– Можно? – специально с выдохом задаю я тот же вопрос, что он спросил меня тогда.
Аарон молчит дольше обычного, медленно осознавая схожесть ситуации. Я уверена, что он откажет.
– Да.
Несмотря на заминку, мы подаёмся вперёд одновременно. Раскрывая для него свои губы, я оправдываюсь, что могу позволить себе этот враждебный поцелуй в последний раз. Пока мы ещё не добрались до Ашора, пока я ещё не оказалась в его дворце, не увидела его портрета в семейной галерее среди других членов семьи Ласнецовых. Пока у меня ещё осталась эта маленькая лживая лазейка, что мне не обязательно его ненавидеть.
За всеми своими оправданиями я не замечаю, что Аарон давно сжимает меня в своих руках и жадно крадёт мой воздух. Этот поцелуй дикий, с долей ненависти и раздражения, настолько же болезненно горячий, как, бывает, жжёт снег на обмороженных руках. На его губах всё ещё есть привкус сладкого яблока, которое он съел сразу после скудного ужина. Его дыхание сбивается, когда я запускаю холодные руки под его рубашку, которую успеваю вытащить из штанов. Он не отстаёт и расстёгивает мой кафтан, так же пытаясь добраться до открытой кожи. Аарон едва слышно стонет мне в губы, когда я касаюсь пальцами его мышц на животе, он тянет меня в сторону наших спальников, и я безропотно следую за ним, тянусь вслед за его губами. Но когда он стягивает с моих плеч кафтан и сбрасывает на пол, сознание возвращается ко мне. Я хватаюсь за реальность, как утопающий за верёвку, боясь, что моя собственная глупость вновь накроет меня с головой, затуманивая разум. С трудом отрываюсь от его мягких губ и заношу руку для удара, не пощёчины, а того, что, надеюсь, разобьёт ему лицо. Аарон успевает перехватить мой кулак в последний момент. Он тяжело дышит, его рубашка в беспорядке, а зрачки расширены, но он всё равно едко ухмыляется.
– Это была хорошая попытка. Я почти поверил. Только думал, что мы вначале закончим приятную часть, а потом перейдём к убийствам.
Он думает, что это было ради отвлечения внимания. Пусть думает. Даже себе я не хочу признаваться, что внутри у меня всё штормит и разрывается от противоречий. Я пытаюсь ударить его левой рукой, но он успевает отвести мой кулак в сторону. Делаю шаг вперёд, с силой опуская каблук на его сапог, но Аарон убирает ногу раньше. Неприятная вибрация отдаётся мне в пятку и кости, когда я опускаю ногу на мёрзлую землю, прикрытую лишь тонкой материей. Пока принц отвлекается, опуская голову слишком низко, я освобождаю правую руку. Мне почти удаётся врезать ему локтем снизу вверх, но Аарон вовремя отклоняется, ухватывает меня за запястье и выкручивает, прекращая наш глупый поединок. Я сгибаюсь от болезненного ощущения, но не опускаюсь на колено перед ним, упорствуя.
– Попытка не пытка, – оставаясь в неудобном положении, как можно ровнее выдавливаю я.
Он нагло оглядывает меня с головы до ног, прекрасно замечая румянец.
– Тогда можешь пытаться почаще, я подыграю.
Глава 2
Морок – он же слуга Тени, воплощение обмана и иллюзий. Мужчины, что отмечены мраком. Они, как и Мары, служат одной цели. Даже больше. Они братья для них. Изначально Мороки были защитниками Мар, они собой закрывали своих сестёр перед лицом самых страшных тварей, неуспокоенных душ, что были жестоки при своей жизни и ещё хуже после смерти. Души, недостойные перерождения.
Дар Морока – это наказание для других. Они палачи, что отправляют на бесконечные мучения в Тень, чтобы уменьшить зло среди людей, не дать ему родиться вновь.
Но есть у них и особая способность – возвращать к жизни мёртвых. Дана она им, чтобы братья, не сумевшие защитить своих сестёр, могли получить второй шанс. До того, как будут завершены погребальные молитвы, Морок может поднять мёртвую Мару и оживить сестру, но и цена за это высока. Морок платит за это своей жизненной силой и способен на подобное чудо лишь раз.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
Мы добираемся до границ Ашора в середине следующего дня. В этот раз я могу оценить город во всей красе, наблюдая, как солнце отражается в окнах домов. И этот город совсем не похож на Ярат.
Столица Серата окружена крепкими стенами и располагается на берегу реки, в низине. Однако с севера город защищён горами. Ашор такой же большой, как и Ярат, но намного мрачнее, особенно на фоне белоснежной зимы. Дома здесь выше, почти все в три-четыре этажа, но если в Ярате они выкрашены в светлые оттенки, то в Ашоре стены так и остаются каменного серого цвета разных тонов. Иногда встречаются более светлые, иногда почти чёрные и редкий блёклый красный цвет. Стены зданий аккуратно обработаны и украшены барельефами, у многих домов арочные окна, дверные проёмы часто с лепниной различной степени скромности. Крыши в основном покатые, скорее всего, тёмных оттенков, но сейчас мне тяжело разобрать из-за толстого слоя снега, что накрывает город. В Ашоре почти все улицы мощённые камнем, а посреди города струится небольшая река, которая делит город на северную и южную части.
Храмов в городе немного, но все они тянутся вверх своими острыми шпилями. В Ярате они сверкают белизной и позолотой ничуть не меньше, чем главный дворец. Здесь же даже храмы оставляют ощущение мрачности, словно чувствуют, что их принц – слуга Тени, и сумрак им будто родной.
Перед въездом в столицу Аарон вновь надевает на меня кандалы и, несмотря на моё недовольство, усаживает вместе с собой на вороного коня. Этот момент вновь отбрасывает наши отношения назад, к тому, что было до странного притяжения. Мы снова не разговариваем, пока двигаемся по улицам во главе процессии. Аарон едет как Морок, закрыв лицо маской, я тоже накидываю капюшон на голову, скрывая необычный оттенок волос. Аарон хотя бы не заставляет меня носить алое. Поэтому люди, что встречаются нам на улицах, может, и слышали о поднятой из могилы Маре, но могут только догадываться, что это именно я.
Марк и Кирилл рассказали правду: люди прекрасно знают, кто они. Не скажу, что жители в страхе отшатываются, как это было со мной и Мороком в Ярате. Но и здесь люди замирают, отрываются от своих дел, чтобы проводить отряд взглядом. Хотя бывает и редкое исключение, когда раздаются приветственные крики жителей. Скорее всего, друзья или родные членов отряда, потому что они свои лица не скрывают. Группа молодых девушек кокетливо окликает Марка и ещё нескольких солдат, спрашивая, заглянут ли они вечером в таверну. Мужчина, улыбаясь, кивает им, а одна из девушек посылает ему воздушный поцелуй, и они смеются.
– Что? – с некоторым недоумением взмахивает рукой Марк, когда я задумчиво наблюдаю за ним. – Я вполне себе популярен у девушек.
– Популярен из-за размера своего кошелька? – парирует Морок.
– Полегче, я плачу лишь нескольким из них. Остальные сами поддались моему очарованию, – скалится в наглой улыбке солдат.
Морок лишь громко фыркает в ответ.
– Нельзя жить одними убийствами, а то можно стать таким, как ты, – передразнивая, в тон ему фыркает Марк.
– Похоже стоит понизить тебе жалование, а то золото уже не знаешь где потратить, – мрачно отвечает Морок, а Марк закатывает глаза, но больше не спорит.
Аарон направляет своего коня левее, по мосту, через реку и вверх в северную часть города, все следуют за ним. Когда мы пересекаем мост, у меня в горле комом встаёт воспоминание, как я мчалась здесь в последний раз, чтобы убить Ариана. По телу проходит неприятная дрожь, и Аарон прижимает меня к себе сильнее, думая, что это от холода.
Мы выезжаем на главную площадь перед дворцом, и меня начинает одолевать злость. Я пытаюсь дышать ровно, но воздух вырывается сквозь зубы. Пытаюсь расслабиться, но тело каменеет. Стараюсь ничего не вспоминать, но каждый раз стоит мне моргнуть, и я вижу ужас той ночи и сестру Яну в крови на земле, что умерла первой на этой площади.
Сегодня ясный день, и пространство ярко освещено солнечными лучами, но мне кажется, что все эти столетия здесь тенью висят мои ненависть, боль и разочарование. Будто эти чувства ждут моего возвращения, чтобы я вновь втянула их в себя вместе с воздухом. И вот она я, впитываю все воспоминания об ужасах, как сухая земля – воду. Во рту появляется привкус собственной крови, и мне кажется, что я слышу отголоски звона стали и крики в повседневных разговорах прохожих. Мне чудится, что к аромату свежеиспечённых пирогов из ближайшей булочной примешивается металлический запах крови. Я воровато озираюсь, доказывая себе, что это всё игра воображения, и мои ладони в перчатках влажные от пота, а не от чужой крови, из-за которой в руке скользил кинжал, когда я пробиралась по коридорам дворца.
Дворец Ласнецовых. Это последнее, на чём я концентрирую свой взгляд. И делаю это только когда здание уже нависает над нами тенью, и я не могу больше его игнорировать.
В прошлый раз я была здесь под покровом ночи, и облицованные серым мрамором стены казались почти чёрными и без каких-либо изысков, но теперь я могу всё рассмотреть. Увидеть, что в мраморе множество белых прожилок, что не весь фасад в едином цвете, только два нижних этажа покрыты мрамором серых тонов. Выше идёт почти белый, а светлые пилястры разбавляют внешний вид. Дворец Ашора, в отличие от дворца в Ярате, не так огромнен, но тоже довольно высок. В нём минимум пять этажей, а где-то и больше. На дворце нет никакой позолоты, и с первого взгляда он кажется проще и беднее того, из которого я сбежала. Но чем ближе мы подходим, тем больше я замечаю детализированных украшений. Во дворце множество окон и каждое венчает наличник в форме головы шакала, каждый балкончик и навес перед главным входом удерживают скульптуры, любой выступ украшает замысловатая лепнина из завитков и природных мотивов. Стоит только остановить взгляд на каком-либо элементе, и начинаешь замечать продуманные детали оформления дворца.
Я вновь верчу головой, оглядывая площадь, по которой спокойно двигаются сератианцы, занимаясь своими делами. Вижу, как в самом разгаре продажи у лавочников, которых мы оставили позади, на противоположной стороне от дворца. Мне приходится напомнить себе, что прошло двести лет и большинство этих людей, возможно, и не знают о трагедии, которая когда-то развернулась здесь.
Морок останавливается перед входом, рядовая стража дворца в составе пяти человек выходит нам навстречу. Они сменили форму. Я помню, что солдаты, которых я убивала, носили тёмно-зелёные мундиры с золотыми элементами. Сейчас они носят светло-серую форму с золотом. Я пристально слежу за солдатами, за любым их движением, за их настороженностью, когда они замечают цепи на моих руках. Морок спускает меня с коня, отдаёт приказы своим Теням, просит отвезти наших лошадей и позаботиться о них. Я бросаю тоскливый взгляд на свою Вьюгу, которая последние часы шла налегке, без меня. Из Теней с нами остаётся только Марк и ещё пара мужчин, чьих имён я не знаю.
– Где Северин? – спрашивает Морок, и это имя наполняет мой рот пеплом, напоминая, где я, напоминая, что я больше не могу закрывать глаза на происходящее и Аарон мне не друг.
Как только переступлю порог этого дворца, я должна буду с ним разобраться. Я не могу избавиться от Аарона первым, иначе умру сама. Значит, вначале убью Северина, а потом Александра. Хотя второго я вряд ли успею прикончить, он свернёт мне шею раньше. Но Северин – король, и мне хватит хотя бы его одного.
– Его величество во дворце на втором этаже, ожидает вашего прибытия, – отвечает один из стражи, и они расступаются, пропуская нас вперёд.
Я сжимаю зубы, стараясь ничем не выказывать своего беспокойства, но перехватываю цепь между своих стальных браслетов поудобнее. Другого оружия у меня нет, поэтому придётся сломать шею Северину тем, что есть. Морок ничего не замечает, глядя вперёд, и лишь привычным движением мягко подталкивает меня во дворец. Он не знает, что каждый шаг по лестнице к входу наполняет моё сознание воспоминаниями, а к горлу подступает тошнота от ненависти к этому месту.
Я и Морок входим первыми, дворцовые стражи за нами, и Тени Александра в самом конце. Мне кажется, что в голове нет ни одной мысли, но на самом деле я неосознанно отмечаю каждую изменившуюся деталь.
Главные массивные двери перекрашены и отремонтированы, хотя я помню, как Ирина оставила на левой глубокую борозду от меча. Стены выкрашены в белый цвет, хотя я знаю, что опиралась окровавленной рукой, оставляя отпечатки на жёлтых. Ковры в коридорах больше не красные, а имеют приятный песочный оттенок с чёрно-серым узором. Вообще всё убранство теперь в белых и золотистых цветах, что визуально увеличивает пространство: потолки словно стали выше, а благодаря множеству окон и светлым полупрозрачным занавескам здесь полно света. Снаружи дворец выглядит почти гнетущим, но внутри всё совсем наоборот.
Я и Морок ощущаемся здесь чужими, слишком мрачными и выделяющимися на фоне этой белизны. Мы поднимаемся на второй этаж и углубляемся внутрь здания, попадая в широкий коридор без окон. Здесь просторно: пол и массивные колонны из серого мрамора, стены из красного. Свет льётся только из высоких хрустальных люстр и специальных подсвечников на стенах. Я радуюсь, что ранее не была в этой части дворца и не чувствую того же давления воспоминаний, что и в предыдущих залах. Здесь нет ковра, наши шаги эхом разносятся по коридору, который заканчивается огромным круглым помещением. Вероятно, туда мы и направляемся.
Я не задаю вопросов, позволяя моим сопровождающим расслабиться в привычной обстановке, позабыть о моём присутствии, но продолжаю сжимать цепь. Аарон поднимает свою маску, открывая лицо, когда вдалеке из-за угла справа выходит молодой мужчина, абсолютно один. На нём чёрный кафтан, богато расшитый золотом, он идеально сидит на его стройной фигуре, а ноги в высоких сапогах кажутся удивительно длинными. Вначале он смотрит в противоположную сторону, но потом переводит взгляд на нас.
Даже если бы я захотела, то не смогла его с кем-либо спутать. Северин и Александр действительно очень похожи. Единственное, что мешает сразу признать в них родство, – это длинные волосы Морока, они меняют лицо старшего принца, придавая ему больше мрачности. Однако у братьев одинаковая форма лица, те же прямые носы и зелёные глаза. Но чёрные волосы Северина как минимум вдвое короче, доходят только до ушей и сейчас они в лёгком беспорядке. Хотя, замечая нас, король сразу рукой как-то неуверенно убирает их назад, будто нервничает. Я стараюсь запомнить каждую деталь его лица, скорее всего, оно будет последним, что я увижу.
Между нами остаётся всего десять метров, и Северин, при взгляде на брата, преображается. Его губы расплываются в широкой, счастливой улыбке, на которую, мне кажется, Аарон и не способен. Я выдаю своё замешательство глупой заминкой, когда едва заметно опаздываю на один шаг из-за его улыбки и сбиваюсь с общего ритма, ломая наш строй. Аарон вспоминает обо мне, но поворачивает голову слишком поздно – я уже срываюсь вперёд, чтобы наконец закончить свою слишком затянувшуюся месть. Я топлю внезапно появившуюся горечь и мысли о боли, которую я причиню Аарону, в воспоминаниях о своей умирающей сестре, преданной их предком.
Сзади мне что-то кричат, но я не обращаю внимания. Солдаты устремляются вслед за мной, чувствую, как вибрирует пол под моими ногами из-за их топота. Северин переводит на меня удивлённый взгляд и замирает. Когда до короля остаётся два метра, меня что-то останавливает, словно моё тело застывает в самом воздухе.
– НЕТ!
– НЕ ТРОГАТЬ!
Это кричат Аарон и Марк одновременно, но я не успеваю понять, какая реплика кому принадлежит и обращаются ли они ко мне.
Чувство обездвиженности длится всего секунду, может, чуть дольше, кто-то сильно бьёт меня чем-то тяжелым по голове. Воздух перестаёт держать, я отлетаю к мраморной стене, со всей силы ударяясь о камень. В голове звенит, крики доносятся как сквозь вату, а по лицу обильно течёт кровь. Всё проваливается в темноту сразу после того, как коридор плывёт, и я падаю на мраморный пол. Остаётся слабая надежда, что теперь я точно умру, и мне не придётся вновь пытаться убивать Северина или его брата. Я больше не хочу возвращаться в это место.
Глава 3
Хоть Мары и Мороки появились как части единого целого, чтобы дополнять друг друга и защищать; чтобы быть семьёй и поддерживать друг друга в одиночестве, что идёт рука об руку с судьбой подобной им, но время стёрло даже это. Спустя тысячелетия они забыли, как связаны их судьбы.
Мары устали быть в тени своих мрачных братьев, которых все сторонились, они хотели быть любимы и почитаемы простыми людьми. И девушки начали отдаляться от тех единственных, кто их понимал, ради скоротечной любви смертных людей. Так Мороки остались в стороне, но продолжали приглядывать за сёстрами, оберегая их, но держа дистанцию. А позже совсем скрылись, не желая мешать своим сёстрам Марам, которые казалось, счастливы без своих братьев, а на деле просто забыли, кто такие Мороки.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
– ТЫ ЕЙ НИЧЕГО… РАСС…ЗАЛ?!
– Богиня… НЕ ОРИ!
От громких криков голову простреливает жуткая боль. Хочу пошевелиться, повернуть голову, открыть глаза, но ничего не получается. Я на чём-то лежу, но мир раскачивается, я словно в лодке в открытом море.
Ирина только один раз взяла меня в небольшое плаванье, и это были самые жуткие моменты в моей жизни. Даже после возвращения на твёрдую поверхность меня тошнило ещё два часа, а вся земля продолжала ходить ходуном под моими ногами минимум сутки.
– Прошу вас, успокойтесь, – незнакомый мужской голос присоединяется к первым двум. – Вы не виделись год, а… начинаете с криков.
– Какого чёрта ты ей… не рассказал? – раздражённый женский голос становится чуть тише.
Даже разговоры я слышу отрывками, словно мою голову то опускают под воду, то вновь поднимают.
– Я только приехал, а ты… с порога орёшь на меня, – зло выдавливает Аарон.
– Кто её ударил по голове? Покажи мне этого идиота! Я его… сама…
– Я… наказал его. Кто-то додумался… новичка… в стражу. Он перестарался с ударом.
Слышу стон боли. Не сразу понимаю, что это я издаю его, пока пытаюсь перевернуться со спины на бок.
– Александр… – перебивает их незнакомый мужчина.
– Проклятье, ещё рано.
Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба.
Аарон молчит дольше обычного, медленно осознавая схожесть ситуации. Я уверена, что он откажет.
– Да.
Несмотря на заминку, мы подаёмся вперёд одновременно. Раскрывая для него свои губы, я оправдываюсь, что могу позволить себе этот враждебный поцелуй в последний раз. Пока мы ещё не добрались до Ашора, пока я ещё не оказалась в его дворце, не увидела его портрета в семейной галерее среди других членов семьи Ласнецовых. Пока у меня ещё осталась эта маленькая лживая лазейка, что мне не обязательно его ненавидеть.
За всеми своими оправданиями я не замечаю, что Аарон давно сжимает меня в своих руках и жадно крадёт мой воздух. Этот поцелуй дикий, с долей ненависти и раздражения, настолько же болезненно горячий, как, бывает, жжёт снег на обмороженных руках. На его губах всё ещё есть привкус сладкого яблока, которое он съел сразу после скудного ужина. Его дыхание сбивается, когда я запускаю холодные руки под его рубашку, которую успеваю вытащить из штанов. Он не отстаёт и расстёгивает мой кафтан, так же пытаясь добраться до открытой кожи. Аарон едва слышно стонет мне в губы, когда я касаюсь пальцами его мышц на животе, он тянет меня в сторону наших спальников, и я безропотно следую за ним, тянусь вслед за его губами. Но когда он стягивает с моих плеч кафтан и сбрасывает на пол, сознание возвращается ко мне. Я хватаюсь за реальность, как утопающий за верёвку, боясь, что моя собственная глупость вновь накроет меня с головой, затуманивая разум. С трудом отрываюсь от его мягких губ и заношу руку для удара, не пощёчины, а того, что, надеюсь, разобьёт ему лицо. Аарон успевает перехватить мой кулак в последний момент. Он тяжело дышит, его рубашка в беспорядке, а зрачки расширены, но он всё равно едко ухмыляется.
– Это была хорошая попытка. Я почти поверил. Только думал, что мы вначале закончим приятную часть, а потом перейдём к убийствам.
Он думает, что это было ради отвлечения внимания. Пусть думает. Даже себе я не хочу признаваться, что внутри у меня всё штормит и разрывается от противоречий. Я пытаюсь ударить его левой рукой, но он успевает отвести мой кулак в сторону. Делаю шаг вперёд, с силой опуская каблук на его сапог, но Аарон убирает ногу раньше. Неприятная вибрация отдаётся мне в пятку и кости, когда я опускаю ногу на мёрзлую землю, прикрытую лишь тонкой материей. Пока принц отвлекается, опуская голову слишком низко, я освобождаю правую руку. Мне почти удаётся врезать ему локтем снизу вверх, но Аарон вовремя отклоняется, ухватывает меня за запястье и выкручивает, прекращая наш глупый поединок. Я сгибаюсь от болезненного ощущения, но не опускаюсь на колено перед ним, упорствуя.
– Попытка не пытка, – оставаясь в неудобном положении, как можно ровнее выдавливаю я.
Он нагло оглядывает меня с головы до ног, прекрасно замечая румянец.
– Тогда можешь пытаться почаще, я подыграю.
Глава 2
Морок – он же слуга Тени, воплощение обмана и иллюзий. Мужчины, что отмечены мраком. Они, как и Мары, служат одной цели. Даже больше. Они братья для них. Изначально Мороки были защитниками Мар, они собой закрывали своих сестёр перед лицом самых страшных тварей, неуспокоенных душ, что были жестоки при своей жизни и ещё хуже после смерти. Души, недостойные перерождения.
Дар Морока – это наказание для других. Они палачи, что отправляют на бесконечные мучения в Тень, чтобы уменьшить зло среди людей, не дать ему родиться вновь.
Но есть у них и особая способность – возвращать к жизни мёртвых. Дана она им, чтобы братья, не сумевшие защитить своих сестёр, могли получить второй шанс. До того, как будут завершены погребальные молитвы, Морок может поднять мёртвую Мару и оживить сестру, но и цена за это высока. Морок платит за это своей жизненной силой и способен на подобное чудо лишь раз.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
Мы добираемся до границ Ашора в середине следующего дня. В этот раз я могу оценить город во всей красе, наблюдая, как солнце отражается в окнах домов. И этот город совсем не похож на Ярат.
Столица Серата окружена крепкими стенами и располагается на берегу реки, в низине. Однако с севера город защищён горами. Ашор такой же большой, как и Ярат, но намного мрачнее, особенно на фоне белоснежной зимы. Дома здесь выше, почти все в три-четыре этажа, но если в Ярате они выкрашены в светлые оттенки, то в Ашоре стены так и остаются каменного серого цвета разных тонов. Иногда встречаются более светлые, иногда почти чёрные и редкий блёклый красный цвет. Стены зданий аккуратно обработаны и украшены барельефами, у многих домов арочные окна, дверные проёмы часто с лепниной различной степени скромности. Крыши в основном покатые, скорее всего, тёмных оттенков, но сейчас мне тяжело разобрать из-за толстого слоя снега, что накрывает город. В Ашоре почти все улицы мощённые камнем, а посреди города струится небольшая река, которая делит город на северную и южную части.
Храмов в городе немного, но все они тянутся вверх своими острыми шпилями. В Ярате они сверкают белизной и позолотой ничуть не меньше, чем главный дворец. Здесь же даже храмы оставляют ощущение мрачности, словно чувствуют, что их принц – слуга Тени, и сумрак им будто родной.
Перед въездом в столицу Аарон вновь надевает на меня кандалы и, несмотря на моё недовольство, усаживает вместе с собой на вороного коня. Этот момент вновь отбрасывает наши отношения назад, к тому, что было до странного притяжения. Мы снова не разговариваем, пока двигаемся по улицам во главе процессии. Аарон едет как Морок, закрыв лицо маской, я тоже накидываю капюшон на голову, скрывая необычный оттенок волос. Аарон хотя бы не заставляет меня носить алое. Поэтому люди, что встречаются нам на улицах, может, и слышали о поднятой из могилы Маре, но могут только догадываться, что это именно я.
Марк и Кирилл рассказали правду: люди прекрасно знают, кто они. Не скажу, что жители в страхе отшатываются, как это было со мной и Мороком в Ярате. Но и здесь люди замирают, отрываются от своих дел, чтобы проводить отряд взглядом. Хотя бывает и редкое исключение, когда раздаются приветственные крики жителей. Скорее всего, друзья или родные членов отряда, потому что они свои лица не скрывают. Группа молодых девушек кокетливо окликает Марка и ещё нескольких солдат, спрашивая, заглянут ли они вечером в таверну. Мужчина, улыбаясь, кивает им, а одна из девушек посылает ему воздушный поцелуй, и они смеются.
– Что? – с некоторым недоумением взмахивает рукой Марк, когда я задумчиво наблюдаю за ним. – Я вполне себе популярен у девушек.
– Популярен из-за размера своего кошелька? – парирует Морок.
– Полегче, я плачу лишь нескольким из них. Остальные сами поддались моему очарованию, – скалится в наглой улыбке солдат.
Морок лишь громко фыркает в ответ.
– Нельзя жить одними убийствами, а то можно стать таким, как ты, – передразнивая, в тон ему фыркает Марк.
– Похоже стоит понизить тебе жалование, а то золото уже не знаешь где потратить, – мрачно отвечает Морок, а Марк закатывает глаза, но больше не спорит.
Аарон направляет своего коня левее, по мосту, через реку и вверх в северную часть города, все следуют за ним. Когда мы пересекаем мост, у меня в горле комом встаёт воспоминание, как я мчалась здесь в последний раз, чтобы убить Ариана. По телу проходит неприятная дрожь, и Аарон прижимает меня к себе сильнее, думая, что это от холода.
Мы выезжаем на главную площадь перед дворцом, и меня начинает одолевать злость. Я пытаюсь дышать ровно, но воздух вырывается сквозь зубы. Пытаюсь расслабиться, но тело каменеет. Стараюсь ничего не вспоминать, но каждый раз стоит мне моргнуть, и я вижу ужас той ночи и сестру Яну в крови на земле, что умерла первой на этой площади.
Сегодня ясный день, и пространство ярко освещено солнечными лучами, но мне кажется, что все эти столетия здесь тенью висят мои ненависть, боль и разочарование. Будто эти чувства ждут моего возвращения, чтобы я вновь втянула их в себя вместе с воздухом. И вот она я, впитываю все воспоминания об ужасах, как сухая земля – воду. Во рту появляется привкус собственной крови, и мне кажется, что я слышу отголоски звона стали и крики в повседневных разговорах прохожих. Мне чудится, что к аромату свежеиспечённых пирогов из ближайшей булочной примешивается металлический запах крови. Я воровато озираюсь, доказывая себе, что это всё игра воображения, и мои ладони в перчатках влажные от пота, а не от чужой крови, из-за которой в руке скользил кинжал, когда я пробиралась по коридорам дворца.
Дворец Ласнецовых. Это последнее, на чём я концентрирую свой взгляд. И делаю это только когда здание уже нависает над нами тенью, и я не могу больше его игнорировать.
В прошлый раз я была здесь под покровом ночи, и облицованные серым мрамором стены казались почти чёрными и без каких-либо изысков, но теперь я могу всё рассмотреть. Увидеть, что в мраморе множество белых прожилок, что не весь фасад в едином цвете, только два нижних этажа покрыты мрамором серых тонов. Выше идёт почти белый, а светлые пилястры разбавляют внешний вид. Дворец Ашора, в отличие от дворца в Ярате, не так огромнен, но тоже довольно высок. В нём минимум пять этажей, а где-то и больше. На дворце нет никакой позолоты, и с первого взгляда он кажется проще и беднее того, из которого я сбежала. Но чем ближе мы подходим, тем больше я замечаю детализированных украшений. Во дворце множество окон и каждое венчает наличник в форме головы шакала, каждый балкончик и навес перед главным входом удерживают скульптуры, любой выступ украшает замысловатая лепнина из завитков и природных мотивов. Стоит только остановить взгляд на каком-либо элементе, и начинаешь замечать продуманные детали оформления дворца.
Я вновь верчу головой, оглядывая площадь, по которой спокойно двигаются сератианцы, занимаясь своими делами. Вижу, как в самом разгаре продажи у лавочников, которых мы оставили позади, на противоположной стороне от дворца. Мне приходится напомнить себе, что прошло двести лет и большинство этих людей, возможно, и не знают о трагедии, которая когда-то развернулась здесь.
Морок останавливается перед входом, рядовая стража дворца в составе пяти человек выходит нам навстречу. Они сменили форму. Я помню, что солдаты, которых я убивала, носили тёмно-зелёные мундиры с золотыми элементами. Сейчас они носят светло-серую форму с золотом. Я пристально слежу за солдатами, за любым их движением, за их настороженностью, когда они замечают цепи на моих руках. Морок спускает меня с коня, отдаёт приказы своим Теням, просит отвезти наших лошадей и позаботиться о них. Я бросаю тоскливый взгляд на свою Вьюгу, которая последние часы шла налегке, без меня. Из Теней с нами остаётся только Марк и ещё пара мужчин, чьих имён я не знаю.
– Где Северин? – спрашивает Морок, и это имя наполняет мой рот пеплом, напоминая, где я, напоминая, что я больше не могу закрывать глаза на происходящее и Аарон мне не друг.
Как только переступлю порог этого дворца, я должна буду с ним разобраться. Я не могу избавиться от Аарона первым, иначе умру сама. Значит, вначале убью Северина, а потом Александра. Хотя второго я вряд ли успею прикончить, он свернёт мне шею раньше. Но Северин – король, и мне хватит хотя бы его одного.
– Его величество во дворце на втором этаже, ожидает вашего прибытия, – отвечает один из стражи, и они расступаются, пропуская нас вперёд.
Я сжимаю зубы, стараясь ничем не выказывать своего беспокойства, но перехватываю цепь между своих стальных браслетов поудобнее. Другого оружия у меня нет, поэтому придётся сломать шею Северину тем, что есть. Морок ничего не замечает, глядя вперёд, и лишь привычным движением мягко подталкивает меня во дворец. Он не знает, что каждый шаг по лестнице к входу наполняет моё сознание воспоминаниями, а к горлу подступает тошнота от ненависти к этому месту.
Я и Морок входим первыми, дворцовые стражи за нами, и Тени Александра в самом конце. Мне кажется, что в голове нет ни одной мысли, но на самом деле я неосознанно отмечаю каждую изменившуюся деталь.
Главные массивные двери перекрашены и отремонтированы, хотя я помню, как Ирина оставила на левой глубокую борозду от меча. Стены выкрашены в белый цвет, хотя я знаю, что опиралась окровавленной рукой, оставляя отпечатки на жёлтых. Ковры в коридорах больше не красные, а имеют приятный песочный оттенок с чёрно-серым узором. Вообще всё убранство теперь в белых и золотистых цветах, что визуально увеличивает пространство: потолки словно стали выше, а благодаря множеству окон и светлым полупрозрачным занавескам здесь полно света. Снаружи дворец выглядит почти гнетущим, но внутри всё совсем наоборот.
Я и Морок ощущаемся здесь чужими, слишком мрачными и выделяющимися на фоне этой белизны. Мы поднимаемся на второй этаж и углубляемся внутрь здания, попадая в широкий коридор без окон. Здесь просторно: пол и массивные колонны из серого мрамора, стены из красного. Свет льётся только из высоких хрустальных люстр и специальных подсвечников на стенах. Я радуюсь, что ранее не была в этой части дворца и не чувствую того же давления воспоминаний, что и в предыдущих залах. Здесь нет ковра, наши шаги эхом разносятся по коридору, который заканчивается огромным круглым помещением. Вероятно, туда мы и направляемся.
Я не задаю вопросов, позволяя моим сопровождающим расслабиться в привычной обстановке, позабыть о моём присутствии, но продолжаю сжимать цепь. Аарон поднимает свою маску, открывая лицо, когда вдалеке из-за угла справа выходит молодой мужчина, абсолютно один. На нём чёрный кафтан, богато расшитый золотом, он идеально сидит на его стройной фигуре, а ноги в высоких сапогах кажутся удивительно длинными. Вначале он смотрит в противоположную сторону, но потом переводит взгляд на нас.
Даже если бы я захотела, то не смогла его с кем-либо спутать. Северин и Александр действительно очень похожи. Единственное, что мешает сразу признать в них родство, – это длинные волосы Морока, они меняют лицо старшего принца, придавая ему больше мрачности. Однако у братьев одинаковая форма лица, те же прямые носы и зелёные глаза. Но чёрные волосы Северина как минимум вдвое короче, доходят только до ушей и сейчас они в лёгком беспорядке. Хотя, замечая нас, король сразу рукой как-то неуверенно убирает их назад, будто нервничает. Я стараюсь запомнить каждую деталь его лица, скорее всего, оно будет последним, что я увижу.
Между нами остаётся всего десять метров, и Северин, при взгляде на брата, преображается. Его губы расплываются в широкой, счастливой улыбке, на которую, мне кажется, Аарон и не способен. Я выдаю своё замешательство глупой заминкой, когда едва заметно опаздываю на один шаг из-за его улыбки и сбиваюсь с общего ритма, ломая наш строй. Аарон вспоминает обо мне, но поворачивает голову слишком поздно – я уже срываюсь вперёд, чтобы наконец закончить свою слишком затянувшуюся месть. Я топлю внезапно появившуюся горечь и мысли о боли, которую я причиню Аарону, в воспоминаниях о своей умирающей сестре, преданной их предком.
Сзади мне что-то кричат, но я не обращаю внимания. Солдаты устремляются вслед за мной, чувствую, как вибрирует пол под моими ногами из-за их топота. Северин переводит на меня удивлённый взгляд и замирает. Когда до короля остаётся два метра, меня что-то останавливает, словно моё тело застывает в самом воздухе.
– НЕТ!
– НЕ ТРОГАТЬ!
Это кричат Аарон и Марк одновременно, но я не успеваю понять, какая реплика кому принадлежит и обращаются ли они ко мне.
Чувство обездвиженности длится всего секунду, может, чуть дольше, кто-то сильно бьёт меня чем-то тяжелым по голове. Воздух перестаёт держать, я отлетаю к мраморной стене, со всей силы ударяясь о камень. В голове звенит, крики доносятся как сквозь вату, а по лицу обильно течёт кровь. Всё проваливается в темноту сразу после того, как коридор плывёт, и я падаю на мраморный пол. Остаётся слабая надежда, что теперь я точно умру, и мне не придётся вновь пытаться убивать Северина или его брата. Я больше не хочу возвращаться в это место.
Глава 3
Хоть Мары и Мороки появились как части единого целого, чтобы дополнять друг друга и защищать; чтобы быть семьёй и поддерживать друг друга в одиночестве, что идёт рука об руку с судьбой подобной им, но время стёрло даже это. Спустя тысячелетия они забыли, как связаны их судьбы.
Мары устали быть в тени своих мрачных братьев, которых все сторонились, они хотели быть любимы и почитаемы простыми людьми. И девушки начали отдаляться от тех единственных, кто их понимал, ради скоротечной любви смертных людей. Так Мороки остались в стороне, но продолжали приглядывать за сёстрами, оберегая их, но держа дистанцию. А позже совсем скрылись, не желая мешать своим сёстрам Марам, которые казалось, счастливы без своих братьев, а на деле просто забыли, кто такие Мороки.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
– ТЫ ЕЙ НИЧЕГО… РАСС…ЗАЛ?!
– Богиня… НЕ ОРИ!
От громких криков голову простреливает жуткая боль. Хочу пошевелиться, повернуть голову, открыть глаза, но ничего не получается. Я на чём-то лежу, но мир раскачивается, я словно в лодке в открытом море.
Ирина только один раз взяла меня в небольшое плаванье, и это были самые жуткие моменты в моей жизни. Даже после возвращения на твёрдую поверхность меня тошнило ещё два часа, а вся земля продолжала ходить ходуном под моими ногами минимум сутки.
– Прошу вас, успокойтесь, – незнакомый мужской голос присоединяется к первым двум. – Вы не виделись год, а… начинаете с криков.
– Какого чёрта ты ей… не рассказал? – раздражённый женский голос становится чуть тише.
Даже разговоры я слышу отрывками, словно мою голову то опускают под воду, то вновь поднимают.
– Я только приехал, а ты… с порога орёшь на меня, – зло выдавливает Аарон.
– Кто её ударил по голове? Покажи мне этого идиота! Я его… сама…
– Я… наказал его. Кто-то додумался… новичка… в стражу. Он перестарался с ударом.
Слышу стон боли. Не сразу понимаю, что это я издаю его, пока пытаюсь перевернуться со спины на бок.
– Александр… – перебивает их незнакомый мужчина.
– Проклятье, ещё рано.
Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба.