Да что вообще происходит?! Не подозревала, что у нас существуют технологии, позволяющие украсть чужой облик. Допустим, они есть, но я об этом не просила и согласия быть подопытной не давала. И обстановка тут слишком непритязательная для высокотехнологичного медицинского центра.
Еще раз, уже внимательнее, прошлась взглядом по помещению, подмечая детали, которые при беглом осмотре остались незамеченными, — кровать простой конструкции, не функциональную, выполняющую всего лишь одну задачу опоры для тела во время сна. Рельефную металлическую панель с подведенными трубками — по всей видимости, примитивный обогреватель. Висящий на потолке стеклянный цилиндр, провод от которого шел к коробке на стене. Выключатель? Шагнув к нему, я щелкнула клавишей. Свет предсказуемо вспыхнул, а я в очередной раз поразилась незамысловатым техническим решениям.
Все еще недоумевая при виде простоты обстановки, я развернулась и с нового ракурса заметила еще одну деталь интерьера — прикроватную тумбу. Вернее, емкость с жидкостью, которая на ней стояла. Сделанная из прозрачного материала, она была заполнена столь же прозрачной жидкостью, напоминающей воду.
Отвинтив крышку, я понюхала, но никакого подозрительного запаха не ощутила. Глотнув, поняла, что не ошиблась. Самая обычная вода. Выпив сразу почти половину бутылки, я с трудом остановилась — настолько сильно пересохло горло. И все же я предпочла сохранить часть воды нетронутой. Поставив бутылку на место, погладила кончиками пальцев привлекательно-яркий прямоугольный сверток, лежащий там же, на тумбочке. Сверху бумага, под ней тонкая алюминиевая фольга. Зачем?
Подняла, рассматривая внимательнее. Кажется, это всего лишь упаковка. А в ней… В ней спрятана пластина темно-коричневого цвета, с приятным запахом. Еда?
Лизнув, ощутила сладкий вкус и не удержалась — откусила кусочек. Подержала на языке тающую маслянистую массу и с удовольствием проглотила. Вкусно! Жаль только, что пить после этого угощения захотелось снова. Зато хоть настроение поднялось и появился-обнадеживающий настрой.
Да, я по-прежнему не понимала сути происходящего со мной, не могла понять, где мое прежнее тело, зачем его забрали и когда вернут, но… Но мне оставили еду и питье, значит, я кому-то нужна. Иначе продолжала бы мучиться от голода и жажды. Какой-никакой, а все же аргумент в пользу моей нужности для тех, кто запер дверь комнаты.
Дверь… Если я не могу в нее выйти, то могу хотя бы посмотреть в окно. Оно, скорее всего, тоже закрыто, но, по крайней мере, прозрачно.
Отодвинув в сторону полоски жалюзи, я настороженно присмотрелась к открывшемуся виду. Ничего особенного, напротив моего окна часть двора, покрытая плиткой, и островки чахлой растительности с ненормально зелеными листьями. Стоящая чуть в отдалении ограда была невысокой, но надежно скрывала здание от посторонних взглядов.
Выбраться и даже позвать на помощь я не смогу. Во-первых, снять металлическую решетку с окна без специальных инструментов проблематично. Во-вторых, кто услышит и поможет запертой девушке? Наверняка в соседних помещениях такие же пленники, как я. Ну а в-третьих, какой смысл сбегать, если я еще толком ни в чем не разобралась. Должно же быть этому происшествию какое-то разумное объяснение.
Выдержка и умение собраться — это первое, чему девочек учат в пансионе. Мужчины могут иногда такие неожиданные выходки устраивать, что не устаешь удивляться. А кто последствия должен исправлять? А в идеале вообще пресекать подобное.
Так что успокоилась я быстро. Следует выждать, чтобы не наделать глупостей и достойно выдержать выпавшее мне испытание.
Испытание!
Ухватила за хвост мелькнувшую догадку. Я же, когда была еще маленькой, слышала, как девочки постарше болтали о чем-то подобном. Что, мол, иногда выпускницам «везет» столкнуться с тайной проверкой. Им, даже когда они уже покинули пансион, без предупреждения назначают дополнительный экзамен, особенно если в жизни у них все складывается излишне гладко. А ведь это как раз про меня!
Я лучше всех училась на своем курсе, все зачеты сдавала с первого раза, о практиках мои кураторы отзывались лишь положительно. И в личных отношениях у меня все устроилось сравнительно быстро. Олерианайлер даже не потребовал пробной попытки совместного ведения хозяйства, сразу замужество предложил. А талант у любимого редкий, и потому наверняка у работодателей закономерные сомнения возникли, что я в состоянии защитить своего мужчину, справиться с теми трудностями, которые предстоят. Вот и итог.
Значит, мне следует ждать. И быть внимательной. Именно сейчас я осознала, что непривычный вид из окна был специально созданной декорацией. Ведь в нашем мире нет таких странных растений. Это наверняка должно, по задумке экзаменаторов, вывести меня из состояния равновесия.
Однако вряд ли суть испытания лишь в том, чтобы выяснить мою стрессоустойчивость. Кураторы обычно подбирают задания с учетом всех личных качеств испытуемой. И раз мне предоставили еще и какое-то новое непонятное тело, я должна в первую очередь не ломать себе голову над неразрешимой проблемой, как именно это произошло, а обязана с ним освоиться. Узнать, какие у него достоинства и недостатки. Чтобы с умом использовать первые и учитывать наличие вторых. Подумать, можно ли обратить их себе на пользу.
В общем, мешкать и откладывать изучение я не стала. Зато некоторое время спустя точно знала, что дыхалка у организма аховая, длительного спринтерского забега не выдержит, лишь размеренный темп. А вот гибкость оказалась на высоте, и вообще подвижность неплохая, несмотря на специфический коренастый тип телосложения. Кожа разочаровала — излишне нежная и легко повреждаемая. Даже собственные ногти могли запросто ее разодрать. Да еще и регенерация крайне слабая кровь лишь запеклась и ранка, которую я себе нанесла, никак не желала зарастать.
Зато потребности тела в плане гигиены были аналогичны. И судя по наличию не слишком приметной двери, к тому же оказавшейся незапертой, удовлетворять их полагалось здесь же, рядом со спальней, раз иной возможности нет.
В небольшом смежном помещении обнаружилась раковина устаревшей конструкции. Краны с водой — это настоящая древность, мне пришлось долго вращать фиксаторы, чтобы отрегулировать температуру и напор воды. Но зато на стене оказалось зеркало, а в нем отразилось…
Лицо. Чужое, незнакомое. Оно не выглядело отвратительным и отталкивающим, просто непривычным. А в чем-то даже привлекательным. Изящные черты, тонкие брови, выразительные, пусть и не очень большие глаза. Нос хоть и сильно выступающий, но аккуратный и прямой. Четко очерченная линия губ, ровный тон кожи. По сути, была лишь одна проблема: это не мое лицо.
Очевидно, экзаменаторы решили максимально усложнить задачу по адаптации в некомфортных условиях. Даже зеркальная поверхность не давала объемного отражения, приходилось вертеться, чтобы видеть себя в разных ракурсах.
Пока себя рассматривала, поняла еще одно: тело очень чувствительно к температурным воздействиям. А потому наверняка и другим тоже — химическим, болевым. Кстати, терморегуляция организма далека от идеальной — отдает тепла он несоразмерно больше того, что получает. По крайней мере, пока я стояла на полу босиком, мои ноги очень быстро начали мерзнуть. Притом что голой я отнюдь не была.
Расстегнув короткую куртку из непонятной ткани, я обнаружила под ней маленькую, обтягивающую грудь майку. Существенного тепла ни то ни другое не давало. Облегающие брюки были длинными и полностью закрывали ноги. Похоже, к этому комплекту полагается обувь, которой на мне нет. Почему ее забрали? Чтобы снизить вероятность побега?
Странно… Разве это может повлиять на мою решимость? Скорее, цель иная — доставить максимальный дискомфорт. Это логичнее.
Я забралась с ногами на кровать, завернувшись в одеяло. Буду сохранять тепло, раз уж в этом есть необходимость. Но бездельничать себе не позволю. У меня еще другие органы чувств нуждаются в проверке. А они наверняка тоже отличаются от обычных, раз тело иное.
Запахи вблизи различались достаточно четко. Я ощущала слабый аромат парфюма, который был нанесен на тело. Пустая упаковка от лакомства тоже имела остаточный запах. Теоретически растительность во дворе тоже пахла, только я этого не чувствовала. Значит, расстояние дает свои ограничения.
А вот зрение, кстати, что на свету, что в темноте мне показалось идентичным привычному. По крайней мере, укрывшись с головой, я мачо что видела, как и прежде. Зато слух был неплох. В полной тишине я без усилителей слышала какие-то шорохи за окном и под дверью. И приглушенные голоса. Жаль только, смысла фраз уловить не удавалось. Но хотя бы как систему ориентации и оповещения об угрозе звук можно использовать, уже хорошо.
Я так и сидела в ожидании, прислушиваясь к бормотанию за дверью. Там определенно кто-то разговаривал.
— Как не надо? Я со вчерашнего утра там не прибиралась. Илья Васильевич, это же ваше распоряжение, чтобы порядок и чистота в санатории были на высоте! Меня же премии лишат, если дежурная найдет грязь. Как я буду объясняться?
Невысокая тучная женщина в халате и с арсеналом чистящих средств и приспособлений для уборки, закрепленных на тележке, с беспокойством заглядывала в лицо возвышающегося над ней Бершева.
— А я повторяю: успокойтесь, проблем у вас не будет. Уборка в этой палате отменяется до моего особого приказа.
— Хорошо-хорошо, Илья Васильевич. И близко не подойду! Только вы уж сами скажите Марь Патне… Мне-то она не поверит, а вы другое дело.
Бершев тоскливо вздохнул, глядя вслед уходящей к другой палате уборщице. Вот бы все его подчиненные были такими же уступчивыми. Ринат покорностью не отличается, постоянно норовит диктовать свои правила. А ведь, казалось бы, какое ему дело? Сделал свою работу и отойди в сторону. Так нет же, начинает что-то выдумывать, проблемы городить на пустом месте.
Ладно, когда результат очень шаткий и неопределенный, в этом случае его вмешательство еще можно объяснить. Но когда процесс налажен и за него взялись другие… И зачем Ринат сует свой нос туда, куда не следует?
В общем, в планы Бершева упертость ученого никак не вписывалась. Мало того, она еще их и нарушала. Причем самым радикальным и наглым образом. А как иначе расценить категоричное «я запрещаю!» в ответ на вполне лаконичное «пришла в себя? Я ее забираю».
— Это что еще за саботаж? — предсказуемо рассердился Илья, замерев на пороге лаборатории, даже забыв, что мешает закрыться двери. — Ты одурел от сверхурочной работы или обнаглел до крайности? Мы о чем договаривались?
— Я помню, — привычным жестом взъерошил волосы Ринат. Бросил взгляд на экран, где сменяли друг друга непонятные символы, и объяснил: — Организму девушки нужен отдых, а поспешное знакомство с тобой может помешать нормальной адаптации.
— А одиночная камера-изолятор как нельзя лучше помогает привыкнуть к новому миру, — съязвил Бершев.
— Ну… — Ринат поморщился, отводя глаза. — Она не там. В общем, я ее в обычную палату отвез. Не надо меня испепелять взглядом! — возмутился он реакции руководства. — Девушка вменяемая. Незачем травмировать ее психику еще сильнее. Дверь я запер, стекла в раме там непробиваемые. Да и этаж третий.
— Придурок… — в сердцах пробормотал Илья. И уже громче возмутился: — Там же ни смотрового окна, ни системы наблюдения! Ты хотя бы о безопасности вспомнил!
— Чьей? — хмыкнул Ринат. — Чем может угрожать нам глупая девчонка из отсталого мира? Так что я всего лишь постарался снизить для нее уровень стресса.
— Ишь благодетель выискался! Это моя роль. Не мешай!
— Делай что хочешь, — поднял руки вверх ученый, изображая поражение. — Голоса разума ты уже не слышишь. Жажда наживы окончательно помутила твой рассудок.
Предпочитаю называть это деловым интересом. В какой она палате?
— В тридцать шестой.
Ринат вздохнул и, достав из кармана ключ, положил в протянутую ладонь. Понимал — спорить дальше бессмысленно, а пускать в ход подозрения насчет возможной ошибки относительно уровня прогрессивности мира преждевременно. Доказательства-то косвенные. Записать нужно побольше, чтобы было на что опираться. А пока оставалось лишь надеяться, что Илья проявит адекватность.
— Глупость какая, — бурчал Бершев, поднимаясь по лестнице. — Разве я с девушкой контакт не найду? — шипел, сворачивая в боковой коридор. — Можно подумать, она не захочет выбраться из заточения… Это еще что? — Он ускорил шаг, увидев, как уборщица, стоя перед заветной дверью, перебирает ключи, отыскивая нужный в связке.
И теперь, глядя вслед уходящей женщине, Илья радовался. Успел как раз вовремя!
Хотя на самом деле мог и не торопиться — запасной ключ Ринат предусмотрительно забрал. Так что, даже если бы Бершев задержался, войти уборщица не смогла бы.
Голоса стихли, что заставило меня насторожиться. Пока я их слышала, было как-то спокойно, словно я понимала — беседующим не до меня. Теперь же все могло измениться.
И действительно изменилось.
Царапающий звук ключа в замке, негромкий щелчок… Я внутренне напряглась, стараясь, чтобы внешне этого не было заметно. Голову опустила, колени обняла руками жестом беззащитной беспомощности. Кто бы сейчас ни вошел, ему незачем видеть во мне угрозу. Да и у меня нет цели вредить, пока я не разобралась в обстановке. Нужно всеми силами избегать конфликтов, подбираясь ближе к новым фактам. Информация важнее свободы! Тем более условной, раз у меня нет моего собственного тела.
Сквозь тонкую занавесь распущенных волос я внимательно наблюдала за шагнувшим в открытую дверь мужчиной.
По меркам моего мира он мог бы считаться привлекательным. Молодой, с гармоничными чертами лица. Статный, достаточно высокий по сравнению с моим временным телом. Пожалуй, его облик портила излишняя серьезность, властность и, похоже, желание контролировать ситуацию. Нехарактерные качества для мужчины, ведь это непосредственно женские обязанности. Или он где-то получил неправильное воспитание, не соответствующее традициям?
Мое недоумение незнакомец развеивать не спешил. Несколько секунд постоял у двери, несомненно, чтобы дать мне возможность его рассмотреть и, наверное, среагировать. Само собой, не дождался — я пыталась разобраться в мотивах его действий и торопиться не хотела.
— Нея…
Имя прозвучало негромко и как-то ласково. Ясности происходящему это не принесло, зато добавило любопытства… Моим именем он называет это чужое мне тело. Значит, в курсе того, как я в нем оказалась. То есть причастен к проверке, вне всяких сомнений. Но неясно, в каком качестве. И потому я предпочла промолчать.
— Как ты себя чувствуешь? — Вопрос был задан тоже с явно участливыми интонациями. — Тебе что-то нужно?
Нужно? Хм… Мне стало не по себе. Неужели я уже допустила какую-то ошибку и он усомнился в моей стойкости? При таких подозрениях оправдаться можно исключительно поступками, слова тут не помогут, это я хорошо усвоила в пансионе.
Быстро сообразить, что именно надо сделать, оказалось сложно, а незнакомец ждать не пожелал.
— Молчишь? — сокрушенно вздохнул, подходя ближе, и присел на противоположный край кровати. — Неужели тебе не интересна причина, по которой ты оказалась здесь?
Еще как интересна. Только не могу же я в этом признаться, если уж нарвалась на тайное испытание. Однако и уклоняться от беседы теперь будет неправильно. Слишком много вопросов задано.
— Вы знаете мое имя, а я не знаю вашего. Разве таким должно быть начало разговора?
— Верно, — заулыбался мужчина. Моя готовность к диалогу его порадовала и снизила напряжение. — Прости, что я сразу не представился. Илья.
Я едва удержалась от того, чтобы не захихикать. Вовремя себя сдержала и даже пристыдила. Ему и самому неловко от слишком короткого имени, потому и не захотел сразу представляться. Какому мужчине нравится признавать, что он не обладает никаким талантом? Я всего пару раз встречала таких несчастных, чье имя было коротким. Потому и вспомнила поздно. А смеяться над теми, кому не повезло в жизни, неприлично. Наверняка Илье сложно выдержать конкуренцию среди более одаренных собратьев и не слишком приятно, что он вынужден работать, как женщина, в инспекции, контролируя качество обучения.
— Не бойся меня, — произнес знакомец. — Понятно, что тебе нужно время привыкнуть, но я не причиню тебе зла. Наоборот, буду помогать во всем и поддерживать. И потому хочу, чтобы ты всегда и без смущения обращалась ко мне с любыми просьбами. Помни, что я готов решить любые твои проблемы. Договорились?
Э-э-э… С ума сойти. Это кто вообще выдумал такое ненормальное испытание?! Почему я должна вести себя как ни на что не способный мужчина? Разве не нужно проявлять свои лучшие качества? В чем тогда цель проверки?
— Я сама могу справиться с трудностями, — осторожно ответила я, нащупывая нить разговора.
— Не сомневаюсь, — снова улыбнулся Илья. — Только ведь намного проще и приятнее, когда есть поддержка. Верно? Да и мир, в который ты попала, вряд ли тебе привычен. Следовательно, одной тебе будет очень сложно.
О чем он? Неужели не только тело, но и мир чужой? То-то мне показалась странной отсталость местной техники и непохожесть облика здешних жителей! Зато теперь можно предположить, что инспектора-наблюдателя из моего мира сюда направили не только для контроля, но и для более успешного выполнения задания.
Любопытно, он знает сроки нашего пребывания здесь? Или тоже в неведении? И вообще, неплохо было бы получить хоть какие-то разъяснения.
— Почему я выгляжу иначе? И мир тоже, — избежала я прямого ответа, ведь о самом испытании спрашивать нельзя, надо делать вид, что все принимаешь всерьез.
Еще раз, уже внимательнее, прошлась взглядом по помещению, подмечая детали, которые при беглом осмотре остались незамеченными, — кровать простой конструкции, не функциональную, выполняющую всего лишь одну задачу опоры для тела во время сна. Рельефную металлическую панель с подведенными трубками — по всей видимости, примитивный обогреватель. Висящий на потолке стеклянный цилиндр, провод от которого шел к коробке на стене. Выключатель? Шагнув к нему, я щелкнула клавишей. Свет предсказуемо вспыхнул, а я в очередной раз поразилась незамысловатым техническим решениям.
Все еще недоумевая при виде простоты обстановки, я развернулась и с нового ракурса заметила еще одну деталь интерьера — прикроватную тумбу. Вернее, емкость с жидкостью, которая на ней стояла. Сделанная из прозрачного материала, она была заполнена столь же прозрачной жидкостью, напоминающей воду.
Отвинтив крышку, я понюхала, но никакого подозрительного запаха не ощутила. Глотнув, поняла, что не ошиблась. Самая обычная вода. Выпив сразу почти половину бутылки, я с трудом остановилась — настолько сильно пересохло горло. И все же я предпочла сохранить часть воды нетронутой. Поставив бутылку на место, погладила кончиками пальцев привлекательно-яркий прямоугольный сверток, лежащий там же, на тумбочке. Сверху бумага, под ней тонкая алюминиевая фольга. Зачем?
Подняла, рассматривая внимательнее. Кажется, это всего лишь упаковка. А в ней… В ней спрятана пластина темно-коричневого цвета, с приятным запахом. Еда?
Лизнув, ощутила сладкий вкус и не удержалась — откусила кусочек. Подержала на языке тающую маслянистую массу и с удовольствием проглотила. Вкусно! Жаль только, что пить после этого угощения захотелось снова. Зато хоть настроение поднялось и появился-обнадеживающий настрой.
Да, я по-прежнему не понимала сути происходящего со мной, не могла понять, где мое прежнее тело, зачем его забрали и когда вернут, но… Но мне оставили еду и питье, значит, я кому-то нужна. Иначе продолжала бы мучиться от голода и жажды. Какой-никакой, а все же аргумент в пользу моей нужности для тех, кто запер дверь комнаты.
Дверь… Если я не могу в нее выйти, то могу хотя бы посмотреть в окно. Оно, скорее всего, тоже закрыто, но, по крайней мере, прозрачно.
Отодвинув в сторону полоски жалюзи, я настороженно присмотрелась к открывшемуся виду. Ничего особенного, напротив моего окна часть двора, покрытая плиткой, и островки чахлой растительности с ненормально зелеными листьями. Стоящая чуть в отдалении ограда была невысокой, но надежно скрывала здание от посторонних взглядов.
Выбраться и даже позвать на помощь я не смогу. Во-первых, снять металлическую решетку с окна без специальных инструментов проблематично. Во-вторых, кто услышит и поможет запертой девушке? Наверняка в соседних помещениях такие же пленники, как я. Ну а в-третьих, какой смысл сбегать, если я еще толком ни в чем не разобралась. Должно же быть этому происшествию какое-то разумное объяснение.
Выдержка и умение собраться — это первое, чему девочек учат в пансионе. Мужчины могут иногда такие неожиданные выходки устраивать, что не устаешь удивляться. А кто последствия должен исправлять? А в идеале вообще пресекать подобное.
Так что успокоилась я быстро. Следует выждать, чтобы не наделать глупостей и достойно выдержать выпавшее мне испытание.
Испытание!
Ухватила за хвост мелькнувшую догадку. Я же, когда была еще маленькой, слышала, как девочки постарше болтали о чем-то подобном. Что, мол, иногда выпускницам «везет» столкнуться с тайной проверкой. Им, даже когда они уже покинули пансион, без предупреждения назначают дополнительный экзамен, особенно если в жизни у них все складывается излишне гладко. А ведь это как раз про меня!
Я лучше всех училась на своем курсе, все зачеты сдавала с первого раза, о практиках мои кураторы отзывались лишь положительно. И в личных отношениях у меня все устроилось сравнительно быстро. Олерианайлер даже не потребовал пробной попытки совместного ведения хозяйства, сразу замужество предложил. А талант у любимого редкий, и потому наверняка у работодателей закономерные сомнения возникли, что я в состоянии защитить своего мужчину, справиться с теми трудностями, которые предстоят. Вот и итог.
Значит, мне следует ждать. И быть внимательной. Именно сейчас я осознала, что непривычный вид из окна был специально созданной декорацией. Ведь в нашем мире нет таких странных растений. Это наверняка должно, по задумке экзаменаторов, вывести меня из состояния равновесия.
Однако вряд ли суть испытания лишь в том, чтобы выяснить мою стрессоустойчивость. Кураторы обычно подбирают задания с учетом всех личных качеств испытуемой. И раз мне предоставили еще и какое-то новое непонятное тело, я должна в первую очередь не ломать себе голову над неразрешимой проблемой, как именно это произошло, а обязана с ним освоиться. Узнать, какие у него достоинства и недостатки. Чтобы с умом использовать первые и учитывать наличие вторых. Подумать, можно ли обратить их себе на пользу.
В общем, мешкать и откладывать изучение я не стала. Зато некоторое время спустя точно знала, что дыхалка у организма аховая, длительного спринтерского забега не выдержит, лишь размеренный темп. А вот гибкость оказалась на высоте, и вообще подвижность неплохая, несмотря на специфический коренастый тип телосложения. Кожа разочаровала — излишне нежная и легко повреждаемая. Даже собственные ногти могли запросто ее разодрать. Да еще и регенерация крайне слабая кровь лишь запеклась и ранка, которую я себе нанесла, никак не желала зарастать.
Зато потребности тела в плане гигиены были аналогичны. И судя по наличию не слишком приметной двери, к тому же оказавшейся незапертой, удовлетворять их полагалось здесь же, рядом со спальней, раз иной возможности нет.
В небольшом смежном помещении обнаружилась раковина устаревшей конструкции. Краны с водой — это настоящая древность, мне пришлось долго вращать фиксаторы, чтобы отрегулировать температуру и напор воды. Но зато на стене оказалось зеркало, а в нем отразилось…
Лицо. Чужое, незнакомое. Оно не выглядело отвратительным и отталкивающим, просто непривычным. А в чем-то даже привлекательным. Изящные черты, тонкие брови, выразительные, пусть и не очень большие глаза. Нос хоть и сильно выступающий, но аккуратный и прямой. Четко очерченная линия губ, ровный тон кожи. По сути, была лишь одна проблема: это не мое лицо.
Очевидно, экзаменаторы решили максимально усложнить задачу по адаптации в некомфортных условиях. Даже зеркальная поверхность не давала объемного отражения, приходилось вертеться, чтобы видеть себя в разных ракурсах.
Пока себя рассматривала, поняла еще одно: тело очень чувствительно к температурным воздействиям. А потому наверняка и другим тоже — химическим, болевым. Кстати, терморегуляция организма далека от идеальной — отдает тепла он несоразмерно больше того, что получает. По крайней мере, пока я стояла на полу босиком, мои ноги очень быстро начали мерзнуть. Притом что голой я отнюдь не была.
Расстегнув короткую куртку из непонятной ткани, я обнаружила под ней маленькую, обтягивающую грудь майку. Существенного тепла ни то ни другое не давало. Облегающие брюки были длинными и полностью закрывали ноги. Похоже, к этому комплекту полагается обувь, которой на мне нет. Почему ее забрали? Чтобы снизить вероятность побега?
Странно… Разве это может повлиять на мою решимость? Скорее, цель иная — доставить максимальный дискомфорт. Это логичнее.
Я забралась с ногами на кровать, завернувшись в одеяло. Буду сохранять тепло, раз уж в этом есть необходимость. Но бездельничать себе не позволю. У меня еще другие органы чувств нуждаются в проверке. А они наверняка тоже отличаются от обычных, раз тело иное.
Запахи вблизи различались достаточно четко. Я ощущала слабый аромат парфюма, который был нанесен на тело. Пустая упаковка от лакомства тоже имела остаточный запах. Теоретически растительность во дворе тоже пахла, только я этого не чувствовала. Значит, расстояние дает свои ограничения.
А вот зрение, кстати, что на свету, что в темноте мне показалось идентичным привычному. По крайней мере, укрывшись с головой, я мачо что видела, как и прежде. Зато слух был неплох. В полной тишине я без усилителей слышала какие-то шорохи за окном и под дверью. И приглушенные голоса. Жаль только, смысла фраз уловить не удавалось. Но хотя бы как систему ориентации и оповещения об угрозе звук можно использовать, уже хорошо.
Я так и сидела в ожидании, прислушиваясь к бормотанию за дверью. Там определенно кто-то разговаривал.
— Как не надо? Я со вчерашнего утра там не прибиралась. Илья Васильевич, это же ваше распоряжение, чтобы порядок и чистота в санатории были на высоте! Меня же премии лишат, если дежурная найдет грязь. Как я буду объясняться?
Невысокая тучная женщина в халате и с арсеналом чистящих средств и приспособлений для уборки, закрепленных на тележке, с беспокойством заглядывала в лицо возвышающегося над ней Бершева.
— А я повторяю: успокойтесь, проблем у вас не будет. Уборка в этой палате отменяется до моего особого приказа.
— Хорошо-хорошо, Илья Васильевич. И близко не подойду! Только вы уж сами скажите Марь Патне… Мне-то она не поверит, а вы другое дело.
Бершев тоскливо вздохнул, глядя вслед уходящей к другой палате уборщице. Вот бы все его подчиненные были такими же уступчивыми. Ринат покорностью не отличается, постоянно норовит диктовать свои правила. А ведь, казалось бы, какое ему дело? Сделал свою работу и отойди в сторону. Так нет же, начинает что-то выдумывать, проблемы городить на пустом месте.
Ладно, когда результат очень шаткий и неопределенный, в этом случае его вмешательство еще можно объяснить. Но когда процесс налажен и за него взялись другие… И зачем Ринат сует свой нос туда, куда не следует?
В общем, в планы Бершева упертость ученого никак не вписывалась. Мало того, она еще их и нарушала. Причем самым радикальным и наглым образом. А как иначе расценить категоричное «я запрещаю!» в ответ на вполне лаконичное «пришла в себя? Я ее забираю».
— Это что еще за саботаж? — предсказуемо рассердился Илья, замерев на пороге лаборатории, даже забыв, что мешает закрыться двери. — Ты одурел от сверхурочной работы или обнаглел до крайности? Мы о чем договаривались?
— Я помню, — привычным жестом взъерошил волосы Ринат. Бросил взгляд на экран, где сменяли друг друга непонятные символы, и объяснил: — Организму девушки нужен отдых, а поспешное знакомство с тобой может помешать нормальной адаптации.
— А одиночная камера-изолятор как нельзя лучше помогает привыкнуть к новому миру, — съязвил Бершев.
— Ну… — Ринат поморщился, отводя глаза. — Она не там. В общем, я ее в обычную палату отвез. Не надо меня испепелять взглядом! — возмутился он реакции руководства. — Девушка вменяемая. Незачем травмировать ее психику еще сильнее. Дверь я запер, стекла в раме там непробиваемые. Да и этаж третий.
— Придурок… — в сердцах пробормотал Илья. И уже громче возмутился: — Там же ни смотрового окна, ни системы наблюдения! Ты хотя бы о безопасности вспомнил!
— Чьей? — хмыкнул Ринат. — Чем может угрожать нам глупая девчонка из отсталого мира? Так что я всего лишь постарался снизить для нее уровень стресса.
— Ишь благодетель выискался! Это моя роль. Не мешай!
— Делай что хочешь, — поднял руки вверх ученый, изображая поражение. — Голоса разума ты уже не слышишь. Жажда наживы окончательно помутила твой рассудок.
Предпочитаю называть это деловым интересом. В какой она палате?
— В тридцать шестой.
Ринат вздохнул и, достав из кармана ключ, положил в протянутую ладонь. Понимал — спорить дальше бессмысленно, а пускать в ход подозрения насчет возможной ошибки относительно уровня прогрессивности мира преждевременно. Доказательства-то косвенные. Записать нужно побольше, чтобы было на что опираться. А пока оставалось лишь надеяться, что Илья проявит адекватность.
— Глупость какая, — бурчал Бершев, поднимаясь по лестнице. — Разве я с девушкой контакт не найду? — шипел, сворачивая в боковой коридор. — Можно подумать, она не захочет выбраться из заточения… Это еще что? — Он ускорил шаг, увидев, как уборщица, стоя перед заветной дверью, перебирает ключи, отыскивая нужный в связке.
И теперь, глядя вслед уходящей женщине, Илья радовался. Успел как раз вовремя!
Хотя на самом деле мог и не торопиться — запасной ключ Ринат предусмотрительно забрал. Так что, даже если бы Бершев задержался, войти уборщица не смогла бы.
Голоса стихли, что заставило меня насторожиться. Пока я их слышала, было как-то спокойно, словно я понимала — беседующим не до меня. Теперь же все могло измениться.
И действительно изменилось.
Царапающий звук ключа в замке, негромкий щелчок… Я внутренне напряглась, стараясь, чтобы внешне этого не было заметно. Голову опустила, колени обняла руками жестом беззащитной беспомощности. Кто бы сейчас ни вошел, ему незачем видеть во мне угрозу. Да и у меня нет цели вредить, пока я не разобралась в обстановке. Нужно всеми силами избегать конфликтов, подбираясь ближе к новым фактам. Информация важнее свободы! Тем более условной, раз у меня нет моего собственного тела.
Сквозь тонкую занавесь распущенных волос я внимательно наблюдала за шагнувшим в открытую дверь мужчиной.
По меркам моего мира он мог бы считаться привлекательным. Молодой, с гармоничными чертами лица. Статный, достаточно высокий по сравнению с моим временным телом. Пожалуй, его облик портила излишняя серьезность, властность и, похоже, желание контролировать ситуацию. Нехарактерные качества для мужчины, ведь это непосредственно женские обязанности. Или он где-то получил неправильное воспитание, не соответствующее традициям?
Мое недоумение незнакомец развеивать не спешил. Несколько секунд постоял у двери, несомненно, чтобы дать мне возможность его рассмотреть и, наверное, среагировать. Само собой, не дождался — я пыталась разобраться в мотивах его действий и торопиться не хотела.
— Нея…
Имя прозвучало негромко и как-то ласково. Ясности происходящему это не принесло, зато добавило любопытства… Моим именем он называет это чужое мне тело. Значит, в курсе того, как я в нем оказалась. То есть причастен к проверке, вне всяких сомнений. Но неясно, в каком качестве. И потому я предпочла промолчать.
— Как ты себя чувствуешь? — Вопрос был задан тоже с явно участливыми интонациями. — Тебе что-то нужно?
Нужно? Хм… Мне стало не по себе. Неужели я уже допустила какую-то ошибку и он усомнился в моей стойкости? При таких подозрениях оправдаться можно исключительно поступками, слова тут не помогут, это я хорошо усвоила в пансионе.
Быстро сообразить, что именно надо сделать, оказалось сложно, а незнакомец ждать не пожелал.
— Молчишь? — сокрушенно вздохнул, подходя ближе, и присел на противоположный край кровати. — Неужели тебе не интересна причина, по которой ты оказалась здесь?
Еще как интересна. Только не могу же я в этом признаться, если уж нарвалась на тайное испытание. Однако и уклоняться от беседы теперь будет неправильно. Слишком много вопросов задано.
— Вы знаете мое имя, а я не знаю вашего. Разве таким должно быть начало разговора?
— Верно, — заулыбался мужчина. Моя готовность к диалогу его порадовала и снизила напряжение. — Прости, что я сразу не представился. Илья.
Я едва удержалась от того, чтобы не захихикать. Вовремя себя сдержала и даже пристыдила. Ему и самому неловко от слишком короткого имени, потому и не захотел сразу представляться. Какому мужчине нравится признавать, что он не обладает никаким талантом? Я всего пару раз встречала таких несчастных, чье имя было коротким. Потому и вспомнила поздно. А смеяться над теми, кому не повезло в жизни, неприлично. Наверняка Илье сложно выдержать конкуренцию среди более одаренных собратьев и не слишком приятно, что он вынужден работать, как женщина, в инспекции, контролируя качество обучения.
— Не бойся меня, — произнес знакомец. — Понятно, что тебе нужно время привыкнуть, но я не причиню тебе зла. Наоборот, буду помогать во всем и поддерживать. И потому хочу, чтобы ты всегда и без смущения обращалась ко мне с любыми просьбами. Помни, что я готов решить любые твои проблемы. Договорились?
Э-э-э… С ума сойти. Это кто вообще выдумал такое ненормальное испытание?! Почему я должна вести себя как ни на что не способный мужчина? Разве не нужно проявлять свои лучшие качества? В чем тогда цель проверки?
— Я сама могу справиться с трудностями, — осторожно ответила я, нащупывая нить разговора.
— Не сомневаюсь, — снова улыбнулся Илья. — Только ведь намного проще и приятнее, когда есть поддержка. Верно? Да и мир, в который ты попала, вряд ли тебе привычен. Следовательно, одной тебе будет очень сложно.
О чем он? Неужели не только тело, но и мир чужой? То-то мне показалась странной отсталость местной техники и непохожесть облика здешних жителей! Зато теперь можно предположить, что инспектора-наблюдателя из моего мира сюда направили не только для контроля, но и для более успешного выполнения задания.
Любопытно, он знает сроки нашего пребывания здесь? Или тоже в неведении? И вообще, неплохо было бы получить хоть какие-то разъяснения.
— Почему я выгляжу иначе? И мир тоже, — избежала я прямого ответа, ведь о самом испытании спрашивать нельзя, надо делать вид, что все принимаешь всерьез.