— Знаешь, у кого училась Шайди Лоу предугадывать события и читать людей? У меня. Я работал с ней очень давно. И давал ценные советы, как понять, что люди подходят друг другу. Нет, без всего этого розового дерьма. Я говорю о работе. Чертовски не хочу признавать, но ставку она сделала верно. Ты и Джек скоро будете, как сестрички Хадид. В десять жду тебя на следующей съёмке, можешь поспать четыре часа, но встань за два часа до съёмки. Никому не нравятся опухшие гусеницы, Рейден, — ухмыляясь, Салливан выходит из комнаты, а я озадаченно смотрю на закрывшуюся за ним дверь.

Он меня тоже бесит. Но стоит сказать, что ненависть моя не так сильна сейчас к нему, как к Даррену. И последний, по сравнению с хваткой «Зверя», просто зайчик.

Приезжаю домой, и он встречает меня тишиной и спокойствием. Это то, что нужно после стольких дней сильнейшего напряжения, попыток угадать хоть что-то и сдохнуть от восхищения Рокси. Хотел бы я к его годам быть таким же жестоким и уверенным и в то же время довольно дружелюбным, не считая синяков на внутренней стороне колен от удара клюшкой. Чёрт… я должен сам всё рассказать Шай.

К постоянным съёмкам и гонке за место под солнцем я уже привык. Для меня не странно носиться по всему городу, знакомиться с новыми людьми, обсуждать свою задницу и терпеть макияж на лице. О, да, мне даже ресницы завивают, как какой-то девочке. Но так делают всем. Глянец — это картинка, которая должна быть очень и очень «вкусной».

Предстоящая пресс-конференция меня тоже не пугает. Я знаю, что Шай продолжает мне мстить и все каверзные вопросы о моей личной жизни придумала сама. Но меня это не пугает и даже не злит. Радует. Если ей настолько интересно, почему я отменил свадьбу, почему говорю о том, что моё сердце несвободно, и у каждого есть шанс, то она явно думает обо мне. И ни один потрясающий Джек или же, как там его, «богатая задница Уэйн» не изменят того, что было между нами. Да, во главе моего мира встала женщина, и мне это нравится. А что ещё в этом мире настолько же интересного, как женщина? Ничего. Работа? Нет. Выживание? Нет. Деньги? Нисколько. Я был и бедным. Я был и напуганным. Я был и богатым. Я многое увидел, и самым удивительным для меня стала женщина.

После пресс-конференции, которая, как они считают, вывернула мою душу наизнанку, сижу в кабинете Салли, пока он обсуждает по телефону проблемы, возникшие у Джека на сегодняшней съёмке. Подавляю в себе желание улыбнуться. Я сожру его и даже не поперхнусь.

— Мне нужно ехать. На втором этаже тебя уже ожидает мой помощник. Кабинет три «С». Её зовут Пенелопа. Она работает со мной недавно, но эта женщина с не менее стальными яйцами, чем у Шайди Лоу. Сохраняй с ней нейтралитет. Она будет сопровождать тебя везде вместо меня и всё тебе объяснит. Встретимся на вечеринке.

Кривлюсь оттого, что снова женщина будет мешать мне подойти к другой. Ладно.

Волф пулей вылетает из кабинета, меня радует тот факт, что задница чёрного мотылька в огне, и её побежали тушить. Да, это нормальное соперничество между нами. С Аароном я не чувствую себя так, как с Джеком. Чёрт, да это уже серьёзные отношения.

Прыскаю от смеха из-за своих мыслей и не спеша направляюсь к лифту. Через пять часов мне предстоит рейс в Париж, и я, наконец-то, высплюсь в самолёте. Билеты, как подозреваю, находятся у стальной Пенни. Зевая, провожу ладонью по волосам. Поднимаю голову, смотря на мигающие огоньки, на которых видно на каких этажах останавливается лифт.

Глубоко вздыхаю, и дверцы открываются. И только я собираюсь делать шаг, как мой взгляд замирает на чёрных матовых туфлях и укорочённых брюках на стройных ногах. Сердце за одну долю секунды делает кульбит. Взметаю взгляд вверх и чётко попадаю в тёмные глаза Шайди Лоу.

Она чертовски прекрасна. Распущенные прямые волосы обрамляют бледное лицо, умело подчёркнутое макияжем. На ней чёрная рубашка с шёлковым бантом, завязанным под горло, и тёмная помада на идеально соблазнительных губах. Кровь шумит в моей голове, биение сердца отдаётся где-то в горле.

Лифт издаёт писк, оттого что моя нога стоит наполовину в нём и не даёт закрыть двери. Отступаю, не сводя своих глаз с её. А там пусто. Я ожидал многого от встречи с ней. Ненависти. Яда. Издевательства. Нежелания даже смотреть на меня. Но Шай смотрит прямо в меня. Именно в мою чёртову душу, и все чувства возвращаются так же быстро, как и повышается давление в моей крови. Она только смотрит, а у меня ноги трясутся. Она лишь смотрит на меня без каких-либо эмоций, а я уже ощущаю вкус её поцелуев на своих губах.

Шайди делает шаг ко мне, и я шокировано ищу хоть какие-то слова, чтобы сказать. Привет? Я скучаю? Давай поговорим? Можно, я останусь с тобой навсегда? Где ты была? Что у тебя с Джеком? Ты встречаешься уже с другим? Ты помнишь меня?

Такая каша в голове.

Дверцы лифта закрываются перед моим лицом. Она просто нажала на кнопку. Чёрт!

Нет. Я не могу упустить такую возможность. Шай была с сумкой, значит, она уходит куда-то. Парковка.

Толкаю дверь на лестницу и мчусь вниз. Нечаянно задеваю сотрудников и, бросая извинения, перепрыгиваю через ступеньки. Я должен успеть. Ещё немного. Вылетаю на парковку и бегу. Свист шин заставляет меня нестись ещё быстрее.

— Шайди! — останавливаясь, выкрикиваю я. Пытаюсь отдышаться, глядя, как серебристая «Ауди» выезжает на верхний этаж и скрывается.

Опуская голову, упираюсь в согнутые колени и качаю головой. Идиот.

Я сотню раз планировал нашу встречу. Знаю, что она не простит меня, пока я лично не извинюсь и не объясню всё, что со мной было. Но разве теперь она даст мне шанс? Нет. И та пустота, тёмная и абсолютно тихая в её глазах, говорит мне больше, чем любые слова. Я разбил её сердце, и это так гадко. Я единственный, кто сможет его собрать. И в следующий раз, когда я увижу её, то никаких слов не скажу прежде, чем не напомню ей о том, что она моя.





Глава 12

Рейден




Пенелопа Джудс оказалась не менее стальной, чем Шайди Лоу. Двадцать пять лет. Серьёзная. Грубая. Прямолинейная и чересчур открытая. Англичанка, которую Салли привёз сюда из лондонского офиса Рокси для меня. Её вид больше похож на представителя охранного агентства. Туфли на плоской подошве, классические костюмы, всегда конский хвост, никакого макияжа и абсолютно отсутствующая женственность. Она отдаёт приказы и требует только то, за что мы платим. Порой от её поведения мне становится стыдно, но я за несколько дней практически постоянного контакта с ней, уже привык. Честно признаться, девушка мне нравится. Нет, не так чтобы я хотел её трахнуть, а как человек. Она хоть и озлоблена на весь свет, но правдива, чего так недостаёт этому миру. Не скрывает своего мнения и отвращения на какие-то образы на съёмках, требуя иного. Она крута.

— Итак, времени, чтобы подмыть твою задницу, у нас нет. Так что переодевайся.

Едва мы садимся в машину, Пенелопа снимает тёмные очки и вешает их на рубашку.

— Прямо здесь? — усмехаюсь я.

— Нет, Рейден, сейчас остановим машину и устроишь неожиданный стриптиз для прессы. Ты же любишь, когда вокруг тебя полно визжащих проституток с дырами, в которые всунешь всего себя до пяток, — ехидно передразнивает она.

— Здесь. У нас сорок минут, чтобы ты вошёл в колею и отправился на тусовку для сладких задниц.

Прыскаю от смеха и стягиваю с себя футболку.

Да, за то, что назвал её Пенни я получил хороший хук в плечо. Поэтому только полное имя или же, вообще, Ваше Высочество.

— К слову, я не пользуюсь услугами проституток, и до их дыр мне нет никакого дела. Я ничего и ни в кого не всовываю, — произношу, расстёгивая джинсы и сбрасывая ботинки.

— Это и ошибка, бабочка ты глупая. Секс — стимулятор хорошего настроения и удовлетворения. Могу найти для тебя несколько подставных невест. Вообще, я этим давно уже не занималась, но у меня есть связи.

— Очень мило с твоей стороны, но меня сейчас стошнит. Обойдусь правой рукой, — цокаю, надевая чёрные брюки.


— Вот почему она у тебя такая мозолистая. Чего я раньше не догадалась?

Тихо смеюсь и знаю, что это не со зла. Она подкалывает меня при любом удобном и даже неудобном случае. Наверное, Пенни, да, в своей голове буду только так её звать, единственная, кто не планирует меня убить и разрушить карьеру. Она мне нравится.

— Надо было со своей сравнить, — Пенни дарит мне кривую улыбку и манит к себе пальцем, помогая, застегнуть рубашку.

— Итак, тусовка для сладких задниц, вроде твоей. Что нужно делать: улыбаться, таинственным взглядом провожать всех девочек, отвечать на вопросы и слушать. Что запрещено делать: пить, трахаться и развлекаться.

— Ничего нового.

— Отнюдь, новое правило от Салли: ни при каких условиях не приближаться к Круэлле, если хочешь, чтобы твоя шёрстка осталась при тебе.

— При чём здесь Шайди?

— При том, что у тебя серьёзные неприятности с ней, Рейден. Я в курсе того, что ты был между её ног. Об этом знает весь офис, хотя считают слухом. Но по фотографиям, которые прислал вчера Салли, мы абсолютно точно уверены, что между тобой и Круэллой были постельные войны, и не один раз, — завязывая бабочку у меня на горле, сообщает она.

— Что за фотографии, и кто их прислал? — сухо интересуюсь.

— Отправитель, конечно же, неизвестен. А фотографии довольно оригинальные. Не думала, что у Круэллы такие длинные ноги и охрененная задница, которой она сверкала в ночи в одном халатике и в туфельках. Затем ты, полуголый. Твои руки на ней и хлопнувшая дверь, когда ты утащил её, пожиратель Круэлл.

— За мной следят?

— Конечно, Рейден, за тобой не только следят, против тебя восстал весь мир. Им нужны сенсации, а твоя божья благодать и удача — собирать все неприятности на этой планете, если ты не начнёшь быть более предусмотрительным. Поэтому забудь о том, чтобы приближаться к Шайди Лоу. Тебе не нужно это дерьмо, поверь. Всё, выглядишь не так паршиво, как час назад, — Пенни хлопает меня по плечу и передаёт коробку с туфлями.

— А если я этого не сделаю? Если мне насрать на то, что они думают, и я подойду к ней?

— Тогда я тебе врежу. Я умею бить так, чтобы было больно, не оставляя при этом синяков. Слушай, оно тебе надо? Какой чёрт тебя дёрнул, вообще, связаться с ней?

— Не твоего ума дело. Я сам буду решать, с кем мне связываться, а с кем нет. Спасибо за советы, но без них обойдусь, — фыркаю, завязывая шнурки.

— По крайней мере, меня предупреди, чтобы я была в курсе, когда ты решишь сменить мозолистую руку на пару неплохих ног Круэллы. Я должна быть готова. От твоей популярности и твоего дерьма в голове зависят мои проценты. Хотя… — девушка замолкает, постукивая по губам пальцем.

— Что, хотя? — выпрямляюсь и надеваю пиджак.

— Если тебе удастся снова затащить в постель Круэллу, то это будет чёртовой атомной войной для газет. Твой образ неугомонного красавчика с изворотливыми яйцами был бы идеально подтверждён.

— Я не собираюсь никого затаскивать в постель. Даже если и сделаю это, то никто об этом не узнает. А то, что было между мной и Шай останется только нашим и никак иначе, Пенелопа. Если узнаю, что ты сдала меня, или же это сделал Салли, выйду из себя, — грожусь я.

— Не возбуждайся так, милашка, глаза взорвутся. Твоя личная жизнь интересна диванным критикам. Им нужен попкорн и твоя физиономия с новой девочкой на экране. Они должны ревновать тебя. Но не сегодня. Даю совет — не подходи к Шайди Лоу, пока не разберёшься сам с собой. Ты плавающее звено, Рейден. Твои рейтинги скачут похлеще гормонов беременной тёлочки. Угомонись и сегодня держи свои причиндалы в трусах, а потом подумаем, что тебе делать дальше. Салли запретил, но по мне так это было бы довольно забавно. Никогда не думала, что Круэлла по мальчикам. Она была бы до одурения отличной лесбой с пластиковым членом между ног.

Кривлюсь от отвращения и закатываю глаза. Об ориентации Пенни я уже давно всё знаю. Но её эти словечки по ушам режут до сих пор.

— Ты сказала про фотографии. Что они хотели ими сказать? Шантажировали?

— Только прислали конверт с ними, и всё. Без каких-либо записок, но это было предупреждение. Знаешь, вроде того: «У нас много дерьма на вашу бабочку. Хотите мы его опубликуем? Мы и без вашего желания это сделаем, ждите дальнейших указаний». Но нам это на руку. Фотографии, особенно от жёлтой прессы, тот же пиар. И я точно знаю, что на них ты и Шайди Лоу. Салли тоже знает, потому что мы близко знакомы с ней и выучили каждую мышцу её ног и оттенок волос. А так доказать ничего невозможно, только тот факт, что ты изменял своей невесте и ты грязный мальчик, обожающий секс и эмоции, — Пенни пожимает плечами.

— Понятно, — бормочу я.

— Так что забудь о каких-либо отношениях. С твоим расписанием даже снять кого-то не получится. Всегда доверяй только своей правой руке, она хотя бы не предаст тебя и знает верное направление, — Пенни громко хохочет, считая, себя довольно остроумной, а я закатываю глаза.

— Ты ко мне относишься иначе, чем твой босс, Пенелопа, — замечаю я.

— А ты уверен, что знаешь, как к тебе относятся другие люди? Не делай выводов, пока не услышишь мнение о себе в лицо, да и тогда тоже не факт, что это окажется правдой. Только бизнес, ничего личного. Ты мой заработок, и моё дело получить с тебя столько денег, сколько смогу. А теперь, работать, милашка. Улыбка. Не верти задницей. Уверенность. Опасные взгляды и меньше болтовни. И никаких, повторяю, никаких попыток перехватить Круэллу. Она уже здесь вместе с Рокси и своим кавалером.

Хватаю за запястья Пенни, взлохмачивающей мне волосы.

— У Шай есть парень? — рычу я.

— По крайней мере, об этом пишут газеты, и в офисе их видели вместе несколько раз. Уэйн Уайлдер. По слухам, он скоро сделает ей предложение.

У меня кровь леденеет в жилах. Да ни черта! Я не дам этой наглой богатой заднице забрать мою бабочку!

Видимо, все мои чувства написаны на лице, и Пенни дёргает рукой, шлёпая меня по щеке.

— Так, красотка без мозгов, смотри на меня и слушай. Я не для того притащила свою охренительно роскошную задницу из Лондона, бросив там свою подружку, и теперь перебиваюсь пальчиками, чтобы ты всё разрушил из-за своих эмоций. На площадке развлекайся с ними, здесь это табу. Не сри на мою малину, иначе я засру твою. Держи себя в руках, Рейден. Пошёл. Жду тебя в машине, и завтра у нас с тобой тренировка в половине восьмого, — Пенни снова хлопает меня по щеке, и я цокаю, посылая ей злобный взгляд.

— Десять секунд. Улыбку на лицо нацепи, идиот ревнивый.

Пенни брызгает одеколоном на мою шею.

— Восемь. Они тебе в трусы полезут. Яйца спрячь.

Снова закатываю глаза. Она меня начинает раздражать.

— Три секунды.