— Ученый, — ответ прозвучал не очень убедительно.
— Нихрена ты о нем не знаешь, — Одегард самодовольно ткнул Гарина пальцем в грудь. — А значит, нельзя сбрасывать со счетов эту версию.
— Если шпион есть, — уточнил Юрий.
— Шпион — есть! — норвежец хлопнул кулаком о раскрытую ладонь. — Просто сейчас прими это как факт.
— Хорошо, — не стал спорить Гарин. — Принимаю.
Он бросил взгляд на вифон — пора идти к господину Грюнеру, над которым нависла призрачная угроза из фантазии норвежца.
— Тогда нам надо понять, кто именно — рхеец, — Одегард сделал пару шагов туда-сюда по коридору, задумчиво глядя под ноги. — Есть идеи?
Гарин фыркнул — несколько минут назад у него вообще мыслей по этому поводу не было.
— Ну, вряд ли это кто из «старичков», — предположил он. — Наверное, кто-то из последнего добора.
— Не факт, — цыкнул зубом Рэй. — Это мог быть «спящий» агент, который годами ждал своего часа.
— Ты очень много смотришь развлекательных шоу, — заметил Юрий.
Норвежец пропустил реплику мимо ушей, продолжил рассуждения:
— С другой стороны, — произнес он, вышагивая мимо Гарина. — Логичнее предположить, что это тот, кто появился на «Полыни» после посадки бхута.
— Не обязательно, — Юрий проводил взглядом Одегарда. — Может, операция готовилась заранее.
— Точно, — кивнул Рэй. — Значит, предатель мог появиться у нас либо незадолго до червячка, либо одновременно с ним.
— Очень много вариантов, — вхдохнул Юрий. — Нужно подумать.
Одегард остановился напротив него, в его глазах Гарин заметил азартный блеск, словно норвежец, наконец-то, дорвался до чего-то интересного.
— Надо подумать, — поддакнул Рэй. — Никому не говори, хорошо? Пока сами не разберемся, нечего воду мутить.
С этим Гарин был согласен, ему меньше всего хотелось заявлять о шпионе на борту, не имея веских оснований, кроме битых файлов в информационном пакете, да логических выкладок друга-рейтара.
— Договорились, — Юрий мотнул головой в сторону офицерской палубы. — Мне пора.
— На церемонии будешь? — уточнил Одеград.
— Да, конечно.
— Тогда увидимся там.
Они распрощались и разошлись, каждый погруженный в свои мысли.
* * *
На «Полыни» не часто проходили церемонии прощания с погибшими. В бытность, когда корвет осуществлял патрулирование зон ответственности корпорации «Сфорца», бывало, кто-то погибал, обычно «блохи» — дешевое пушечное мясо класса S. Их тела, упакованные в экопластик, доставляли обратно в порт, где те хранились в безликих рефрижераторах, пока за ними не приходили родственники или оплаченные фирмой «садовники» с ближайших ферм. Бывало, что тела не находили, тогда просто делалась запись в бортовом журнале — и контракторы превращались в короткую строчку цифр из личного номера.
Война сделала то, что не могли сделать лучшие похоронные службы — еще больше обесценила жизнь, но придала поистине символический смысл каждой церемонии прощания. По крайней мере, для тех, кто стоял над гробом и понимал, что может быть следующим.
«Полынь» прощалась со своими погибшими. С проклятой станции не вернулось одиннадцать человек, что для небольшого экипажа корвета являлось настоящей потерей. Впрочем, многие понимали — им повезло, жертв могло быть намного больше.
И эти многие то и дело бросали взгляды на Элли, которая попросила капитана о присутствии на церемонии, и теперь тихой тенью держалась чуть впереди Гарина.
Они собрались в большом десантном доке, все, кто был не на вахте и не лежал в стазисе — несколько десятков темных фигур, выстроившиеся неровной шеренгой напротив раскрытых ворот. Кто-то переговаривался, кто-то молчал, но внимание и тех и других полностью приковали к себе объекты по ту сторону шлюзового порога — три черных продолговатых мешка и расположенный в изголовье приземистый конус сигнального маяка с полосой на серебристом корпусе.
Эти трое — все, чьи тела удалось вынести со станции. Официально. На самом деле — только двоих, третьим лежал мичман Дагер, теперь тоже причисленный к боевым потерям.
Остальные, в том числе и Батор Зарыга, исчезли в голодной пасти Язвы, оставив после себя лишь запись в бортовом журнале.
На небольшой мостик вышел капитан — в черном с золотым парадном кителе, спокойный и торжественный. Произнес короткую речь, закончил фразой, похожей на стихи: «Мы — как созвездия. Как много имен в этом списке. Впишите туда и мое».
Прозвучал отрывок «Гимна первых героев», голографы распахнули под потолком трепещущие изображения знамени Имперского военного флота и треугольный вымпел рейтарских подразделений — три параллельно летящие стрелы на бордовом поле. Шлюзовые ворота плотно сомкнулись, отрезав мертвых от живых, потом раздался короткий хлопок, когда раскрылись внешние створки.
Тела в черном пластике вылетели в космос, пролетели вдоль борта корвета, сгорев в импульсе маршевых двигателей. Мигающий огнями маяк отлетел далеко в сторону от звездолета, завис в ледяном мраке, так похожем на истинное посмертие. В эфир полетели имена погибших.
Голос в пустоте, вновь и вновь напоминающий о тех, кого больше нет — да, это куда лучше набора цифр в бортовом журнале.
Чуть позже, уже в «блошином» кубрике, была распита бутылка «Лунной пыли». Дорогой напиток разлили по дешевым одноразовым стаканчикам и потертым матросским кружкам, в этом тоже виделся некий символизм. Помянули Зарыгу и других. Даже лейтенант Джаббар не возражал против такого нарушения распорядка, за это время он стал значительно ближе к контракторам.
Уже глубоко за полночь, лежа в объятиях дремлющей Киры, Юрий подумал о том, что «Полынь», оставляющая позади мертвецов и расстояния, но упорно прущая вперед, очень похожа на него, когда он, не взирая на потери и опасность, продирался сквозь Изнанку в поисках мифической рубки управления. Что ж, для него та история на ковчеге закончилась катапультированием в неизвестность. Чем закончится путешествие старенького рейтарского звездолета? И хватит ли ресурса довести дело до хорошего финала?
С этими мыслями он уснул.
Утро встретило его орущей сиреной — блуждающая в облаке замерзшего газа «Полынь» вывалилась к очередной Арке.
* * *
Юрий прыгнул в кресло «голема», чуть не впечатавшись головой в край люка. Запоздало выругался, устраиваясь на сиденье, щелчком сбросил защитный кожух с панели управления и запустил системы машины.
Многотонный «ракшас» встрепенулся, завибрировал, загудел, выгоняя застоялый воздух из кабины. Зажглись обзорные окошки шлема, металлически звякнули пулеметные ленты на шестернях.
Юрий позволил себе легкую улыбку, уловив знакомое чувство уверенной мощи от нахождения внутри стального гиганта. Хлопнул ладонью по кнопке закрытия люка, набросил на себя перекрестие ремней безопасности. Овальная дверка с мягким шлепком заняла свое место, отсекая доносящиеся из ангара шум и лязг.
— Сопряжение осуществлено, — сообщил модулятор. — Фиксирующие захваты разведены.
— Отлично, — похвалил Юрий, добавил в микрофон громко. — Гарин готов!
— Ого, какие люди с нами в драку! — раздался из динамика восхищенный возглас Маракши.
— Ты там не в «шкуре» Одучи? — хохотнул Рэнт. — Смотри, потом комбез упаришься от шерсти чистить, у него кресло словно меховое.
— И огрызки иногда под педали закатываются, — со смехом поддакнул Иова.
«Блохи» продолжили перебрасываться остротами, быстро скатившись в анатомию урсулитов. Гарину настрой абордажников нравился — несмотря на потери, на сводящую с ума обстановку последних дней, контракторы с готовностью схватились за возможность занять голову и руки привычным делом, простым и понятным. Оттого и куражились, оттого и прятали свои страхи и сомнения за громкими голосами и незамысловатыми шутками.
— Внимание на меня, — сигнал лейтенанта Джаббара заглушил прочие. — Спуск через десять секунд. Загружаю боевые схемы — командирам взводов ознакомиться и произвести корректировку. Рэй-рядовой Баччан, как самочувствие?
Молодой контрактор ответил с небольшой задержкой, голос звучал нарочито бодро:
— Все хорошо, спасибо. Та сыпь, о которой я вам говорил, оказалась от стресса.
В эфире раздались нестройные смешки, но Джаббар быстро произнес:
— Хорошо, Баччан, я понял, — тут же заговорил четким командирским тоном. — Господа, повторяю основную задачу — Арка, сквозь которую планирует пройти «Полынь», оккупирована силами Содружества. Командир дал указание идти на прорыв, поэтому основную работу будут выполнять огневые и оборонительные рубки. Наша задача — держаться максимально близко к обшивке и ликвидировать прорвавшегося противника. Возможно сложное маневрирование, поэтому будьте внимательными, берегитесь столкновений с бортами корабля. Внимание! Пять секунд до спуска!
— Юра, ты в моем взводе, помнишь? — спросил по внутренней связи Рэнт.
— Конечно, помню, — ответил Юрий. — Подтверждаю позицию.
Он ткнул пальцем в раскрытый планшет, на котором светились линии и значки, обозначающие действия взвода по указанной вводной. Собственно, когда-то Гарин эту схему и разработал.
— Отлично, — утвердительно сказал Ярвис. — Присматривай за Иовой, хорошо? Парень горячий, может заиграться.
И тут же гаркнул в общий канал:
— Маракши! Задачу усек? Сидеть на броне и за купол не лезть!
— Да понял я, понял, — рассмеялся парень.
— Если что, я тебя сам…
Рэнт не договорил, его прервал Джаббар:
— Секундная готовность!
Юрий опустил на голову обруч боевого управления, отключил походный режим. Серый полумрак кабины сменился яркой картинкой ангара — прыгающие по стенам огни тревожной сигнализации, блики на потертой броне «големов», зависших над шлюзовыми шахтами, техники в цветастых жилетах, оттаскивающие толстые сервисные кабели, ползущий вдоль стены полосатый робот-погрузчик с горой пустых оружейных ящиков.
«Береги себя», — возникло перед глазами сообщение от Киры.
— Расчехляйте топоры, дети Одина! — заревел Одегард.
— Спуск!
«Голем» ухнул вниз, пронесясь по темной трубе. Гарин сжал джойстики, борясь с подступившей тошнотой, ощущая, как тело стремительно теряет вес. Когда мимо пронесся черный срез внешнего люка, он включил маневровые двигатели и развернулся, планируя сразу прижаться к обшивке. Повернул голову, осматриваясь.
Полусферы пулеметных турелей поливали черноту длинными огненными пунктирами, им вторили длинными плевками орудийные башни. Юрий не сразу понял по кому именно ведется огонь, но потом над головой пронеслось треугольное тело десантного катера, и на броню сквозь полог защитного поля посыпались вооруженные фигуры с опознавательными знаками Содружества.
Гарин не успел удивиться, отчего на некоторых атакующих вместо тяжелых штурмовых комплектов надеты легкие аварийные скафандры, совсем не предназначенные для ведения боя, открыл огонь из ручного пулемета. Загудели компенсаторы, снимающие отдачу, кабина заполнилась глухим металлическим стуком. Очередь буквально смела двух рхейцев в космос, одному, в легком скафандре, пробило шлем — он так и остался стоять в капкане своих магнитных ботинок.
Сбоку мелькнул «голем» Маракши — парень с лихим гиканьем снес с обшивки еще одного десантника, используя огромный абордажный лом словно клюшку для гольфа. Ему в бок прилетело несколько автоматных зарядов, не причинив стальным пластинам костюма значимого вреда. Появившийся из шлюзовой трубы Глебович короткими очередями снял засевших за орудийной башней врагов.
— Нихрена ты о нем не знаешь, — Одегард самодовольно ткнул Гарина пальцем в грудь. — А значит, нельзя сбрасывать со счетов эту версию.
— Если шпион есть, — уточнил Юрий.
— Шпион — есть! — норвежец хлопнул кулаком о раскрытую ладонь. — Просто сейчас прими это как факт.
— Хорошо, — не стал спорить Гарин. — Принимаю.
Он бросил взгляд на вифон — пора идти к господину Грюнеру, над которым нависла призрачная угроза из фантазии норвежца.
— Тогда нам надо понять, кто именно — рхеец, — Одегард сделал пару шагов туда-сюда по коридору, задумчиво глядя под ноги. — Есть идеи?
Гарин фыркнул — несколько минут назад у него вообще мыслей по этому поводу не было.
— Ну, вряд ли это кто из «старичков», — предположил он. — Наверное, кто-то из последнего добора.
— Не факт, — цыкнул зубом Рэй. — Это мог быть «спящий» агент, который годами ждал своего часа.
— Ты очень много смотришь развлекательных шоу, — заметил Юрий.
Норвежец пропустил реплику мимо ушей, продолжил рассуждения:
— С другой стороны, — произнес он, вышагивая мимо Гарина. — Логичнее предположить, что это тот, кто появился на «Полыни» после посадки бхута.
— Не обязательно, — Юрий проводил взглядом Одегарда. — Может, операция готовилась заранее.
— Точно, — кивнул Рэй. — Значит, предатель мог появиться у нас либо незадолго до червячка, либо одновременно с ним.
— Очень много вариантов, — вхдохнул Юрий. — Нужно подумать.
Одегард остановился напротив него, в его глазах Гарин заметил азартный блеск, словно норвежец, наконец-то, дорвался до чего-то интересного.
— Надо подумать, — поддакнул Рэй. — Никому не говори, хорошо? Пока сами не разберемся, нечего воду мутить.
С этим Гарин был согласен, ему меньше всего хотелось заявлять о шпионе на борту, не имея веских оснований, кроме битых файлов в информационном пакете, да логических выкладок друга-рейтара.
— Договорились, — Юрий мотнул головой в сторону офицерской палубы. — Мне пора.
— На церемонии будешь? — уточнил Одеград.
— Да, конечно.
— Тогда увидимся там.
Они распрощались и разошлись, каждый погруженный в свои мысли.
* * *
На «Полыни» не часто проходили церемонии прощания с погибшими. В бытность, когда корвет осуществлял патрулирование зон ответственности корпорации «Сфорца», бывало, кто-то погибал, обычно «блохи» — дешевое пушечное мясо класса S. Их тела, упакованные в экопластик, доставляли обратно в порт, где те хранились в безликих рефрижераторах, пока за ними не приходили родственники или оплаченные фирмой «садовники» с ближайших ферм. Бывало, что тела не находили, тогда просто делалась запись в бортовом журнале — и контракторы превращались в короткую строчку цифр из личного номера.
Война сделала то, что не могли сделать лучшие похоронные службы — еще больше обесценила жизнь, но придала поистине символический смысл каждой церемонии прощания. По крайней мере, для тех, кто стоял над гробом и понимал, что может быть следующим.
«Полынь» прощалась со своими погибшими. С проклятой станции не вернулось одиннадцать человек, что для небольшого экипажа корвета являлось настоящей потерей. Впрочем, многие понимали — им повезло, жертв могло быть намного больше.
И эти многие то и дело бросали взгляды на Элли, которая попросила капитана о присутствии на церемонии, и теперь тихой тенью держалась чуть впереди Гарина.
Они собрались в большом десантном доке, все, кто был не на вахте и не лежал в стазисе — несколько десятков темных фигур, выстроившиеся неровной шеренгой напротив раскрытых ворот. Кто-то переговаривался, кто-то молчал, но внимание и тех и других полностью приковали к себе объекты по ту сторону шлюзового порога — три черных продолговатых мешка и расположенный в изголовье приземистый конус сигнального маяка с полосой на серебристом корпусе.
Эти трое — все, чьи тела удалось вынести со станции. Официально. На самом деле — только двоих, третьим лежал мичман Дагер, теперь тоже причисленный к боевым потерям.
Остальные, в том числе и Батор Зарыга, исчезли в голодной пасти Язвы, оставив после себя лишь запись в бортовом журнале.
На небольшой мостик вышел капитан — в черном с золотым парадном кителе, спокойный и торжественный. Произнес короткую речь, закончил фразой, похожей на стихи: «Мы — как созвездия. Как много имен в этом списке. Впишите туда и мое».
Прозвучал отрывок «Гимна первых героев», голографы распахнули под потолком трепещущие изображения знамени Имперского военного флота и треугольный вымпел рейтарских подразделений — три параллельно летящие стрелы на бордовом поле. Шлюзовые ворота плотно сомкнулись, отрезав мертвых от живых, потом раздался короткий хлопок, когда раскрылись внешние створки.
Тела в черном пластике вылетели в космос, пролетели вдоль борта корвета, сгорев в импульсе маршевых двигателей. Мигающий огнями маяк отлетел далеко в сторону от звездолета, завис в ледяном мраке, так похожем на истинное посмертие. В эфир полетели имена погибших.
Голос в пустоте, вновь и вновь напоминающий о тех, кого больше нет — да, это куда лучше набора цифр в бортовом журнале.
Чуть позже, уже в «блошином» кубрике, была распита бутылка «Лунной пыли». Дорогой напиток разлили по дешевым одноразовым стаканчикам и потертым матросским кружкам, в этом тоже виделся некий символизм. Помянули Зарыгу и других. Даже лейтенант Джаббар не возражал против такого нарушения распорядка, за это время он стал значительно ближе к контракторам.
Уже глубоко за полночь, лежа в объятиях дремлющей Киры, Юрий подумал о том, что «Полынь», оставляющая позади мертвецов и расстояния, но упорно прущая вперед, очень похожа на него, когда он, не взирая на потери и опасность, продирался сквозь Изнанку в поисках мифической рубки управления. Что ж, для него та история на ковчеге закончилась катапультированием в неизвестность. Чем закончится путешествие старенького рейтарского звездолета? И хватит ли ресурса довести дело до хорошего финала?
С этими мыслями он уснул.
Утро встретило его орущей сиреной — блуждающая в облаке замерзшего газа «Полынь» вывалилась к очередной Арке.
* * *
Юрий прыгнул в кресло «голема», чуть не впечатавшись головой в край люка. Запоздало выругался, устраиваясь на сиденье, щелчком сбросил защитный кожух с панели управления и запустил системы машины.
Многотонный «ракшас» встрепенулся, завибрировал, загудел, выгоняя застоялый воздух из кабины. Зажглись обзорные окошки шлема, металлически звякнули пулеметные ленты на шестернях.
Юрий позволил себе легкую улыбку, уловив знакомое чувство уверенной мощи от нахождения внутри стального гиганта. Хлопнул ладонью по кнопке закрытия люка, набросил на себя перекрестие ремней безопасности. Овальная дверка с мягким шлепком заняла свое место, отсекая доносящиеся из ангара шум и лязг.
— Сопряжение осуществлено, — сообщил модулятор. — Фиксирующие захваты разведены.
— Отлично, — похвалил Юрий, добавил в микрофон громко. — Гарин готов!
— Ого, какие люди с нами в драку! — раздался из динамика восхищенный возглас Маракши.
— Ты там не в «шкуре» Одучи? — хохотнул Рэнт. — Смотри, потом комбез упаришься от шерсти чистить, у него кресло словно меховое.
— И огрызки иногда под педали закатываются, — со смехом поддакнул Иова.
«Блохи» продолжили перебрасываться остротами, быстро скатившись в анатомию урсулитов. Гарину настрой абордажников нравился — несмотря на потери, на сводящую с ума обстановку последних дней, контракторы с готовностью схватились за возможность занять голову и руки привычным делом, простым и понятным. Оттого и куражились, оттого и прятали свои страхи и сомнения за громкими голосами и незамысловатыми шутками.
— Внимание на меня, — сигнал лейтенанта Джаббара заглушил прочие. — Спуск через десять секунд. Загружаю боевые схемы — командирам взводов ознакомиться и произвести корректировку. Рэй-рядовой Баччан, как самочувствие?
Молодой контрактор ответил с небольшой задержкой, голос звучал нарочито бодро:
— Все хорошо, спасибо. Та сыпь, о которой я вам говорил, оказалась от стресса.
В эфире раздались нестройные смешки, но Джаббар быстро произнес:
— Хорошо, Баччан, я понял, — тут же заговорил четким командирским тоном. — Господа, повторяю основную задачу — Арка, сквозь которую планирует пройти «Полынь», оккупирована силами Содружества. Командир дал указание идти на прорыв, поэтому основную работу будут выполнять огневые и оборонительные рубки. Наша задача — держаться максимально близко к обшивке и ликвидировать прорвавшегося противника. Возможно сложное маневрирование, поэтому будьте внимательными, берегитесь столкновений с бортами корабля. Внимание! Пять секунд до спуска!
— Юра, ты в моем взводе, помнишь? — спросил по внутренней связи Рэнт.
— Конечно, помню, — ответил Юрий. — Подтверждаю позицию.
Он ткнул пальцем в раскрытый планшет, на котором светились линии и значки, обозначающие действия взвода по указанной вводной. Собственно, когда-то Гарин эту схему и разработал.
— Отлично, — утвердительно сказал Ярвис. — Присматривай за Иовой, хорошо? Парень горячий, может заиграться.
И тут же гаркнул в общий канал:
— Маракши! Задачу усек? Сидеть на броне и за купол не лезть!
— Да понял я, понял, — рассмеялся парень.
— Если что, я тебя сам…
Рэнт не договорил, его прервал Джаббар:
— Секундная готовность!
Юрий опустил на голову обруч боевого управления, отключил походный режим. Серый полумрак кабины сменился яркой картинкой ангара — прыгающие по стенам огни тревожной сигнализации, блики на потертой броне «големов», зависших над шлюзовыми шахтами, техники в цветастых жилетах, оттаскивающие толстые сервисные кабели, ползущий вдоль стены полосатый робот-погрузчик с горой пустых оружейных ящиков.
«Береги себя», — возникло перед глазами сообщение от Киры.
— Расчехляйте топоры, дети Одина! — заревел Одегард.
— Спуск!
«Голем» ухнул вниз, пронесясь по темной трубе. Гарин сжал джойстики, борясь с подступившей тошнотой, ощущая, как тело стремительно теряет вес. Когда мимо пронесся черный срез внешнего люка, он включил маневровые двигатели и развернулся, планируя сразу прижаться к обшивке. Повернул голову, осматриваясь.
Полусферы пулеметных турелей поливали черноту длинными огненными пунктирами, им вторили длинными плевками орудийные башни. Юрий не сразу понял по кому именно ведется огонь, но потом над головой пронеслось треугольное тело десантного катера, и на броню сквозь полог защитного поля посыпались вооруженные фигуры с опознавательными знаками Содружества.
Гарин не успел удивиться, отчего на некоторых атакующих вместо тяжелых штурмовых комплектов надеты легкие аварийные скафандры, совсем не предназначенные для ведения боя, открыл огонь из ручного пулемета. Загудели компенсаторы, снимающие отдачу, кабина заполнилась глухим металлическим стуком. Очередь буквально смела двух рхейцев в космос, одному, в легком скафандре, пробило шлем — он так и остался стоять в капкане своих магнитных ботинок.
Сбоку мелькнул «голем» Маракши — парень с лихим гиканьем снес с обшивки еще одного десантника, используя огромный абордажный лом словно клюшку для гольфа. Ему в бок прилетело несколько автоматных зарядов, не причинив стальным пластинам костюма значимого вреда. Появившийся из шлюзовой трубы Глебович короткими очередями снял засевших за орудийной башней врагов.