– Значит, ты хотел узнать, отправилась ли я домой или тайком пробралась в чужую кровать?

Мэддок даже не пытается ничего отрицать. Но и не соглашается.

– Что ж, я у себя, так что теперь ты можешь идти.

Не обращая внимания на мои слова, Мэддок тянется к моему ножу, но я рывком хватаю его.

Его глаза вспыхивают.

– Зачем тебе это?

– Привычка. – Это не ложь.

Я начинаю нервничать под его пристальным взглядом и заставляю себя не ерзать на месте.

Это что-то новенькое, и совсем мне не нравится.

– Почему ты спишь с ним?

– Не твоего ума дело.

– Дружки твоей матери? – догадывается он, и мои ноздри раздуваются.

– Не притворяйся, что тебя это волнует.

– Я и не притворяюсь.

– Тогда не притворяйся, что тебе интересен мой ответ, – огрызаюсь я, ощущая пустоту в животе. – Убирайся ко всем чертям.

Мэддок не двигается, пытаясь сохранить свой мрачный вид. Но если он себе на уме, то я наблюдательна – он внимательно разглядывает меня, высматривая повреждения. Не то чтобы мои синяки и ссадины могли заставить его медлить… но все же.

– Хорошо. А теперь, Рэйвен, слушай внимательно. Ты больше никогда не будешь драться для Бишопа. – Он выпрыгивает в окно.

Я прислоняюсь к раме.

– Скажешь, что от него мне тоже нужно держаться подальше?

Мэддок оглядывается на меня через плечо, и опять этот безжалостный взгляд.

– Не задавай глупых вопросов, на которые ты и так знаешь ответ.

Мои глаза следят за движением его языка, когда он проводит им по губам.

Но тут Мэддок делает шаг назад, и наши взгляды снова встречаются.

Он качает головой и исчезает в темноте.

Улыбаясь сама себе, я закрываю за ним окно. Засранец.

Я кручу в руке нож и провожу пальцем по стирающейся гравировке на ручке: «Семья – это не только общая кровь».

Не знаю, что это значит, но сам нож меня успокаивает.

У моей матери был только один мужик, который осознавал, что у нее есть ребенок, и соответствующе вел себя, пока был с ней. Он все равно был куском дерьма, появлялся и исчезал в ее комнате, как и все остальные, но каждый раз приносил мне мороженое и портативный DVD-плеер с новым фильмом. Он говорил мне включить звук, и обычно к тому времени, когда заканчивалось кино, заканчивался и его платный сеанс. Он забирал фильм и уходил.

Но когда мы виделись в последний раз, пробыл у нас совсем недолго. Мужчина опустился рядом со мной и с каким-то торжественным видом дал мне этот нож. Он велел мне всегда носить его с собой, но пользоваться им только тогда, когда я почувствую в этом необходимость. Он сказал, что написанные слова – это истина, что я не должна принимать свою жизнь только потому, что родилась в ней.

Он сказал мне, что семья – это выбор, а не бремя рождения. Он сказал, что лишь от меня зависит, когда я прочувствую это и когда перестану соглашаться на меньшее, чем хочу.

Мне кажется, что в тот самый момент он наконец понял, что моя мама брала «работу» домой, и чувствовал себя полным дерьмом, но в то время я приняла его слова и держалась за них. И с того самого дня мой нож помогает мне спать по ночам.

Мэддок стал вторым, чья кровь окропила его лезвие.

Но сомневаюсь, что он будет последним.

Я снова ложусь в кровать, включаю фонарик, вставляю наушники и прячу нож.

Но сон ко мне так и не приходит.






Глава 18





Рэйвен


Дождь лил всю ночь и, похоже, не собирался прекращаться, так что все, кто смог найти доллар пятьдесят, прыгнули в городской автобус, чтобы доехать до школы: два с небольшим километра под дождем пешком – то еще веселье.

Приподняв руку, чтобы скрыть зевок, я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Поездка займет всего пять минут, но мне не повредят и несколько секунд сна.

После ухода Мэддока я так и не смогла уснуть. Как всегда после боя, уровень адреналина был очень высоким, но, кроме «Ксанакса»[8], мне ничего не помогало. Конечно, в приюте подобного нет.

Дома, хоть мне и не всегда платили, я дралась чаще, так что баланс был лучше. Когда у меня были деньги, чтобы успокоиться, мне хватало пары бутылок дешевого пива или пары шотов. Лишняя энергия, которую некуда было девать, не копилась внутри. Обычно мне удается поспать три-четыре часа, так что вчера, когда моя голова опустилась на подушку, я поняла, что дело дрянь.

Скрипят тормоза, автобус, пошатываясь, останавливается. Я ударяюсь спиной о сиденье, и моя головная боль становится еще сильнее.

Бас бьет меня локтем под ребра, и я толкаю его в ответ. Когда он хлопает меня по бедру, я открываю глаза и с недовольным видом поворачиваюсь к нему.

Он с безразличным выражением лица кивает подбородком в переднюю часть автобуса, не снимая с головы огромные, как у диджеев, наушники.

Я игнорирую его и закрываю глаза.

– Сынок, ты будешь платить или нет? – спрашивает водитель автобуса – женщина – своим хриплым прокуренным голосом.

– Ответ отрицательный, леди. Я просто ищу… – Резко открыв глаза, я вижу Ройса, который широко улыбается мне. – А вот и она! Пойдем, Рэй-Рэй.

– Что ты делаешь? – кричу я ему со своего сиденья в четвертом ряду, и он прислоняется к поручню.

– Жду тебя.

Теперь все в этом долбаном автобусе смотрят на меня, а ведь здесь не только ученики из старшей школы Брейшо, но еще и обычные рабочие и бездельники из соседних районов.

– Уходи, Ройс! – говорю я сквозь зубы.

– Не могу.

– Послушайте, людям нужно попасть…

Ройс недобро усмехается, и леди закрывает рот. Его губы растягиваются в зловещей улыбке.

– Это дела Брейшо. – Он как будто выплевывает свое имя, и бедная женщина бледнеет. – Автобус поедет тогда, когда я разрешу. А это не случится до тех пор, пока она не выйдет. – Ройс снова смотрит на меня, шутливое выражение стерлось с его лица.

Водитель тоже оборачивается ко мне.

– Дорогая, тебе лучше выйти из автобуса.

– Нет! – рявкаю я.

Ее лицо ожесточается, и мне становится стыдно, но… какого хрена?

Нет.

Ройс качает головой, словно он разочарован, но ждал от меня такого ответа. Выглянув из открытой двери, он пожимает плечами.

И тут, конечно, в автобус залезает чертов Кэптен. Они с Ройсом идут по проходу. Но стоит им оказаться рядом со мной, как я подпрыгиваю от неожиданности, услышав шепот:

– Двигай свою задницу, Рэйвен. Сейчас же.

Я поворачиваюсь к нему, но он смотрит не на меня. А на моего соседа.

Значит, здоровяк пробрался через заднюю дверь. Замечательно.

– Выходи уже, Рэйвен. Иначе мы все опоздаем. – Это Виктория.

Я показываю ей средний палец, и Кэптен тут же поворачивается к ней, но она быстро отводит взгляд.

Еле слышно зарычав, я встаю, собираясь выходить не через заднюю дверь с Мэддоком, а в переднюю, по дороге толкнув двух клоунов, которые, заржав, следуют за мной.

Остановившись у выхода, я оглядываюсь на Баса, но они с Мэддоком сверлят друг друга взглядами. Я выхожу из автобуса под дождь.

Ройс накидывает мне на голову свою куртку, но я бросаю ее в лужу.