* * *


– На другой стороне с тобой хорошо обращались? – спросила Фэйбл.

– Больше чем просто хорошо.

Королева взяла дочь за руку.

– Я была их принцессой. Моя еда была на вкус как солнечные лучи, я носила платья, которые сияли как звёзды. Когда я стала старше, они даже научили меня заклинаниям и колдовству. Они улыбались, смеялись и аплодировали, глядя, как у меня самой получалось творить собственную неуклюжую магию. Один волшебный джентльмен улыбался более дружелюбно, чем остальные. Он был молодым по волшебным меркам и волшебным по любым меркам.

– Он был волшебным?

– Это значит, что он был красивый. Он не пытался привлечь к себе моё внимание, но со временем я начала сама хотеть этого. Прошли годы. Он ждал меня. Многие из числа фейри, кто когда-то аплодировал моим урокам, потеряли интерес ко мне, но только не он. Он не менялся с годами. А я менялась. Когда я была готова, то сама стала пытаться привлечь его внимание. Мой волшебный джентльмен не возражал.

– Ты поцеловала его?

– Был период ухаживания, и была свадьба, и была брачная ночь, и однажды я узнала, что зачала своего собственного ребёнка.

– Но ты поцеловала его?

– Много раз.

Фэйбл с улыбкой посмотрела на мать снизу вверх и наморщила лоб. Глаза её матери блестели в свете звёзд.

– Это счастливые воспоминания или печальные?

– И то и другое, – ответила королева. – Были и счастливые времена, и печальные.

– Почему они были печальные?

– При всей моей любви к тому месту и к фейри, всё это никогда не было моим домом. Они не были недобрыми, но они не были и моей семьёй. Было имя, которым они меня называли, но это не было моё имя. Всё было не так – словно сон наяву. Меня украли. Я не хотела стать матерью в том месте. Я не хотела, чтобы мой ребёнок родился, не зная своего настоящего дома. Я не хотела, чтобы это произошло с тобой, Фэйбл. Так же как моя мать не хотела, чтобы я сама оказалась в том месте.

Фэйбл посмотрела вниз, на волны.

– Ты всё ещё помнишь её?

– Я помню звук голоса мамы, когда она произносила моё имя.

Взгляд королевы медленно переместился за линию гаснущего заката.

– И я помню её поцелуй с пожеланием спокойной ночи.

Она наклонилась и поцеловала Фэйбл в лоб.

– К сожалению, больше я ничего о ней не помню.

Фэйбл взяла маму за руку под накидкой.

– А что подумал твой волшебный джентльмен о том, что ты захотела вернуться на Землю?

– Думаю, это опечалило его, но он обещал, что перевёдет меня назад через завесу. Наш ребёнок узнает Землю. Он обещал.

– Он сдержал своё обещание?

Королева глубоко вздохнула и наградила Фэйбл улыбкой, которая почти отразилась в её собственных глазах.

– Мы ведь здесь, правда? И ты знаешь Землю, дитя моё?

Фэйбл довольно кивнула.

– Тебе ещё когда-нибудь удалось увидеть свою маму?

Взгляд королевы потемнел. Она обратила его на море. Отражения сердитых волн прокатились по её глазам. Она не ответила.

Фэйбл попробовала задать другой вопрос.

– Ты когда-нибудь скучаешь по другой стороне?

– Нет.


– Совсем, даже немножко? Хотя бы о том, как ты была их принцессой?

Мать сжала челюсти.

– Ничья я не принцесса, – проговорила королева.





* * *


– Из-за той старой жернщины я и передумал, – закончил Предводитель Надд.

Он налил Тинну ещё одну кружку какао. Это была последняя порция в чайнике, густая и тёплая, и, когда Тинн отпил её, в его груди стало тепло.

– Мой отец был ещё предводителем, когда я её встретил. Старую королеву. Первую королеву. Твоя ведьминская подруга, что сейчас на улице, была б её вылитой копией, ежель имела б немного больше седых волос и морщинок. Ну так вот, у неё была малюсенькая хижина в том лесу, прямо на другой стороне болота.

– Думаю, я видел её, – предположил Тинн.

– Это была печальная, добрая старушка, – вспоминал Надд. – Несколько раз пыталась меня убить. У неё был сильный характер, да.

Он усмехнулся, вспоминая.

– В конце концов мы поняли друг друга. Она дала мне что-т такое, что я даже на знал, что мне эт надо, а взамен я дал ей обещание.

– Что она дала тебе?

– Прощение, – объяснил гоблин, – за то, что сделал мой род.

Тинн кивнул.

– А что ты пообещал ей взамен?

– Я обещал, что, когда стану предводителем, – проговорил Надд, – никогда не допущу, чтоб какая-то другая мать плакала из-за нас над пустой детской кроваткой. И я так и собирался сделать. Поэтому, когда тыр родился, а магия уже уходила из Дикой Чащи и орда начинала нервничать, я столкнулся со сложным выбором.

– Тебе надо было либо поставить под удар всю свою орду и выполнить обещание, либо спасти свою орду, украв ребёнка, – понял Тинн.

Надд кивнул.

– Два плохих варианта, и ни один на подходил для предводителя, которым я поклялся стать. Я думал, у меня был год, чтоб принять решение. Такова традиция. Перевёртыша всегда растят один год до обмена, готовят его к тому, чтоб выполнить священную роль, обучают его, как применять свою силу, привязывают к орде, чтоб он мог найти дорогу домой. За этот год проходит много всяких ритуалов и церемоний.

– Я ничего из этого не помню, – покачал головой Тинн.

Надд сморщился.

– А всё потому, что ничего из эт так и на случилось. Тыр познакомился с Куллом, верно?

– В лесу, – кивнул Тинн.

– Так вот, эт Кулл с самого начала запутал всё эт дело – но ведь в эт и состоит магия хаоса. Ежель он на подтолкнул б вселенную, украв тебя, я б никогда на нашёл третий вариант.

– Третий вариант?

Надд рассмеялся кудахтающим смехом.

– Когда завеса между мирами тонкая, магия может просочиться сквозь неё. Совсем немного. Просто чтоб хватало. Каждые тринадцать лет барьер пульсирует, и завеса становится чуть тоньше. Гоблины называют эт время Луна Над Завесой. На пике Луны Над Завесой гоблин, у которого есть особая сила, может проникнуть внутрь самой этой завесы, в тонкое место на здесь и на там, и подтолкнуть её. Ежель мы подтолкнём её правильно, вселенная даст нам то что нужно.

– Так почему вы так и не сделаете? Зачем вам я?

– Из поколения в поколение церемония стала срабатывать всё хуже. Я сам совершил её тринадцать лет назад, в тот год, когда тыр родился.

– И что произошло?

– Я только что сказал. Тыр родился.

Надд подмигнул Тинну.

– Вселенная на дала нам никакой магии, но она дала нам перевёртыша – самого сильного в нашем роду за целое поколение, но также самого человечьего в нашем роду за всю историю. Больше чем гоблина. Больше чем человека. Тыр принадлежишь обоим мирам, мальчик. Тыр и на здесь, и на там. Гоблин может толкать, человек может тянуть, но, может быть, – просто, может быть – ребёнок из обоих миров может сделать и то и другое. Ежель тыр сможешь сделать эт, то эт будет значить, что все мы выживем, парень. Эт будет значить, что детей больше на будут красть из их кроваток. Магия снова сможет жить в Дикой Чаще.

Тинн сглотнул. Именно это говорило ему Существо в пузыре из теней.

– Я тебе нужен потому, что я и не здесь, и не там, – прошептал он.