Голливуд. Именно он однажды привлёк меня и похоронил под этими кричащими, огромными буквами заживо. Я поверил в иллюзию города «Ангелов», только вот это ещё и город «Разбитых сердец».

— Мистер Броуд, ваш кофе. Через двадцать минут мы приступим к снижению.

Поворачиваю голову к стюардессе в частном самолёте, предоставленном мне одной из самых крупных корпораций «Роксборро Интерпрайзис».

— Спасибо, — улыбаюсь ей и принимаю из рук девушки кружку.

Когда-то я мечтал улыбаться искренне, не заставляя себя это делать. Мне казалось, что это будет довольно просто. Ложь. Иллюзия обмана, которую теперь я продаю. Безумный и непредсказуемый красавчик. Именно так именуют меня шепчущиеся обо мне за спиной, все кому не лень. Отвратительно. Самое безобразное в этом то, что больше не знаю, кто я такой на самом деле. Мне плохо, но я улыбаюсь, забирая свои документы на пограничном контроле, и готовлюсь к тому, о чём мечтал. Дерьмо.

— Мистер Броуд, когда вы точно сообщите о дате вашей свадьбы?

— Мистер Броуд, говорят, что вас пригласили стать новым супергероем во всеми ожидаемом фильме. Это правда?

— Мистер Броуд, а где ваша невеста? Вы летали в Токио без неё?

И так весь последний месяц. Ажиотаж вокруг меня, моих съёмок, моих выходов, моих интервью и моей персоны только возрастает. А сам я умираю.

Моя охрана сдерживает толпу, ослепляющую меня вспышками фотокамер. Забираюсь в машину, и за мной закрывают дверь.

— Да ты посмотри на них, прямо как собаки, — довольно смеётся Даррен.

— Дебилы, — фыркаю, закрывая глаза.

— Но благодаря этим дебилам ты на коне, парень. Завтра у тебя съёмка для обложки глянца. Я назначил время на полдень, чтобы ты выспался, но можешь задержаться, если захочешь. Ты первый уровень, поэтому тебе можно немного наглеть с ними…

— Я приеду вовремя, — отрезаю я.

— Как знаешь.

Машина везёт меня к жилому комплексу, у которого тоже меня караулят фотографы и спрашивают одну и ту же ерунду. Я уже даже перестал злиться.

— Денни, милый мой!

Едва успеваю войти в квартиру, как на меня налетает Лорейн, расцеловывая всюду, куда попадает липкими и приторно воняющими клубникой губами.

— Я устал. Пойду в душ и спать, завтра у меня съёмки, — убираю её руки со своих плеч и прохожу в спальню.

— И что, даже не поинтересуешься, как продвигается подготовка к свадьбе? — обиженно летит в спину.

— Я уверен, что всё будет отлично, ведь этим занимаешься ты. Моя карточка в твоём распоряжении, завтра расскажешь, ладно? Я, правда, устал. Три съёмки, презентация и сразу перелёт домой. Прости, Лорейн.

Бросаю чемодан в спальне и вхожу в ванную. Закрываю за собой дверь и опускаюсь по ней вниз.

Нет… не сейчас…



— Прости, Шай, прости меня, — шепчу, упираясь лбом в закрытую дверь.

Так паршиво мне в жизни ещё никогда не было. Словно я облил себя дерьмом и сразу же поджёг. Я сгорел в одну секунду, и мои крылья… чёртовы крылья мотылька превратились в пепел.

Кладу ладонь на дверь и хочется ударить по ней. Лучше головой, чтобы не звенели сказанные только что отвратительные слова. Она меня не простит. Никогда в жизни я больше не смогу посмотреть в глаза Шай. Мне стыдно за то, что я сделал. Я раскаиваюсь уже сейчас и не представляю, что со мной будет дальше. Мне следовало бы уволиться, исчезнуть отсюда и больше никогда с ней не встречаться. Но я не имею права. Если я пошёл на это, чтобы защитить Шай, то сдаваться не должен. Я всегда обязан быть в курсе того, что с ней происходит. Пусть буду далеко от неё, но моё сердце всегда будет рядом с ней.



Плещу холодной водой на своё лицо и опираюсь о раковину, чтобы прийти в себя после очередного разрывающего меня ночного кошмара. Шумно вздыхаю и полощу рот.

— Денни, завтрак ждёт тебя, — в дверь стучится Лорейн, и я кривлюсь.

— Да, детка, иду. Спасибо, — отзываюсь и набираю в ладонь воду, чтобы брызгами уничтожить своё дрянное отражение в зеркале.

Собираю разбросанную одежду и выхожу в спальню. Меня уже тошнит от этих яиц. Каждое утро дома одно и то же. Дерьмовые яйца и запеканка из творога. Я уже терпеть их не могу. Но усилием воли заставляю себя сесть за стол и жевать чёртову резину, в которую постоянно превращаются продукты от рук Лорейн.

— Мы так мало бываем вместе в последнее время. Ты постоянно на съёмках, — Лорейн проводит ладонями по моим плечам, и я едва могу глотнуть. Еда застревает в горле.

— Я же говорил…

— Нет, Денни, это не претензия, что ты!

Она смеётся, прижимаясь к моей щеке своей и обнимая меня за шею.

— Я скучаю. Очень сильно скучаю, и, может быть, сегодня устроим романтический вечер? Сходим в ресторан, а потом я тебя соблазню…


Прикрываю глаза от её губ, проходящих по моей скуле и опускающихся к шее медленными поцелуями. Отвращение вызывает тошноту.

— Я бы очень хотел, но не могу, — говорю, стараясь, как можно мягче, оттолкнуть свою будущую жену, отодвигаюсь и вытираю рот салфеткой.

— У тебя же только одна съёмка сегодня, Денни! Ты мог бы выделить время и для меня, ведь я…

— Лорейн, я работаю. Ты хочешь жить на широкую ногу и потратила уже более полумиллиона долларов на свадьбу, поэтому я должен обеспечивать тебя во всём, — резко обрываю её и поднимаюсь со стула.

— Ты грубый со мной. С того момента, как сделал мне предложение, стал очень груб и избегаешь меня. Ты даже не спишь со мной. Ты не занимаешься со мной любовью. Ты…

— Мне надо идти, — хватаю с тумбочки документы и ключи от машины.

— Денни! Я не договорила! Ты безобразно…

Хлопаю дверью и громко вздыхаю.

— Да пошла ты, — цежу, направляясь к лифту.

До назначенного времени съёмки у меня в запасе ещё более трёх часов, поэтому я собираюсь поехать туда, где меня вряд ли найдут. В своё новое тайное место, которое я купил буквально месяц назад, когда испытывал сильнейшую боль в груди. Мне нужно было это сделать. Хоть что-то сделать хорошее для близкого человека. И вот теперь я сделал.

Открываю забитую дверь небольшого ресторанчика, и в нос ударяет вонь краски.

— Мистер Броуд, мы не ожидали вас сегодня. У вас изменились планы, или дизайнер внёс новые коррективы в проект?

Несколько мужчин останавливают свою работу, оборачиваясь ко мне.

— Доброе утро, нет, планы всё те же. Как продвигается работа? — интересуюсь, оглядывая только недавно выкрашенные в холодный серый цвет стены, и осматриваю накрытую полиэтиленом новую мебель.

— Думаю, что управимся за пару недель и сдадим проект. Сегодня обещают привезти окна и двери, как и всё для кухни.

— Отлично. Я не буду вам мешать, просто посмотрю, — киваю и прохожу дальше.

Это теперь единственное место, где я могу быть собой. Мечта моей матери. И скоро, очень скоро, я подарю её ей. Мне бы хотелось, чтобы об этом узнала и она… Шай. В моих фантазиях, именно с ней я разрезаю чёрную ленту и впускаю сюда первых гостей моего ресторана, открытого в честь мамы. Чёртовы мечты. Они теперь так опасны.

Последний раз я видел Шай в ту ночь, когда своими же руками всё разрушил. Она поверила моим словам, и это делает меня не таким уж и дрянным актёром. Я даже не особо волновался за своё место, потому что профессионализм Шайди Лоу всегда был превыше любых личных неприязней. Лучше бы было наоборот, ведь тогда бы я перестал быть актёром, а стал бы просто обычным мужчиной с новыми мечтами.

— Мистер Броуд, шампанского?

— Нет, спасибо. Начнём съёмку? Я готов, — качаю головой и подхожу к подготовленному фону.

Теперь всё не так, как было раньше. Тогда я получал наслаждение от каждой фотографии, которую делал для заказчика. Сейчас это просто работа. Как люди разносят пищу или моют полы — то же самое. Они улыбаются, когда, по только что вымытому полу, проходят зазнавшиеся выскочки и пачкают его. Вот и я такой. Ничего не чувствую больше. Заморожен. Мне безумно холодно. Мне одиноко среди софитов, популярности и денег.

Я так скучаю…

Я перестал запоминать имена и лица. За последний месяц я видел их столько, как и пожимал руки, позволяя себя обнимать, целовать в щёку при приветствии, что если бы попытался их запомнить, в моей голове образовалась бы каша. Поэтому я даже не интересуюсь ни тем, кто мне подал воду, ни тем, кто меня сегодня фотографирует, хотя знаю, что это довольно именитый и популярный фотограф. Единственный человек, которого я запомнил и вряд ли забуду — мой агент, Даррен Джонсон, довольный, как жирная свинья. Моя неприязнь к нему не прошла до сих пор. Я ему не верю. Он так часто и много расспрашивал меня, уточняя все нюансы моей предстоящей свадьбы, что это сделало меня параноиком. Я больше, вообще, никому не могу доверять. Везде враги, готовые найти мои минусы и рассказать о них публике. А минусов у меня немало. Я весь отрицательный.

Зал скандирует моё имя, когда я вхожу в него. Шарики и блёстки падают прямо мне на голову, а моя фотография с лицевой обложки очень крупного глянцевого журнала окружает меня со всех сторон.

— Это так здорово, Денни! Так классно! — визжит от восторга Лорейн, постоянно дёргая меня за руку. Она никогда не устаёт позировать фотографам, рассказывая им о том, как счастлива, демонстрировать кольцо на пальце, и обещать, что наша свадьба произведёт фурор в этом мире. У меня ощущение, что без Шайди Лоу эта грёбаная планета сошла с ума, и на ней воцарился хаос. Все ведут себя, как обезьяны. Модели напиваются, расслабившись за столиками. Никто не угомонит их, а я так привык к порядку. Мне он необходим, особенно в раздроблённом на осколки сердце.

Покачиваю бокалом с шампанским, вспоминая то, что Шай никогда его не пила, просто делала вид. Мне нравится эта привычка. Её привычка. Я многому у неё научился, и я такой ублюдок.

Осматриваю толпу равнодушным взглядом. Вижу Лорейн, болтающую с Дарреном о какой-то ерунде. Я не могу пересилить себя и притронуться к ней. Мне кажется, что это будет ошибкой. Это неправильно. Это предательство по отношению к… да какая теперь разница, правда?

— Поздравляю, Рейден. Ты добился своего. Ты первый уровень.

Вряд ли едкий подтекст слов можно считать поздравлением, но меня удивляет сам носитель этого голоса. Резко оборачиваюсь и встречаюсь со взглядом, полным отвращения.

— Тина, привет, — шепчу, отставляя бокал. Биение моего сердца на секунду обрывается, а потом, как бешеное, начинает стучать.

— Наслаждаешься, да? И не стыдно, верно? У тебя нет ни капли стыда и совести, козёл. Надо же, а я считала тебя мужчиной. Я верила в тебя, как никто другой. Я болела за тебя. Ненавижу тебя, — зло шипит она.

— Тина… я…

— Даже слушать не буду. Ты поступил очень подло, Рейден. И я пришла тебе об этом сказать, если ты забыл. Раз ты лишился совести в свете софитов популярности, то мне всё равно с этим ничего не сделать, так что побуду тем долбанным червём, который будет жрать тебя, — цедит она сквозь зубы и упирается пальцем в мою грудь.

— Найди сначала, что жрать, Тина. Внутри меня всё равно уже ничего нет. И ты ничего не знаешь, чтобы ненавидеть меня. Ты…

— Правда? Не знаю. Я достаточно знаю, чтобы иметь право ненавидеть тебя всей душой. Улыбаешься, подонок. С этой стервой ходишь везде, женишься… меня аж тошнит от тебя и от неё. Козёл ты, каких ещё поискать нужно, вот и всё. Использовал её, чтобы заработать денег для этой твари, которую я тоже ненавижу. Я не желаю вам обоим счастья. Я желаю вам быстрого взлёта и очень болезненного падения, потому что, когда тебя вышвырнут из компании, а я сделаю для этого всё, что смогу, то твоя жена тебя бросит, как кусок дерьма. Ненавижу тебя. Я в тебе так разочарована, Рейден Броуд.

И я понимаю её, поэтому молчу. Понимаю, почему она так зла на меня. Я сам был зол на себя. Сам себя ненавидел, но уже ничего нет в сердце. Одна пустота.

— Денни, милый, — меня за руку тянет Лорейн, а в глаза Тине теперь, правда, смотреть стыдно.