Всё моё тело дрожит от того, что Рейден застукал меня за преступлением. Мало того, он разделся, видимо, принял душ, потому что пахнет от него гелем для душа. А после всего лёг в постель, не удосужившись меня разбудить. И ко всему прочему он меня лапал. Нагло лапал своими огромными, горячими ладонями.
Я напугана.
Подскакиваю на ноги и хватаю мобильный.
— Салли поменял билеты, чтобы я отдохнул перед следующей съёмкой, и из-за того, что выбранная авиакомпания отложила рейс, пришлось лететь самолётом другой. И куда ты собралась, бабочка? Я поймал тебя в свой сачок, и так просто ты не уйдёшь без объяснений. Часто спишь в моей кровати? — Рейден, приподнимается на локтях, беззастенчиво осматривая меня с ног до головы, а я пячусь к двери.
— Я ошиблась. Это просто ошибка. Меня должны были предупредить. Больше такого не повторится. Ошиблась, всего лишь ошиблась, так бывает. Я много работаю. Сильно устаю. Мне надо на работу. С возвращением, — вылетаю из его спальни и забегаю в свою. Бросив мобильный на кровать, мчусь в ванную.
Плотно закрыв за собой дверь, медленно скатываюсь по ней.
Боже мой!
Запускаю пальцы в волосы и жмурюсь.
Такого я не предполагала. Был всего один процент, что Рейден мог бы вернуться раньше. И я угодила в этот процент. Господи, что мне теперь делать? Надо просто собрать свои вещи и исчезнуть. Поживу в отеле или буду спать на полу в своей квартире. Плевать где, но только не здесь. Я себя предала, очень жестоко подставив. Ведь Рейден зацепится за этот случай и никакие объяснения не захочет слышать.
Надо действовать.
Подскакиваю на ноги, бросая на пол ночную сорочку. Забираясь под душ, быстро мою волосы и тело. Наспех сушу их и накладываю минимальный макияж. Моё бельё в спальне. Рейден же не войдёт сюда, правда? Зачем ему это делать? Он будет спать, потому что устал, и у него впереди съёмка.
Я паникую и очень напугана возможными последствиями. Так, хорошо, что я это признаю. Не знаю, что делать дальше. Но это полбеды. А как принять тот факт, что я настолько хорошо спала, что даже рискнула бы сделать это ещё раз? Поэтому и сны были другими. Из-за Рейдена.
Чёрт.
Я не должна отходить от первоначального плана — держаться от него подальше. Я засыпала в местах и похуже, чем хороший пол или матрас в своей квартире. Переживу.
Тихо открываю дверь, держась за полотенце, обмотанное вокруг тела. Вижу свою кровать и мобильный, лежащий на ней. Значит, Рейден спит. Спасибо.
Уже свободнее выхожу в комнату и закрываю дверь. Вот оно, неудобство дверей, которые нужно открывать от себя — ты не видишь того, кто случайно может оказаться за ней.
— Снова попалась, бабочка.
Подпрыгиваю на месте от голоса Рейдена и поворачиваю голову. Сглатываю тягучую и неизвестную мне слюну, когда бегло оглядываю его оголённый торс и спортивные штаны. Знаю, что под ними нет белья. Боже, я помню, что он спал голым рядом со мной или просто лежал, не суть. Он был полностью обнажённым. И теперь понимая это, мне становится жарко.
— Мне нужно на работу, — выдавливаю из себя, делая шаг к комоду, в котором лежит моё нижнее бельё. Мне необходимо моё нижнее бельё и прямо сейчас. Но Рейден резко перекрывает мне путь, отчего я сильнее цепляюсь пальцами за полотенце.
— Ты никуда не пойдёшь, пока доходчиво со всеми фактами не объяснишь, что делала в моей постели в моё отсутствие, — он забавляется моей заторможенной реакцией, пока я пытаюсь придумать аргументированный и безапелляционный ответ.
— Я сказала. Устала настолько, что перепутала комнаты, — произношу я. Боже, это даже звучит жалко.
— То есть ты пришла домой, поужинала, затем приняла душ, переоделась и неожиданно перепутала комнаты, решив, что твоя кровать в другом месте? — издевается Рейден.
— Я не принимала душ. Переоделась, а потом поужинала. И от еды меня клонило в сон, поэтому я и запуталась в комнатах. В моей квартире…
— В твоей квартире спальня справа, а не по центру, поэтому это неправдоподобное объяснение, — он делает шаг ко мне, а я от него. Наверное, лучше сбежать в ванную и запереться там. Только я помню условие Мертона, выставленное для этой квартиры — никаких замков на дверях, ведь он предполагал, что здесь будут жить его дети с внуками.
— Хорошо. У меня нет никаких объяснений. Так получилось, — напряжённо слежу за ним, пока всё моё тело медленно покрывается мурашками.
— Получилось? Интересно получилось, Шай. Ты так завалила меня работой, что я даже поесть не успеваю. Да что там поесть, я иногда в туалет не могу выйти, а сама спишь в моей постели пока меня нет. Я не понимаю такого отношения, бабочка. Получается, что ты врёшь. Ты допустила серьёзную ошибку в своём плане увидеть меня на том свете.
Я уже упираюсь лопатками в стену. Моё дыхание нарушается. Нет, я не должна давать ему никаких надежд. Никаких, даже если в данный момент я не могу сконцентрироваться на цифрах… на любых, чёрт возьми, цифрах.
— Отойди от меня, — выдавливаю из себя.
— Отойти? Выходит, спать в моей постели тебе можно, а мне приблизиться к тебе нет? Забываешься, бабочка, я в своей квартире и могу делать всё, что захочу. А вот ты ограничена здесь в передвижениях. Зачем ты спишь в моей постели? Просто ответь, и я уйду, — Рейден расставляет ладони по бокам от моей головы, действительно, ограничивая меня в пространстве и действиях. Если я ударю его? Если хоть что-то сделаю, чтобы не ощущать жара его тела, это будет преступлением? Если я…
— Шай, посмотри мне в глаза. В мои глаза, я сказал, — рыкает он, отчего я вздрагиваю, и наши взгляды встречаются. Не хочу быть снова беспомощной, как раньше. Я задыхаюсь. Мне очень сложно дышать, и, кажется, у меня начинается паника, причём довольно заметная. Ладонь Рейдена ложится на мою щёку, и это пытка — чувствовать его шероховатую, горячую ладонь на себе. Вдыхать аромат его тела и свежести. Чудовищно.
— Ты боишься меня? Думаешь, что сейчас я причиню тебе боль? Физическую боль? — шепчет он.
— Нет… надеюсь, что нет, — выдыхаю, ощущая, как всё тело натягивается в упругую струну от горячего потока, окатывающего меня с головы до ног.
— Я всего лишь хочу услышать правду, Шайди. Ты спала в моей постели, потому что…
Он замолкает, предлагая мне продолжить.
Лгать, должна лгать. Но ни одна убедительная ложь на ум не приходит.
— Потому что мне было… было одиноко, — теперь я усложнила всё сама.
— Одиноко без меня или без Уэйна?
— Первое… наверное, да… я думаю, что первое, — заикаюсь, как дура. Мой взгляд падает на его губы. Он смачивает их кончиком языка. Сглатываю, и мои руки, прижимающие полотенце к телу, уже причиняют ему боль.
— Ты скучаешь по мне? — Его губы двигаются.
Поднимаю на Рейдена взгляд, и мне безумно страшно. Я прижата его телом к стене, и, кажется, даже она становится горячей, как кипяток, прожигая мою спину. Я в ловушке. Попала в капкан мужчины, создающего новую проблему. Я стала более чувственной ко всему, что он делает. Очень чувственной. Если раньше кожа не полыхала, как безумная, то теперь всё горит. Даже внутри всё горит, особенно низ живота.
— Чёртова Шайди Лоу. Ответь мне. Ты скучаешь по мне так же, как я скучаю по тебе? Думаешь обо мне каждую минуту своей жизни? Хочешь, чтобы я вернулся к тебе?
Его палец проходит по моим губам, и всё. Конец. Меня можно закапывать в земле. Огонь. Везде проклятый огонь, и я смотрю на его губы, а затем в глаза. На губы. В глаза. Мне плохо. Ноги едва стоят.
— Я не могу, — пока мои губы движутся, они задевают его палец. Мой палец в его рту. Его язык касается его и…
— Да ты издеваешься надо мной!
Вздрагиваю от того, что Рейден немного отстраняется, отпуская меня. И только хочу поверить в освобождение, как его руки обхватывает мою голову, и он впивается в мои губы своими. Я замираю. Я умираю. Я взрываюсь и распадаюсь на миллион частиц от жара в горле.
Словно что-то щёлкает внутри. В голове. Я не могу это контролировать и даже не думаю ни о чём. Не анализирую. Ничего. Чувствую только его рот, и становится темно. Темно в моём разуме.
Обхватываю Рейдена за шею, прижимаясь всем телом к нему. Словно кусочек пламени вернулся домой.
Мои губы движутся в такт с его, и я чувствую улыбку. Соблазнительную. Медленную. Победную. А потом всё становится просто комком эмоций.
Поцелуй превращается в гонку, кто быстрее захватит власть. То его губы посасывают мою верхнюю, то мои. То его язык проскальзывает в мой рот, то мой. То его ладони проходят по моей спине, отчего она выгибается, и я привстаю на носочки, крепко держась за шею Рейдена. Мои ногти впиваются в его кожу, вырывая из его горла шипение.
Я никогда в жизни не целовала мужчину с такой отдачей. Никогда. И всё моё тело горит. Оно становится накалённым проводом, сплошной эрогенной зоной, как только его ладони сжимают мои оголённые ягодицы, придавливая к своему паху. Возбуждённому и горячему паху.
— Ты раздерёшь мне шею, бабочка. Но лучше дери её, — Рейден целует мою скулу, цепляет мочку уха. Издаю тихий стон, впиваясь сильнее в его кожу.
— Дери её… хоть всего меня, но сердце не раздирай, — поцелуями опускается к моей шее, кусая пульсирующую с невероятной скоростью вену под кожей.
— Не разрывай моё сердце, Шай. Оно у меня одно… одно для тебя. Не раздирай его… другого не будет.
Распахиваю глаза, и его слова, умоляющие слова не подставлять его, не предавать, не убивать, достигают разума.
Я не могу так поступить с ним. Не могу.
— Нет… — слабо скулю, упираясь в его грудь.
— Шай, всё хорошо. Хорошо, — Рейден продолжает целовать мою шею, но я отклоняюсь, ударяя по его плечам, отчего он отпускает меня.
Хватаюсь за полотенце и отхожу.
— Нет… нет… не смей меня целовать. Нет, — шепчу, облизывая губы, всё ещё хранящие следы его прикосновений. Отхожу к кровати, мотая головой.
Выставляю руку перед собой, пока пытаюсь восстановить дыхание, как и мысленный процесс.
Потом Рейдену будет больнее от моего отказа, чем сейчас. Я должна! Обязана собраться с силами и уберечь его от самой себя! Я не позволю, чтобы он страдал рядом со мной! Не позволю!
— Ты мне ответила, — он так же, как я, тяжело дышит и делает шаг ко мне, но я хватаю с тумбочки расчёску, угрожая ею. Это глупо, но единственное, что у меня есть сейчас — расчёска.
— Да, и мне не понравилось. Я хотела сравнить свои ощущения до и после того, как ты ушёл, посчитав, что выиграл. Нет. Всё иначе. Мне не нравятся больше ни твои губы, ни твои прикосновения. Они мне противны, и я чувствую себя грязной после них, — чётко говорю, пристально смотря в его глаза.
Там боль. Снова разочарование. Обида. Злость.
— А ты не чувствовала себя грязной, когда мы трахались? Не чувствовала себя грязной, когда мой язык был внутри тебя, и когда я сосал твой клитор? А сперма моя не показалась тебе грязной? — цедит он, сжимая кулаки.
— Нет, тогда всё было иначе. И это было время «до», но наступило «после». А в этот промежуток времени я не хочу тебя, как мужчину. Ты прекрасный мотылёк, на котором я зарабатываю, но не больше. С этих пор мы только коллеги…
— Коллеги? А коллеги ревнуют друг друга? Ты слышала мой разговор с Пенни, и посчитала, что я недостаточно загружен в свой выходной! Единственный, за всё это грёбаное время, выходной, когда я хотел просто проверить тебя! Ты повелась на провокацию, Шайди! Ты приревновала меня к Пенни и заставила Салли отправить меня на съёмки, затем на вечеринку с Джеком и сделала так, чтобы я с ног валился от усталости, едва доковыляв до самолёта! Это только рабочие отношения? Я так не считаю! — уже кричит он, отчего вены на его теле проступают яснее.
— Что за Пенни и какая проверка? Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — приподнимаю подбородок, решая, что буду вести себя именно так. Играть роль Круэллы — лучшее, что у меня получилось в жизни.
— Пенелопа, помощница Салли. Ты знаешь кто это, Шайди. Ты была в моей спальне, изучала мой мобильный, считая, что я ничего не узнаю. Но я провоцировал тебя, чтобы понять, как сильно твои слова разнятся с правдой. Я увидел её. Ни на какое свидание я не собирался, а хотел только выпить с ней кофе. И что б ты знала, она лесбиянка и не метит на мой член. Я специально зарегистрировался в «Тиндере», чтобы ты попалась на крючок. Ты это сделала. Ты скучаешь по мне. Тебе меня не хватает, и сейчас можешь говорить что угодно, но я в это не поверю. Я хочу тебя, Шайди. Я извинялся уже сотню раз за то, что Маршал шантажировал меня твоим прошлым. А знаешь, что было самое страшное? Знать, что он может тебя посадить за твои делишки, о которых я понятия не имею! И в той ситуации я понял, как мало о тебе знаю, и ты не захотела открыться мне. Ты мне не доверяла так, как я тебе. Я верил в тебя, Шайди. Единственный из всех, только я и верил в тебя! — Его слова ранят намного острее, чем в ту ночь. Они правдивы. И это даже не ожоги уже. Он сдирает мою кожу, обличая меня в обмане и страхах. Рейден видит меня насквозь, и это безумно пугает.
— Значит, ты зря это сделал, Рейден. Ведь ты лжёшь, — сухо произношу я.
— Господи, Шайди, я никогда тебе не лгал. Ни разу в своей жизни я не лгал тебе о своих чувствах. Я не считаю ту ночь, потому что это было вынужденной мерой и издевательством и надо мной тоже. Я, чёрт возьми, любил тебя! — выкрикивает он, а у меня кровь от лица отхлынула моментально.
— Ты что? — шепчу я.
— Я любил тебя. Именно это сказал тогда, когда закрыл дверь. Я положил ладонь на дверь и сказал, что люблю тебя. Но ты меня не услышала, и не потому, что между нами была дверь, а потому что ты не знаешь, что такое любовь. Я любил тебя. И всё, что делал, пытаясь найти варианты освободиться от Лорейн и Маршала, было ради тебя и меня. Ради моей любви к тебе, которая, я думал, тебе была нужна. Я тебя любил, — в его голосе столько горечи и боли, что это отражается в моей груди.
Любил…
Я ненавижу это слово. «Любовь». Это проклятое слово на букву «Л». Ненавижу! Из-за неё так много людей погибло и угасло. И я никогда не верила в то, что меня можно любить.
Я напугана.
Подскакиваю на ноги и хватаю мобильный.
— Салли поменял билеты, чтобы я отдохнул перед следующей съёмкой, и из-за того, что выбранная авиакомпания отложила рейс, пришлось лететь самолётом другой. И куда ты собралась, бабочка? Я поймал тебя в свой сачок, и так просто ты не уйдёшь без объяснений. Часто спишь в моей кровати? — Рейден, приподнимается на локтях, беззастенчиво осматривая меня с ног до головы, а я пячусь к двери.
— Я ошиблась. Это просто ошибка. Меня должны были предупредить. Больше такого не повторится. Ошиблась, всего лишь ошиблась, так бывает. Я много работаю. Сильно устаю. Мне надо на работу. С возвращением, — вылетаю из его спальни и забегаю в свою. Бросив мобильный на кровать, мчусь в ванную.
Плотно закрыв за собой дверь, медленно скатываюсь по ней.
Боже мой!
Запускаю пальцы в волосы и жмурюсь.
Такого я не предполагала. Был всего один процент, что Рейден мог бы вернуться раньше. И я угодила в этот процент. Господи, что мне теперь делать? Надо просто собрать свои вещи и исчезнуть. Поживу в отеле или буду спать на полу в своей квартире. Плевать где, но только не здесь. Я себя предала, очень жестоко подставив. Ведь Рейден зацепится за этот случай и никакие объяснения не захочет слышать.
Надо действовать.
Подскакиваю на ноги, бросая на пол ночную сорочку. Забираясь под душ, быстро мою волосы и тело. Наспех сушу их и накладываю минимальный макияж. Моё бельё в спальне. Рейден же не войдёт сюда, правда? Зачем ему это делать? Он будет спать, потому что устал, и у него впереди съёмка.
Я паникую и очень напугана возможными последствиями. Так, хорошо, что я это признаю. Не знаю, что делать дальше. Но это полбеды. А как принять тот факт, что я настолько хорошо спала, что даже рискнула бы сделать это ещё раз? Поэтому и сны были другими. Из-за Рейдена.
Чёрт.
Я не должна отходить от первоначального плана — держаться от него подальше. Я засыпала в местах и похуже, чем хороший пол или матрас в своей квартире. Переживу.
Тихо открываю дверь, держась за полотенце, обмотанное вокруг тела. Вижу свою кровать и мобильный, лежащий на ней. Значит, Рейден спит. Спасибо.
Уже свободнее выхожу в комнату и закрываю дверь. Вот оно, неудобство дверей, которые нужно открывать от себя — ты не видишь того, кто случайно может оказаться за ней.
— Снова попалась, бабочка.
Подпрыгиваю на месте от голоса Рейдена и поворачиваю голову. Сглатываю тягучую и неизвестную мне слюну, когда бегло оглядываю его оголённый торс и спортивные штаны. Знаю, что под ними нет белья. Боже, я помню, что он спал голым рядом со мной или просто лежал, не суть. Он был полностью обнажённым. И теперь понимая это, мне становится жарко.
— Мне нужно на работу, — выдавливаю из себя, делая шаг к комоду, в котором лежит моё нижнее бельё. Мне необходимо моё нижнее бельё и прямо сейчас. Но Рейден резко перекрывает мне путь, отчего я сильнее цепляюсь пальцами за полотенце.
— Ты никуда не пойдёшь, пока доходчиво со всеми фактами не объяснишь, что делала в моей постели в моё отсутствие, — он забавляется моей заторможенной реакцией, пока я пытаюсь придумать аргументированный и безапелляционный ответ.
— Я сказала. Устала настолько, что перепутала комнаты, — произношу я. Боже, это даже звучит жалко.
— То есть ты пришла домой, поужинала, затем приняла душ, переоделась и неожиданно перепутала комнаты, решив, что твоя кровать в другом месте? — издевается Рейден.
— Я не принимала душ. Переоделась, а потом поужинала. И от еды меня клонило в сон, поэтому я и запуталась в комнатах. В моей квартире…
— В твоей квартире спальня справа, а не по центру, поэтому это неправдоподобное объяснение, — он делает шаг ко мне, а я от него. Наверное, лучше сбежать в ванную и запереться там. Только я помню условие Мертона, выставленное для этой квартиры — никаких замков на дверях, ведь он предполагал, что здесь будут жить его дети с внуками.
— Хорошо. У меня нет никаких объяснений. Так получилось, — напряжённо слежу за ним, пока всё моё тело медленно покрывается мурашками.
— Получилось? Интересно получилось, Шай. Ты так завалила меня работой, что я даже поесть не успеваю. Да что там поесть, я иногда в туалет не могу выйти, а сама спишь в моей постели пока меня нет. Я не понимаю такого отношения, бабочка. Получается, что ты врёшь. Ты допустила серьёзную ошибку в своём плане увидеть меня на том свете.
Я уже упираюсь лопатками в стену. Моё дыхание нарушается. Нет, я не должна давать ему никаких надежд. Никаких, даже если в данный момент я не могу сконцентрироваться на цифрах… на любых, чёрт возьми, цифрах.
— Отойди от меня, — выдавливаю из себя.
— Отойти? Выходит, спать в моей постели тебе можно, а мне приблизиться к тебе нет? Забываешься, бабочка, я в своей квартире и могу делать всё, что захочу. А вот ты ограничена здесь в передвижениях. Зачем ты спишь в моей постели? Просто ответь, и я уйду, — Рейден расставляет ладони по бокам от моей головы, действительно, ограничивая меня в пространстве и действиях. Если я ударю его? Если хоть что-то сделаю, чтобы не ощущать жара его тела, это будет преступлением? Если я…
— Шай, посмотри мне в глаза. В мои глаза, я сказал, — рыкает он, отчего я вздрагиваю, и наши взгляды встречаются. Не хочу быть снова беспомощной, как раньше. Я задыхаюсь. Мне очень сложно дышать, и, кажется, у меня начинается паника, причём довольно заметная. Ладонь Рейдена ложится на мою щёку, и это пытка — чувствовать его шероховатую, горячую ладонь на себе. Вдыхать аромат его тела и свежести. Чудовищно.
— Ты боишься меня? Думаешь, что сейчас я причиню тебе боль? Физическую боль? — шепчет он.
— Нет… надеюсь, что нет, — выдыхаю, ощущая, как всё тело натягивается в упругую струну от горячего потока, окатывающего меня с головы до ног.
— Я всего лишь хочу услышать правду, Шайди. Ты спала в моей постели, потому что…
Он замолкает, предлагая мне продолжить.
Лгать, должна лгать. Но ни одна убедительная ложь на ум не приходит.
— Потому что мне было… было одиноко, — теперь я усложнила всё сама.
— Одиноко без меня или без Уэйна?
— Первое… наверное, да… я думаю, что первое, — заикаюсь, как дура. Мой взгляд падает на его губы. Он смачивает их кончиком языка. Сглатываю, и мои руки, прижимающие полотенце к телу, уже причиняют ему боль.
— Ты скучаешь по мне? — Его губы двигаются.
Поднимаю на Рейдена взгляд, и мне безумно страшно. Я прижата его телом к стене, и, кажется, даже она становится горячей, как кипяток, прожигая мою спину. Я в ловушке. Попала в капкан мужчины, создающего новую проблему. Я стала более чувственной ко всему, что он делает. Очень чувственной. Если раньше кожа не полыхала, как безумная, то теперь всё горит. Даже внутри всё горит, особенно низ живота.
— Чёртова Шайди Лоу. Ответь мне. Ты скучаешь по мне так же, как я скучаю по тебе? Думаешь обо мне каждую минуту своей жизни? Хочешь, чтобы я вернулся к тебе?
Его палец проходит по моим губам, и всё. Конец. Меня можно закапывать в земле. Огонь. Везде проклятый огонь, и я смотрю на его губы, а затем в глаза. На губы. В глаза. Мне плохо. Ноги едва стоят.
— Я не могу, — пока мои губы движутся, они задевают его палец. Мой палец в его рту. Его язык касается его и…
— Да ты издеваешься надо мной!
Вздрагиваю от того, что Рейден немного отстраняется, отпуская меня. И только хочу поверить в освобождение, как его руки обхватывает мою голову, и он впивается в мои губы своими. Я замираю. Я умираю. Я взрываюсь и распадаюсь на миллион частиц от жара в горле.
Словно что-то щёлкает внутри. В голове. Я не могу это контролировать и даже не думаю ни о чём. Не анализирую. Ничего. Чувствую только его рот, и становится темно. Темно в моём разуме.
Обхватываю Рейдена за шею, прижимаясь всем телом к нему. Словно кусочек пламени вернулся домой.
Мои губы движутся в такт с его, и я чувствую улыбку. Соблазнительную. Медленную. Победную. А потом всё становится просто комком эмоций.
Поцелуй превращается в гонку, кто быстрее захватит власть. То его губы посасывают мою верхнюю, то мои. То его язык проскальзывает в мой рот, то мой. То его ладони проходят по моей спине, отчего она выгибается, и я привстаю на носочки, крепко держась за шею Рейдена. Мои ногти впиваются в его кожу, вырывая из его горла шипение.
Я никогда в жизни не целовала мужчину с такой отдачей. Никогда. И всё моё тело горит. Оно становится накалённым проводом, сплошной эрогенной зоной, как только его ладони сжимают мои оголённые ягодицы, придавливая к своему паху. Возбуждённому и горячему паху.
— Ты раздерёшь мне шею, бабочка. Но лучше дери её, — Рейден целует мою скулу, цепляет мочку уха. Издаю тихий стон, впиваясь сильнее в его кожу.
— Дери её… хоть всего меня, но сердце не раздирай, — поцелуями опускается к моей шее, кусая пульсирующую с невероятной скоростью вену под кожей.
— Не разрывай моё сердце, Шай. Оно у меня одно… одно для тебя. Не раздирай его… другого не будет.
Распахиваю глаза, и его слова, умоляющие слова не подставлять его, не предавать, не убивать, достигают разума.
Я не могу так поступить с ним. Не могу.
— Нет… — слабо скулю, упираясь в его грудь.
— Шай, всё хорошо. Хорошо, — Рейден продолжает целовать мою шею, но я отклоняюсь, ударяя по его плечам, отчего он отпускает меня.
Хватаюсь за полотенце и отхожу.
— Нет… нет… не смей меня целовать. Нет, — шепчу, облизывая губы, всё ещё хранящие следы его прикосновений. Отхожу к кровати, мотая головой.
Выставляю руку перед собой, пока пытаюсь восстановить дыхание, как и мысленный процесс.
Потом Рейдену будет больнее от моего отказа, чем сейчас. Я должна! Обязана собраться с силами и уберечь его от самой себя! Я не позволю, чтобы он страдал рядом со мной! Не позволю!
— Ты мне ответила, — он так же, как я, тяжело дышит и делает шаг ко мне, но я хватаю с тумбочки расчёску, угрожая ею. Это глупо, но единственное, что у меня есть сейчас — расчёска.
— Да, и мне не понравилось. Я хотела сравнить свои ощущения до и после того, как ты ушёл, посчитав, что выиграл. Нет. Всё иначе. Мне не нравятся больше ни твои губы, ни твои прикосновения. Они мне противны, и я чувствую себя грязной после них, — чётко говорю, пристально смотря в его глаза.
Там боль. Снова разочарование. Обида. Злость.
— А ты не чувствовала себя грязной, когда мы трахались? Не чувствовала себя грязной, когда мой язык был внутри тебя, и когда я сосал твой клитор? А сперма моя не показалась тебе грязной? — цедит он, сжимая кулаки.
— Нет, тогда всё было иначе. И это было время «до», но наступило «после». А в этот промежуток времени я не хочу тебя, как мужчину. Ты прекрасный мотылёк, на котором я зарабатываю, но не больше. С этих пор мы только коллеги…
— Коллеги? А коллеги ревнуют друг друга? Ты слышала мой разговор с Пенни, и посчитала, что я недостаточно загружен в свой выходной! Единственный, за всё это грёбаное время, выходной, когда я хотел просто проверить тебя! Ты повелась на провокацию, Шайди! Ты приревновала меня к Пенни и заставила Салли отправить меня на съёмки, затем на вечеринку с Джеком и сделала так, чтобы я с ног валился от усталости, едва доковыляв до самолёта! Это только рабочие отношения? Я так не считаю! — уже кричит он, отчего вены на его теле проступают яснее.
— Что за Пенни и какая проверка? Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — приподнимаю подбородок, решая, что буду вести себя именно так. Играть роль Круэллы — лучшее, что у меня получилось в жизни.
— Пенелопа, помощница Салли. Ты знаешь кто это, Шайди. Ты была в моей спальне, изучала мой мобильный, считая, что я ничего не узнаю. Но я провоцировал тебя, чтобы понять, как сильно твои слова разнятся с правдой. Я увидел её. Ни на какое свидание я не собирался, а хотел только выпить с ней кофе. И что б ты знала, она лесбиянка и не метит на мой член. Я специально зарегистрировался в «Тиндере», чтобы ты попалась на крючок. Ты это сделала. Ты скучаешь по мне. Тебе меня не хватает, и сейчас можешь говорить что угодно, но я в это не поверю. Я хочу тебя, Шайди. Я извинялся уже сотню раз за то, что Маршал шантажировал меня твоим прошлым. А знаешь, что было самое страшное? Знать, что он может тебя посадить за твои делишки, о которых я понятия не имею! И в той ситуации я понял, как мало о тебе знаю, и ты не захотела открыться мне. Ты мне не доверяла так, как я тебе. Я верил в тебя, Шайди. Единственный из всех, только я и верил в тебя! — Его слова ранят намного острее, чем в ту ночь. Они правдивы. И это даже не ожоги уже. Он сдирает мою кожу, обличая меня в обмане и страхах. Рейден видит меня насквозь, и это безумно пугает.
— Значит, ты зря это сделал, Рейден. Ведь ты лжёшь, — сухо произношу я.
— Господи, Шайди, я никогда тебе не лгал. Ни разу в своей жизни я не лгал тебе о своих чувствах. Я не считаю ту ночь, потому что это было вынужденной мерой и издевательством и надо мной тоже. Я, чёрт возьми, любил тебя! — выкрикивает он, а у меня кровь от лица отхлынула моментально.
— Ты что? — шепчу я.
— Я любил тебя. Именно это сказал тогда, когда закрыл дверь. Я положил ладонь на дверь и сказал, что люблю тебя. Но ты меня не услышала, и не потому, что между нами была дверь, а потому что ты не знаешь, что такое любовь. Я любил тебя. И всё, что делал, пытаясь найти варианты освободиться от Лорейн и Маршала, было ради тебя и меня. Ради моей любви к тебе, которая, я думал, тебе была нужна. Я тебя любил, — в его голосе столько горечи и боли, что это отражается в моей груди.
Любил…
Я ненавижу это слово. «Любовь». Это проклятое слово на букву «Л». Ненавижу! Из-за неё так много людей погибло и угасло. И я никогда не верила в то, что меня можно любить.