– Посыльный принес, сказал срочно, – она протянула небольшой сверток.

От него пахло чем-то странным, пожалуй, даже запретным. Пахло не на уровне обычных человеческих ощущений, как я тут же отметила, а на том пласте, который доступен только магам. Я не торопилась брать сверток в руки, хотя мне почему-то очень хотелось это сделать. Даже кончики пальцев зудели от напряжения.





Глава 24




Сверток принял папа. Поводил над ним чем-то, потом разорвал грубую упаковочную бумагу и вытащил синий дымчатого стекла флакон с плотно притертой пробкой и сложенный в несколько раз листок бумаги, который я сразу взяла. От волнения некоторое время не могла читать, строчки расплывались, прыгали, выхваченные буквы никак не хотели складываться в слова. Браслет опять предупреждающе заледенел – возможно, сосредоточиться я не могла как раз из-за него? Я постаралась как можно сильнее от него отстраниться, поставив внутренний барьер между собой и этим гадким артефактом, и наконец смогла прочитать.

«Снять артефакт нельзя. Но можно ослабить его действие. Во флаконе орочье зелье. Оно делает ментальное влияние невозможным почти полностью. Достаточно принимать раз в сутки. Но у него серьезный побочный эффект – человеческая магия того, кто принимает, полностью блокируется на это время и с прекращением приема может восстановиться не сразу. Но ничего другого найти пока не удается. Так что решать тебе. Рудольф».

Папа вопросительно на меня смотрел, я не стала ничего объяснять и просто протянула ему листок. Лишиться магии на неопределенное время? Практические занятия в Академии, привычное использование в быту, да и изготовление кремов станет невозможным. И все же я выпила бы зелье не задумываясь, если бы… если бы Рудольф пришел с ним сам, а не отправил с посыльным. «Я тебя люблю» – это всего лишь слова, если они ничем не подтверждены. Его не было полтора года, и он так и не объяснил, почему. И сейчас его здесь нет. А вот Николас, он всегда рядом, говорит, что любит, и хочет жениться. Он надежнее, он лучше. Он целуется так, что забыть невозможно. Ведь не только он, но и я не могла забыть тот поцелуй в Королевском Парке. Он вспоминался помимо моей воли. Если я выберу Николаса, не надо жертвовать магией – вдруг она совсем не восстановится? И как тогда жить недоучившемуся магу, помня о тех возможностях, что давал Дар? Я с ненавистью посмотрела на то место, где был браслет. Видеть я его не могла, но это не мешало ему на меня влиять. Это были не мои мысли, он нагло лез в голову и заставлял думать то, что ему выгодно. Я взяла флакон и потянула пробку. Пробка не поддавалась.

– Но магия… – неуверенно сказал папа. – Я слышал о таких зельях. Редко, но бывает, что магия уже не восстанавливается.

Пробка наконец вылетела, и я сразу сделала глоток. Зелье было горьким до невозможности, захотелось его сразу выплюнуть и полоскать рот, пока малейший привкус не исчезнет. Но зато в голове прояснилось, стало намного легче, исчезли навязчивые мысли о Рудольфе и Николасе. Но все же не полностью – они продолжали шевелиться на заднем плане, едва заметные, но не уходящие совсем. Браслет недовольно покрутился на руке. Мне почему-то подумалось, будь на его месте человек, он бы сейчас пытался проковырять панцирь, созданный зельем против артефакта, проковырять, чтобы как следует наказать меня за самоуправство.

– Даже если не восстановится, – возразила я, – это все равно лучше, чем потерять себя. Пусть на время, но потерять. А потом обнаружить, что ты связана с человеком, которого не любишь. Я же фактически жила без магии восемнадцать лет. Не так это и страшно, на самом деле. Не вернется – значит, такова моя плата за свободу, назначенная Богиней.

Папа недовольно покачал головой и сказал:

– Торопишься. Подождала бы хотя бы до завтра.

– Нет, – улыбнулась я, – вполне могло случиться, что завтра я бы этого не сделала. Артефакт на меня постоянно влияет, а если бы я уснула, то проснулась бы уже влюбленной в Николаса. А я не хочу. Нельзя заставлять людей чувствовать то, что хочется какому-то загадочному драконьему устройству.

– Не нравятся мне эти орочьи штучки, – недовольно сказал папа. – Хотя это зелье, скорее всего, инора Брайнер делала, но все же…

– Инора Брайнер? – переспросила я.

Я вся напряглась в ожидании ответа. Не знаю, что я ожидала услышать. Неужели Рудольф успел жениться за эти полтора года?

– Мать Рудольфа, – пояснил папа, который, похоже, и не заметил моего страха перед его ответом. Наверное, я научилась держать лицо не хуже леди Лоренц. – Она же алхимик, работает в Королевском Госпитале. И в орочьих зельях хорошо разбирается, может любое сделать.

– Любое может только шаман сделать, – возразила я.

Но возразила уже просто так. Чтобы возразить. Напряжение, терзавшее меня почти всю вторую половину дня, почти ушло, и сейчас я чувствовала только безмерную усталость, которая к утру пройдет.

– Так у нее среди орочьих родственников шаман есть, – ответил папа. – Нет, с зельем-то все в порядке, я уверен. А вот с твоим решением – нет.

– Главное – что я уверена.

– Что случилось? – голос Анны, о которой мы совсем забыли, наполнился страхом. – Штефани, вас отравили, и это противоядие? А оно поможет?

– Что ты, Анна, – я постаралась улыбнуться, – ничего такого, все хорошо. Никто меня не травил. Да и кому это нужно?

– Видели бы вы себя, когда пришли в магазин… – начала она.

– Я видела, – напомнила я ей.

– А сейчас ты выглядишь лучше, – заметил отец.

– В самом деле, – удивленно сказала Анна. – У вас бледность почти ушла. А это точно не противоядие?

– Нет, не противоядие, – я потерла виски. Я все так же чувствовала на одной руке холодную давящую тяжесть, но она уже не так пугала. – Богиня, как я устала! Какой жуткий выдался день.

– Тебе нужно поспать, – сказал папа.

Этого мне и самой хотелось. Но были обязанности, которые никто с меня не снимал. Приходилось заниматься магазином. Сегодня я решила закрыть его пораньше. Продавщицы этому только обрадовались – в торговом зале как раз никого не было, так что через несколько минут они уже выскочили с черного хода, весело переговариваясь. Анна хотела было передо мной отчитаться, но я ее тоже отправила отдыхать – вникать во что-то сил не осталось. Папа взял на себя тетю Маргарету, а я, сославшись на тяжелый день, сразу ушла к себе, пока тетя не обратила внимания на мой больной вид и не стала расспрашивать. Последнее, что я успела сделать, до того как провалилась в сон, это поставить заветный флакончик, который я все это время сжимала в руке, на прикроватную тумбочку. А то открою случайно во сне, и все выльется.

На следующий день в Академии на меня обрушился шквал вопросов. На мое заявление, что исчезновение магии – явление временное и скоро все войдет в норму, преподаватели отводили глаза и начинали в обтекаемых выражениях говорить, что Магия – не самое важное в жизни, люди прекрасно могут без нее обходиться и что мне лучше всего пока занятия не посещать, на что я справедливо заметила, что слушать лекции я могу и без Дара. А вот от практических занятий пришлось отказаться. Регина ахала и расспрашивала, как это меня угораздило, потом заявила, что я наверняка экспериментировала сама с тем списком, с каким к Вайсу подошла, а сейчас ей ничего рассказывать не хочу. Вайс… Про него я тоже забыла. Я не смогу работать в его лаборатории, пока у меня проблемы с Даром, значит, нужно к нему подойти и рассказать. Но ему я решила рассказать все как есть в надежде, что он сможет найти решение там, где спасовали другие. Последней парой у нас был алхимический практикум, на котором мне в нынешнем состоянии нечего было делать, поэтому я подошла к иноре Схимли и объяснила, почему ухожу и что надеюсь потом ей все сдать.

– Инорита Ройтер, – печально сказала она, – мне бы не хотелось вас расстраивать, вы одна из моих самых лучших учениц, но Дар может не вернуться.

– Пока об этом рано говорить.

– Да, рано. Но, может, вам лучше взять академический отпуск? Исчезновение магии не проходит за пару дней.

– Я надеюсь, через неделю все войдет в норму.


– Вы знаете причину, – она пожевала губами, – но говорить не хотите, я правильно понимаю? Это нарушение техники безопасности при работе?

– Нет, что вы, разве после ваших занятий это возможно? Нет, это плата за глупость. За мою глупость, и только.

– Тогда желаю вам, чтобы цена оказалась не слишком высокой, – она испытующе на меня посмотрела. – Но сейчас вы правы, делать вам на моих занятиях нечего.

Я бросила печальный взгляд на помещение, в котором столько всего было, не всегда правильного, но почти всегда интересного, и решила больше не задерживаться, а пойти поискать инора Вайса. Регина увязалась со мной, благо до начала занятий еще было время.

– Ты совсем не чувствуешь магии? – допытывалась она. – Совсем-совсем?

– Разве что немного, – неохотно ответила я. Я и без ее расспросов чувствовала себя как человек, чей мир потерял множество красок. Было непривычно, но браслет меня волновал намного больше. – Ты придешь к нам на выходные? Тетя Маргарета о тебе спрашивала.

– Ой, я же совсем забыла, – смутилась она. – Меня Моника попросила с ней к родителям съездить для поддержки. Она боится, что ее дома запрут. Я ей пообещала. Но я сразу, как приеду, к тебе забегу. Мы телепортом отправимся и туда, и обратно. Моника сказала, что платить, что за нее одну, что за нас двоих – разницы никакой.

Да, Моника знала, чем подцепить Регину. Подруга часто говорила, что ей очень хотелось бы узнать, как это – проходить через телепорт. Впрочем, чтобы помочь Монике, она и на дилижанс согласилась бы.

– Но ты все-таки возьми с собой деньги на обратную дорогу, – сказала я. – Если у тебя сейчас нет, могу дать.

– Не надо, у меня есть. Сколько там этот дилижанс стоит? – отмахнулась она. – Потом, я уверена, что Монику дома не оставят. У них же с Вернером – настоящее…

Она романтично вздохнула и оглянулась на аудиторию, где оставалась половина «настоящей» пары, которая дождалась своей второй части и теперь собиралась это как-то скрыть от родителей.

– Я в воскресенье ближе к вечеру забегу, – торопливо сказала Регина. – Мы в обед вернемся, и я сразу к вам.

– Мы будем ждать, – грозно сказала я, – только подумай не прийти. Месть будет страшная. За вечер я ее точно придумаю.

Регина прыснула, помахала рукой и побежала назад. До занятий оставалось всего нечего. А я отправилась искать Вайса. Занятия на сегодня у него уже закончились. На кафедре его не было. Пришлось идти в лабораторию, опасаясь, что у него опять защита поставлена и внутрь никак не попасть. Но на удивление защиты не было. Вайс сидел за столом и мрачно просматривал свои записи, которые касались нашей вчерашней беседы. По всей видимости, ничего нового найти ему не удалось, так что он даже обрадовался моему появлению, но потом нахмурился и выдал вместо приветствия:

– Что-то с вами не то, инорита.

– У меня магия заблокирована, – пояснила я.

– Ну да, – расслабился он, но тут же опять забеспокоился. – Но как это получилось? У вас вчера с Даром все в порядке было.

– Я выпила зелье, для которого это – побочный эффект, – пояснила я.

– Богиня! Но зачем? – ужаснулся Вайс. – Как можно так безответственно относиться к данному тебе при рождении?

– У меня не было выхода, – ответила я и рассказала про браслет и про то, как он нагло лезет мне в голову и меняет там мои мысли.

– Но жертвовать Даром?

– Это же не навсегда. Закончится влияние зелья – и он постепенно вернется. Мне важнее сохранить себя.

– Не знаю, не знаю, – недовольно протянул он, – никто вам точно не скажет, как скоро закончится действие. Так можно и без магии остаться. Лучше бы замуж вышли. Что в этом такого страшного?

– Я его не люблю.

– Пфф, – недовольно фыркнул он. – Любите, не любите… Да в вашем возрасте это постоянно меняется. Пожили бы с мужем, глядишь, и влюбились бы.

– А если нет? – Его непонимание меня уязвило.

– И что? – недоуменно посмотрел он на меня. – Зато остались бы при магии.

– Подозреваю, что доучиться мне бы все равно не дали. К чему мне магия, которой я не смогу пользоваться?

– А учебники на что? Какая безответственность! Я думал о вас лучше.

Вайс был явно возмущен моим выбором, но сама я в нем не раскаивалась. Выбор и сейчас казался мне единственно правильным. Мысль о том, что что-то может насильно менять мои мысли и чувства, приводила в ужас.

– В любом случае, зелье я уже начала принимать, – спокойно ответила я ему. – А вас хотела спросить, не знаете ли вы способа снять браслет.

– Наиболее оптимальным способом будет храм, – ответил он все так же недовольно и внезапно оживился: – А давайте сходим в ближайший – и проверим. Если сразу свалится, то вам и пить ничего больше не придется. А если еще магия быстро восстановится, то все будет просто прекрасно.

Я опешила. Заключать брак ради проверки? Это и само по себе неправильно, а уж с учетом кандидатуры Вайса – неправильно вдвойне. С него станется забыть, что мы с ним собирались разводиться, и потом с таким же жаром меня убеждать, что он и вернувшаяся магия – это лучший выбор, что я могу сделать.

– Заключать фиктивный брак – это гневить Богиню, – осторожно ответила я.

– Можно и не фиктивный, – спокойно ответил он. – Для меня без разницы.

– Вас я тоже не люблю, – удивленно сказала я. – Так что для меня нет особой разницы, выходить за вас или за своего… жениха.

– Так выходите за него, – он удивленно на меня воззрился. – В чем проблема?