

(из интервью Анфисы порталу «Звезды говорят»)



Почти всю оставшуюся часть пути они молчали. Роман мрачно думал о том, что встреча с призраками прошлого обычно не сулит ничего хорошего. Вита же, видя, что он задумчив и хмур, не лезла с разговорами. Но в тот момент, когда Роман глянул на нее, она нарушила молчание.

– Ром, что будем делать с певицей? Я немного помониторила новости и заметила, что говорят об Анфисе осторожно, будто с опаской. Думаю, дело в том, что новости отслеживают люди из команды Шестакова и тут же удаляют все скандальное.

Роман пожал плечами, потому что о певице не думал: поговорил с ее друзьями и на время забыл. Они с Данилой даже договор еще не подписали.

– Тебе не интересно это дело, – правильно истолковала Вита его жест.

– Не то чтобы не интересно… – нехотя обронил он. – Но я сейчас занят другим. Да и, если мы возьмемся за поиск певицы, есть риск, что люди Шестакова будут вставлять нам палки в колеса.

– Но Дмитрий должен быть заинтересован в том, чтобы Анфису нашли!

Роман неопределенно качнул головой.

– Я не уверен в этом на сто процентов.

– Что ты имеешь в виду?

– Да лишь то, Вита, что я не знаю ни его планов, ни какие распоряжения и кому он дал. Почему журналисты пишут о пропаже популярной певицы «осторожно», а не трубят на каждом углу? Почему люди Шестакова так жестко цензурируют все написанное о ней? Из-за нежелания бизнесмена светить свою личную жизнь или по другой причине?

Роман хотел закрыть тему про Анфису – хотя бы на время, потому что до нужного места оставалось всего ничего, но Вита, наоборот, оживленно заерзала на сиденье.

– Ходят слухи, что Анфиса и Дмитрий расстались. А перед этим она отменила все выступления и гастроли.

– Да-да, мне рассказали ее друзья…

– Ром, тебе реально не интересно это дело? Хочешь отказаться от него?


– Я пока не решил. Если бы не Игорь Степанович, я бы отдал это дело кому-нибудь другому. Почему – уже сказал.

– Ром? – позвала после недолгой паузы Вита.

Он бросил на нее вопросительный взгляд и заметил, что она кусает губу, будто хочет что-то еще спросить, но не решается.

– Говори, – с легким раздражением поторопил Роман. Впереди показался нужный указатель, и в душе невольно кольнуло. Не думал он, что когда-нибудь вернется в этот мертвый поселок и что возвращение сюда дастся так тяжело.

– Ты ведь не обычный детектив? – спросила помощница, и Роман невольно усмехнулся.

Вита пришла в его детективное агентство восемь месяцев назад, с пониманием отнеслась к тому, что ее попросили подписать соглашение о неразглашении секретов. И хоть она быстро поняла, что Роман иногда берется за нетипичные для детектива случаи, лишних вопросов не задавала.

– Я имею в виду то, что ты не обычный детектив, который собирает доказательства неверности супругов или разыскивает пропавшую болонку какой-нибудь старушки. И учился ты явно не на юрфаке.

– Я окончил военную академию, – твердо произнес Роман, считая, что тем самым ответит на все ее вопросы.

Дорога, ремонтом которой не занимались добрых два десятка лет, привела их к бывшей воинской части. Роман помнил, что часть была небольшая и не считалась важным стратегическим объектом, как, например, военный аэродром. На ее территории располагались казармы, склады и плац. А сразу за забором со змеившейся по нему колючей проволокой начинался лес, в который однажды сбежал новобранец. Едва Роман вспомнил тот случай, как перед глазами возникла картина: красный от гнева отец громогласно отчитывает на кухне незнакомого офицера, а мама загоняет испуганного Рому в комнату. Солдатика того вскоре нашли, разносом от отца дело, кажется, и закончилось.

Роман остановил машину неподалеку от недействующего шлагбаума и будки с выбитыми стеклами.

– Начнем отсюда? – спросила Вита, хоть он так и не посвятил ее в свои планы.

Роман кивнул, вышел из машины и достал с заднего сиденья сумку.

– Это воинская часть, в которой когда-то служил мой отец, – пояснил он, когда они миновали КПП и вошли на территорию части. – Приехали они с мамой сюда незадолго до моего рождения. До этого папа служил на Севере. А новое назначение он получил в то время, когда из поселка стали пропадать люди…

– Ты упомянул, что ходили слухи о расформировании части, – напомнила Вита.

Роман молча кивнул и, сощурившись, огляделся. Шли они быстрым шагом и от контрольно-пропускного пункта удалились на значительное расстояние. Впереди уже замаячил длинный барак, бывший когда-то казармой. Стекла в здании давно были выбиты ветром и градом, и в один из оконных проемов нахально просунуло ветви молодое деревце, выросшее прямо внутри. Зрелище представилось унылое. Роман сам себе не мог объяснить, почему «экскурсию» начал отсюда. Может, потому что сюда его тянуло из-за отца.

– Да, папу перевели в другую часть, ближе к столице, – продолжил Роман рассказ после небольшой заминки. – Он перевез нас с мамой на новое место жительства, а сам вернулся сюда, чтобы закончить какие-то дела. Ничего странного в этом не было.

– И все-таки было? – поняла проницательная Вита и остановилась, когда Роман поднялся на невысокое крыльцо двухэтажного здания, в котором когда-то располагался штаб.

Дверь тяжело, но поддалась, и изнутри пахнуло пылью и сырой древесиной. Роман достал из кармана телефон, включил фонарик и осветил прогнивший пол. Вита тихо вошла следом и остановилась за его спиной.

– Было, но заметил я это, когда повзрослел, – сказал Роман. – Папа не получал нового назначения. Его не переводили в другую часть, как мы с мамой считали, но он увез нас подальше отсюда.

– Что здесь произошло? – тихо спросила Вита. – О чем ты умолчал? Мы копаемся в архивах, сравниваем случаи в прошлом, ты просишь мониторить новости, но цельной картины у меня нет.

– У меня тоже нет, Вита, – с сожалением ответил он и на мгновение зажмурился, вспомнив фотографии, которые видел в секретном архиве.

Отец умер за рабочим столом, так и не успев допить чай из стакана в бронзовом подстаканнике. Тело дежурного нашли возле входной двери. Возможно, именно он первым встретил тех, кто принес сюда смерть. Часть личного состава потом обнаружили в коридоре, а кого-то – на втором этаже.

– Ром? Ты меня слышишь? – позвала Вита, возвращая его из воспоминаний в реальность, в которой пахло пылью и отсыревшей древесиной, а под ногами сухо хрустела осыпавшаяся побелка.

Роман вздрогнул и перевел взгляд на помощницу.

– Здесь погибли люди. И те, кто служил в части, и те, кто был дома – все в одну ночь.

– Как?! – ахнула Вита и в ужасе закрыла ладонью рот.

– У многих было разорвано горло. Погибших, к счастью, оказалось немного. Однако остальные жители куда-то пропали. Их судьба так и осталась неизвестной. И за двадцать с лишним лет так и не удалось выяснить, что здесь произошло, Вита. Почему погибли одни и куда пропали другие?

Повисшая пауза оказалась такой весомой, а испуг в глазах помощницы – таким явным, что Роман не удивился бы, если бы она попросила его немедленно вернуться в Москву. Но Вита спросила совсем другое:

– А… твой папа оказался среди пропавших или погибших?

– Среди погибших. Он умер за рабочим столом над разложенными на нем документами. Так и не допив чай.

Ответив, Роман сделал несколько снимков стола и сдвинутых в угол стульев, а затем быстрым шагом вышел в коридор и направился к лестнице. Но там помедлил, решая, стоит ли подниматься. Он уже жалел, что пришел сразу в часть, а не начал осмотр с поселка. Но отчего-то в нем все эти годы жила уверенность в том, что все началось отсюда. Отбросив сомнения, Роман поднялся по лестнице.

Тяжелая сумка с оборудованием напомнила, как несколько лет назад он приехал сюда вместе с Олегом, чтобы узнать правду о случившейся в прошлом трагедии. Ничего путного из той затеи не вышло. Понял ли Ягуар, куда сегодня отправился Роман? Скорее всего, да.

Вита молча поднялась следом, но когда Роман поставил сумку на широкий подоконник с облупившейся краской, спросила:

– Ты не думал, что твой папа что-то знал или предполагал, потому и перевез вас в другое место?

– Думал, – кратко ответил Роман, вытаскивая небольшую камеру. – Возможно, знал. Ты взяла с собой блокнот и ручку?

– Да.

– Запишешь показания, которые я продиктую. Хочу измерить тут температуру, влажность, электромагнитное поле и радиоактивность.