Он снова дернул струну, немного напористее, и я поняла, что он не оставит меня в покое, пока не получит желаемое.

Изобразив напускное раздражение, я взяла гитару и села на кровать.

– Я недавно выучила новую песню. Хочешь послушать?

«Песню Энни», – жестами показал Финч.

Я сморщила нос.

– Тебе она еще не надоела?

Он помотал головой и залез на подушку.

– Вот зануда.

Я начала играть. С тех пор как мама принесла домой старый альбом Джона Денвера в прошлом году, Финч был просто одержим этой песней. Она действительно мне понравилась, и я быстро научилась играть ее на гитаре, но теперь Финч хотел, чтобы я играла ее постоянно.

«Пой», – показал он.

Я искоса посмотрела на него и запела слова, которые знала наизусть. Голос у меня был посредственным, но Финч каждый раз впадал от него в какой-то транс. Такого не случалось, когда ему пели мама или папа, но я читала, что один из миллиона людей может заворожить низших фейри песней. Однажды я экспериментировала на Горне, и он посмотрел на меня как на душевнобольную. Так и выяснилось, что это срабатывает не со всеми фейри.

В детстве я несколько раз использовала пение против Финча, чтобы добиться своего, но, когда родители узнали об этом, меня наказали на целый месяц. Мне также пришлось выслушать лекцию на тему того, как плохо пользоваться слабостями брата, который и так настрадался для своего юного возраста.

Когда мне было девять, мама с папой спасли Финча, поймав группу торговцев живыми существами. Из-за их размеров и экзотической красоты спрайтов часто незаконно продавали на черном рынке в качестве питомцев. К тому времени родителей Финча уже продали, так годовалый спрайт стал сиротой и получил травму на всю жизнь: торговцы подрезали ему тонкие крылья, чтобы он не улетел. В одиночку он бы ни за что не выжил, а спрайты на родине его бы не приняли. Так что родители оставили его жить с нами.

Поначалу Финч был так напуган и убит горем, что отказывался есть и никого к себе не подпускал. Первую неделю мы боялись, что он умрет. Но со временем и благодаря нашей заботе он восстановился и привязался к нам. У себя на родине спрайты жили на деревьях, и папа построил ему собственный деревянный домик в нашей гостиной – с лестницей, так как Финч больше не мог летать.

Спрайты не умели произносить человеческие слова, из-за чего их часто считали глупыми. Но я по собственному опыту знала, что они невероятно умны. Финч прекрасно понимал нашу речь и с легкостью выучил язык жестов – даже быстрее, чем мы. Теперь он общался с нами с помощью жестов и свиста. Может, он и не человек, но для нас он являлся полноправным членом семьи.

Я сыграла еще пять песен, прежде чем отложить гитару, затем мы пошли в гостиную смотреть телевизор. Финч выбрал фильм, и мы устроились на диване.

Сама не заметила, как уснула. Спустя несколько часов я резко проснулась и недоуменно осмотрелась. В комнате играла знакомая песня, и я потянулась к столику за телефоном. Звучал мамин рингтон «Bad to the Bone», и я спросонья задалась вопросом, с чего бы ей звонить в такое позднее время.

– Алло? – прохрипела я.

Вместо ответа раздались какие-то искаженные звуки. Мне послышались голоса на заднем фоне, но слов было не разобрать.

– Мама? – позвала я, но она не ответила.

Я зевнула и потерла глаза.

– Хватит случайно набирать мой номер. Это граничит с насилием над ребенком!

Я нажала «отбой» как раз в тот момент, когда прозвучал приглушенный крик. Мои пальцы замерли на экране.

Какого черта это было?!

Моей первой мыслью было перезвонить ей, но я остановилась прежде, чем нажать на кнопку. Охота за головами довольно опасное дело. Наверное, мама случайно набрала меня, когда ловила фейри. Звонок только отвлечет ее – особенно если она увидит, что он от меня.

С ними все в порядке, – заверила я себя. – Утром мы непременно посмеемся над этим.

Я выключила свет и пошла в кровать. Перекатившись на бок, закрыла глаза и приказала своему телу расслабиться, несмотря на охватившее меня беспокойство. В конце концов мой разум успокоился, и я вновь погрузилась в сон.





2




Они не вернулись домой.

Проснувшись в семь, я ожидала увидеть маму с папой, но в квартире царила полная тишина, а их кровать была застелена. Я приняла душ, приготовила нам с Финчем завтрак, помыла тарелки. Но родители так и не появились.

Для них работать всю ночь – дело обычное, но они всегда звонили, чтобы предупредить, если их не будет дома. Всегда. Без исключений.

Часы на каминной полке отбили полдень. К этому времени они уже должны были дать о себе знать.

Сперва я позвонила отцу, затем маме, но в обоих случаях попала на голосовую почту. Судорожно сглотнула. Мои родители прекрасно могли о себе позаботиться. Может, я слишком остро реагировала, но ждать больше не могла.




Рабочим кабинетом родителям служила маленькая спальня, переделанная под склад для хранения их оружия и инструментов. С одной стороны располагались стол, книжный шкаф и картотека – все аккуратно разложено. Здесь царствовала мама, она занималась всей финансовой и административной частью бизнеса. Отец был тактическим и информационным экспертом и управлял всем в этих двух сферах. Об оружии, боевых искусствах и фейри он знал больше, чем кто-либо из моих знакомых.

Я заняла кресло за столом. Игнорируя компьютер, открыла верхний ящик и достала мамину записную книжку со всеми контактами. Они также хранились на компьютере, но мама часто говорила, что нельзя всецело полагаться на технологии, которые могут подвести в любую минуту.

И не зря. Пару лет назад в Манхэттене учинил погром один хобгоблин, чья магия сломала все компьютеры в квартале, прежде чем его поймала группа охотников во главе с моими родителями. У нас имелись железные стержни заземления на крышах, чтобы защититься от подобного, но мама не хотела рисковать.

Финч испугал меня, запрыгнув на стол. Я чуть было не отругала его, но тут заметила беспокойство в его глазах. Он свистнул и показал жестами: «Мама с папой?»

– Они скоро вернутся, – заверила я, надеясь, что это правда. – Я просто хочу позвонить их друзьям.

Под «друзьями» подразумевались их коллеги, местные охотники за головами. В основном они работали в парах, но время от времени объединялись в команды, чтобы помочь с тяжелыми заданиями и прикрыть друг другу спины. К счастью, мама отметила их в своей записной книжке.

Следующий час я обзванивала всех охотников из ее списка. Некоторые не отвечали, а остальные, кроме Фила Гриффина, последний раз видели моих родителей два дня назад. Это ему вчера папа помог поймать банши. Когда я рассказала, что они не вернулись домой, Фил не слишком-то обеспокоился. Я едва не огрызнулась на его заявление, что мне не стоит забивать себе этим голову и мои родители знают, что делают.

Когда список местных охотников подошел к концу, я набрала Мориса. Насколько я слышала, он находился в Эверглейдсе на важном задании, но ему бы хотелось, чтобы я позвонила в такой ситуации. Попав на автоответчик, я ничуть не удивилась и оставила ему сообщение с подробным описанием всего, что произошло со вчерашнего вечера. Как только у него появится возможность, он непременно перезвонит.

Последним я набрала Леви Соломона. Я не знала, на какое задание отправились мама с папой, но получили они его от Леви. Если кто и знал, где мои родители, то это их связной.

Преисполнившись надеждой, я нажала на вызов.

– Алло? – пророкотал сиплый голос, будто его владелец выкуривал две пачки сигарет в день.

– Здравствуйте, мистер Соломон, – по-деловому ответила я. – Это Джесси Джеймс. Патрик и Кэролайн Джеймс – мои родители.

Да-да, все верно. Меня зовут Джесси Джеймс. И за это можно благодарить моего отца и его одержимость старыми вестернами.

Последовала короткая пауза, а затем Леви Соломон настороженно поинтересовался:

– Чем могу помочь?

Я прочистила горло.

– Ну, э-э… Я хотела спросить, не знаете ли вы, где мои родители. Прошлым вечером они ушли на задание и не вернулись домой.

– Иногда охотники задерживаются на всю ночь, – в его голосе послышались нотки нетерпения. – Это часть их работы.

– Да, но они всегда предупреждают, если их не будет к утру.

Внутри меня все сжалось от страха, когда я поведала ему о странном звонке от мамы прошлой ночью.

– Скорее всего, они как раз ловили фейри, – беспечно ответил он.

– Если бы вы просто сказали, на какое задание они…

– Прости, девочка. Я не могу обсуждать дела Агентства с кем попало.

Я крепче сжала телефон.

– Но они мои родители! И они пропали!

Он громко закашлялся и засопел.

– Слушай, я понятия не имею, действительно ли ты та, за кого себя выдаешь. И человек должен отсутствовать больше пары часов, чтобы его считали пропавшим без вести. Если ты дочка Патрика и Кэролайн, то должна знать, что они могут постоять за себя. Уверен, они скоро появятся.

– Но…

Связь оборвалась.

Я изумленно уставилась на телефон. Он что, просто сбросил мой звонок?!

Финч быстро замахал руками, чтобы привлечь внимание. «Они никогда так долго не задерживались», – испуганно показал жестами он.

Мою грудь сдавило. Я взяла брата на руки и ласково обняла, чтобы утешить и его, и себя.

– Не волнуйся, я найду их.

Я закусила губу, обдумывая свой следующий шаг. Пальцы сами по себе потянулись к плетеному черному кожаному браслету, который подарила мама, когда мне было двенадцать. Я редко его снимала, и ощущение от знакомого материала немного меня успокоило.

Я взяла записную книжку. Чем дольше смотрела на имя Леви Соломона, тем крепче, чуть ли не до боли, сжимались мои челюсти. Он единственная зацепка, которая могла помочь найти маму с папой, и черта с два ему удастся так легко от меня избавиться. Если он хотел доказательств, что я дочь Патрика и Кэролайн Джеймс, он их получит.

Посадив Финча на стол, я оттолкнула кресло и встала. В спальне переоделась в джинсы и теплую кофту и надела пальто. Затем спрятала мобильный, кредитку и немного наличных в карман и прихватила ключи.

Финч ждал меня в гостиной. «Куда ты?» – спросил он.

– Поговорить со связным агентом. Я вернусь, как только смогу.