© Вонсович Б., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017





Глава 1




– Штеффи, нельзя же все время только учиться, – капризно сказала Регина. – Нужно и о себе подумать. Этак не заметишь, как старой девой останешься.

Она вытащила у меня из рук конспект и с треском его захлопнула. Ей совсем не хотелось заниматься. Хотелось гулять и развлекаться. Ее манили к себе шумные веселые компании, студенческие вечеринки, балы Гаэррской Магической Академии, столь редко у нас устраиваемые. А вот изучение конспектов и выполнение заданий навевали тоску и сон. Наверное, она давно бы все это забросила, если бы не я. Вот только те, которые слишком много развлекались, надолго в Академии не задерживались. Регина никак этого не могла понять. Ей хотелось всего и сразу: любви, денег, успехов в учебе. Но только чтобы это было дано ей просто так. Потому что она – это она. Вот придет кто-то и возложит на свои широкие мужские плечи заботу о ней и всех ее проблемах. Поэтому главная задача – найти его, этого индивидуума. А как найти, если злая подруга заставляет сидеть за учебниками и не дает идти на поиски личного счастья? И сама идти не хочет.

Наша многолетняя, проверенная временем и приютскими условностями дружба явственно начинала давать трещину. Начитавшаяся любовных романов Регина была уверена, что жизнь – легка и приятна, а прекрасные принцы уже выстраиваются в очередь, чтобы упасть на колени и предложить ей руку, сердце, а в неопределенном будущем – еще и царство в придачу. И ее главная задача – выяснить, где эта очередь находится, и сделать выбор. Учебу она рассматривала лишь как помеху.

После выхода из приюта, где мы с ней выросли, до конца первого курса она жила в доме моей тети, которую я обрела совершенно неожиданно для себя полтора года назад. Я не собиралась искать родственников – судьба сама привела меня к ней, хотя не сказать что путь был таким уж легким и приятным. Вместе с тетей я нашла и отца, а вот моя мать к этому времени, как оказалось, уже давно была мертва. Мамина сестра, одинокая дама приличного возраста, была настолько счастлива найти человека, близкого ей по крови, что решила позаботиться еще и о моей подруге. Регина жила у нас и вместе со мной занималась с преподавателями из Академии. Это позволило нам сдать экзамены за первый семестр и дальше ходить на занятия уже с группой. Общее обучение повлияло на мою подругу отрицательно. Тетя Маргарета по натуре не очень жесткий человек, но требовала выполнения определенных правил. Регине эти правила встали поперек горла, она хотела влиться в вольную студенческую жизнь и делать то, что хочется. Поэтому на втором курсе она ушла в общежитие. Правда, тетю Маргарету она расцеловала на прощание и сказала, что очень за все признательна, но не может больше жить за чужой счет, нужно привыкать к самостоятельной жизни. Тетя повздыхала, но сделать ничего не могла, хотя и была уверена, что за Региной присмотр нужен. Я с ней соглашалась: подруга лишь чудом не завалила сессию после первого же семестра второго курса. Ее это не отрезвило, она и сейчас не желала сидеть над учебниками лишней минутки. У Регины были планы на этот вечер, а я заставляла ее готовиться в читальном зале к завтрашним занятиям.

– Регина, не будешь заниматься – тебя отчислят, – попыталась я ее вразумить.

– Да сколько можно заниматься? – Она зевнула и с досадой на меня посмотрела. – Так вся жизнь пройдет мимо. Сидишь здесь, корпишь над учебниками, а толку-то? Все приличные парни уже заняты. Штеффи, пойми, я не старушка, я хочу раз-вле-кать-ся, – четко выговаривая каждый слог, выдала она мне. – А учебники никуда не убегут. Вот, перед прошлой сессией чуток позубрила – и все в порядке.

– Скажешь тоже, все в порядке, – возмутилась я, – к тебе просто отнеслись со снисхождением. Не будь ты сиротой, уже жила бы у родителей.

Регина надулась. Тема родителей была для нее очень болезненной. После выхода из приюта она пыталась найти мать, но не преуспела в этом. Но все равно была уверена, что счастливое воссоединение не за горами. Ведь ее мама наверняка пыталась спрятать ребенка в приюте от неминуемой смерти, как и моя. Разве могло быть иначе? Представления о жизни Регина черпала из книг, а то, что жизнь вокруг не походила на написанные истории, ее волновало мало. Она была уверена, что судьба ее будет как у героинь любимых романов – трудная, но счастливая. Свое она уже отстрадала, теперь осталось лишь радоваться. Эта ее наивность вкупе с желанием получить от жизни все, что та ей задолжала, представляли опасную смесь.

– Злая ты, Штефани, – выпалила Регина. – У тебя отец есть и тетя, а у меня – совсем никого. И ты меня этим постоянно попрекаешь!

– Да нет же, – растерялась я. – Я просто хочу тебе объяснить, что будет намного лучше, если ты сможешь рассчитывать на собственные силы, а для этого выучиться нужно.

– Все равно у меня Дар слабее твоего, – недовольно ответила она. – Что я смогу? Работать лаборанткой при алхимическом производстве? Вот спасибо, счастье какое! Ради этого я должна теперь чахнуть над конспектами и гробить свою жизнь? Я не хочу хоронить себя заживо, как твоя тетя!

Регина даже ногой топнула от избытка чувств. В хорошенькой туфельке, купленной ей, между прочим, как раз тетей Маргаретой, которая даже после ухода моей подруги в общежитие продолжала о ней заботиться. Но я ей говорить об этом не стала. Ничего, кроме обид, это не вызовет.

– Регина, тебя никто не заставляет хоронить себя заживо, – ответила я. – Но и обязанности никто с тебя не снимает. Сделаешь, что нужно, – и свободна.

– Я и так свободна. – Она зло прищурилась. – И собираюсь пойти погулять с Моникой. А ты меня не остановишь. Нет у тебя такой власти.

Регина забрала свою тетрадь с конспектами, развернулась и ушла. К Монике, своей соседке по комнате, такой же безголовой девице, думающей только про парней и одежду. Возможно, подселили бы ее к кому другому, а не к этой инорите, отношение к учебе было бы лучше. Но Моника и сама училась еле-еле: Дар слабый и желания развивать его она не имела. Ко всему прочему у нее были любящие богатые родители, которые покупали дочери столько одежды, что хватило бы на весь наш приют. Возможно, даже и осталось бы: после скандала, инициированного полтора года назад моим отцом, на приют обрушились проверки, и часть девочек с Даром забрали. Думаю, монахини если и вспоминают обо мне, то не слишком по-доброму – накопители-то у них остались, а заряжать теперь было некому. На них щедрость Моники не распространялась, у нее лишние платья не задерживались, а разлетались по многочисленным подружкам. Регине тоже доставались обновки. А больше ей ничего для счастья и не надо было. Разве что принца.

Но принца пока не было, и Регина находилась в полусонном ожидании, поскольку в Академии никого подходящего на эту роль не находила, а в других местах – не встречала. Я вздохнула и захлопнула учебник. Сама я эту тему знала прекрасно, пыталась объяснить ее подруге, но у нее мысли были совсем не о занятиях, вот у нас ничего и не получилось. И ведь я специально для занятий выбрала читальный зал, думала, что обстановка сразу настроит подругу на рабочий лад. Рядом с Моникой точно бы ничего не вышло – та постоянно отвлекала ее и совсем не по учебным вопросам. Но и здесь, где все усиленно готовились к занятиям, Регина не нашла в себе ни малейшего желания выучить все, что нужно к завтрашнему семинару. Опять на вопросы будет невнятно мычать и тянуть время. И как только ей не стыдно?

Но стыдно ей будет завтра, а сегодня – очень даже весело. В чем я и убедилась, когда, подготовившись по другой, нужной уже мне, теме, возвращалась домой. Регина и Моника довольно глупо хихикали в компании курсантов Военной Академии. Надо же, как им сегодня повезло: девушки давно уже мечтали познакомиться хоть с кем-то из этого заведения, очень уж форма там красивая. Но до сегодняшнего дня у них ничего не получалось. Теперь Регина точно уверится, что учеба – зло. Ведь останься она сегодня в читальном зале – и Моника обрела бы счастье без нее. С другой стороны, трое Регининой соседке и не нужны, наверняка поделилась бы ими с подругой. Хихикали они как раз на моем пути, я остановилась, не доходя до компании, и уже подумывала, не свернуть ли мне на соседнюю улицу, пока меня не заметили. Но тут Регина, отвлекшаяся на минуту от флирта с явно нравящимся ей кавалером, неожиданно меня увидела.

– Штеффи! – завопила она так, что прохожие начали оглядываться. – Иди к нам скорее!

Приютское воспитание слетело с нее за эти полтора года, как шелуха с семечки, обнажив натуру. Наверное, мать-смотрительница недовольно покачала бы головой при виде этой картины и сказала бы, что вести себя надо немного скромнее. Но сейчас Регина лишь рассмеялась бы в ответ, она была в кои-то веки счастлива и хотела поделиться своим счастьем со всем миром. Или хотя бы только со мной. Свернуть на соседнюю улицу, сделать вид, что я их не замечаю? Не слишком умный поступок, да и Регина на меня точно обидится. Я нехотя пошла к ним, но для себя решила, что только поздороваюсь. На меня мундиры военных не производили такого сильного впечатления, как на моих одногруппниц. Устраивать свою личную жизнь я тоже не торопилась, хотя желающие скрасить мое одиночество находились. Но никому из них не удалось затронуть что-то в моей душе. Что-то, что позволило бы ей раскрыться в ответ. Иногда мне казалось, что я нахожусь под каким-то странным защитным куполом, не позволяющим моему интересу зайти дальше обычной вежливости. Возможно, дело было в том, что мое сердце уже занято и не торопилось освобождаться. У Регины поклонники тоже имелись, но они слишком сильно отличались от образа романтического героя, трепетно выпестованного на основе многочисленных прочитанных любовных романов, поэтому все они были отставлены без рассмотрения.

– Штеффи, как здорово, что мы тебя встретили, – затараторила Моника. – Нам как раз одной девушки не хватало. А с тобой – полный комплект. Сейчас я тебя познакомлю.

– Не стоит, – я попыталась улыбнуться как можно вежливее – уж чему-чему, а этому в магазине тетушки я научилась. – Боюсь, со мной комплекта не получится. Придется вам встречать кого-то еще.

Регина посмотрела на меня с возмущением. У нее просто в голове не укладывалось, как можно отказаться от того, что плывет тебе прямо в руки. А если из-за того, что я откажусь, это еще и мимо проплывет, так она меня вообще завтра замечать не будет.

– А что так, инорита… Штефани? – спросил один из курсантов, довольно приятный, светловолосый, со следами еще летнего загара на лице. Или это результат их тренировок?

– Не хочу менять планы на этот вечер, извините, – ответила я. – А вам его желаю хорошо провести. До свидания.

– Я вас провожу, – не терпящим возражения тоном сказал этот же курсант.

– Не стоит, мне недалеко, – ответила я.

Я бросила взгляд на Регину и с удивлением обнаружила на ее лице настоящую злость, очень редко там появлявшуюся. Не мое же нежелание остаться в их компании так на нее подействовало? Наверное, у нее планы были не только на вечер, но и на этого молодого инора, что собрался меня провожать. Но его симпатии от моего желания не зависели.

– И все же я провожу, – он фамильярно взял меня под руку. – Позвольте представиться – Николас Лоренц.


При кажущейся небрежности хватка у него была железная, а уж наглости хватило бы на всю компанию. Моника тоненько захихикала, сразу догадавшись о моем затруднительном положении. Регина разозлилась еще больше – глаза ее превратились в две узенькие щелочки, а нижнюю губу она прикусила, отчего лицо перекосилось и потеряло свою обычную жизнерадостную миловидность.

– Мне кажется, инор Лоренц, – холодно сказала я курсанту, – вы непозволительно фамильярны.

– Инорита училась в пансионе?

– Инорита вышла из приюта, – резко ответила я и попыталась вернуть себе руку.

Надеюсь, теперь он от меня отстанет. Знакомство с девушкой из приюта – совсем не то, о чем мечтают этакие щеголеватые типы. А уж ссориться из-за него с Региной я не собиралась.

– По манерам не похоже, – чуть насмешливо сказал он.

Действительно, разве его этим напугаешь? Теперь я кажусь ему совсем легкой добычей, учитывая мое незаконнорожденное происхождение и, соответственно, наследственность.

– Инор Лоренц, давайте вы отвлечетесь от моих манер и вернетесь к своим друзьям, – как можно более неприятно процедила я. – Уверяю вас, я прекрасно доберусь сама.

Таким тоном я говорила впервые – зато покупательницы в нашем магазине довольно часто к нему прибегали. Особенно если ничего из себя не представляли. Как оказалось, наших доблестных военных испугать столь же сложно, как и продавщиц косметики. Лоренц не перестал улыбаться и руку мою так и не отпустил. Моника откровенно веселилась. Еще бы – мы целое представление устроили. Регина ее веселья не разделяла: судя по ее лицу, она уже горько пожалела, что вообще меня заметила. Не знаю уж, чем ее так привлек этот курсант. Разве что ростом? Возвышается надо мной на добрую голову, даром что я на каблуках, небольших конечно, но все же. Я хмуро на него посмотрела. Он невозмутимо спросил:

– Так куда вас проводить, инорита Штефани?

Он сделал шаг от компании, увлекая меня за собой, я невольно последовала за ним и растерянно оглянулась. Регина совсем помрачнела. Остальным было весело. Один из приятелей моего нынешнего спутника нахально мне подмигнул и сказал:

– Да, Николас – такой, он всегда добивается, чего хочет.





Глава 2




Устраивать сцену не хотелось. Вырываться на виду у хихикающей Моники – значило лишь усилить ее веселье, поэтому я попыталась словами показать курсанту всю некрасивость его поведения.

– Инор Лоренц, я вам уже сказала, что не нуждаюсь в провожатых. Будьте так любезны, отпустите мою руку и возвращайтесь к своим друзьям. Боюсь, что разлука с вами окажется для них слишком тяжелым испытанием.

– Инорита Штефани, а вы точно воспитывались в приюте? – ответил вопросом этот нахал. – А то у меня большие сомнения.

– Точно, – ответила я. – В Королевском приюте Гаэрры.

Не могу сказать, что я гордилась этим фактом, но и стыдиться мне было нечего. Попадали туда не по собственному желанию, а по решению родителей, чаще всего – одиноких матерей, которые не видели другого выхода. Правда, в среде обывателей бытовало мнение, что девочки оттуда порочны уже по факту своего рождения. Говорили, что у нас дурная наследственность. Но что будет считать этот курсант, мне безразлично. Даже если он и рассчитывает на легкую победу, непременно поймет, что ничего ему не светит.

– Надо же, – ответил он, – как сэкономили ваши родные на воспитании. У меня есть младшая сестра. На редкость избалованная девица. Как вы думаете, смогут ей там привить нужные манеры? А то ей уже третью гувернантку сменили.

– Если бы ваши гувернантки применяли методы, принятые в приюте, то не пришлось бы менять даже первую, – резко ответила я.

Не любила я шутки на тему места, где выросла. Это вам не богатая любящая семья, там не покапризничаешь. Наказание следовало незамедлительно за провинностью, и было оно совсем не видимостью.

– Извините, – неожиданно серьезно ответил курсант. – Я не хотел вас обидеть.

Я нехотя кивнула головой, показывая, что извинения приняты. Хорошо уже, что он понял неуместность своего высказывания. Но говорить с ним мне все равно не хотелось, хотя я с удивлением обнаружила – от веселой компании мы ушли довольно далеко.

– Вы учитесь вместе с Моникой и Региной? – попытался он зайти с другой стороны.

– Да, – нехотя ответила я, – учусь с Моникой и Региной в одной группе.

– И как?

– Что как? Как учусь или как учится вместе с ними?

Он рассмеялся:

– Скорее – как учитесь. Эти инориты забавны, конечно, но не слишком интересны.

– Зачем вам знать, как я учусь? – уже не скрывая своего раздражения, ответила я. – Вы меня сегодня видите первый и последний раз. К чему вам засорять мозги сведениями, вам совершенно ненужными?

– Ненужных сведений не бывает, – ответил он мне и улыбнулся.

Улыбка у него была располагающая. Я наконец поняла, что нашла в нем Регина, кроме роста и формы. Только вот мне его улыбка почему-то напомнила события полуторалетней давности. Потому что точно так же улыбался Петер Гроссер, которого убил Эдди в погоне за рецептами моей тетушки. Убил он не только его, но задержать преступника не удалось, и он до сих пор разгуливает на свободе. Воспоминания нахлынули неожиданно, и у меня внутри все похолодело. Лица участников той страшной истории закружились калейдоскопом. В ушах прозвучало насмешливое «детка», словно Эдди стоял где-то рядом и поджидал новую возможность получить желаемое. Я остановилась и на пару мгновений прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Та история закончилась, все, продолжения не будет. Это лишь нервы. Когда в Академии до меня доходили слухи об экспериментах с запрещенными орочьими зельями, я точно так же всегда вспоминала Эдди и его насмешливое реплики…

– Что с вами? – обеспокоенно спросил курсант. – Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, – ответила я. – И будет еще лучше, если вы меня отпустите и вернетесь к своим друзьям.