Герман закивал двузубой мордой, щёлкнул хвостом и наполнил водкой стакан: граммов двести. Стас расстегнул бушлат и, не закусывая, проглотил содержимое полностью.
— Вот это по-нашему! — хором поддержали весельчаки полицейского.
— А теперь расскажи, кого волки убили, кого пощадили, — вернулся к беседе Зубов.
— Лейтенант живой остался. Он хромой. Только из госпиталя выписался. И бабу его не убили. Сказали: забираем вас с собой, поскольку ты умный, — оповестил крыс и призадумался. — Но почему умный?.. если с неудачниками связался?
— А бабу, говоришь, не убили, потому что красивая? — спросил Стас.
— Красивый здесь, только я! — рассмеялся Герман. — А она страшная и старая, как тюрьма центральная…
Гомвуль положил лапу на плечо Стаса и шепнул на ухо:
— Обернись. Только сразу не падай.
Зубов покрутил стакан, постучал донышком по стойке бара и как бы нехотя повернулся.
У входа стоял сын генерала Щербы — хорошо выспавшийся и протрезвевший капитан Ахлес.
Глава 20
Рефрижератор выехал из Якутска ровно в полдень. Геннадий Сыроежкин привычно крутил баранку, рядом сидела Мария Борисовна Пяточенко. Дороги за городом замело, но мощный грузовик запросто справлялся с непогодой. «И не такое видали» — храбрился Геннадий, рассекая прикреплённым к бамперу металлическим ковшом кучи из снега.
— Как же мне повезло! — восхищалась бывшая учительница. — И представить себе не могла, что буду сопровождать самого императора Варакина.
— Обстоятельства! — резонно заметил водитель. — Импульсивные обстоятельства меняют представление о социуме. Я не исключаю сакральной миссии, возложенной на нас, дорогая Мария Борисовна. Вот, например, в том го́де ехал я в Алдан. Половина пути уже за спиной; а лето было жаркое, и кондиционер сломался. У меня с собой маринованная свежатина в ведёрке и поллитровка «княжеской» в бардачке. Я остановился в тихом месте. Вечерело уже. Разжёг костёр. Сижу — жарю шашлык. Запах стоит сумасшедший. Посмотрел на небо, а та-ам… вот, верь не верь, Борисовна: звёздочки махонькие в ряд, ну, штук десять, а потом резко разбежались и в треугольник перестроились. Какое-то время померцали, а затем в квадрат встали. Долго я любовался чудом природы. Еле успел на загрузку. И, казалось бы, что в том полезного? А оказывается, что в то время пока я огоньки разглядывал, в лесу пожар случился. В том месте, где я должен был проехать, огонь прошёл — широкой полосой. Выходит, что звёздочки жизнь мне спасли. Вот так, милая моя.
Экспедитор Пяточенко задумалась.
— А в октябре пожары бывают? — спросила она.
— Почти нет, — махнул рукой Геннадий. — Тайга очищается только летом. Сейчас смотреть надо в оба, чтобы не замело. Не бойся, Борисовна, прорвёмся.
***
Горело три лампы, было светло. Внутри рефрижератора прохладно и пахло мясом. Пришлось утепляться, а к запаху привыкать. Волки поверх красных пиджаков накинули на плечи армейские ватники. Елисей Одноглазов, Яков Караваев и Роберт Варакин — запахнулись в солдатские тулупы, на ноги натянули унты. Молодой лейтенант Сашка и Шалайя тоже подпоясались тулупчиками. Свиноматка опустила голову на Сашкино плечо. Иногда вздыхала и негромко причмокивала, будто посасывает конфетку.
— Классная у тебя баба! — не упустил момент подзадорить лейтенанта чёрный волк по имени Лепец. — Я бы тоже за такую красотку здоровьем рискнул.
Сашка устал объяснять, что эта не его женщина. Он уже десять раз повторил, что встретился с ней случайно и ещё вчера не знал Шалайю. Но Лепец не отставал. Подшучивал, подтрунивал. Другие волки сидели особняком. Играли в карты, немного выпивали для согрева и часто курили.
— В Алдан направляемся? — спросил Яша у Одноглазова.
— Как и обещал, — ответил Елисей.
— Понятно, — поправил ворот тулупа из мехозаменителя Караваев. — А как ты шифровки разгадал? Подглядывал за нами?
— Не без этого, — улыбнулся Одноглазов. — Работа такая. Всё шпионю и шпионю.
— На кого работаете? — поинтересовался Роберт Варакин.
— На Москву, — просто ответил разведчик.
Московский шпион просочился в Сибирь ещё одиннадцать лет назад. Легенда была прозаична. Сам он из Омска, родители погибли, остался сиротой. Затем три курса в Тындинском военном училище, а по окончании распределение в Якутск. Проявив себя при дворе князя, Елисей быстро продвигался по карьерной лестнице. Дослужился до главы охраны. Когда пришло время, организовал бунт, чтобы выкрасть императора Варакина. Никакой отсебятины. Ничего он не выдумывал, лишь чётко выполнял приказы из центра, то есть из Москвы.
— Сначала в Алдан, а дальше дорога до Сковородино открыта. А там, на поезд и прямо в столицу, — посвятил в перипетии будущих событий Одноглазов. — Для вас я сюрприз приготовил, но шкуры пропали. Иначе поместили бы вас Роберт и вас Яша — в костюмы тигров-снайперов. Удобная доложу вам штука. Но вышло как вышло. Зато боевой комплект брони сибирского спецназа при мне.
Елисей постучал по крышке деревянного ящика, в котором лежала броня и лазерный ствол. Конечно, подобное оборудованье для военного человека имеется и в Москве, но всегда приятно умыкнуть, что-то полезное из секретов соседней державы. Промышленный шпионаж никто не отменял даже в двадцать втором веке.
— Хоть бы одним глазком взглянуть на живого тигра. Но всё-таки мне больше нравятся дальневосточные леопарды, — подмигнул Одноглазову Яша.
— Не самая лучшая идея искать встречи с гибридным убийцей. Очень опасный вид, — серьёзно сказал Елисей и покосился на Шалайю. — Нам бы со своими проблемами разобраться. Операция БАМ-3 была на грани провала. Некоторые агенты ведут себя безответственно.
Свиноматка работала на Одноглазова два года. Он завербовал её во дворце, когда князь вручал медаль «матери-героини» — прижучив за банальное воровство. Дама смела со стола десяток вилок, ошибочно решив, что они золотые; спёрла целую вазу фруктов и тазик салата «оливье». Всё добро она вывалила в свою безразмерную сумку и решила, что никто ничего не заметит.
Звание «матери-героини» открывало немало тайных дверей. Шалайя почётный гость на многих торжественных мероприятиях, проходящих во дворце. Её приглашали на правительственные собрания, чтобы показать по телевизору, как женщину из народа — из самых его низов. Такой агент невероятно эффективен. К тому же Шалайя оказалась с характером и амбициями. В роли вершительницы судеб она с удовольствием выполняла кровавые приказы Одноглазова, встречаясь с самыми отпетыми убийцами.
— Я сделала всё, как велели. Что смогла, — Шалайя негромко хрюкнула и потёрлась ухом о щетинистое рыло лейтенанта Сашки.
— Она тоже шпион Москвы? — удивился Роберт.
— Выражение, у «Москвы длинные лапы», вполне соответствует обширной агентурной сети, внедрённой нами в Стране Сибирь. Наши возможности ограничены, но весьма действенны, чтобы продвигать свои интересы.
Варакин неоднократно бывал в бывшей столице огромного государства. Он любил бурлящий суетой мегаполис. У него в Москве было много друзей. Принять реальность, что Якутск сражается с Красноярском, с Южно-Сахалинском и Москвой — невероятно сложно, но таковы правила современного мира.
Роберт разглядывал Шалайю. Во дворце он видел свиней-охранников, но никогда не общался с ним. Гигантские кабаны, которые ходят на задних лапах, а в одежде подражают людям — едут сейчас с ним в одном фургоне, — и разговаривают на русском языке. Да кто бы мог подумать?
Поражают кабаны. Удивляют волки, играющие в карты, словно пацаны из подворотни. Но ведь они волки! С мехом, зубами, когтями и торчащими ушами. У зверя мокрый нос, хищный взгляд. Гибрид спорит и отстаивает своё право, точно как человек. Чтобы осознать происходящее, потребуется не одна неделя.
— Сложно быть шпионом? — спросил Роберт.
— Всё просто, когда в сердце любовь, — вздохнула Шалайя, вспоминая свои подвиги, и её голос стал холоден и строг. — Всего рассказать не могу, потому что секретность высшего уровня. Сначала нам мешал воевода Репо. Глупый, нерешительный импотент, а не вождь. Пришлось убрать с помощью снайпера. Сложно было контактировать с наёмниками. Подсобил тигр — имя не называю, тоже секрет. Потом через блатных нашёлся чистильщик, чтобы замести следы. Гибридный рысь Тихон убил снайпера на перекрёстке и спокойно ушёл по крышам из центра. Железный малый. Кабанам бы таких бойцов. Так достался первый комплект шкуры. Второго тигра Тихон застрелил в кабаке. Всё получилось неидеально, потому что вмешался Ахлес — это сынок генерала Щербы. Но вышло даже лучше, чем планировалось. Ахлес теперь беглец в роли подозреваемого, а Щерба труп с дыркой во лбу. Вон тот чёрный его и убил, — свиноматка показала толстым пальцем на волка.
Лепец оскалился по-звериному, прикусив петушиную колбаску.
— Нам заплатили, мадам. Ничего личного. Или ты думаешь, я хочу убивать кабанов? Парни, скажите, мы стреляем хряков на завтрак ради забавы? — он обратился к троице волков, режущихся в «секу».
Алданские замотали чёрными мордами, обходительно улыбнувшись, отрицая свою тягу к убийству.
— Тигры, говорящие волки, боевые кабаны — какое замечательное будущее построил Роберт Варакин! Кто мог себе представить, что всё так обернётся? — в который раз удивлялся Яша Караваев. — Интриги, шпионы, войны и бунты. Где найти место в этом удивительном мире?
— В Москве, — улыбнулся Елисей. — У московского князя Владимира большие виды на вас господа. Вы не представляете, сколько у нас работы? Столько возможностей, столько врагов? Голова кружится от перспектив.
Варакин поёжился, кутаясь в тулупе.
— Почему всё решили помимо моей императорской воли. А если я не хочу в Москву? Что тогда? Возьму и не поеду.
— Правильное решение, — рыкнул чёрный волк. — Оставайся император в Алдане. Мы построим свою страну. Пойдём войной на Якутск. Китайских потом захватим, затем корейских. А там и Москва недалече. Что скажешь, император?
— Ты мне брось анархию здесь разводить, — пригрозил кулаком Одноглазов. — Тебе заплатили, работа сделана — всё давай прощаться. Живи в своём Алдане и наслаждайся помойками.
Лепец зарычал. Волки покосились на людей.
— Чихали мы на твои деньги. А грязно в Алдане, потому что пойки убирать некому. Может, ты лопату в зубы и наведёшь порядок?
Елисей натужно улыбнулся. Ссориться с чёрными волками, не входило в его планы.
— Ладно, парни. У меня договор с Бучем: ему золото, он помогает Роберта сопроводить в Алдан. Всё честно, — примирительно сказал Одноглазов.
— Вот и сиди ровно, — поправил «Стечкин» в подмышке Лепец.
Возникла пауза. Волки считали карточные очки, Шалайя испускала влюблённые флюиды, Сашка поражался открывшейся правдой, а люди косились на ящик, где хранилась боевая броня и лазерное оружие.
Вдруг грузовик затормозил. Двери открылись. Рефрижератор наполнился дневным светом. Волки спрятали карты и первыми вышли из машины. Следом Сашка и Шалайя. Люди спрыгнули на заснеженную дорогу последними.
Геннадий Сыроежкин с дробовиком на плече осматривал поваленное дерево. Рядом Мария Борисовна с громадным ППШ в руках. Ремень автомата, перекинутый через плечо, помогал женщине удерживать тяжёлое оружие кабанов. Водитель и экспедитор разглядывали препятствие. Кто-то приволок громадную сосну, перегородив путь княжеской машине. Чёрные волки с пистолетами в лапах рассредоточились вокруг грузовика: двое с одной стороны, двое с другой.
— Может тебе броню надеть? На всякий случай, — предложил Елисею Караваев. — Уж больно на западню похоже.
— Это не засада. Это касается только меня, — успокоил всех водитель рефрижератора. — Мои старые друзья пожаловали. Седьмой год уже знакомы. Задолбали!
— Кто такие? Чего хотят? — насторожился Одноглазов.
— Это «дикие». Оленеводы и охотники, не принявшие новую власть. Последние люди на земле, которым не привит препарат Вар-250, — Геннадий посмотрел на Варакина.
— Я слышал историю о живущих в тайге. Признаться, думал — это байки. Поговаривают, что «дикие» племена состоят только из якутов, — рассуждал Елисей.
— Там все хватает — и якутов, и эвенков, и русских. А «дикими» их называют, потому что не приближаются к городам, где обитают антропоморфы. Им вера не позволяет. Но если зайти на территорию племени, то неприятности обеспечены. А мы сейчас в лесу. Это территория «диких», — пояснил водитель рефрижератора.
— И что дальше? Они нападут на нас и убьют? Или всё-таки уберём с дороги дерево и поедем? — задал вопрос Яша Караваев.
— Не в этом дело, — сказал Геннадий. — Значится, так… сейчас мы организуем пикник. Надо разжечь огонь, приготовить еду и угостить лесных духов. Долго не задержимся. Час, не дольше.
— Ты шутишь? — Одноглазов спешил в Алдан. Сидеть на обочине, где-то в глухом лесу совсем не хотелось.
— Да какие уж шутки… — посматривая на кусты у дороги, подтянул штаны водитель Сыроежкин. — Коробка стоит в кабине. Раз в год мой священный долг передать «диким» посылку. Патроны для ружья, сахар, соль, спички.
— Что-то я не пойму, они разбойничают, что ли? — спросил Роберт Варакин. — Похоже на рэкет и вымогательство.
— Это не вымогательство. Это глумление над личностью, — грустно произнёс Геннадий и заорал на весь лес: — Я сегодня не один! В следующий раз приводите…
***
— Вот это по-нашему! — хором поддержали весельчаки полицейского.
— А теперь расскажи, кого волки убили, кого пощадили, — вернулся к беседе Зубов.
— Лейтенант живой остался. Он хромой. Только из госпиталя выписался. И бабу его не убили. Сказали: забираем вас с собой, поскольку ты умный, — оповестил крыс и призадумался. — Но почему умный?.. если с неудачниками связался?
— А бабу, говоришь, не убили, потому что красивая? — спросил Стас.
— Красивый здесь, только я! — рассмеялся Герман. — А она страшная и старая, как тюрьма центральная…
Гомвуль положил лапу на плечо Стаса и шепнул на ухо:
— Обернись. Только сразу не падай.
Зубов покрутил стакан, постучал донышком по стойке бара и как бы нехотя повернулся.
У входа стоял сын генерала Щербы — хорошо выспавшийся и протрезвевший капитан Ахлес.
Глава 20
Рефрижератор выехал из Якутска ровно в полдень. Геннадий Сыроежкин привычно крутил баранку, рядом сидела Мария Борисовна Пяточенко. Дороги за городом замело, но мощный грузовик запросто справлялся с непогодой. «И не такое видали» — храбрился Геннадий, рассекая прикреплённым к бамперу металлическим ковшом кучи из снега.
— Как же мне повезло! — восхищалась бывшая учительница. — И представить себе не могла, что буду сопровождать самого императора Варакина.
— Обстоятельства! — резонно заметил водитель. — Импульсивные обстоятельства меняют представление о социуме. Я не исключаю сакральной миссии, возложенной на нас, дорогая Мария Борисовна. Вот, например, в том го́де ехал я в Алдан. Половина пути уже за спиной; а лето было жаркое, и кондиционер сломался. У меня с собой маринованная свежатина в ведёрке и поллитровка «княжеской» в бардачке. Я остановился в тихом месте. Вечерело уже. Разжёг костёр. Сижу — жарю шашлык. Запах стоит сумасшедший. Посмотрел на небо, а та-ам… вот, верь не верь, Борисовна: звёздочки махонькие в ряд, ну, штук десять, а потом резко разбежались и в треугольник перестроились. Какое-то время померцали, а затем в квадрат встали. Долго я любовался чудом природы. Еле успел на загрузку. И, казалось бы, что в том полезного? А оказывается, что в то время пока я огоньки разглядывал, в лесу пожар случился. В том месте, где я должен был проехать, огонь прошёл — широкой полосой. Выходит, что звёздочки жизнь мне спасли. Вот так, милая моя.
Экспедитор Пяточенко задумалась.
— А в октябре пожары бывают? — спросила она.
— Почти нет, — махнул рукой Геннадий. — Тайга очищается только летом. Сейчас смотреть надо в оба, чтобы не замело. Не бойся, Борисовна, прорвёмся.
***
Горело три лампы, было светло. Внутри рефрижератора прохладно и пахло мясом. Пришлось утепляться, а к запаху привыкать. Волки поверх красных пиджаков накинули на плечи армейские ватники. Елисей Одноглазов, Яков Караваев и Роберт Варакин — запахнулись в солдатские тулупы, на ноги натянули унты. Молодой лейтенант Сашка и Шалайя тоже подпоясались тулупчиками. Свиноматка опустила голову на Сашкино плечо. Иногда вздыхала и негромко причмокивала, будто посасывает конфетку.
— Классная у тебя баба! — не упустил момент подзадорить лейтенанта чёрный волк по имени Лепец. — Я бы тоже за такую красотку здоровьем рискнул.
Сашка устал объяснять, что эта не его женщина. Он уже десять раз повторил, что встретился с ней случайно и ещё вчера не знал Шалайю. Но Лепец не отставал. Подшучивал, подтрунивал. Другие волки сидели особняком. Играли в карты, немного выпивали для согрева и часто курили.
— В Алдан направляемся? — спросил Яша у Одноглазова.
— Как и обещал, — ответил Елисей.
— Понятно, — поправил ворот тулупа из мехозаменителя Караваев. — А как ты шифровки разгадал? Подглядывал за нами?
— Не без этого, — улыбнулся Одноглазов. — Работа такая. Всё шпионю и шпионю.
— На кого работаете? — поинтересовался Роберт Варакин.
— На Москву, — просто ответил разведчик.
Московский шпион просочился в Сибирь ещё одиннадцать лет назад. Легенда была прозаична. Сам он из Омска, родители погибли, остался сиротой. Затем три курса в Тындинском военном училище, а по окончании распределение в Якутск. Проявив себя при дворе князя, Елисей быстро продвигался по карьерной лестнице. Дослужился до главы охраны. Когда пришло время, организовал бунт, чтобы выкрасть императора Варакина. Никакой отсебятины. Ничего он не выдумывал, лишь чётко выполнял приказы из центра, то есть из Москвы.
— Сначала в Алдан, а дальше дорога до Сковородино открыта. А там, на поезд и прямо в столицу, — посвятил в перипетии будущих событий Одноглазов. — Для вас я сюрприз приготовил, но шкуры пропали. Иначе поместили бы вас Роберт и вас Яша — в костюмы тигров-снайперов. Удобная доложу вам штука. Но вышло как вышло. Зато боевой комплект брони сибирского спецназа при мне.
Елисей постучал по крышке деревянного ящика, в котором лежала броня и лазерный ствол. Конечно, подобное оборудованье для военного человека имеется и в Москве, но всегда приятно умыкнуть, что-то полезное из секретов соседней державы. Промышленный шпионаж никто не отменял даже в двадцать втором веке.
— Хоть бы одним глазком взглянуть на живого тигра. Но всё-таки мне больше нравятся дальневосточные леопарды, — подмигнул Одноглазову Яша.
— Не самая лучшая идея искать встречи с гибридным убийцей. Очень опасный вид, — серьёзно сказал Елисей и покосился на Шалайю. — Нам бы со своими проблемами разобраться. Операция БАМ-3 была на грани провала. Некоторые агенты ведут себя безответственно.
Свиноматка работала на Одноглазова два года. Он завербовал её во дворце, когда князь вручал медаль «матери-героини» — прижучив за банальное воровство. Дама смела со стола десяток вилок, ошибочно решив, что они золотые; спёрла целую вазу фруктов и тазик салата «оливье». Всё добро она вывалила в свою безразмерную сумку и решила, что никто ничего не заметит.
Звание «матери-героини» открывало немало тайных дверей. Шалайя почётный гость на многих торжественных мероприятиях, проходящих во дворце. Её приглашали на правительственные собрания, чтобы показать по телевизору, как женщину из народа — из самых его низов. Такой агент невероятно эффективен. К тому же Шалайя оказалась с характером и амбициями. В роли вершительницы судеб она с удовольствием выполняла кровавые приказы Одноглазова, встречаясь с самыми отпетыми убийцами.
— Я сделала всё, как велели. Что смогла, — Шалайя негромко хрюкнула и потёрлась ухом о щетинистое рыло лейтенанта Сашки.
— Она тоже шпион Москвы? — удивился Роберт.
— Выражение, у «Москвы длинные лапы», вполне соответствует обширной агентурной сети, внедрённой нами в Стране Сибирь. Наши возможности ограничены, но весьма действенны, чтобы продвигать свои интересы.
Варакин неоднократно бывал в бывшей столице огромного государства. Он любил бурлящий суетой мегаполис. У него в Москве было много друзей. Принять реальность, что Якутск сражается с Красноярском, с Южно-Сахалинском и Москвой — невероятно сложно, но таковы правила современного мира.
Роберт разглядывал Шалайю. Во дворце он видел свиней-охранников, но никогда не общался с ним. Гигантские кабаны, которые ходят на задних лапах, а в одежде подражают людям — едут сейчас с ним в одном фургоне, — и разговаривают на русском языке. Да кто бы мог подумать?
Поражают кабаны. Удивляют волки, играющие в карты, словно пацаны из подворотни. Но ведь они волки! С мехом, зубами, когтями и торчащими ушами. У зверя мокрый нос, хищный взгляд. Гибрид спорит и отстаивает своё право, точно как человек. Чтобы осознать происходящее, потребуется не одна неделя.
— Сложно быть шпионом? — спросил Роберт.
— Всё просто, когда в сердце любовь, — вздохнула Шалайя, вспоминая свои подвиги, и её голос стал холоден и строг. — Всего рассказать не могу, потому что секретность высшего уровня. Сначала нам мешал воевода Репо. Глупый, нерешительный импотент, а не вождь. Пришлось убрать с помощью снайпера. Сложно было контактировать с наёмниками. Подсобил тигр — имя не называю, тоже секрет. Потом через блатных нашёлся чистильщик, чтобы замести следы. Гибридный рысь Тихон убил снайпера на перекрёстке и спокойно ушёл по крышам из центра. Железный малый. Кабанам бы таких бойцов. Так достался первый комплект шкуры. Второго тигра Тихон застрелил в кабаке. Всё получилось неидеально, потому что вмешался Ахлес — это сынок генерала Щербы. Но вышло даже лучше, чем планировалось. Ахлес теперь беглец в роли подозреваемого, а Щерба труп с дыркой во лбу. Вон тот чёрный его и убил, — свиноматка показала толстым пальцем на волка.
Лепец оскалился по-звериному, прикусив петушиную колбаску.
— Нам заплатили, мадам. Ничего личного. Или ты думаешь, я хочу убивать кабанов? Парни, скажите, мы стреляем хряков на завтрак ради забавы? — он обратился к троице волков, режущихся в «секу».
Алданские замотали чёрными мордами, обходительно улыбнувшись, отрицая свою тягу к убийству.
— Тигры, говорящие волки, боевые кабаны — какое замечательное будущее построил Роберт Варакин! Кто мог себе представить, что всё так обернётся? — в который раз удивлялся Яша Караваев. — Интриги, шпионы, войны и бунты. Где найти место в этом удивительном мире?
— В Москве, — улыбнулся Елисей. — У московского князя Владимира большие виды на вас господа. Вы не представляете, сколько у нас работы? Столько возможностей, столько врагов? Голова кружится от перспектив.
Варакин поёжился, кутаясь в тулупе.
— Почему всё решили помимо моей императорской воли. А если я не хочу в Москву? Что тогда? Возьму и не поеду.
— Правильное решение, — рыкнул чёрный волк. — Оставайся император в Алдане. Мы построим свою страну. Пойдём войной на Якутск. Китайских потом захватим, затем корейских. А там и Москва недалече. Что скажешь, император?
— Ты мне брось анархию здесь разводить, — пригрозил кулаком Одноглазов. — Тебе заплатили, работа сделана — всё давай прощаться. Живи в своём Алдане и наслаждайся помойками.
Лепец зарычал. Волки покосились на людей.
— Чихали мы на твои деньги. А грязно в Алдане, потому что пойки убирать некому. Может, ты лопату в зубы и наведёшь порядок?
Елисей натужно улыбнулся. Ссориться с чёрными волками, не входило в его планы.
— Ладно, парни. У меня договор с Бучем: ему золото, он помогает Роберта сопроводить в Алдан. Всё честно, — примирительно сказал Одноглазов.
— Вот и сиди ровно, — поправил «Стечкин» в подмышке Лепец.
Возникла пауза. Волки считали карточные очки, Шалайя испускала влюблённые флюиды, Сашка поражался открывшейся правдой, а люди косились на ящик, где хранилась боевая броня и лазерное оружие.
Вдруг грузовик затормозил. Двери открылись. Рефрижератор наполнился дневным светом. Волки спрятали карты и первыми вышли из машины. Следом Сашка и Шалайя. Люди спрыгнули на заснеженную дорогу последними.
Геннадий Сыроежкин с дробовиком на плече осматривал поваленное дерево. Рядом Мария Борисовна с громадным ППШ в руках. Ремень автомата, перекинутый через плечо, помогал женщине удерживать тяжёлое оружие кабанов. Водитель и экспедитор разглядывали препятствие. Кто-то приволок громадную сосну, перегородив путь княжеской машине. Чёрные волки с пистолетами в лапах рассредоточились вокруг грузовика: двое с одной стороны, двое с другой.
— Может тебе броню надеть? На всякий случай, — предложил Елисею Караваев. — Уж больно на западню похоже.
— Это не засада. Это касается только меня, — успокоил всех водитель рефрижератора. — Мои старые друзья пожаловали. Седьмой год уже знакомы. Задолбали!
— Кто такие? Чего хотят? — насторожился Одноглазов.
— Это «дикие». Оленеводы и охотники, не принявшие новую власть. Последние люди на земле, которым не привит препарат Вар-250, — Геннадий посмотрел на Варакина.
— Я слышал историю о живущих в тайге. Признаться, думал — это байки. Поговаривают, что «дикие» племена состоят только из якутов, — рассуждал Елисей.
— Там все хватает — и якутов, и эвенков, и русских. А «дикими» их называют, потому что не приближаются к городам, где обитают антропоморфы. Им вера не позволяет. Но если зайти на территорию племени, то неприятности обеспечены. А мы сейчас в лесу. Это территория «диких», — пояснил водитель рефрижератора.
— И что дальше? Они нападут на нас и убьют? Или всё-таки уберём с дороги дерево и поедем? — задал вопрос Яша Караваев.
— Не в этом дело, — сказал Геннадий. — Значится, так… сейчас мы организуем пикник. Надо разжечь огонь, приготовить еду и угостить лесных духов. Долго не задержимся. Час, не дольше.
— Ты шутишь? — Одноглазов спешил в Алдан. Сидеть на обочине, где-то в глухом лесу совсем не хотелось.
— Да какие уж шутки… — посматривая на кусты у дороги, подтянул штаны водитель Сыроежкин. — Коробка стоит в кабине. Раз в год мой священный долг передать «диким» посылку. Патроны для ружья, сахар, соль, спички.
— Что-то я не пойму, они разбойничают, что ли? — спросил Роберт Варакин. — Похоже на рэкет и вымогательство.
— Это не вымогательство. Это глумление над личностью, — грустно произнёс Геннадий и заорал на весь лес: — Я сегодня не один! В следующий раз приводите…
***