С пути не давал сбиться часто повторяющийся монотонный звук рожка. Обратная дорога оказалась значительно короче. Наташа лишний раз убедилась, что бродила вокруг лагеря кругами. Подобравшись к нему ближе и заметив дозорного, опёршегося о ствол дерева, присела за куст, выжидая. Возвращаться в качестве пленницы под конвоем средневекового мачо не хотелось. Обошла его, едва не напоровшись на другого стражника. Досадливо поморщилась: бдят.

Используя последние влажные салфетки, привела себя в порядок. Долго ждала удобного момента и, когда дозорный расслабленно отвернулся и замер, справляя нужду, девушка, согнувшись в три погибели, едва не роя носом землю, прошмыгнула мимо него. Отряхнув платье и кутаясь в накидку, ликуя, вышла на дорогу. Сделать вид, что отошла на минутку и теперь как ни в чём не бывало возвращается назад, не составило труда.

Вот и костёр, вокруг которого расположились немногочисленные воины. Неподалёку граф сердито выговаривал одному из них. Наташа, задрав подбородок и не глядя в их сторону, прошла к телеге. От воцарившейся оглушительной тишины сердце жалобно сжалось. Замолкли даже птицы.

Девушка напряжённо всматривалась в воинов в поисках Бруно. Хотелось спрятаться за его широкую спину.

Как из-под земли перед ней вырос Бригахбург. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

От пронзительного звука рожка, возвестившего об общем сборе, беглянка вздрогнула.

Молча, бесцеремонно ухватив её за руку, мужчина увлёк Наташу к карете.

К подобному приёму блудная дочь была готова, так что особо не удивилась, но… Прогнувшись назад и заупрямившись, попыталась высвободиться из крепкой хватки. Возмутилась:

— Мужчина, ведите себя прилично!

Герард, резко остановившись, тяжело дыша, медленно обернулся. Схватив её поперек талии, оторвал от земли и продолжил шествие.

Девушке показалось, что она услышала скрип его зубов. Уцепившись за его ремень, путаясь в накидке, она пнула его коленом в упругую ягодицу:

— Хам!

Открыв рывком дверцу кареты, его сиятельство подкинул беглянку на высокую ступеньку.

Из тёмного зева, словно из склепа, на неё пахнуло пылью и тленом. На полу отчётливо виднелась дорожка засохшей крови.

Наташа, упершись руками в торцы стен узкого дверного проёма, застонала:

— Нет! Ни за что! Здесь пахнет смертью!

— Дрянная безответственная девчонка! — выдавил из себя разгневанный граф.

Первый шок от неожиданного появления иноземки прошёл, сменившись раздражением и желанием её отшлёпать. Ещё больше злило её поведение. Она вела себя так, как будто ничего не произошло, и она вернулась с увеселительной прогулки! Никакого сожаления о содеянном и стыдливо опущенных глаз! Спрашивается, зачем убегала? Хотя, нужно признать, что он, увидев её целой и невредимой, испытал чувство огромного облегчения. Её побег не только поверг его в уныние, но и чувство вины — за возможную смерть в лесу предполагаемой графини — придавливало к земле.

— Мы из-за тебя день потеряли! — шипел он, багровея, переходя на повышенные тона: — Я намерен запереть тебя здесь до самого приезда в замок!

— Не смейте на меня кричать! — вызывающе вздёрнула подбородок Наташа.

Мужчина пытался протолкнуть её — упёршуюся коленом в торец стенки — внутрь кареты:

— А что прикажешь мне делать после того, как ты поступила? Раскланиваться перед тобой?

Вдруг он замер:

— Что?! — его верхняя губа заметно задёргалась. Выражение лица сменилось на мстительно-уничижительное. Тяжело втягивая воздух, он зло процедил: — Что я слышу? Наша маленькая монашка неожиданно заговорила по-немецки?!

Картинки их общения с Бруно в её присутствии замелькали перед глазами. О чём они говорили с рыцарем, уверенные в том, что она их не понимает? Судя по её сильному акценту и половине непонятных слов, она могла понимать их речь точно так же, однако… Его сиятельству не хватало воздуха. Его обвели вокруг пальца! И кто? Коварная волчица, прикинувшаяся безобидной овцой!

Девушка слишком поздно поняла о допущенной оплошности. Ну, что ж, теперь ничего не поделаешь… Всё равно подобное должно было произойти. Разумеется, было бы лучше, если бы она объяснила всё спокойно и в другой обстановке. А вот Юфрозину необходимо искать в любом случае. Где-то же она бродит!

Наташа растерялась от агрессивного натиска графа:

— Я не знала, кто вы.

— Я объяснил, кто мы и откуда, — щурился мужчина, раздувая ноздри. — А вот чему учили тебя в монастыре пятнадцать лет — непонятно… Юфрозина.

— Я вовсе не Юфрозина и тем более не монашка.

Внеся ясность, девушка почувствовала облегчение. Небрежно повела плечом, соскакивая с подножки.

Он схватил её за руку, удерживая:

— О-о, это становится любопытно, — в словах Бригахбурга звучал сарказм. Не договорил.

Сзади, осаживая жеребца, на землю соскочил взъерошенный Бруно. При взгляде на друга мелькнувшая улыбка сползла с его лица. Да и женщина выглядела взбудораженной. Передав коня подбежавшему воину, рыцарь обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

Его сиятельство метнул недобрый взгляд в сторону иноземки:


— Всевышний наказывает меня за мои грехи. Она не Юфрозина. И она… — замолчал многозначительно. Вздёрнув бровь, хмыкнул: — Знает немецкий.

— Вот как? Она всё понимала? — искренне удивился Бруно. — А кто же тогда она? — Вопросительно переводил взгляд с одного на другого.

— Шпионка, — дёрнул её за руку граф, пронизывая надменным взором.

«Сканирует», — сглотнула Наташа тягучую горькую слюну:

— Какая ещё шпионка? Очень нужно! Что у вас здесь секретного такого, чтоб шпионить? Шишки в лесу?

Сиятельный открыл рот, затем закрыл, в очередной раз багровея.

Командующий от подобной женской дерзости вздёрнул брови.

Бригахбург сжал запястье бунтарки, как тисками. Перехватив девчонку, вскинул её на подножку кареты, и, схватив сзади за шею, попытался затолкнуть внутрь, раздражённо поучая:

— Не дерзи, маленькая мадьярка.

— Нет! — выгнулась она дугой, упираясь ногами и руками. — Там смертью пахнет! Ни за что!

Вертела головой в попытке избавиться от цепких пальцев графа, прижавших часть волос. Рана на голове отозвалась болью.

— Щупальца свои разожмите!

— Что?! Перечить мне?! — шлёпнул Герард её по заднице.

Иноземка взвизгнула, разворачиваясь, собираясь проучить обнаглевшего мужчину, и… отпустив руки, теряя равновесие, падая с подножки кареты, повисла на нём, чувствуя поддержку его ладоней. Плавно съезжая по его груди на землю, ощутила каменную волнующую округлость мышц. Растерялась. С опозданием взмахнув рукой, которую мгновенно перехватил Бригахбург, услышала его грозный шёпот у лица:

— Только посмей, — он невольно сжал рукоять кинжала. Никто никогда не смел ему перечить.

Опустив глаза на его ладонь, сжимающую оружие, Наташа поняла: пощёчину в присутствии подчинённых он не стерпит. Придётся стерпеть ей. Но это совсем не значит, что она забудет.

— Оставь её, Герард, никуда она не денется. Пусть Кристоф присмотрит за ней, — вмешался Бруно.

— Она уже сбегала от него, — тяжело дышал граф.

Несмотря на неповиновение, неожиданная близость строптивицы встревожила. Сердце неистово билось, сбивая дыхание. Сладкий запах её тела забивал лёгкие.

— Бруно, — поднял он за подбородок разрумянившееся лицо девчонки, — кликни Ра́бана и Фортунато. Пусть приглядывают за ней. — Грозно глядя в её глаза и, не давая вырваться, выдохнул: — Попытаешься ещё раз сбежать — свяжу. Ты меня поняла?

Наташа судорожно вздохнула и округлила глаза, ярко представив, как он связывает её и с кляпом во рту бросает в телегу.

Бригахбург мрачно смотрел на неё в ожидании ответа.

Она поспешно кивнула. В том, что он осуществит свою угрозу, у неё сомнений не возникло. Он устало тронул друга за плечо:

— Бруно, идём, нужно организовать поиски Юфрозины. А эту, — кивнул в сторону иноземки, — потом попытаем. Похоже, сегодня мы не доберёмся до замка, и снова будем ночевать в лесу.





* * *


Рядом с Наташей выросли два черноглазых широкоплечих изваяния. Она оценила их физическую подготовку. Господи, как рецидивистку охраняют. Направляясь к телеге, скороговоркой зашептала:

— Двое из ларца одинаковы с лица.

Кристоф, проводив её взором, отошёл к костру. Выглядел он растерянным.

Девушка, укрывшись накидкой с головой, свернулась калачиком. Вздрогнув от протяжного звука рожка, тяжело вздохнула. Воины вновь собирались на поиски, теперь уже Юфрозины.

Последние слова мужчины вызвали недоумение. Попытаем? Она правильно их поняла? Её будут пытать? Дрожь, прокатившись по телу, подступила к горлу. В висках пульсировала кровь. Руки и ноги выкручивало от пережитого напряжения. Запоздало посетовала: «Надо было не в фитнес-клуб ходить, а на курсы самообороны!» Да разве против таких амбалов попрёшь? Одним ударом в землю вгонят. Господи, провалиться бы куда-нибудь, хоть в преисподнюю. Руки чесались. Это нервное или уже зараза средневековая прицепилась?

Что она знала об одиннадцатом веке? Ничего на ум не приходило. Раннее средневековье. Благородные рыцари и прекрасные дамы. Ага, особенно благородные рыцари. Перед глазами всплыло перекошенное злобой лицо графа. Недаром она чувствует к нему что-то необъяснимое. Разве она виновата перед ним? Нет. Она женщина, и он мог быть вежливее. Что у них здесь есть? Замки. Трущобы. Вот, зараза всякая и болезни. Тьфу! Наташа подскочила от прикосновения к своему плечу. Оно заныло, напомнив о травме.

— Госпожа, поешьте, — Кристоф положил рядом флягу и что-то завёрнутое в салфетку.

— Я не госпожа, — буркнула девушка, отворачиваясь.

Юноша с глазами цвета лесного ореха смотрел на неё с любопытством.

— А кто же вы?