Мобильных телефонов тетушка не признавала, так как считала, что они вредны для здоровья, и пользовалась лишь обычным проводным телефоном. Но радиотелефон считала наименьшим злом, а так как она редко когда уходила далеко от дома, то пользовалась им. Именно с этой трубки тетушка звонила Лизе, когда передавала слова Игоря. А самого Игоря она на самом деле не видела вовсе. Ей кто-то передал неверную информацию. Кто? Да тот самый неизвестный, который находился в тетушкиной квартире, пока та ходила навещать Марию Ивановну! А кто мог знать, что тетушки в этот момент не было дома? Только сама Мария Ивановна! Именно она, усыпив подругу, пробралась к ней в квартиру и через закрытую дверь разговаривала с Вероникой Андреевной, убедив ее в том, что все в порядке и тетя Сима ждет Лизу.

Но зачем Марии Ивановне понадобилось усыплять подругу, а потом, когда та проснулась, обманывать? Чтобы у тети Симы пропала надежда на скорое появление Лизы. А потом снова опоить ее снотворным и попытаться обманом отправить Лизу домой, как и незадачливого бывшего кавалера Симы и его сыночка. Чтобы не состоялось задуманное тетушкой сватовство.

А нет Симы – нет и грандиозных планов на соединение Якова и Лизы. А уж когда выяснится, что Сима пропала, так и вовсе никто не будет ни о чем подобном думать. Таким образом Мария Ивановна, вероятно, собиралась спасти не только подругу, но и ее племянницу от заведомо ложного выбора. Но почему она так не доверяла Аркадию Яковлевичу, даже опасалась его? Это еще предстоит выяснить, если, конечно, не окажется фантазиями впечатлительной Лизы.

Так вот откуда этот странный звонок! Потому-то тетушка и пригласила к себе Лизу еще раз, выдумав какую-то несуществующую опасность. Об этой опасности, которая, несмотря ни на что, и в самом деле существовала, знала или догадывалась только Мария Ивановна. Больше всего на свете она боялась потерять подругу, которая могла бросить ее из-за прежнего кавалера. Мария Ивановна так ревновала к нему тетю Симу, что пошла на похищение, чтобы они не встретились. А если Лиза ошибается? Если трубка всегда находилась рядом с тетушкой Симой, то кто, как не Мария Ивановна, разговаривала с неизвестным мужчиной «о птичке, которая в клетке», то есть о ней, Лизе? Какого мужчину она взяла к себе в сообщники? Не Аркадия Яковлевича же, в конце-то концов?! Почему бы и нет? Если она обиделась и решила отомстить подруге, которая оставила ее без жениха? И что – завела дружбу с этим самым бывшим женихом, надругавшимся над ее самыми светлыми чувствами, втоптавшим в грязь трепетную любовь? Но его тетя Сима тоже обидела – бросила накануне свадьбы. Вдруг через столько лет они вдвоем решили ей отомстить?

Бред! Если Мария Ивановна многие годы общалась с тетей Симой, наверняка давно ее простила. Это любви все возрасты покорны, а не ненависти. Не могла Мария Ивановна пронести в себе месть и ненависть к подруге через многие годы, ни разу себя не выдав: не дура же она, чтобы травить свою жизнь отрицательными эмоциями. Да и у тети Симы не сложилась личная жизнь, поэтому поводов для зависти у Марии Ивановны быть не могло.

Так для чего же она похитила тетушку? Только не для того, чтобы причинить вред, а, наоборот, чтобы спасти подругу, которая в порыве ностальгии по молодости и прекрасному прошлому пожелала осчастливить свою единственную племянницу, а может, мечтала и о своем женском счастье. Пожелала, да не учла того, что любовь ее давнишняя неожиданно превратилась в прекрасную иллюзию, обман чувств и ничего более. Как и все в предательском прошлом, которое теперь через многие десятилетия кажется чудесным и милым. И в ее жизни появился не прежний Аркадий, готовый за нее жизнь отдать, а его призрак, потрепанная жизнью отвратительная оболочка, собирающаяся, как представлялось Марии Ивановне, отобрать у нее единственную подругу.

Но что случилось потом? Сначала тетя Сима находилась в квартире Марии Ивановны под действием снотворного, а сама Мария Ивановна играла перед всеми роль, искусно изображая переживание по поводу исчезновения подруги. Однако без надрыва, без истерик, как стойкий и волевой человек с крепкими нервами, уверенный в том, что все разрешится благополучно. Она постепенно разрушала то, что искренне любила, и даже не осознавала этого. Какое же это преступление, наверняка думала она, – просто невинная шутка, умная предосторожность, маленькая ложь, которая спасет от беды две дорогие для нее жизни. И если бы ей тогда сказали, что она совершает преступление, Мария Ивановна бы очень удивилась и ни за что не поверила: разве то благо, что она делает для ближнего, может называться преступлением?!

Тогда почему она вдруг так резко изменилась? Что с ней случилось вчера? Откуда этот безумный страх в глазах? Откуда эта безысходность, которой она была пропитана насквозь, и как результат сильнейшего стресса – истерические рыдания, которые никак нельзя назвать притворными. Она действительно страдала!

Еще бы, ведь ее подругу на этот раз и в самом деле похитили! И прямо у нее из-под носа – из ее квартиры! И если раньше Симе грозила опасность относительная, то теперь над ней нависла угроза вполне реальная. Потому Мария Ивановна и взяла на себя всю вину за исчезновение подруги. И безоглядно любящее сердце не выдержало такого испытания. Так малая ложь, если ее вовремя не выявить, порождает большую. И, как выяснилось, может привести даже к смерти.

Стоп, стоп, стоп! «Осади назад, осади назад!» – как выразился один из персонажей комедии Александра Николаевича Островского – самого обожаемого Лизой писателя, настоящего знатока и ценителя душ человеческих, – чтобы остановить излишнюю бойкость другого персонажа, заставляя того отступить. Так осаживают поводом слишком норовистую лошадь, рвущуюся вперед, невзирая на преграды. Кажется, чрезмерно разыгравшееся, бойкое воображение Лизы стерло все допустимые границы и мчится без оглядки прямо в ловушку фантазий и домыслов, ничего общего с истиной не имеющих.

Эй, красавица, приди в себя-то! Если немедленно не оставишь свои выдумки, коза драная, – ладно, хоть не овца, которая просто блеет от беспомощности и ничего не предпринимает! – и не уберешься отсюда подобру-поздорову восвояси, то останутся скоро от тебя рожки да ножки.

А почему, собственно, «стоп» и что за паника?! Значит, она теперь должна принять как безоговорочный факт то, что звонок от тетушки был с того света, что ли? Или просто ей приснился? Вот уж нет! А как доказать? Проще простого: поискать в квартире трубку радиотелефона. А если она найдется где-нибудь в кухонных шкафах, кладовке или просто в спальне под кроватью? Ну что ж, тогда Лизина версия – надо же, и слова-то она какие мудреные знает! – яйца выеденного не стоит. И придется придумывать еще что-нибудь… Совсем, что ли, с ума сошла? Нужно бежать отсюда, пока не поздно, а она что-то придумывать собралась!.. Но проверить же можно? Хорошо, она проверит. И вообще никакая она не «драная коза». Она – лев! Вот возьмет, да как рыкнет на всех… Ну-ну! Стоит на это поглядеть.

Лиза нехотя встала и направилась в спальню тетушки с намерением еще раз заглянуть под кровать, где могла находиться завалявшаяся злосчастная трубка. Почему именно под кроватью? Не потому ли, что у самой Лизы домашний телефон всегда находился там или в лучшем случае рядом с кроватью, чтобы можно было в любую минуту протянуть руку и достать его, не поднимаясь с постели?

Войдя в спальню, где царил полумрак, Лиза раздвинула плотные шторы и, обернувшись, остолбенела: на кровати со сложенными на груди, словно у покойника, руками недвижно лежала тетушка Сима с умиротворенным, бледным, землистого оттенка лицом. Глаза плотно закрыты, а на посиневших губах застыла тень полуулыбки:

«А вот и я, Лизонька, твоя тетушка Сима! Ты меня, наверное, уже потеряла? Так я – вот она, нашлась!»

Огромное зеркало рядом с кроватью было наглухо завешено покрывалом. В глазах Лизы потемнело, вокруг поплыло, она сделала несколько шагов к выходу и рухнула на пол как подкошенная…

Уже стемнело, когда она пришла в себя. Где-то в кабинете надрывался старинный телефон. Лиза медленно поднялась, стараясь не смотреть в сторону кровати, вышла из спальни и осторожно прикрыла за собой дверь.

– Ты спишь? – спросил Игорь.

– Уже нет.

– Прости, что разбудил. Мама приглашает тебя к нам на ужин.

– Спасибо! Сейчас приду.

Лиза так боялась впасть в истерику от охватившего ее потрясения, что готова была идти куда угодно и к кому угодно, лишь бы не оставаться в одной квартире с покойницей. Она не хотела верить в случившееся. Она не хотела принимать случившееся! Пусть кто-нибудь другой найдет тетушку, только не Лиза. Она захватила с собой сумку, в которой был сотовый, и вышла из квартиры, заперев ее на оба ключа, как это делала когда-то тетушка. Но все, как оказалось, напрасно, потому что при наличии ключей любой мог сюда попасть. Как это удалось Марии Ивановне.

Подойдя к соседской двери и нажимая кнопку звонка, она почувствовала, как по щекам текут слезы. Игорь, появившийся на пороге, еле успел подхватить Лизу, так как она начала заваливаться, не в силах удержаться на гнущихся ногах.

– Лиза! Что с тобой? Я немедленно вызываю «Скорую».

– Мне просто надо немного отдохнуть, – прошептала она. – Я так устала!

– Лизонька, дорогая, да вы сами не своя! – подскочила обеспокоенная Вероника Андреевна и помогла сыну довести Лизу до накрытого стола. – Какая же вы бледная! У вас наверняка понижен гемоглобин. Это от голода. Быстренько садитесь за стол. А как покушаете, силы сразу прибавятся, и вам станет намного лучше. Я по себе знаю… Почему вы плачете, Лизонька?

– Тетя Сима умерла…

– Ну что вы такое говорите, страсти-то какие! Ваша тетушка жива и здорова. И мы ее скоро найдем, правда-правда! – старалась изо всех сил успокоить Лизу Вероника Андреевна.

– Не переживай, мы непременно найдем Евсимию Станиславовну, вот увидишь, – поддержал Игорь.

Ах, как же Лизе хотелось им верить! А может, тетушка и в самом деле жива? Может, это просто дурной сон, ведь Лиза больше не входила в спальню. Могло же ей это только померещиться? Ну конечно, так все и было… Потому что мертвые не умеют улыбаться.

– Да, – рассеянно согласилась Лиза. – Тетя Сима не могла умереть. Она жива. – Сидя за столом в большой уютной гостиной и уставившись в свою тарелку с вкусностями, которых от души положила ей Вероника Андреевна, Лиза начала сомневаться в разумности своего прихода в гости к соседям. Почему? Преступников, теперь уже не похитивших, а убивших тетушку, как минимум двое – мужчина и женщина, чей разговор Лиза случайно подслушала по телефону. Этих тоже двое. Игорь и его матушка вполне могут оказаться убийцами. Как, впрочем, и все остальные.

Вот только мотив неясен. Узнать бы мотив, тогда и преступники будут налицо. А пока мотив усматривается только у Лизы, которая – и об этом тетушка уже давно известила племянницу, не только от души радуясь за нее, но и намереваясь при жизни сделать ее своей должницей, – является единственной наследницей. Поэтому для полиции Лиза просто счастливая находка, избавляющая от необходимости искать кого бы то ни было еще. Труп на месте, и убийца тут как тут, возле своей жертвы. И не надо напрягаться и ломать зря голову.

Поэтому Лизе придется самой выяснять, кто расправился с тетушкой и по какой причине. Иначе ее заставят отвечать за то, чего она не делала. Так за что же убили тетушку? Почему сразу «убили»? А если она умерла от сердечного приступа, как Мария Ивановна? И как она попала обратно в квартиру?

– Выкинь все дурные мысли из головы и поешь что-нибудь, тебе сразу станет легче, – хлопотала возле Лизы Вероника Андреевна, для которой, как, впрочем, и для ее сыночка, еда была главным средством поднятия настроения, обезболивающим и, конечно же, успокаивающим.

– Мне плохо, – призналась Лиза. – Я хочу домой.

– Думаю, что ты можешь уехать в любую минуту. Подписку о невыезде с тебя не брали, а потому ты вправе вернуться домой, – рассудил Игорь.

«Уже нет, – подумала Лиза. – И ты об этом прекрасно знаешь. Почему мне так плохо? Я ничего не ела, вот только выпила чашку чая. Неужели они мне что-то подсыпали в чай?!»


– Держи ее, она же сейчас упадет, – последнее, что услышала Лиза, проваливаясь в омут беспамятства.

– Ну как она? – словно сквозь вату, слышала Лиза голос Вероники Андреевны.

– Приходит в себя. Лиза, ты меня слышишь? – Требовательный голос Игоря, а также ватка с нашатырем под носом вернули Лизу к безрадостной действительности.

– Надо вызвать «Скорую».

– Пожалуйста, не надо, – произнесла Лиза еле слышно. – Мне уже лучше. – Она попыталась встать с дивана, на котором не помнила как оказалась.

– Полежи немного, пока голова не перестанет кружиться.

– Это от нервотрепки. И от голода, – уверенно вынесла вердикт Вероника Андреевна. – Пойду приготовлю тебе горячего чаю с медом, если уж есть отказываешься.

– Нет-нет, мне ничего не нужно, – запротестовала Лиза, а про себя добавила: «Особенно от вас».

Как же ей плохо! И лежать жестко. Лиза сунула руку под бок, в который упиралось что-то твердое, создавая дискомфорт, и вытащила трубку радиотелефона, такого же белого цвета, как и телефонная база, найденная в тетушкиной кладовке.

– Что это? – спросил Игорь, в недоумении вертя в руках телефон. – Откуда здесь это? Мам, ты не знаешь? – Игорь повернулся к Веронике Андреевне, протягивая ей неожиданную находку.

– Так это же домашний телефон Симы, который она постоянно брала с собой, когда выходила из дома. Откуда он здесь?

– Может, она его забыла, когда приходила к тебе?

– Ну что ты, Игорек! Сима к нам уже сто лет не заходила. К тому же я только вчера утром тщательно чистила тут все пылесосом, и никакого телефона не было. – Она задумалась, а потом воскликнула: – Так здесь же Мария Ивановна вчера лежала! Может, телефон из ее кармана и выпал?

– Я, пожалуй, пойду, – заторопилась Лиза, ясно осознавая, что перед ней ломают комедию. Ей было так противно и страшно, что оставаться здесь более она не могла. – Мне лучше пораньше лечь спать. – Она забрала трубку, сунула ее в сумку и направилась к выходу. – Не надо меня провожать, – остановила она соседей, направившихся было за ней. – Я знаю, где выход.

Оказавшись за дверью, нехотя подошла к тетушкиной квартире. Вставив ключ в замочную скважину, постояла немного, раздумывая, затем спрятала ключи в сумку и стремглав кинулась вниз по лестнице. Вновь войти в квартиру и увидеть улыбающуюся тетушку было выше ее сил.





Глава 7

Туманность Андромеды, или Как не сойти с ума




Лиза выскочила на улицу и сразу же попала в объятия густого тумана. Она словно рыба, выброшенная на берег, открытым ртом хватала свежий воздух, но воздух оказался теплым и влажным, а потому облегчения не принес. Грудь сдавливала какая-то тяжесть, и Лиза расстегнула ворот рубашки. Между прочим, экологи не советуют гулять во время тумана, так как это может быть смог – дымовой туман из-за загрязнений, выделяемых транспортом и промышленными предприятиями. Какая чушь лезет ей в голову! Лучше бы подумала о том, куда это она на ночь глядя собралась? Да какая разница! Куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого дома!

Она шла по улице, пробираясь сквозь серое марево и сталкиваясь с редкими в этот поздний час прохожими со стертыми темнотой лицами. Люди словно скользили по воздуху над землей и уносились своими раскрытыми – непонятно для чего, ведь дождя-то нет! – как миниатюрные парашюты, зонтами в непроглядную неизвестность. Да почему же в «неизвестность»? Они спешат по домам, где их ждут родные и близкие люди. А вот Лизу никто не ждет. Уже несколько дней. Это она, ее неутихающая тревога, лишила Лизу способности реально ощутить себя сопричастной к жизни. Лиза больше не верит, что люди способны ей помочь.

Лиза вдруг остановилась. А и в самом деле, куда она идет и зачем? Убегает от преследователей? Так за ней никто не гонится. Но если она и дальше будет шастать одна по ночному городу, то привлечет к себе внимание какого-нибудь скучающего без жертвы маньяка. Домов почти не было видно, они как будто растворились в гуще тумана, появляясь иногда в виде призрачных теней. Свет фар медленно двигающихся автомобилей с трудом пробивался сквозь вязкую пелену, покрывающую ночной город.

Она дошла до перекрестка и в нерешительности остановилась. И куда теперь? Прямо как в сказке: перед ней четыре дороги, вот только ведут они – в никуда. Лиза порылась в сумочке, достала сотовый, нашла записку Аркадия Яковлевича и набрала номер. С трудом разглядев улицу и номер дома, продиктовала адрес, затем отошла к находившейся рядом автобусной остановке и приготовилась ждать.

Слишком беспардонный Аркадий Яковлевич и его сыночек, темная лошадка, вернее, кот в мешке, да к тому же черный и все время таинственно помалкивающий, – тоже не лучший выход из создавшегося положения, но все же лучше, чем общаться с убийцами.

Да с чего она взяла, что Игорь с матушкой убийцы?! Из-за наличия в их квартире телефонной трубки от тетушкиного радиотелефона? Но это еще ни о чем не говорит. Трубку и в самом деле могла обронить Мария Ивановна. Или не могла? Тогда трубку ей подкинул убийца? После того, как перенес тело тети Симы в ее квартиру? Тогда выходит, что подозревать нужно всякого, кто побывал в квартире Игоря и его матушки. Значит, искать преступника далеко не придется, потому что он постоянно находится рядом.

Из остановившегося возле Лизы такси выглянул Яков:

– Лиза, садись в машину.

И только устроившись в теплом салоне рядом с уверенным и преданно взирающим на нее Яковом, продрогшая и озябшая, Лиза поняла, что впервые за эти дни поступила правильно, обратившись за помощью именно к нему и его отцу. Ехали молча, но несколько смущенные взгляды Якова говорили о многом: о симпатии, готовности взять на себя ее трудности, а также о благодарности за оказанное доверие. Или ей это только показалось? Тогда откуда это спокойствие, исходящее от него, а главное – необъяснимое чувство защищенности и уверенности в том, что скоро все разрешится?

– Я рад, Лизонька, что ты не пренебрегла нашей помощью, – радушно встретил ее Аркадий Яковлевич, вставая навстречу из-за столика гостиничного ресторана с роскошным зеркальным залом, куда привел Лизу Яков. – Ты же не возражаешь, чтобы мы поговорили здесь? Думаю, что на людях гораздо легче переносить одиночество, чем в пустой квартире, ты не находишь? Я уже заказал еду, так что предлагаю отужинать, чем бог послал. А потом и о деле потолкуем. Договорились?

Лиза промолчала. Ей совсем не хотелось поддерживать светскую беседу, даже из вежливости. Все смешалось в ее бедной голове, и она так устала от одиночества, что не прочь хоть на время вылезти из своей скорлупы, в которую заточила себя по собственной воле. Вокруг кипела весельем пышущая довольством и роскошью чужая устроенная жизнь. И, несмотря на сходство окружающего с декорациями какого-то буйного действа, Лизе показалось, что она наконец очутилась в относительной безопасности.

Ах, как же сильно она проголодалась! Аркадий Яковлевич с сыном явно отдавали предпочтение русской кухне.

– Вот, Лизонька, угощайся. Изысканный стол для любого гурмана. Перепела в пряном соусе, икра красная и черная, холодец телячий. А еще мои любимые огурчики малосольные и грибочки в сметане, – распинался Аркадий Яковлевич, не зная, как угодить Лизе. – А посмотри, какая стерлядка под соусом, – просто загляденье. Да и свиная рулька тебе наверняка понравится. Не говоря уже об оленине жареной с картофелем и клюквенным соусом. Ну а без расстегайчиков с рыбой и пирожков с мясом и грибами – и стол словно пустой.

Все это великолепие предлагалось запивать французским красным сухим вином. На десерт подали медовик и клубничное мороженое. Лиза поглощала удивительно вкусные яства и радовалась, что никакие неприятности не уничтожили ее способности получать удовольствие от такой простой радости, как еда. Лучше вовремя поесть, чем потом всю жизнь лечиться от язвы, заработанной из-за стрессов на голодный желудок.

– Лизонька, ты же не собираешься возвращаться сегодня в пустую квартиру? Представляю, как тебе там одиноко и неуютно. У нас с Яковом разные номера. На сегодняшнюю ночь он переберется ко мне, а ты в его номере расположишься и будешь хозяйкой, да? Номер очень хороший, самое необходимое там есть. Я, знаешь ли, человек совсем не бедный, а потому позволяю себе останавливаться только в дорогих фешенебельных отелях. Ну как, договорились?

Лиза, напрягшаяся было в начале тирады, облегченно вздохнула и кивнула в ответ с улыбкой благодарности: вот и еще один мучивший ее вопрос разрешился сам собой. Как же легко ей с этими сильными, уверенными в себе мужчинами. И жизнь рядом с ними представляется такой же безопасной, как за каменной стеной.

После запоздалого ужина они перебрались в уютный просторный номер Якова и уселись в кресла за небольшим журнальным столиком, на котором красовалась хрустальная ваза с фруктами и напитки.