Солнце припекало ощутимо, и Наташа решила отойти в тенёк. Нашла подходящее деревце и устроилась под ним.

Карета Юфрозины находилась в самом конце обоза, в тени деревьев. Женщины нигде видно не было. «Лягушонка в коробчонке», — хмыкнула девушка, неохотно отщипывая кусочки хлеба и сыра, машинально кладя в рот и жуя. Нужно что-то есть. Вино пить не хотелось. «Нет, я ничего не имею против этой Фроси, — вяло думала она. — Хотя, себе-то я могу не врать. Очень даже имею. Дрянь. Бывают некрасивые женщины, но с учётом их душевности и внутреннего обаяния их некрасивости просто не замечаешь. И даже считаешь симпатичными. А вот в этой, ну, ничего приятного найти не могу… Сука». Заметив, что начинает заводиться, встала и потихоньку пошла вдоль берега вниз по течению ручья.

Тень Ра́бана преградила путь:

— Вам туда нельзя, — насторожено смотрел на неё воин.

— Нельзя так нельзя, — вернулась она под дерево, достала расчёску и зеркальце, решив воспользоваться моментом.

Было неприятно осознавать, что она всё же пленница. Раздражение нарастало, плохо подчиняясь контролю. Не утешал и вид в зеркальце. Казалось, малейшее слово, жест со стороны «поклонников» и она сорвётся на крик. Хотя было понятно, чьим указаниям они следовали. Нашла глазами графа. Тот стоял возле кареты и мило беседовал с графиней. Она, нечёсаная, в том же порванном платье вызвала недоумение. Казалось странным, что женщина не соизволила привести себя в порядок. Не могло же быть у неё всего одно платье? Вон, сколько сундуков на подводах.

Дёрнув запутавшуюся прядь, Наташа пискнула от боли. Нащупав горячую рану на макушке, осторожно притронулась, поглаживая.

Юфрозина и Бригахбург смотрели в её сторону. Он махнул Наташе, подзывая. Подчиниться или проигнорировать? Она не спеша поднялась и походкой, полной достоинства и величия, направилась к карете. Лёгкий ветерок развевал полы её порванного платья. Надзиратели не отставали.

— Поможешь графине умыться и переоблачиться, — будто прочёл её недавние мысли его сиятельство.

Приказной тон вызвал бурю эмоций. Девушка, оглядев монашку с головы до ног, выдавила из себя:

— А у графини рук нет, чтобы привести себя в порядок?

— Замолчи и делай, что тебе велено!

— Если бы попросили, я бы, возможно, помогла. Хотя, — окатила Фросю ледяным взглядом, — не думаю, что стала бы это делать.

— Ты сделаешь, — выпрямилась графиня, переводя взгляд на отца жениха в ожидании его поддержки.

Он медлил. Снова этот непокорный взор, походка, достойная королевы. Всевышний, кто она? Вынудит он её сейчас подчиниться, а потом окажется, что девчонка королевских кровей и тогда за его голову никто не даст ломаного медяка. Да что там «за его голову»! Всю семью истребят под корень, а графство отойдёт казне, и в скором времени на его землях будет хозяйничать новый владелец.

Он только на минуту отвлёкся, а ситуация уже вышла из-под контроля.

— Девка непотребная! Тебе место в придорожной канаве! — побелев от злобы, Юфрозина рыскала глазами по фигуре незнакомки.

— Ну, тварь… — зашипела Наташа.

Мужчина перехватил её, сжимая, брыкающуюся:

— Ты смеешь поднимать руку на графиню? — голос дрогнул. — Тебя за это высечь не помешало бы.

— Так что вам мешает? Давайте, бейте, — Наташа пыталась вывернуться из его рук. — Для вас это привычное дело, правда?

Герард ослабил хватку. Горячая волна раздражения прошла по телу. Развернув девчонку к телеге, он небрежно оттолкнул её от себя:

— Пошла прочь, — если в ней течёт королевская кровь, следовало бы ей быть более хладнокровной и выдержанной. Слишком она беспечна.

Бруно, подошедший в этот момент, взял растерявшуюся девицу под руку, провожая к телеге, шепнул:

— Зачем ты так себя ведёшь?

— Что? Я должна терпеть подобное? Я не прислуга, — Наташа заправила прядь волос за ухо. Внутри всё клокотало. Хотелось размазать венгерку по стенам её сундука.

В спину услышала злобный крик Юфрозины:

— Сумку её посмотрите! Она воровка!

Наташа развернулась, наклонив голову, тяжело втянув воздух, чувствуя, как в висках застучала кровь, процедила:

— Я у тебя что-то украла? — шагнула в сторону графини, но Бруно удержал её.

Граф вопросительно посмотрел на Юфрозину.

— У меня пропало кольцо, — ответила она на его немой вопрос.

— А я здесь причём? — опешила Наташа. Воровство, да ещё в средневековье?! Да ещё у графини! Вдруг эта «язва» подкинула его ей?

Юфрозина, проигнорировав вопрос, спокойно продолжила:

— Я думаю, что она могла взять его. Проверьте! — указала грязным пальцем на сумочку иноземки.

Наташа интуитивно повернула её за спину. Не хотелось думать, что будет дальше.

Проигнорировать заявление невесты сына Герард не мог. Он подошёл к девчонке, протягивая руку.


Она отстранилась, отступив на шаг.

Бригахбург хлопнул ладонью по краю телеги:

— Положи сумку сюда, — потемневшие глаза цвета грозового неба остановились на лице непокорной.

Наташа пыталась оттянуть время, уже понимая, что здесь этот номер не пройдёт:

— Вы не имеете права меня обыскивать, — оставалось добавить: «Требую присутствия своего адвоката». Её снова подташнивало. Осознание того, что сейчас отнимут самое дорогое, и она ничего не сможет с этим поделать, наполняло глухой злобой. Сжала кулаки, внешне оставаясь спокойной. Почувствовала, как медленной удушливой волной разливается по телу жар.

Мужчина вплотную подошёл к бунтарке:

— Я имею право делать всё, что захочу, — в подтверждение слов, не спеша, расстегнул ремень на её поясе, снимая.

Наташа выпрямилась, закинула руки за голову, демонстративно поднимая волосы кверху, открывая шею. Усмехнулась, глядя в глаза графа:

— Да-да, я помню, чьи в лесу шишки. Обыскать не желаете, господин доблестный рыцарь?

Бригахбург невозмутимо окинул её взглядом и ничего не сказал.

Характерный звук липучек отрезвил строптивицу. Исподтишка глянув в сторону Юфрозины, она с замирающим сердцем смотрела на руки его сиятельства.

Графиня, раскрасневшись, пользуясь тем, что на неё никто не обращает внимания, подступила плотнее к мужчине, не спуская горящих глаз с сумочки.

Он вытряс содержимое на накидку, откидывая сумку в сторону. Наташа отметила, что отделение под замком осталось вне поля его зрения. Подалась к графу, но он остановил её.

Герард с интересом перебирал предметы, словно ребёнок, попавший в лавку с диковинками.

— Что это? — вертел серебряную зажигалку ручной работы в виде деревенского домика с высокой крышей. Разъём прятался под крышей и для непосвящённого человека чикфайер выглядел цельным куском серебра, как сувенир. — Откуда у тебя это?

— Это вещь моего отца, — выдавила иноземка сквозь зубы. — Талисман. Оберёг.

Отложив зажигалку, Бригахбург переключил внимание на мобильник в кожаном футляре, со знанием дела осторожно его извлекая:

— Это что?

В глянцевой поверхности отразилось ясное небо. У Наташи защипало в носу. Она замялась:

— Бомба.

Его сиятельство молчал. Незнакомое слово звучало угрожающе.

Повисла пауза.

Монашка придвинулась ближе.

Надзиратели вытянули шеи.

Бруно неторопливо накручивал на палец длинный стебель пырея:

— Что?

— Господин граф, что это такое я скажу только вам и только наедине. И, пожалуйста, аккуратнее. Владельцу этой вещи не понравится, если она разобьётся.

Воцарилось молчание.

Графиня хмыкнула.

Все дружно посмотрели в её сторону.

Она пожала плечами.

Мобильник лёг рядом с зажигалкой.

Взяв ножницы, Герард удивлённо поднял бровь, но ничего не сказал.

Шариковую ручку подержал и отложил.

Таблетки в пластинах вызвали повышенный интерес. Перебрав их, глянув на просвет, граф буркнул под нос: «Тонкое серебро» и отбросил.

Ключи от квартиры особого интереса не вызвали, но каждый ключик был испробован на прочность.

Пилкой для ногтей мужчина провёл по пальцу. Дорожный набор с нитками энергично потряс:

— Что здесь?