На берегу озера, на песчаном пятачке пляжика, который она уже считала своим, практически личным пространством, стоял неизвестный мужчина. Первой неосознанной реакцией девушки, заметившей незнакомца, был естественный испуг, отчего Анна и шуганулась назад, под прикрытие деревьев.

Ну а кто не испугался бы на ее месте – выезжаете вы вся такая себе на релаксе, близком к медитативному состоянию – природа-погода, белочки-птички, ранний рассвет, тишина, расслабуха полная, – и вдруг бац – незнакомец, поджидающий вас в вашем укромном, тихом месте.

Ладно, что облом случился с планами-ожиданиями, бог бы с ними, но страшновато же. А вдруг это лихой какой человек, да не один, а где-то недалеко его товарищи в палатке досыпают, присоединятся чуть позже? А?

Когда пугаешься, разные страшилки в голову лезут, а уж с Аниной-то фантазией и воображением целый сериал криминальный перед глазами промелькнул. Все четырнадцать серий с ужасной трагической судьбой наивной, доверчивой героини. В один миг.

Но хоть и далековато было, присмотревшись повнимательней к незнакомцу, Анюта с удивлением обнаружила, что это тот самый загадочный сосед, которого она называла Летучим голландцем.

Такой таинственный человек, о котором с удовольствием судачили поселковые дамы, обсуждая с жарким любопытством за чайком на своих верандах непонятного соседа, что объявлялся редко и каким-то необъяснимым образом – общественный транспорт до самого «Озерного» не ходит, лишь до поселка в пяти километрах от него, и такси, достаточно редкое явление, все в основном на своих машинах добираются. Но никто не слышит и не видит, как приезжает машина этого соседа. Загадка.

Вот и в этот раз он образовался на своем участке таким же таинственным образом – тихо и незаметно – дня три назад. Анна видела его пару раз издалека, а один раз совсем близко, когда ходила на этот его знаменитый причал, думала порисовать открывающиеся с него виды да и набросать эскиз его дома с этого ракурса. И неожиданно столкнулась с самим хозяином, в момент, когда она вышла на причал, выбиравшимся из лодки, по всей видимости, вернувшись с рыбалки.

Мужик казался совершенно мрачным и подозрительным из-за отросшей двухдневной щетины на щеках и недовольного выражения лица – то ли рыбалка не удалась, то ли присутствие девицы, разгуливающей на его причале, раздражило. Зыркнул на Анюту недобрым цепким взглядом из-под бровей, изобразил что-то вроде короткого кивка, видимо должного означать приветствие такое своеобразное, обошел замершую перепуганным сурком девушку и протопал по доскам мостков на свой участок.

А Аня смотрела ему вслед и думала: какой угрюмый, неприветливый мужчина и определенно опасный, странный какой-то человек… и ужасно притягательный. По совершенно необъяснимой ей причине Анюта испытывала какую-то прямо внутреннюю потребность и неприсущее ей любопытство, пробуждающее желание понять этого человека, понять природу его нелюдимости и суровости – это у него просто характер такой недружелюбный или за этой холодной отстраненностью скрывается какая-то тайна.

А тут вдруг раз – и вот он на ее поляне, у ее затончика, стоит, созерцает водную гладь озера. Бороться с тем самым необъяснимым приступом любопытства Анюта не стала, да и с чего бы над собой измываться подобным образом. И, пристроив за деревом «железного коня», согнувшись в три погибели, мелко перебирая ногами, скрытно потрусила от низкого деревца к каменной глыбе, от нее до другого, а от него к кустам, подбираясь поближе к заливчику, чтобы, оставаясь незамеченной, рассмотреть получше соседа из засады.

А посмотреть было на что. Вот честное слово, было на что посмотреть определенно, и это зрелище вполне стоило того, чтобы, неприлично отклячивая зад, почти на коленках ползать между камнями и деревьями.

Не приглашенная на «представление», Анна неожиданно оказалась на сеансе легкого мужского стриптиза – сняв и бросив на валун куртку, мужчина скинул обувь, расстегнул ремень и решительными четкими движениями принялся снимать с себя какие-то необыкновенные спортивные штаны, ну такие, которые со множеством функциональных карманов, но при этом не сковывают движений, в них спокойно даже на шпагат можно садиться, крутые штаны, Ромка у нее постоянно такие клянчит. Чисто по-мужски, натянув на локоть, «голландец» сдернул одним рывком с торса футболку и остался в плавках, очевидно намереваясь войти в воду.

А Анна засмотрелась даже не столько по-женски, хотя, конечно, очень даже по-женски, но и завороженно, как художник, любуясь великолепием такой натуры, а сердечко-то застучало, она от эмоций даже рот чуть приоткрыла…

Рассветное солнце, показавшись из-за леса, подсветило великолепное тело вошедшего в уже достаточно зрелый возраст мужчины, мышцы, сформированные явно не в качалке, а многолетними тренировками, использовались их носителем по назначению, а не красоты ради. Они скорее походили на защиту, на жесткий каркас, оплетавший жилами скелет, перекатываясь при каждом движении.

Он подошел к воде, постоял у самого ее края, о чем-то задумавшись, внезапно резко развернулся и посмотрел прямо на Анну. Вернее, на тот куст, за которым та старательно пряталась, сидя на корточках и от этого пристального взгляда непроизвольно тут же распластавшись на животе.

Стоял и выжидательно смотрел. Анюте показалось, что он смотрит прямо ей в глаза. Ее окатило как кипятком от испуга, потом сразу же резко стало холодно, а сердце все тарабанило и тарабанило, уже непонятно по каким причинам.

Он же никак не может ее видеть! Она достаточно далеко и не шумела совсем, тихо перебиралась от дерева к валунам и кустам, а сейчас так и вовсе лежит и не дышит. Или может?

– Выходите, – произнес мужчина спокойным уверенным голосом просьбу-приказ, – что вы там прячетесь?

Аня икнула с перепугу и приглашение проигнорировала.

– Не пугайтесь, я вполне мирный гражданин и на девушек не нападаю, – усмехнулся мужчина.

– А не на девушек? – пискнула из-за куста Анюта, сообразив, что напрочь рассекречена, вон он даже знает, что за ним девушка подсматривает.

– По обстоятельствам, – снова усмехнулся он.

Безнадежно вздохнув, Анна, подтянув колени, поднялась на ноги, отряхивая с ладоней и спортивных брючек налипшие частички земли вперемешку с песком.

– Здрасте, – кивнула она неуверенно и пошла к нему.

А он вдруг взял и улыбнулся.

Открыто так, весело – дивное дело! Сегодня он был чисто выбрит и смотрел на девушку веселым, приветливым взглядом, явно потешаясь над сложившейся ситуацией. И оказалось, что он совсем не такой уж угрюмый и мрачный, и гораздо моложе, чем Анне представлялось раньше, и вполне себе интересный мужчина.

Нет, опасный, без сомнения, непростой, но все же интересный.

– Я заметил вас, когда вы выехали из леса, – сообщил он остановившейся от него метрах в трех девушке.

«Что он мог там заметить?» – подивилась Анюта. Отсюда до возвышенности на кромке леса, где заканчивается тропа, добрых метров восемьдесят, не меньше. И он внизу, а она наверху. К тому же, как только Анна его увидела, и потом, все время, что кралась партизанкой по кустам, она не сводила с него взгляда, а он ни разу – вот ни разу! – не повернулся и стоял спиной к ней.

– Где ваше транспортное средство? – продолжал улыбаться мужчина, явно забавляясь ситуацией и смущением Анны.

– Там, – махнула она рукой назад, – под деревом лежит.

– Понятно, – кивнул он.

Честно говоря, было странно вести почти светскую беседу с практически голым незнакомцем, но похоже, что его это обстоятельство ничуть не смущало.

– Вы приезжаете сюда плавать? – поинтересовался он.

– Да, – подтвердила Анюта, – тут вода теплая. – И отчего-то решила объяснить данное обстоятельство: – Тут залив небольшой, мелкий, вот вода и нагревается.

– Я понял, – снова усмехнулся сосед. – Выходит, нам обоим нравится плавать на рассвете, подальше от людей.

– Выходит, так, – выдохнула Анюта, подумав, что она бы предпочла вообще без людей и голышом, да вот не судьба сегодня.


Он, наверное, понял, о чем она подумала, или прочитал по выражению ее лица и попытался как-то примирить с ситуацией.

– Я, видимо, нарушил ваше уединение, но, надеюсь, мы друг другу не помешаем.

– А я нарушила ваше, – внезапно сообразила Анна, что он, скорее всего, тоже не ожидал встретить тут кого-то столь ранним утром. – Вы же сюда не первый раз приходите?

– Не первый, – подтвердил мужчина.

И, не затягивая больше беседу, кивнул и вошел в воду. Нырнул… Анна затаила дыхание – таким красивым движением он это сделал – и все ждала, когда вынырнет. Ждала, ждала… Заволновалась… Он вынырнул уже в самом озере, под водой проплыв весь заливчик.

И поплыл – размашисто, мощно загребая руками, наверняка каким-то сложным плавательным стилем – Анна не разбиралась каким, но поставила себе заметку в памяти обязательно посмотреть в Интернете, когда вернется домой, каким он там кролем-брассом отмахивал в воде.

Стояла и как завороженная провожала взглядом удаляющуюся плывущую фигуру.

Потом вдруг словно опомнилась: а она-то чего! Он вернется, и все будет сложно и неловко, и уже не поплескаться свободно. Быстренько скинув рюкзачок, достала из него поролоновую подстилку, кинула ее у валуна, на нее полотенце, сняла одежду и побежала к воде.

Все время, что находилась в воде, Анна была как стрелка компаса, всегда показывающая на север, то есть в каком бы направлении она ни двигалась и как бы ни бултыхалась, взор ее был постоянно направлен на озеро, на плывущую в нем фигуру мужчины.

Когда мужчина, поднырнув, развернулся и поплыл назад, Анюта сообразила вдруг, что ведь придется выходить из воды и срочным порядком переодеваться, поскольку еще совсем раннее утро и на воздухе вообще-то холодно. Представила себе, как это будет неловко и конфузно, если они выйдут из воды одновременно, и заспешила, засуетилась.

Выскочила на берег, схватила свои вещички и, спрятавшись за большим валуном, быстренько вытершись, переоделась в сухое бельишко и оделась в теплое – пробирает так ощутимо, после теплой-то водицы.

И уже спокойно, неторопливо села на коврик и стала ждать соседа. Ну не сбегать же на самом деле, следует о чем-то поговорить, проявить дружескую учтивость, да и любопытство неугомонное не дремлет, может, удастся что-то про него разузнать.

Он выходил из воды, и Анюта отвернулась как бы невзначай – я тут природу лицезрею, любуюсь, ну, чтобы не рассматривать его самым неприличным образом, но не удержалась-таки, бросила короткий взгляд, мысленно представив, как можно изобразить это тело в движении и статике.

– Вы где переодевались? – спросил, выйдя на берег, самым невинным образом предмет ее изучения.

– Вот там, за валуном, – подсказала Аня, указав место.

– Да, удобная позиция, – согласился сосед, подхватил вещи и, пообещав: – Я быстро, – направился к валуну.

И действительно, быстро вернулся – прямо какой-то очень шустрый переодевальщик оказался – и, подойдя к Анюте, спросил:

– Можно? – кивнув на коврик.

– Конечно, – показательно пододвинулась она.

Поддернув штанины спортивных брюк, мужчина присел рядом. Помолчали, глядя вдаль на тихую, гладкую, как стекло, поверхность воды, на окружающую озеро панораму, уже подсвеченную с одной стороны выкатившимся из-за горы солнцем.

– Почему вы прятались и подглядывали? – внезапно спросил он.

– Сначала интуитивно испугалась, – честно призналась Анюта. – Ну знаете, когда уверен, что никого тут быть не может и весь такой расслабленный, спокойный, и вдруг незнакомый человек. В моем случае крепкий, здоровый неизвестный мужчина.

– Ну да, – согласился тот самый крепкий мужчина.

– А потом… Я вас узнала, и мне стало ужасно любопытно, – улыбнувшись, посмотрела она на него. – Вы же наш сосед из дома над озером. Ужасно таинственный, загадочный и мрачный. И было уже как-то неудобно показываться, и немного опасалась вот так выходить, и что? Представляться? Глупо получилось, – сконфузилась она и призналась совсем уж откровенно: – Я ведь действительно подсматривала за вами.

– Ожидали полного стриптиза? – усмехнулся он.

– Да нет, что вы, – уверила не самым убедительным образом Анюта и рассмеялась, сообразив, что ее лукавство очевидно. – Просто знаете, из вас бы вышел великолепный натурщик. У вас красивое, классически гармоничное тело, если бы вы решили позировать, художники бы в очередь вставали, чтобы заполучить такого натурщика.

– Пожалуй, уступлю дорогу молодым, – хмыкнул ее собеседник. – Уверен, что художники предпочтут юных мужчин с рельефными мышцами, а не возрастных потрепанных образчиков.

– Смотря какие художники, – задумавшись, посмотрела вдаль Анюта.

– Вы художница? – скорее утвердил, чем спросил мужчина.

– Художница, – снова повернулась к нему Аня и сделала очередное честное признание: – Я рисовала ваш дом. Сверху. Забралась на гору, нашла хороший ракурс и нарисовала. У вас удивительный дом. Мощный, загадочный, со своим характером. Непростой.

– Спасибо, – поблагодарил сосед. – Мне он тоже нравится.

– А чем занимаетесь вы? – спросила с любопытством Анна.

– Очень прозаичным делом, далеким от искусства, ничего возвышенного и красивого, как у вас. Но в данный момент я с удовольствием предаюсь отдыху, – ушел он от прямого ответа и спросил, откровенно уводя от темы: – Будете еще плавать?

– Нет, – отказалась Анюта и пояснила: – Пора возвращаться, тетушка на завтрак будет ждать, а ждать она не любит.

Каким-то слитным, единым движением, легко, казалось, что без каких-либо усилий, он поднялся с коврика, галантно протянул руку девушке, помогая подняться и Анюте.

– Ну, что, тогда до свидания, – попрощался мужчина и предположил: – Может, еще встретимся, когда придем сюда поплавать.

– Вполне возможно, – кивнула Анна.

– Вас проводить? – предложил он.