– Я бы с удовольствием занялся с вами многими вещами, леди Ларкира.

– О. – Она покраснела. – Да вы опасный мужчина.

– Хотелось бы надеяться. – Герцог придвинулся ближе, в то время как миссис Эверетт, казалось, хотела сбежать из комнаты.

– Однако я имела в виду, – продолжала Ларкира, – что, возможно, пока миссис Эверетт работает у нас, было бы замечательно разработать новую униформу для слуг.

– Новая униформа?

– Да, я подумала, что одежда прислуги должна соответствовать красивым нарядам их хозяина. Кроме того, так у меня появилась бы возможность лучше познакомиться с персоналом. Думаю, будущей хозяйке дома необходимо знать всех лично.

Она взглянула на герцога сквозь ресницы, одарив его застенчивой, невинной улыбкой. Из-за чего Дариусу захотелось сорвать дверь с петель.

Что происходит? Поместье не могло позволить себе новую униформу, как и не нуждалось в новой хозяйке.

– Очень крупный проект. – Герцог нахмурил брови. – Но слуги должны быть подобающе одеты для нашего приема в честь помолвки.

Дом как будто накренился на бок, и перед Дариусом открылась пропасть, когда он увидел, как Хейзар поднял левую руку Ларкиры, открывая взору всех присутствующих большой рубин на безымянном пальце в перчатке. Одно из колец его матери.

Красная пелена уже застилала взгляд Дариуса.

И он незамедлительно ворвался в комнату.

– Сын. – Отчим поджал губы, когда все трое посмотрели в его сторону. – Как мило с твоей стороны хоть раз присоединиться к нам.

– Милорд. – Миссис Эверетт поклонилась.

Ларкира не проронила ни слова, лишь спрятала руку за спину.

По какой-то причине этот едва заметный жест лишь сильнее разозлил Дариуса.

– Ваша светлость, дамы. – Он быстро кивнул каждому. – Я слышал что-то о новой форме и помолвке? – Его пристальный, точнее сказать обжигающий, взгляд остановился на Ларкире.

– Похоже, среди нас есть любитель подслушивать, – заявил Хейзар.

– Вовсе нет. Я лишь услышал обрывки фразы, когда вошел.

– Сегодня утром ваш отец сделал мне предложение, милорд. – Ларкира вызывающе вздернула подбородок, снова демонстрируя кольцо. – И я ответила согласием.

Когда Дариус уставился на сияющий камень на том самом пальце, пальце, который для них двоих имел больше смысла, чем следовало, ему пришлось задействовать всю имеющуюся силу воли, чтобы не сорвать кольцо, перчатку и все остальное. Неужели причина поспешности принятия предложения в том, что произошло прошлой ночью? Что, по ее мнению, она унаследует? Дариус проглотил холодный смешок. Если так, то Ларкира заслужила эту новую долю.

Как он мог так ошибаться насчет этой женщины?

– Конечно, вы согласились. – Герцог взял ее за другую руку.

Дариус наблюдал, как улыбка Ларкиры дрогнула от прикосновения, спина едва заметно напряглась.

– Поздравляю, – сумел выдавить Дариус. – А новая форма?

– Я считаю, учитывая предстоящий бал по случаю помолвки, новая униформа будет подходящим вложением средств, – объяснила Ларкира.

– Действительно подходящим. – Он окинул взглядом ее пышные белые волосы и шикарное платье. Новая герцогиня Лаклана. И с трудом поборол отвращение, скривившее его губы. – Но на какие средства?

– Дариус, – вмешался отчим.

Однако его было невозможно остановить. Не сейчас. Не после стольких лет лишений, и особенно не после прошлой ночи. Дариуса тошнило от всего этого. Он устал от игр и постоянной необходимости соблюдать осторожность, в то время как едва мог добыть жалкие крохи для своего народа. А теперь все это исчезнет благодаря какой-то глупой девчонке.

– Прошу прощения, ваша светлость, – продолжил Дариус. – Но я не вижу возможностей для подобного. Особенно сейчас, когда нужно оплатить бал по случаю помолвки.

– Разве вы не хотите, чтобы ваши слуги были должным образом одеты? – спросила Ларкира, прежде чем герцог смог ответить. – Гордились своим положением здесь?

– Ладно скроенная одежда не заставит человека гордиться собой.

Услышав это, миссис Эверетт едва слышно ахнула.

– Прошу прощения, мадам. Я не хотел вас обидеть.

– Конечно, сэр.

– Просто думаю, – Дариус попытался говорить более спокойным тоном, – что, возможно, такие расходы было бы лучше направить на другие нужды.

– Безусловно, подобные расходы вряд ли покажутся весомыми для такой семьи.


– В настоящее время любые расходы чрезмерно велики.

Брови Ларкиры сошлись на переносице.

– Если в поместье не хватает средств, – медленно начала она, – мой отец был бы более чем счастлив снабдить штат…

– Достаточно. – Суровый приказ Хейзара заставил присутствующих замолчать.

Он смотрел на Дариуса с таким отвращением, что молодой человек не смог сдержать страх, проскользнувший в его охваченную праведным гневом душу. Но в следующее мгновение он отогнал его. «Пропади оно все пропадом», – мысленно закричал Дариус. Он устал переживать обо всем, ведь казалось, все в любом случае вот-вот рухнет.

– Миссис Эверетт, – сказал герцог, черными глазами впившись в Дариуса. – Не будете ли вы так любезны продолжить примерку леди Ларкиры в другой день?

– Конечно, ваша светлость. – Женщина поспешно собрала свои вещи и, сделав реверанс, вышла из комнаты.

С ее уходом атмосфера в комнате сразу же изменилась, освещение потускнело, и, несмотря на то что тело Дариуса умоляло его бежать, он застыл как камень.

И все же, несмотря на грозящие ему последствия, его душа была преисполнена смелости. В кои-то веки он скажет отчиму, что на самом деле думает. Возможно, именно женщина, наблюдавшая за ним, придала ему храбрости, женщина, чей дух, казалось, воспевал легкомысленность и правду – кольцо на ее пальце доказывало, что она действовала не задумываясь.

– Как ты смеешь говорить о таких вещах в присутствии посторонних. – Герцог шагнул к нему.

Что-то скользкое коснулось кожи Дариуса, что-то смутно знакомое и ужасное, но что бы это ни было, оно оставалось невидимым. Всегда невидимым.

– Я просто забочусь об интересах поместья. – Дариус поднял подбородок.

– Значит, ты думаешь, что я, хозяин этой земли, не знаю, что лучше для поместья? – Хейзар незаметно придвинулся ближе, остановившись у письменного стола между ними.

– Джентльмены, пожалуйста. – Ларкира спустилась с пьедестала, ее юбки зашуршали. – Давайте забудем все сказанное и выпьем чаю. Мы можем обсудить это в…

– Я думаю, пора уложить его в постель, – сказал герцог, поднимая предмет, сверкнувший серебром.

Краем глаза Дариус видел, как побледнела Ларкира, взглянув на предмет, но по какой-то причине он не мог отвести взгляд от своего отчима, чтобы собственными глазами увидеть, что тот держал в руках.

Внезапно разум Дариуса погрузился в знакомый туман, оставаясь расслабленным, даже когда боролся с этим ощущением. Его тело, казалось, узнало этот эффект, холодный пот выступил на его коже.

«Шевелись, – закричал голос в глубине его сознания. – Уходи».

Но он не мог. Никогда не мог.

Хейзар заговорил, но его слова казались приглушенными, далекими. Что-то о том, как он недоволен Дариусом. Как его накажут за такую дерзость. Но самое главное, что ничего из случившегося не останется в памяти.

Дариус кивнул.

Ничего не останется в памяти.

– Какая прекрасная отметина у тебя на щеке, сынок, – слова Хейзара пробились сквозь сумрак, лицо отчима приобрело четкие очертания. Что-то холодное прижалось к руке Дариуса. – Почему бы нам не посмотреть, можем ли мы добавить еще парочку?

Последнее, что запомнил Дариус, как он взглянул на предмет, который сжимал в руке – острый нож для вскрытия писем, – прежде чем комната погрузилась в наполненную болью темноту.





Глава 23




Кровь была повсюду.

Борясь со слезами, струящимися по лицу, Ларкира осторожно уложила Дариуса на кровать. Он все еще спал или пребывал в полубессознательном состоянии, а может, находился под влиянием какого-то безумного заклинания, которое все еще действовало на его разум, раз оставался таким податливым после подобной пытки.

Отстранившись, Ларкира вытерла пот со лба, скорее всего, размазав по нему кровь. Она сочилась из ран молодого лорда, покрывая недошитое платье девушки, пока та пыталась поспеть за его стремительными шагами.

Ларкира едва не потеряла над собой контроль, пока наблюдала, как Хейзар приказывает своему пасынку резать собственное лицо.

А затем говорит ему делать это снова и снова.

Она еще помнила ужас, с которым смотрела на алые потоки, текущие по остекленевшим глазам молодого лорда и пропитывающие воротник его белой рубашки.

Ларкира стояла на месте, намертво парализованная страхом. Страхом перед тем, что произойдет, если она ничего не предпримет. Страхом перед тем, что случится, если она сделает хоть что-то. Как всегда и бывало, Ларкира молча страдала от снедающих ее эмоций. Она оказалась поймана в ловушку собственного разума и практически не притворялась, что подчиняется туманному трансу, в который ее якобы ввел герцог. Девушка едва дышала, потому что в противном случае из нее точно вырвался бы огонь.

В той гостиной стояло не одно чудовище.

Ведь Ларкира всегда оказывалась в ловушке собственной магии.