Дариус невероятно сожалел о своей поездке в Джабари. Если бы ему удалось каким-то образом уклониться от настойчивого требования отчима сопровождать его, Дариус смог бы насладиться несколькими восхитительно спокойными днями дома, в полном одиночестве. Вместо этого он страдал от головной боли, которая никак не проходила, а когда его надежды на помощь Короля Воров рухнули, взвалил на свои плечи еще большую ношу, чем раньше. И это не считая его нынешней проблемы: нахождения возле чудовищно большого дома в верхней части города в ожидании молодой леди, которую он надеялся никогда больше не увидеть.

Не потому, что он не хотел. На самом деле как раз наоборот. За два дня, прошедшие после бала, Дариус думал о ней чаще, чем ему хотелось, но для обоих было безопаснее, если бы она оставалась такой, как в данный момент… далеким, неясным образом в его мыслях.

Но в жизни Дариуса всегда было так, одна неудача сменяла другую. Конечно же, он оказался здесь, против воли делая то, что должен. А именно сопровождал единственную девушку, которая хоть чуточку заинтересовала его, в дом своей семьи, чтобы его же отчим мог ухаживать за ней.

Дариус рассмеялся бы, если бы мог вспомнить, как это делается.

Он многое пережил за свои двадцать четыре года, естественно, мог выдержать и это.

Мерзкий образ Хейзара, добивающегося руки леди Ларкиры, и ее, несомненно, обнадеживающий ответ – ибо какая леди не хотела выйти замуж за герцога? – заполнил разум Дариуса, и он сглотнул, борясь с комком в горле.

Единственным проблеском отрады было то, что происходящее доказывало изъян ее характера, который Дариус не учел, и он цеплялся за него, как за тонкий буксирный канат во время шторма. Возможно, кружась по комнате в его объятиях, леди Ларкира и казалась необыкновенной, но поспешное принятие предложения его отчима об ухаживании означало, что она была такой же, как и любая другая высокомерная представительница элитарного общества. Вероятно, положение в обществе и стремление пополнить свою и без того переполненную казну – вот что волновало ее больше всего. Ибо он не мог поверить, что такой мужчина, как Долион, позволил бы ухаживать за одной из своих любимых дочерей, если бы она сама этого не пожелала.

Дариус презирал подобных людей.

Сардоническая усмешка появилась на его губах. Какое разочарование ждет леди Ларкиру, когда она узнает, что на самом деле хранилища Лаклана пусты.

Словно почувствовав раздражение своего хозяина, Ачала – лошадь Дариуса – взволнованно фыркнула рядом с ним, тем самым всколыхнув его волосы.

– Скоро поедем, милая. – Он провел рукой по блестящей черной шерсти кобылы. – По крайней мере, надеюсь, что скоро.

– Я бы ответил «да», – сказал Зимри Д’Энье, ожидающий рядом с Дариусом, глядя на беленый дом, освещенный ранним утренним солнцем, – но не хотелось бы начинать знакомство со лжи.

– Сколько времени ей обычно требуется, чтобы собраться? – спросил Дариус.

– Вам будет полезно знать, что, когда дело доходит до леди Ларкиры – и, если уж на то пошло, всех дочерей Бассетт, – нет такого понятия, как «обычно».

Дариусу не составило труда поверить в это. Никогда еще он не встречал такой компании дам. Что заставило его снова задуматься о мужчине, стоявшем рядом с ним, и о том, как он попал в такую семью. Даже за то короткое время, что они с Д’Энье были знакомы, Дариус понял, тот был уравновешенным человеком. Немногословный, и так же предпочитающий тишину, как он сам. В целом Дариусу он скорее нравился. И если бы у него была возможность иметь друзей, Д’Энье, несомненно, был бы одним из его лучших товарищей.

К сожалению, когда дело доходило до того, чего хотел Дариус, он не имел права голоса в этом вопросе.

– Простите, что заставила вас ждать! – раздался веселый голос, привлекая внимание Дариуса к дому и суматохе, происходящей у входной двери.

Лакей за лакеем выходили, неся бесчисленные дорожные сундуки, в то время как леди Ларкира натягивала пару коричневых кожаных перчаток. В темно-синем платье с кораллово-розовой отделкой она выглядела такой же яркой и свежей, как новый день, ее светлые волосы были заплетены в замысловатые косы. Леди Арабесса стояла рядом с ней, поправляя ткань на воротнике сестры, в то время как леди Ния что-то тихо говорила сестрам.

Все трое расплылись в широких улыбках, услышав слова, что сказала леди Ния, и при виде этого зрелища Дариус едва сдержался, чтобы не отступить на шаг назад. Они были силой, эти женщины Бассетт, и, взглянув на Д’Энье, который наблюдал за ними с откровенной привязанностью, Дариус не знал, завидовал ли он или жалел этого мужчину за то, что тот вырос рядом с такими созданиями.

– Ларк, с таким количеством багажа твоя карета просядет и вряд ли доедет до места, – заметил Д’Энье, когда девушка шла по узкой каменной дорожке, юбки ее платья кружили вокруг нее, а сестры следовали позади.

Услышав прозвище леди Ларкиры, Дариус ощутил что-то непонятное и тревожное. Каково это, настолько близко общаться с кем-то?

– Чепуха. – Леди Ларкира махнула рукой. – Мы по крайней мере трижды проезжали расстояние в два раза больше, и ничего не произошло. Наш кучер один из лучших в Джабари, и я не услышала от него какого-либо сомнения по этому поводу. Так ведь, мистер Колтер? – Она улыбнулась седовласому мужчине, помогавшему слугам пристегнуть гору багажа к крыше кареты.

– Да, миледи, – проворчал он, пытаясь как можно надежнее привязать сундуки. – У нас вообще не возникнет никаких проблем.

– Видишь, – она лучезарно улыбнулась Д’Энье, в ответ молодой мужчина засмеялся, и этот звук полностью преобразил его суровый вид. Казалось, когда он улыбался, то довольно хорошо вписывался в эту семью.

– Я положила дополнительный набор предметов для письма в один из твоих чемоданов, – объяснила леди Арабесса. – До конца недели рассчитываю получить письмо, иначе мы подумаем, что ты погибла во время путешествия.

– Что, безусловно, будет ужасно, – добавила леди Ния, – учитывая, что мы не решили, какие из твоих вещей достанутся мне.

– Все достается Шарлотте. – Леди Ларкира понадежнее натянула перчатки, похоже, с левой были какие-то трудности. – Я уже сказала об этом отцу, так что твоему мелкому умишке нет необходимости беспокоиться по этому поводу.

– Очевидно, размер моего мозга намного больше твоего, – парировала Ния, – если ты думаешь, что Шарлотта найдет применение для хоть какой-то из твоих вещей.

– Она умная женщина. Я верю, она придумает, как их использовать.

– Не хочу прерывать, уверен, крайне важный разговор, – вмешался Дариус, – но, если мы хотим успеть доехать до места ночлега до захода солнца, нам пора отправляться. Будет ли граф провожать вас?

Три дамы посмотрели на Дариуса так, будто только теперь заметили, что рядом стоит кто-то еще. Его кожа пылала, пока он наблюдал, как большие голубые глаза леди Ларкиры изучают его, начиная с коричневых кожаных сапог для верховой езды и заканчивая темно-синей дорожной накидкой. Она также не упустила из виду его шейный платок, а после уже встретилась с ним взглядом.

– Лорд Мекенна, – произнесла она. Ее мелодичный голос, обращавшийся к нему, всегда заставал его врасплох. – Вы так тихо прячетесь за своей лошадью, что я даже не сразу поняла, как нам повезло, что вы оказались в нашей компании.

– Я не прятался. – Дариус выпрямился, делая шаг в сторону от Ачалы. – И не хочу делать ошибочные предположения, но полагаю, большинство вынуждено молчать, когда вы трое рядом.

Д’Энье кашлянул, словно пытаясь подавить смех, в то время как леди Ларкира приподняла ухоженную бровь.

– Конечно из-за вашей головокружительной красоты, – с улыбкой добавил Дариус.

– Неплохо выкрутились. – Леди Ния, стоявшая за спиной сестры, зааплодировала. – О да, вы двое отлично поладите. Герцогу придется как следует попотеть, учитывая, что в его замке обитает такой проказник. Скажите, лорд Мекенна, знает ли ваш отчим о вашем очаровании?


– Уверен, то, что вы находите очаровательным, он определил бы как раздражающее.

– С трудом верится, что что-нибудь из того, что вы делаете, можно рассматривать как нежеланное, – ответила леди Ния, качнув бедром в сторону.

Движение было едва уловимым, но каким-то образом все же сумело полностью отвлечь Дариуса.

– Тогда мы действительно должны как можно скорее уехать, – услышал он свой голос. – Потому что мне не хотелось бы лишать вас иллюзий.

Леди Ния хихикнула, звук оказался чуть хриплым и таким чарующим, что в этот миг Дариус понял, девушка легко могла бы погубить многих мужчин, если этого уже не случилось.

– Так, хорошо. – Леди Ларкира встала между ними, слегка поджав губы. – Итак, сударь, раз уж вам, кажется, так не терпится поскорее уехать, давайте отправляться. – Сестры, – она повернулась лицом к девушкам, – я постараюсь не слишком веселиться без вас, но, как мы все знаем, самое интересное случается лишь в моем присутствии, поэтому не могу давать никаких обещаний.

– Уверена, мы найдем способ выжить. – Леди Арабесса обняла свою младшую сестру, леди Ния сделала то же самое.

Дариус наблюдал за объятиями сестер, замечая ту откровенную любовь, которая связывала их, и эта нежеланная боль снова ударила его в живот. Жизнь в подобной семье…

Он моргнул, отгоняя любую сентиментальность, которая могла бы прокрасться в его душу.

– Граф будет провожать нас? – спросил Дариус, повторяя вопрос, который уже задавал.

– Сегодня утром его ждут неотложные дела, – объяснила леди Ларкира, беря предложенную Д’Энье руку, когда он помогал ей сесть в черную карету, внутри щедро украшенную жемчугом. – Мы попрощались перед тем, как он ушел. И мне сообщили, что ваш отец уехал вчера.

– Да, мой отчим уже покинул ваш город.

Взгляд леди Ларкиры на мгновение задержался на Дариусе, словно ища гораздо большее, чем то, что она могла увидеть.

– Прекрасно! – Она кивнула. – Тогда в путешествие отправляется лишь наша веселая троица. И, конечно, наш надежный лидер, мистер Колтер. – Она высунула голову из окна кареты, чтобы улыбнуться кучеру.

– Я позабочусь о том, чтобы поездка прошла спокойно, миледи. – Скрюченными, покрытыми мозолями пальцами мистер Колтер взял кожаные вожжи.

– О, пожалуйста, не надо, – ответила она, устраиваясь поудобнее на бархатном сиденье. – Без трудностей путешествие становится не таким уж и интересным.

– Да, миледи.

Раздался щелчок, карета дернулась и начала двигаться, башня из сундуков рискованно покачнулась, но затем ремни доказали свою прочность. Дариус и Д’Энье сели на своих лошадей и отправились в путь, следуя сзади в непосредственной близости от кареты.





Первая половина их путешествия оказалась, как имела обыкновение подчеркивать леди Ларкира, «более скучной, чем наблюдение за коровьим пастбищем».

Чем, конечно, Дариус был более чем доволен. Скука означала мир, тишину и покой. Все те состояния, которые он так усердно старался поддерживать. Ибо лишь потерянные боги знали, какие испытания ждали на оборотной стороне этой монеты. Для Дариуса это были туманные, болезненные моменты, которые громко напоминали о себе каждый раз, когда он одевался, видя шрамы, уродующие его кожу. Его сводила с ума невозможность точно вспомнить, как появились эти порезы или почему они продолжали появляться, по какой причине целые отрезки времени оказались стерты из памяти Дариуса. Хотя отчасти он даже испытывал облегчение от того, что в памяти не сохранились яркие образы того, как рвется его кожа. На самом деле Дариус не мог сказать точно, что хуже, знать или не знать.

Все, что ему было точно известно к настоящему моменту, – эпизоды начались после смерти его матери, а еще никто никогда не посылал за лекарем. «Он неуклюжий мальчик», – объяснял Хейзар слугам, когда они впервые начали находить Дариуса в таком состоянии – ошеломленного, проснувшегося в разных частях замка, кровь сочилась из свежих ран прямо сквозь рубашку, а его руки дрожали.

Даже спустя столько лет Дариус все еще помнил тот первый раз, когда это произошло. Самый первый шрам, который он получил.





В библиотеке было темно, но из-за вспышки молнии, осветившей книги, Дариус понял, где именно проснулся. И тут же подпрыгнул от последовавшего за этим оглушительного раската грома.

Дариусу было холодно, он дрожал, но в то же время ощущал какое-то непонятное тепло. У него на руке было что-то мокрое, скользкое, а со следующей вспышкой он увидел, что это нечто было красным.

Именно тогда Дариус почувствовал боль, глубокий порез на собственной коже.

Он истекал кровью!

Из его горла вырвался всхлип, когда он ударился спиной о полку. У Дариуса болела голова. Он был напуган. А еще понятия не имел, как попал сюда. Единственным обрывком в памяти оставалось воспоминание о том, что он находился со своим отчимом, читал у камина.

Хейзар казался грустным, Дариус поинтересовался, в чем причина подобного настроения, а потом… пустота.

Лишь библиотека, его собственная кровь и нескончаемая боль.

– Милорд? – Низкий голос проник в комнату, темный силуэт появился в двери. Дариус отпрянул.

– Милорд. – Они подошли ближе. – Вот вы где. Мы все вас искали.

Боланд, камердинер Дариуса, присел рядом с забившимся в угол мальчиком, глядя на него широко раскрытыми от беспокойства глазами.

– О силы потерянных богов, – произнес Боланд, – что случилось? Вот это да, милорд, позвольте мне взглянуть. Тише-тише. Все будет хорошо. Лишь несколько царапин. Вы, должно быть, упали, да, наверное, именно так. Вы и правда любите лазить по этим стеллажам. И скорее всего зацепились за что-то, когда спускались вниз. Мы пойдем к миссис Пимм. Вот так… позвольте мне понести вас, сэр.

Боланд подхватил Дариуса, казалось, совершенно не переживая о том, что его собственная рубашка оказалась испачканной в крови и мокрой от слез, пока они шли по коридорам.