Да, я избегаю разговоров с мамой, потому что не хочу, чтобы она как-то повлияла на меня и мои решения. Не могу пока думать о том, что с ней случится, когда я исчезну вместе с Шай. Хотя мы в последнее время ни разу больше не говорили с Шай о плане побега вместе с её сестрой, но я понимаю, насколько это для неё важно. На самом деле, это безумная идея-фикс, которая может обернуться катастрофой именно для Шай, и я бы хотел уберечь её от возможной боли. До сих пор не знаю, что послужило причиной желания Шай украсть сестру и защищать её от родителей, но всё, что я понял это то, что в прошлом Шай случилось что-то страшное. То, о чём она боится даже вспоминать и думает, что я осужу её. Но нет. Я готов ко всему, и это убеждение крепнет с каждым днём, проведённым вместе с ней. Мы говорим. Много говорим о ресторанах, о критиках, обо всём, но не о личном. Мы спим вместе, когда я нахожусь в городе, но без секса. Если раньше меня бы это оскорбило, но только не с Шай. Я дал ей время снова привыкнуть ко мне, не вздрагивать при каждом моём прикосновении и не пугаться, открывая по утрам глаза. И, конечно, она восстанавливается после госпиталя и отравления. Я научился правильно делать ингаляции, чтобы помогать ей в этом. Да кого я обманываю? Просто хочу быть ближе к ней и доказать, насколько я готов о ней заботиться каждую секунду своей жизни.

Работы у меня полно. Я даю интервью, вновь объясняя, что случилось с моим рестораном, и избегаю упоминаний об отравлении ядом сотрудников корпорации. Летаю в разные страны. Меня утвердили на главную роль в фильме. Это будет мой первый фильм, и у меня три учителя по актёрскому мастерству. Но… да, у меня появилось «но». Я понял, что это больше не моя мечта. Нет, мне всё нравится, я не зажрался, просто изменился внутри. Я повзрослел, наверное, и теперь хочу стабильности. Настоящей стабильности с женщиной, которую выбрало моё сердце. Кто может меня винить в этом? Никто. Я люблю Шай. И если мне придётся тянуть время, чтобы дать ей понять, что побег не выход, я это сделаю. Да, я не поддерживаю её в этом. Считаю, что она поступит опрометчиво и глупо, но всё же я, в любом случае, буду рядом с ней.

Приподнимаю уголок губ, замечая свет, струящийся из единственного открытого кабинета на этаже. Удерживая в одной руке два коктейля, подхожу и стучусь в дверь.

— Мавис, ты должна была уже уйти, — раздражённо цокает Шай.

— Вряд ли я похож на женщину, бабочка, — улыбаюсь шире и вхожу в кабинет.

Шай отрывается от монитора, и её взгляд становится теплее.

— Рейден, ты должен быть уже дома, а не здесь. Ты только прилетел и тебе следует отдохнуть…

— Я скучал, — толкаю ногой дверь, отчего она хлопает.

— И я привёз десерт для нас двоих, — ставлю коктейли на стол.

Она откидывается в кресле и, раскачиваясь, пытается подавить улыбку. Я уже понял, что она так делает, чтобы немного расслабиться, когда ей что-то нравится или же, чтобы успокоиться. Все три пункта подходят сейчас.

— Ты снова зависаешь в офисе вместо того, чтобы зависать со мной, — мягко упрекаю её.

— Я собиралась закругляться. Перед праздником многие уходят раньше или, вообще, не появляются. Мертон дал им разрешение, но кому-то же нужно работать. Обрабатываю их отчёты и предугадываю «погоду» на ближайшие два дня.

— То есть ты будешь работать и на День благодарения? — хмурюсь я.

— Конечно.

— Рождество?

— Я всегда на месте.

— Новый год?

— Уже в двенадцать я в постели и сплю, — она пожимает плечами.

— Подожди, ты хочешь сказать, что у тебя нет праздников? Никогда? Ты находишься здесь?

Шай кивает мне.

— Но… хм, Рокси пригласил нас с мамой на праздничный обед с индейкой послезавтра. Ты не появишься там?

— Мертон обожает устраивать что-то подобное, чтобы не чувствовать себя одиноким. Это похоже на психологический трюк. Вроде вокруг него много людей, и он чувствует себя нужным им, когда его дети не прилетают. Это его успокаивает и дарит иллюзию, что он в семье.

— Ты не ответила на мой вопрос, Шай.

— Нет, я туда не поеду. Я терпеть не могу подобные сходки. Они меня утомляют, поэтому я предпочитаю работать.

— А как же я?

— Что ты? Если хочешь, то поезжай, я не против. Ты свободен до семи вечера, с восьми у тебя съёмки в шоу…

— Я знаю своё расписание, Шайди. Я говорил о тебе и обо мне. Это наш первый совместный День благодарения, а ты планируешь его избежать и заняться работой, когда все нормальные люди находятся с семьёй, — возмущаюсь я.

Шайди усмехается и выключает компьютер.

— Я сирота. Семьи у меня нет, я не нормальный человек, раз предпочитаю работу ерунде, которую устраивает Мертон. Это моё последнее слово, Рейден. Ничего в моём отношении к праздникам не изменилось, даже если мы вместе. Спасибо за коктейль, я не ужинала, — она подхватывает стаканчик и вставляет в него трубочку, поднимаясь из кресла.

Поджимаю губы, оставляя её ответ без каких-либо комментариев, потому что знаю — это способ Шай отстраниться от людей и не привязываться к ним, чтобы в любой момент легко их покинуть. Меня это не устраивает, но ничего, я выдержу. Не буду давить на неё… хм, наверное.

Делаю глоток клубничного коктейля, стоя рядом с Шай в лифте, пока она повторяет мои действия.

— Как съёмки?

— О-о-о, лучше рот закрой, — фыркаю я. Вот чего-чего ей не стоит сейчас делать, так это обсуждать чёртову работу. Это оскорбительно. Я не видел её три дня, даже не говорил с ней, она снова начала игнорировать все входящие сообщения, как и раньше. И теперь решила поболтать о съёмках. В задницу.

— Ты нервный, мотылёк. Тебе нужно расслабиться, — бросаю на усмехающуюся Шай злой взгляд.

— Хочешь помочь? — едко поддеваю её. Нет, я не упрекаю её из-за недостатка секса в моей больной голове и члене, но чертовски раздражён тем, что она лишает меня даже обеда в честь Дня благодарения!

— С удовольствием. Ты везёшь нас домой, — пожимая плечами, Шай подходит к своей машине и открывает водительскую дверь, приглашая меня на сиденье взмахом руки, а сама направляется к пассажирской.

Вау, заслужил подобную честь. В задницу.


Сажусь в кресло и отодвигаю его немного назад, передавая ей свой стакан с коктейлем. Почему она загадочно улыбается? Бесит меня.

— Ладно. Начинай, Рейден. Ещё немного и ты взорвёшься. Выкладывай то, что вертится у тебя на языке. Я выдержу, обещаю. Буду стойкой ко всем твоим претензиям, — издевается. Сама напросилась.

— У меня много претензий, Шайди. Я хочу, чтобы ты подумала о походе со мной на обед к Рокси. Только подумала, а не отвечала сразу отказом, опираясь на выдуманную ложь о том, что у тебя нет семьи. Есть она у тебя. Я твоя семья. И мне обидно. Я приехал практически из аэропорта к тебе, потому что скучал, был весел и старался угодить. А что получил? Ни хрена я не получил, кроме постоянных отказов стать ближе ко мне. Что ты от меня хочешь, Шай? Что тебе, действительно, от меня нужно? — сжимаю пальцами руль, прибавляя газа.

— В данный момент я бы не отказалась от душа и массажа ног, но это так, мои фантазии…

Раздражённо смотрю на её улыбку и возвращаю свой взгляд на дорогу.

— Ты не понимаешь…

— Так дай мне понять. Объясни мне, что плохого в этом обеде? Навсегда, помнишь? Навсегда — означает многое, совместные обеды на праздники тоже. Ты не заберёшь у меня ощущение праздника и Рождество. Я, чёрт возьми, обожаю Рождество и петь песни на улице, видеть улыбки детей и людей, вообще. А ты с этими своими загонами и страхами меня бесишь. Это, действительно, оскорбительно. Ты отвергаешь жизнь, Шай. Ты не позволяешь мне показать тебе, что всё может быть другим. Не таким, какое ты видела в прошлом, о котором я до сих пор не имею понятия. У меня ощущение, что ты проверяешь меня и не доверяешь, хотя я, как мне кажется, уже сотню раз доказал тебе, что не предам и всегда буду рядом. Мне обидно, и я не чувствую себя нужным тебе. Я словно мальчишка, снова бегаю за тобой, а ты лишь снисходительно разрешаешь мне быть рядом с тобой и то на расстоянии вытянутой руки. Нет, я больше не хочу продолжать этот разговор, иначе могу ляпнуть что-то не то. Но я прошу тебя только подумать о том, чтобы дать нам больше и, действительно, быть вместе. Позволь мне научить тебя быть моей. На этом всё, — ударяю ладонью по рулю и сворачиваю к комплексу.

Шай ничего не отвечает, а мне бы хотелось иного. Чего-то… сам не знаю. То ли уверения в моей значимости в её жизни, то ли чёртового поцелуя. Не знаю, но я чувствую себя не в своей тарелке.

В молчании мы входим в лифт. Шай нажимает сначала кнопку своего этажа, а потом моего. Моё сердце сжимается от боли. Вот вроде бы я должен радоваться, что мы вместе, а я потерян. Мне мало этого. Мало редких разговоров и встреч между съёмками. Я хочу большего. Я, действительно, понимаю, что созрел для полноценной семьи с Шайди. Только нужно ли ей это? Не знаю.

Лифт мягко останавливается на этаже Шай, и она делает шаг, но замирает.

Я не хочу, чтобы она уходила. Не сегодня. Я так одинок.

Бросает на меня печальный взгляд. Ещё один шаг. Успеваю схватить её за руку и притянуть к себе, поддержав за талию, чтобы она не рухнула от моей резкости на своих чёртовых высоких каблуках.

— Останься со мной, — шепчу я.

— Думала, ты этого не предложишь.

Надо же на её губах появляется смущённая улыбка, такая непохожая на все те, что я видел раньше. Я придурок, который требует от неё слишком многого за короткий период. С этой женщиной у меня всегда будут проблемы. И я тащусь от них, даже когда ненавижу их же.

Веду за собой Шай к себе и открываю дверь. Замечаю, что в квартире пахнет едой, но я не голоден. Не совсем голоден…

— Хм, ты можешь принять душ в гостевой спальне, я у себя. Выбирай любую мою футболку, как обычно. Буду ждать тебя здесь, Элеонор что-то приготовила, а ты голодна. Я…в общем, чувствуй себя как дома. — Вот же идиот.

Я сбегаю от Шай и даже не смотрю на неё, быстро поднимаясь на второй этаж. Я тушуюсь, потому что понятия не имею, что делать с ней дальше. Вернуться к разговору об обеде и донести до неё, как мне важно быть рядом с ней? Придурок.

Швыряю рубашку в корзину для белья, туда же носки и джинсы. Последними летят боксеры.

Вместо того, чтобы пригласить Шай после долгого рабочего дня немного расслабиться в огромной ванне вместе со мной, позаботиться о напитках и, может быть, о клубнике, я в одиночестве шлёпаю к душевой кабине и включаю воду.

Эта странная недосказанность меня убивает. Вроде бы и хорошо всё. Шай не убегает от меня, не прячется, не боится, и всё же между нами пропасть… огромная, зыбкая и дерьмовая. Не понимаю, как мне всё исправить. Даже не знаю, что ей нравится, и отчего она будет смеяться. Вряд ли поход в кино доставит нам обоим удовольствие. Тогда что? Что мне следует сделать дальше?

Вода льётся по моему лицу. Я просто стою под душем и даже не стараюсь поскорее вернуться к Шай. Что я ей скажу? Что надумал себе кучу всего и злюсь на неё и на себя из-за того, что у нас всё так чертовски сложно? Я напугаю её. Снова… двигаться медленно оказалось не таким уж и хорошим решением. Сначала я принял его с огромным энтузиазмом, а теперь…

Дёргаюсь, когда по моей спине проходит приятный электрический разряд от ногтей, скользящих по коже. Распахиваю глаза и замираю. Только одна женщина знает, как мне нравится, когда по моей спине медленно водят ногтями, вызывая спокойствие и одновременно дьявольское возбуждение.

Наверное, мне показалось, но я чувствую мягкие губы, проходящие по моему затылку, и мой член моментально наливается огнём. Мать твою!

— Ты мне нужен, Рейден, и я готова подумать над твоим предложением, — поворачиваюсь, когда до меня доносится шёпот Шай.

Она меня прикончить решила. Она голая. Абсолютно голая и горячая. С приоткрытыми сочными губами, на которые попадают капли воды. Не помню, когда в последний раз видел её обнажённой, смотрящей на меня странным обжигающим взглядом, словно я, действительно, очень важный персонаж в её жизни.

— Бабочка.

Моя ладонь проходит по её мокрой щеке, и она прижимается к ней, прикрывая глаза. На губах играет лёгкая улыбка, и я, как полный идиот, таю. Расщепляюсь на сотни мелких осколков от этой чувственности и нежности.

Шай распахивает глаза, и её короткие ногти проходят по моей груди, царапая соски, отчего по телу снова проносится нереально яркая волна удовольствия. Прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновением её ладоней, скользящих ниже. Её пальчики пробегаются по моему члену, и он дёргается, мурлыча от возбуждения.

Я ничего не делаю. Только стою и чувствую прикосновения этой женщины к своему телу, о которых я мечтал последнее время. Она пришла сама, хотя я и так еле держался, но тот факт, что Шай сама сделала первый шаг ко мне, очень радует.

Её губы проходят по моему плечу, и она прижимается всем телом ко мне, потираясь бедром о мой член.

— Ты убиваешь меня, Шайди. Я же пытался быть джентльменом, — с рычанием распахиваю глаза и ловлю её игривую улыбку.

— Не пытайся, мотылёк, это не твоя роль. Я хочу тебя настоящего.

Обхватываю её лицо мокрыми ладонями и впиваюсь в губы. Шай приоткрывает рот, впуская мой язык, и всасывает его, жадно цепляясь за мои плечи и притягивая ближе. Да я так с ума сойду или кончу раньше времени от голода, с которым она набрасывается на меня.

Мы целуемся. Кусаем друг друга, как животные, лишённые всего человеческого. Слышу хриплый стон Шай, когда цепляю зубами её кожу на шее и мой предостерегающий рык, когда она медленно гладит мой член. Это удивительно, если учесть тот факт, что Шай очень стеснительная в плане секса, и член для неё злу подобен. Но не сейчас. Не сегодня. Не в эту минуту.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо… со мной хорошо, — шепчет Шай, толкая меня в грудь, отчего я оступаюсь и прижимаюсь к стене.

— Мне и так с тобой хорошо…

— Закрой рот и дай мне сосредоточиться. Я хочу этого. Хочу тебя всего. Хочу узнать, какой ты на вкус. Я хочу, — она шипит на меня и, карябая ногтями мои бёдра, медленно опускается на колени.