Я сплевываю, затем со всей энергией, которая у меня осталась, бросаюсь вперед, ударяя ее прямо в челюсть. Она спотыкается и пятится в толпу, но ноги ее подкашиваются, и она падает задницей на землю.

Зрители свистят, и пиво летит по воздуху, брызгая на меня.

Блин, лучше мне постирать одежду до дня стирки.

Народ старается привлечь мое внимание, но я выскальзываю из круга и прохожу мимо деревянных ящиков.

Я запрыгиваю на них, и в этот самый момент из толпы выходит ухмыляющийся Бас. Играя языком с колечком в своей губе, он качает головой.

– Черт возьми, Рэйвен! С каждым разом ты выступаешь только лучше. Ты гребаная зверюга!

Я пожимаю плечами, мысленно улыбаясь, и вытягиваю вперед обе руки. Он кладет деньги в одну ладонь и помогает содрать пластырь со второй.

– Где, блин, ты научилась так драться?

– У меня мама так себе мама. От нее было больше неприятностей, чем чего-либо еще.

– Ага. – Он кивает. – Значит, ты самоучка?

Я осматриваю костяшки на левой руке и то сжимаю, то разжимаю кулаки.

– Если никто не может заставить мужика держать свои руки при себе и не лезть ко мне, мне приходится делать это самой. Силой.

Бас замирает, глядя мне в глаза.

– Там было настолько плохо? В том месте, откуда ты приехала?

– Я знаю тех, у кого было и похуже.

Он берет меня за локти и помогает мне спуститься.

– Ты всегда умаляешь свои проблемы?

Я, усмехнувшись, качаю головой.

– Что ты знаешь о моих проблемах, Бас?

– Мало что. – Он ухмыляется и делает шаг вперед. – Ты можешь все изменить, Рэй.

Продолжая усмехаться, я опускаю глаза вниз, а когда поднимаю… кто-то тянет меня назад.

– Какого х…

Я оглядываюсь, и у меня закипает кровь. Позади стоит не одна, а сразу все три мои последние занозы в заднице. Я пытаюсь высвободиться из хватки Мэддока, но меня продолжают тащить, и вот уже Ройс держит меня за плечи.

– Это было охренеть как круто, Рэй-Рэй, – шепчет он мне и смеется, когда я пытаюсь ударить его локтем.

Бас перемещается, чтобы наши взгляды встретились, но на его пути встает Мэддок.

– Рэй…

– Можешь идти, Бишоп, – перебивает его Мэддок. – И держись подальше от Рэйвен.

Он презрительно фыркает.

– Это моя работа – при…

– Я ни о чем тебя не спрашивал, – снова обрывает его на полуслове Мэддок.

– Иди, Бас, все нормально. – Я отпускаю его, потому что ему не нужны лишние проблемы. Наши взгляды снова встречаются, и он кивает, кидает сердитый взгляд на парней, а потом, сделав правильный выбор, уходит. Мне меньше всего хочется, чтобы эти говнюки испортили ему все дело и лишили подработки.

Парни окружают меня, и все трое смотрят на меня знакомыми неодобрительными взглядами, которые не производят на меня никакого эффекта. Я вырываюсь из рук Ройса, поднимаю с коробки свой свитер и натягиваю его через голову, хватаю рюкзак, перекидываю его через плечо и пробираюсь между ящиками. И, конечно же, мать их, они идут за мной.

– Так вот куда ты сбегаешь каждую ночь? Избивать других телок? – смеется Ройс. – А я-то думал, чтобы кто-то сохранял твою киску мокрой для…

Ройс крякает, и я, обернувшись, вижу, как он недовольно смотрит на Мэддока.

– Зачем ты дерешься? – Это уже Мэддок.

– Потому что это очень весело. – Я закатываю глаза, потом гляжу по сторонам, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за нами, а затем проскальзываю через сломанный забор и иду к парковке.

– Из-за денег, – догадывается Кэп. – Какие могут быть еще причины?


Я бросаю на него быстрый взгляд, и он кивает, словно понимает меня.

Да ни хрена он не понимает.

Мне казалось, что эти парни такие же, как я, но нет. Не знаю точно, в каких условиях они росли, легко им было или тяжело справляться с проблемами, но уверена, им никогда не приходилось выпрашивать или красть еду, как бедным парням из моего гетто. Я никогда не воровала и уж тем более не попрошайничала. Я почти сразу нашла другой способ.

– Остановись, мать твою, – недовольным тоном говорит Мэддок, и я, остановившись, разворачиваюсь к нему лицом и сердито на него смотрю.

– Отвалите от меня! Что вы вообще здесь делаете? Разве вы сейчас не должны быть на вашей маленькой вечеринке? Следить за тем, чтобы крестьяне не прошли через дверь в отсутствие королей?

Ройс ухмыляется, и я закатываю глаза. Идиот.

– Благодаря твоей глупой выходке вся школа считает, что ты одна из нас. Ты…

– Нет уж, здоровяк! – перебиваю я его, фальшиво рассмеявшись, и в его челюсти начинает дергаться мускул. – Они считают меня одной из вас, потому что вы позволили им. Это не мои проблемы.

Он опускает свое лицо к моему, и я задерживаю дыхание.

– Наши парни начали сомневаться в нас, задавать вопросы. Ты являешься в школу в ссадинах и синяках, люди болтают. Да, мы те еще мерзавцы, но распускать руки с женщиной, если не имеется в виду секс, – нет, это не про нас.

– Услышала это и сразу потекла, – шепчу я ему, как последняя шлюха. – Можно заслушаться, когда ты говоришь о том, какой ты сильный, какой плохой и что твои руки созданы, чтобы дарить наслаждение, а не боль.

Взгляд Мэддока тяжелеет.

– Знаешь что? Ты будешь не первым пацаном, который обещает приз в конце вечера, а потом пускает в ход кулаки.

Его брови сходятся над переносицей, и он хватает меня за руку чуть выше локтя, но стоит ему открыть рот, как с другой стороны парковки слышатся голоса.

Я вырываюсь из его хватки и иду вперед, но Мэддок дергает меня обратно.

Они падают вниз между машин, и я хмурюсь.

– Это частная территория, – говорит мне Кэптен, а Мэддок тянет меня вниз.

Я изумленно смотрю на них.

– Буквально в пятнадцати метрах отсюда около тридцати человек орут, кричат и э-э-э… незаконно дерутся. – Я с издевкой делаю круглые глаза. – Черт подери, это ведь не секрет, что здесь повсюду ходят люди.

Голоса приближаются, и Мэддок поворачивает голову на звук, морща лоб.

Он узнал их.

Все трое переглядываются, и Ройс ругается себе под нос, прислоняясь головой к дверце машины позади нас. Тут до меня доходит.

Они не хотят, чтобы их увидели. Но почему?

Мэддок оглядывается по сторонам, но, думаю, он и так уже понял: другого выхода отсюда просто нет.

Кэп сердито зыркает на меня.

– Что?

– Это ты виновата.

У меня отвисает челюсть.

– Я виновата? – со злостью шепчу я. – Вы, мудаки, изображаете из себя милых мальчиков, суете свой нос в мои дела, следите за мной, и в этом, мать вашу, виновата я? Как тот косяк в руке Мэддока? Он тоже оказался там по «моей вине»? И «по моей вине» все ваши последователи считают, что я с вами? Потому что я секунд пять держала в аркане какую-то девчонку? Вам, ребята, пора уже очнуться и понять, какие вы на самом деле слабые. И лучше побыстрее исправить это, пока те, кто хочет получить то, что есть у вас, не пришли за вами. Вы даже не можете признаться самим себе в собственном дерьме – ведь куда легче переложить вину на кого-нибудь другого, правда?

– Хватит! – громким шепотом говорит Мэддок.

Я смотрю на него.

– Я сама решу, когда хватит!

Голоса совсем уже близко, и все трое парней заметно напрягаются.

То, что они оказались здесь, что эти люди, кем бы они ни были, могут увидеть их, видимо, сулит им большие проблемы.

Кэп надевает кастеты, Ройс тоже, а здоровяк поднимает подбородок.

Черт!

Я смотрю на свою одежду: треники, рваные кеды и растянутый свитер.

Зажмуриваюсь.