Наша компания – лидер в области документарной логистики в Европе. Мы выводим на российский рынок комплекс услуг по архивному хранению и конфиденциальному уничтожению документов. Наша компания предлагает российским клиентам складирование документов, архивный поиск, ограничение доступа к документам, конфиденциальное уничтожение документов – в течение любого срока и в полном соответствии с российским законодательством.
Доказательства
Качество наших услуг проверено временем: более двадцати лет мы управляем архивами 10 тысяч компаний-клиентов по всей Европе. Нам доверяют даже банковскую тайну: под нашим управлением находятся архивы крупнейших европейских банков АВС и XYZ. Надежность и безопасность наших услуг подтверждена сертификатами Европейской комиссии по… и Международного центра… Все услуги сертифицированы российским Министерством… Об экономической эффективности сотрудничества с нами говорит статистика: передавая нам на хранение свои архивы, клиенты сокращают затраты на работу с документами на 70–90 %.
Цена вопроса
Эту экономию просто оценить, если учесть, что наши услуги обходятся предприятию в 10 000 рублей в месяц…
Оправдание цены
…то есть меньше, чем стоит аренда 30 см2 офисного пространства. Для сравнения – на 30 см2 можно разместить всего одну тумбочку для документов, но никак не целый архив.
Стимулы купить сейчас
К тому же первым 20 клиентам мы предлагаем 30 %-ную скидку: если вы заключите с нами договор до 10.03, то обслуживание архива будет стоить для вас всего 7000 рублей в месяц.
Призыв к действию
Мы уверены, что наше сотрудничество может быть для вашего предприятия очень выгодным, и предлагаем встретиться, чтобы обсудить дальнейшие шаги. Наш специалист готов приехать к вам в офис и предоставить всю необходимую информацию. Сообщите, пожалуйста, на какое время вам было бы удобно назначить встречу. С уважением, …
Думаю, с таким письмом мы с вами смогли бы убедить даже самого привередливого клиента.
Можно сказать, что мы разобрались со структурой продающего текста. И пора переходить на новый уровень – разбираться с наполнением этой структуры, то есть с формулировками. Об этом и пойдет речь в следующей главе.
Глава 5
Поэма… с героем. Секреты построения живых фраз
Те, кто читал «Искусство делового письма», могут пропустить пару абзацев. А для остальных – мини-тест. Перед вами перефразированный текст одного из русских классиков. Содержание текста осталось без изменений – изменились только формулировки. Попробуйте определить, чей текст мы так вот перекорежили.
Уже сам факт написания мною письма в ваш адрес представляется достаточным и не требующим дополнительных объяснений. Наличие указанного факта может служить основанием для выражения вами пренебрежения в мой адрес. Однако присутствие у вас, по крайней мере в небольшом объеме, чувства жалости ко мне позволяет ожидать проявления внимания и сочувствия с вашей стороны. Первоначально не планировалось посвящать вас в мои чувства, и при наличии надежды на возможность хотя бы редкого, не чаще одного раза в неделю, вашего присутствия в нашей деревне вышеуказанного удалось бы избежать.
Для тех, кто так и не угадал, раскрою карты – это был парафраз знакомого всем нам еще со школы письма Татьяны Онегину.
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас…
Зачем нам понадобилось так над ним изгаляться? Чтобы показать, что одну и ту же мысль можно изложить живо, а можно… правильно, дохло. Сложно, замороченно, не по-человечески. Казалось бы, по умолчанию без специальных усилий все мы должны были бы писать просто – как говорим. Но не тут-то было! Взяв в руки перо (ручку, клавиатуру), даже самые нормальные люди вдруг ни с того ни с сего начинают выдавать вовсе не «я к вам пишу», а совсем даже «факт написания представляется»!
Возможно, дело в том, что за свою жизнь мы прочли слишком много зубодробительных, казенных текстов и впитавшаяся казенщина теперь так и лезет из всех щелей. Беда в том, что из-за этого самые структурированные и продуманные продающие письма могут перестать продавать.
Судите сами. Какой из двух следующих текстов скорее найдет дорогу к сердцу читателя?
– Каждая женщина хочет чувствовать себя красавицей.
– Общеизвестно присущее всем женщинам желание быть исключительно привлекательными.
Или еще пример:
– Наши автоматические хлебопечки легко подстраиваются под разный состав теста.
– Отличительной особенностью наших автоматических хлебопечек является их исключительная гибкость в выборе состава теста.
Каждый из нас без труда отличит тексты-победители: они в первой строке. Что же помогает этим текстам побеждать? Что нужно для того, чтобы писать, как Пушкин, и не писать, как мы? Дело – в наличии героя. Или в его отсутствии.
Ищем героя
Представьте, что ваш друг прочел новую книгу. Как вы будете расспрашивать его о содержании книги? Скорее всего, первый вопрос будет «про кого» или «про что» эта книга. Узнав, кто герой книги, вы спросите, что́ герой делает или что с ним происходит. Ну а потом, если все еще будете заинтересованы, начнете разбираться с деталями.
Точно так же мы читаем попавший нам на глаза текст и даже отдельное предложение. Мы не бросаемся в чтение «дуриком», а стараемся понять, о чем, в принципе, речь. Кто герой, главное действующее лицо предложения, что это лицо или этот герой делают или что с ними происходит.
Для информации о герое и его действиях в предложении есть универсальное хранилище – подлежащее и сказуемое. Вопрос лишь в том, что положит в это хранилище автор.
Возьмем два предложения про женщин и привлекательность.
«Каждая женщина хочет чувствовать себя красавицей». Кто герой этого предложения? Конечно же, женщина. И что эта женщина делает? Она хочет чувствовать. Мы наметили интересную историю, с персонажами которой адресат может себя отождествить, которым он может сопереживать. Историю, в которой есть жизнь. Историю, способную продавать.
«Общеизвестно присущее всем женщинам желание быть исключительно привлекательными». Кто тут герой? Желание. Что говорится об этом желании? Что оно общеизвестно. Попробуйте себе это представить! Попробуйте почувствовать что-то к этому самому желанию! Не получится – ведь желание это не человек, не животное, не предмет. «Не мышонок, не лягушка» и даже не «неведома зверушка» – так, абстракция. Из-за этой самой абстракции предложение получается необитаемым – и жизни в нем нет… А без жизни и продажи не будет.
В предложениях о хлебопечках та же петрушка: в первом хлебопечки подстраиваются, а во втором гибкость является особенностью. Да и пример пушкинского и псевдопушкинского текстов подтверждает наш вывод.
– Уже сам факт написания мною письма в ваш адрес представляется достаточным и не требующим дополнительных объяснений. Наличие указанного факта может служить основанием для выражения вами пренебрежения в мой адрес. Однако присутствие у вас, по крайней мере в небольшом объеме, чувства жалости ко мне позволяет ожидать проявления внимания и сочувствия с вашей стороны. Первоначально не планировалось посвящать вас в мои чувства, и при наличии надежды на возможность хотя бы редкого, не чаще одного раза в неделю, вашего присутствия в нашей деревне вышеуказанного удалось бы избежать.
– Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, вы не оставите меня. Сначала я молчать хотела; поверьте: моего стыда вы не узнали б никогда, когда б надежду я имела хоть редко, хоть в неделю раз в деревне нашей видеть вас.
Одно дело – «я пишу», а другое – «факт представляется». Либо жизнь и конкретика, либо безжизненность и абстрактность.
Получается простое и ясное правило:
Чтобы текст был живым, в нем должен жить конкретный герой. И этот герой должен совершать конкретные действия.