– Больше не желаешь со мной драться, маленькая Мара? – когда я занимаю своё место, Аарон задаёт этот вопрос тихо, чтобы остальные не смогли расслышать.
Он сладко тянет это прозвище, отчего моё дыхание сбивается. Я нехотя понимаю, что скучаю по тому, как он меня называл, по нашим совместным шуткам с долей сарказма и иронии, по нашей дружбе, которая у нас могла бы быть. Поднимаю взгляд, замечая, что оставленный мной синяк почти исчез, а ссадина зажила.
Я нападаю, но, как и в наш первый раз, легко и только проверяю его слабые места и реакцию. Он отвечает так же спокойно, уклоняясь или отбивая мой меч. В зале воцаряется тишина, прерываемая только нашими тихими шагами, да стуком дерева о дерево. Все внимательно следят, как мы с Аароном обходим друг друга по кругу. Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза, отбивает или уклоняется, ориентируясь на мышечную память и рефлексы. А я забываю обо всех, наблюдая только за ним.
Помню, что противник легко меняет руку и его удары слишком тяжелы для меня, я устану, если буду постоянно принимать его меч, блокируя напрямую, поэтому стараюсь уходить из-под удара либо отражать, отводя его меч в сторону. Он нападает, я парирую и пытаюсь проскочить мимо него слева, чтобы оказаться за его спиной, но Аарон успевает упереть мне руку в живот и отбросить назад, не давая обойти его.
Принц нападает ещё быстрее, вынуждая меня стремительно отступать, но на четвертый удар мы скрещиваем мечи и замираем. Я упираюсь второй ладонью в лезвие своего деревянного меча и двумя руками толкаю его, Аарон отступает, и не успевает заметить ногу, которой я бью его в торс, заставляя отступить ещё дальше. Кажется, что наши зрители даже не дышат, когда мой противник, снисходительно улыбаясь, небрежным движением оттряхивает свою рубашку. Аарон делает всего несколько стремительных шагов и наносит подряд два размашистых удара, я увожу их в сторону, морщась от вибрации, что идёт по рукам. Слишком поздно понимаю, что он подошёл вплотную и чувствую, как он делает подсечку по ногам.
Меня как будто сбивает повозка, весь воздух выбивается из лёгких. Секунду назад я стояла, а теперь лежу, пытаясь осознать, как это получилось. Аарон продолжает прижимать ладонь у основания моей шеи под ключицами. Именно так он отбросил меня на кровать, когда я пыталась схватить Северина, а теперь таким же движением опрокинул на пол. Я осознаю, что он даже успел смягчить моё падение, ухватив за рубашку.
Губы Аарона изгибаются в улыбке, он нависает надо мной, упираясь коленом и мечом в пол. В глазах появляется живой блеск, а волосы спадают вперёд.
– Что ж, вся одежда на мне куплена на королевские деньги, поэтому не стесняйся рвать и эту рубашку.
Я уже проиграла, но не отказываю себе в удовольствии и упираю острый конец меча ему в открытый бок, пока он отвлекается на мои слова. Его улыбка становится шире и опаснее, когда он показывает белоснежные зубы.
– Тогда мне стоит заранее купить тебе побольше.
– Планируешь порвать все? – с недоумением отзываюсь я.
– Ты же предложила, – он наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание и пряди тёмных волос, что щекочут мне щёку.
Я не успеваю ничего ответить, как он поднимается, вновь хватая рубашку на моей груди, подтягивает моё тело вверх за собой. Я несколько раз моргаю, пытаясь справиться с головокружением, оказываясь вновь на ногах. Когда мне это удаётся, Аарон уже идёт к друзьям, те весело переговариваются, бросая шутки в сторону своего командира, который «не доглядел острый конец в своём боку». Когда подхожу я, все подбадривают, похлопывая меня по спине.
Не знаю, сколько мне ещё отведено жить, но я улыбаюсь, надеясь подружиться со всеми ними. И возможно, от Мар остались только я и Анна, но мне кажется, я могу найти себе братьев среди Теней Морока. Я бросаю взгляд на Аарона и, видя широкую, настоящую улыбку на его лице, когда он слушает своих друзей, я гадаю, сможем ли мы стать друзьями после всех тех трагических событий, что произошли.
Следующей жертвой Аарона становится Кирилл. На лице солдата отражается настоящая мука, когда Морок вызывает его на спарринг, но он покорно встаёт и берёт тренировочный меч. Остальные Тени покидают тренировочный зал, и за поединком остаёмся наблюдать только я, Анна и Марк.
– Как давно ты знаком с Александром? – спрашиваю я у молодого мужчины, пользуясь случаем, что Аарон слишком занят, чтобы слушать наш разговор.
– Марк знает Александра с детства! С момента, когда тот ещё даже Мороком не был! Представляешь? – Анна отвечает первой, наклоняется ближе ко мне, полностью игнорируя Марка, который сидит между нами и с неловкостью отклоняется чуть назад.
Он только открывает рот, чтобы ответить самому, как Анна вновь его перебивает:
– Я всё пыталась узнать побольше об их детстве, но из них пару слов даже тяжело вытянуть. Да и спрашивать особо некого. Кажется, только он и Северин знакомы с Александром настолько давно.
– Нет, ещё Павел, – встревает Марк, но тут же замолкает, будто жалеет о своих словах. Улыбка сходит с его лица, но он пытается сохранять спокойствие. Эта перемена только подтверждает слова Анны, о детстве Александра он распространяться явно не собирается.
Сестра вздыхает и вновь выпрямляется, позволяя мужчине снова сесть удобнее. Марк делает вид, что наблюдает за поединком, но я так просто сдаваться не собираюсь. Продолжаю сверлить взглядом профиль соседа, пока тот не начинает нервно поглядывать на меня в ответ.
– Ну, хорошо, – с тяжелым вздохом сдаётся он. – Я действительно знаком с ним давно. Мы с ним одногодки. Точнее, он не стареет с двадцати двух лет, но количество зим, что мы видели при жизни, у нас одинаковое.
Теперь я отвожу взгляд, чтобы Марку было легче рассказывать. Вряд ли он поделится многим, но хоть немного уже лучше, чем ничего.
– Мороком он стал в десять лет, а я был знаком с ним с семи. При дворе существует военная академия, и наш покойный король Алексей предпочитал, чтобы его наследник учился воинскому мастерству не один на один с каким-нибудь мастером, а вместе с другими сверстниками. С Павлом мы познакомились так же, просто он присоединился к нам в академии позже. Тогда Александру было уже девять. И когда он вернулся во дворец после обучения с Мороком, то предложил нам стать его помощниками с новым отрядом.
– Значит, всех Теней он собрал из этой академии? – уточняю я.
– Верно, однако каждому он предлагал вступить в ряды добровольно, понимая, что работа у нас будет непростая. Так что все, кого ты видела, – здесь по собственному желанию.
– Многие отказались?
– Не многие, – уклончиво отвечает Марк, – но таких было больше, чем хотелось. Александру тоже пришлось постараться, чтобы убедить людей, что его сущность Морока ничего не меняет и что он не…
Я бросаю короткий взгляд на собеседника, замечая его растерянность, когда он пытается подобрать слово получше, чем то, что изначально собирался произнести. Но тишина затягивается. Ладонью Марк нервно убирает влажные от пота волосы назад, когда слову все же не удаётся найти замену.
– …не чудовище, – заканчиваю я, прекрасно понимая, что он пытался смягчить.
Марк нехотя кивает, а Анна бросает на меня встревоженный взгляд, но не вмешивается в разговор.
– Но какая разница! – обрывает напряженную тишину мужчина, улыбаясь. – Это было давно, а уж я-то его знаю! В детстве вы бы его видели, весь был такой опрятный, а волосы аккуратно зачёсанные. Настоящий ребёнок королевских кровей, – хмыкает Марк. – Он даже словом никого не мог обидеть, был весь из себя правильный, поручения и задания выполнял, как самый прилежный ученик, а книжки наизусть зубрил. Если Александр и мог кого-то оскорбить, то только своим правильным занудством.
Я закусываю нижнюю губу, скрывая улыбку. Легко киваю в такт его словам, прикидываюсь, что не замечаю, как он прикрывает своё беспокойство за друга под этим несерьёзным оскорблением.
– Он меня до невозможности раздражал первые месяцы, – сильнее распаляется Марк, но продолжает говорить тихо, чтобы ни Аарон, ни Кирилл не услышали.
– Тогда как вы подружились? – недоумевает Анна, вновь наклоняясь ближе.
– Однажды мы начали спор, даже не помню, из-за чего. Я был совсем бесстрашным ребёнком и не испытывал особого трепета перед королевским отпрыском. Он так долго и нудно пытался доказать мне свою правоту, что я не выдержал и при всех сказал, чтобы он прекратил точить лясы. Я прямо заорал на него, практически обозвав при всех пустомелей. А он… – Марк спотыкается, стараясь удержать рвущиеся смешки, – никогда не забуду его выражение… а он аж дар речи потерял и в полной тишине с поразительной серьёзностью на лице вдруг спросил: «Что значит точить лясы?»
Анна проглатывает громкий смешок, я до боли закусываю губу, чтобы самой не засмеяться.
– Я ответил, что это означает «чесать языком», но этим ответом ещё больше сбил его с толку, – с трудом выговаривает Марк, пытаясь удержаться от смеха. – Принц деловито заявил мне, что язык у него не чешется.
Анна начинает странно хихикать, Аарон отвлекается от какого-то объяснения Кириллу и поворачивается к нам. Сестра моментально прячет смех за неловким кашлем. Марк улыбается командиру и приподнимает руку вверх, пытаясь сказать, что у нас всё в порядке. Я избегаю его внимания, делая вид, что рассматриваю убранство комнаты. Морок обводит нас недоверчивым взглядом, но вновь возвращается к тренировке.
– И только тогда я понял, – сразу продолжает Марк, пытаясь закончить историю, – что тот мальчишка провёл всё детство за книгами и уроками, едва ли общаясь со сверстниками. Да так, что примитивных фраз не знал, окружённый лишь учителями да советниками. Меня забавляло его искреннее недоумение, и я понял, что до всезнайки ему далеко. С тех пор мы и подружились.
Марк замолкает, и, кажется, он даже смущён, что открыл нам больше, чем собирался. Я и сама воздерживаюсь от новых вопросов, решая, что не имею права лезть в их детские воспоминания. Возможно, когда-нибудь Аарон сам мне расскажет что-нибудь.
Проходит ещё немного времени, Аарон завершает тренировку. Марк, Кирилл и Анна уходят по своим делам. Вначале я тоже решаю уйти, но замираю перед распахнутыми дверями, не зная, чем заняться в оставшиеся пару часов. Чуть позже я вновь встречусь с Тенями, чтобы присоединиться к ним в городе, как и обещала, но пока…
– У тебя что-нибудь болит?
Я отвлекаюсь от своих мыслей и оборачиваюсь на голос Аарона. Он складывает тренировочные деревянные мечи и выпрямляется, замечая мою заминку на выходе.
– У Марка тяжелая рука и пару раз он тебя задел. Если…
– Нет, – обрываю его я. – Всё в порядке.
От мимолётного облегчения в его взгляде и того, как едва заметно расслабляются его плечи, тепло разливается у меня на сердце. Мы почти не виделись и тем более не говорили после моей неуклюжей попытки извиниться за всё. Не знаю, избегали ли мы друг друга намеренно или это оказалось случайностью, но даже сейчас в нашем разговоре ощущается какая-то натянутость. Напряжения не было, только пока длился наш тренировочный бой, но теперь недомолвки вновь повисают между нами.
– Тогда… – он не заканчивает, но вопросительно приподнимает брови, делая несколько шагов ближе, либо ко мне, либо к выходу, который я загораживаю.
Я решаю, что второе логичнее и отступаю на пару шагов в сторону, чтобы дать ему пройти, если он желает. Но Аарон неловко замирает и смотрит на меня в замешательстве. От этого мне начинает казаться, что абсолютно всё, что я делаю, – неправильно.
– Нет, ничего. Я собиралась уходить. Наверное, нужно… – оглядываю свою рубашку, замечая, что вспотела на тренировке, – …помыться перед тем как встретиться с остальными.
– Если не хочешь ждать, то у нас есть большая купальня на первом этаже. Она разделена на мужскую и женскую, – отвечает молодой человек. – Мы пользуемся ими, когда нужно быстрее ополоснуться, однако сейчас там прохладная вода.
– Ничего страшного. Прохладная мне подойдёт, – моментально отзываюсь я.
– Тогда я покажу.
Аарон кивает и выходит в коридор первым, я следую за ним, отставая всего на шаг. Я не могу найти ни одной подходящей темы, чтобы завести разговор, поэтому делаю вид, что увлечена разглядыванием пейзажа за окнами, мимо которых мы проходим.
– Ты со всеми удивительно быстро находишь общий язык, – ровным, но тихим голосом говорит Аарон, привлекая моё внимание.
– Это плохо? – спрашиваю я, не уверенная, пытается ли он мне сказать комплимент, или я опять ошиблась.
– Нет, наоборот. Однако я полагал, что тебе потребуется, чуть больше… моей помощи.
Я только открываю рот, удивлённая неожиданной обидой в его голосе, как он резко сворачивает в новый коридор, умело уходя от моего даже ещё не заданного вопроса. Мне приходится ускорить шаг, чтобы его нагнать.
– Ты неправ, с принцами мне тяжело, так что твоя помощь мне бы пригодилась, – предлагаю я.
Аарон не поворачивается, а я смотрю ему в затылок и только догадываюсь о выражении лица.
– Ты уже нравишься Северину, – заключает он после непродолжительного молчания.
– Я сказала, что у меня проблемы с принцами, а Северин – король, – как можно ровнее отвечаю я, едва заметно улыбаюсь, наблюдая, как сбивается шаг Аарона, когда смысл моих слов доходит до него. Однако он всё равно не оборачивается.
Я сворачиваю за молодым человеком в очередной коридор. Спина у меня покрывается мурашками раньше, чем я осознаю причину. Я замираю как вкопанная, понимая, что он привёл меня в коридор, которого я избегала всеми способами.
– В чём дело? – Аарон замечает мою заминку, останавливается и наконец смотрит на меня. Его зелёные глаза расширяются, когда у меня по телу проходит волна дрожи, которую мне не удаётся скрыть.
Молодой человек за пару широких шагов преодолевает расстояние между нами, но я на него не смотрю. Я никак не могу оторвать испуганного взгляда от высоких двойных дверей. Они мало изменились. Всё так же украшены позолоченным растительным мотивом, а их золотые ручки сверкают в лучах солнца из ближайших окон. Дерево кажется темнее, чем я помню, но у меня нет ни единого сомнения, что этот путь ведет в тронный зал, в который я когда-то так и не попала.
Я умерла, прибитая мечами к этим дверям. Хотя возможно, те они сняли с петель, не в состоянии отремонтировать, и сделали новые, но в похожем стиле. Эту часть дворца я избегала все эти дни, отказалась даже Анне рассказать, как именно здесь всё произошло. Решила, что рассказов от свидетелей, которые она вычитала из книг, ей и так достаточно для чувства вины и кошмаров.
Аарон вначале тянет ко мне руку, но так и не касается, оглядываясь на дверь позади.
– Расскажи, – аккуратно, но настойчиво просит он.
Я перевожу на него взгляд, мои глаза расширены от страха перед воспоминаниями, и я бы очень хотела скрыть свой ужас, но не могу. В горле першит и мне не удаётся даже сглотнуть. Я хочу уйти отсюда. Дёргаюсь в сторону, но Аарон хватает меня за руку выше локтя.
– Расскажи мне, чего ты боишься, я ведь даже… – он спотыкается, нервно сглатывает, но сжимает пальцы сильнее, не позволяя мне сбежать, – …никто из нас не знает, что именно правда. Даже Анна. Ты… ты никому не рассказала. А пока я не знаю, я не могу…
– Не можешь что? – мой голос неприятно хрипит, будто каждое слово царапает горло.
– Не могу тебе помочь.
Я едва слышу его ответ, настолько тихо он его говорит. Он слишком напряжён, словно готовится отражать атаку врага, но складка между нахмуренными бровями выдаёт его замешательство. Ему, как и мне, не победить невидимого врага, коим является тень жутких воспоминаний, но он хочет попытаться. Искренность в его зелёных глазах помогает мне расслабиться и уцепиться за реальность.
Он молчит.
И ждёт.
Он сладко тянет это прозвище, отчего моё дыхание сбивается. Я нехотя понимаю, что скучаю по тому, как он меня называл, по нашим совместным шуткам с долей сарказма и иронии, по нашей дружбе, которая у нас могла бы быть. Поднимаю взгляд, замечая, что оставленный мной синяк почти исчез, а ссадина зажила.
Я нападаю, но, как и в наш первый раз, легко и только проверяю его слабые места и реакцию. Он отвечает так же спокойно, уклоняясь или отбивая мой меч. В зале воцаряется тишина, прерываемая только нашими тихими шагами, да стуком дерева о дерево. Все внимательно следят, как мы с Аароном обходим друг друга по кругу. Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза, отбивает или уклоняется, ориентируясь на мышечную память и рефлексы. А я забываю обо всех, наблюдая только за ним.
Помню, что противник легко меняет руку и его удары слишком тяжелы для меня, я устану, если буду постоянно принимать его меч, блокируя напрямую, поэтому стараюсь уходить из-под удара либо отражать, отводя его меч в сторону. Он нападает, я парирую и пытаюсь проскочить мимо него слева, чтобы оказаться за его спиной, но Аарон успевает упереть мне руку в живот и отбросить назад, не давая обойти его.
Принц нападает ещё быстрее, вынуждая меня стремительно отступать, но на четвертый удар мы скрещиваем мечи и замираем. Я упираюсь второй ладонью в лезвие своего деревянного меча и двумя руками толкаю его, Аарон отступает, и не успевает заметить ногу, которой я бью его в торс, заставляя отступить ещё дальше. Кажется, что наши зрители даже не дышат, когда мой противник, снисходительно улыбаясь, небрежным движением оттряхивает свою рубашку. Аарон делает всего несколько стремительных шагов и наносит подряд два размашистых удара, я увожу их в сторону, морщась от вибрации, что идёт по рукам. Слишком поздно понимаю, что он подошёл вплотную и чувствую, как он делает подсечку по ногам.
Меня как будто сбивает повозка, весь воздух выбивается из лёгких. Секунду назад я стояла, а теперь лежу, пытаясь осознать, как это получилось. Аарон продолжает прижимать ладонь у основания моей шеи под ключицами. Именно так он отбросил меня на кровать, когда я пыталась схватить Северина, а теперь таким же движением опрокинул на пол. Я осознаю, что он даже успел смягчить моё падение, ухватив за рубашку.
Губы Аарона изгибаются в улыбке, он нависает надо мной, упираясь коленом и мечом в пол. В глазах появляется живой блеск, а волосы спадают вперёд.
– Что ж, вся одежда на мне куплена на королевские деньги, поэтому не стесняйся рвать и эту рубашку.
Я уже проиграла, но не отказываю себе в удовольствии и упираю острый конец меча ему в открытый бок, пока он отвлекается на мои слова. Его улыбка становится шире и опаснее, когда он показывает белоснежные зубы.
– Тогда мне стоит заранее купить тебе побольше.
– Планируешь порвать все? – с недоумением отзываюсь я.
– Ты же предложила, – он наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание и пряди тёмных волос, что щекочут мне щёку.
Я не успеваю ничего ответить, как он поднимается, вновь хватая рубашку на моей груди, подтягивает моё тело вверх за собой. Я несколько раз моргаю, пытаясь справиться с головокружением, оказываясь вновь на ногах. Когда мне это удаётся, Аарон уже идёт к друзьям, те весело переговариваются, бросая шутки в сторону своего командира, который «не доглядел острый конец в своём боку». Когда подхожу я, все подбадривают, похлопывая меня по спине.
Не знаю, сколько мне ещё отведено жить, но я улыбаюсь, надеясь подружиться со всеми ними. И возможно, от Мар остались только я и Анна, но мне кажется, я могу найти себе братьев среди Теней Морока. Я бросаю взгляд на Аарона и, видя широкую, настоящую улыбку на его лице, когда он слушает своих друзей, я гадаю, сможем ли мы стать друзьями после всех тех трагических событий, что произошли.
Следующей жертвой Аарона становится Кирилл. На лице солдата отражается настоящая мука, когда Морок вызывает его на спарринг, но он покорно встаёт и берёт тренировочный меч. Остальные Тени покидают тренировочный зал, и за поединком остаёмся наблюдать только я, Анна и Марк.
– Как давно ты знаком с Александром? – спрашиваю я у молодого мужчины, пользуясь случаем, что Аарон слишком занят, чтобы слушать наш разговор.
– Марк знает Александра с детства! С момента, когда тот ещё даже Мороком не был! Представляешь? – Анна отвечает первой, наклоняется ближе ко мне, полностью игнорируя Марка, который сидит между нами и с неловкостью отклоняется чуть назад.
Он только открывает рот, чтобы ответить самому, как Анна вновь его перебивает:
– Я всё пыталась узнать побольше об их детстве, но из них пару слов даже тяжело вытянуть. Да и спрашивать особо некого. Кажется, только он и Северин знакомы с Александром настолько давно.
– Нет, ещё Павел, – встревает Марк, но тут же замолкает, будто жалеет о своих словах. Улыбка сходит с его лица, но он пытается сохранять спокойствие. Эта перемена только подтверждает слова Анны, о детстве Александра он распространяться явно не собирается.
Сестра вздыхает и вновь выпрямляется, позволяя мужчине снова сесть удобнее. Марк делает вид, что наблюдает за поединком, но я так просто сдаваться не собираюсь. Продолжаю сверлить взглядом профиль соседа, пока тот не начинает нервно поглядывать на меня в ответ.
– Ну, хорошо, – с тяжелым вздохом сдаётся он. – Я действительно знаком с ним давно. Мы с ним одногодки. Точнее, он не стареет с двадцати двух лет, но количество зим, что мы видели при жизни, у нас одинаковое.
Теперь я отвожу взгляд, чтобы Марку было легче рассказывать. Вряд ли он поделится многим, но хоть немного уже лучше, чем ничего.
– Мороком он стал в десять лет, а я был знаком с ним с семи. При дворе существует военная академия, и наш покойный король Алексей предпочитал, чтобы его наследник учился воинскому мастерству не один на один с каким-нибудь мастером, а вместе с другими сверстниками. С Павлом мы познакомились так же, просто он присоединился к нам в академии позже. Тогда Александру было уже девять. И когда он вернулся во дворец после обучения с Мороком, то предложил нам стать его помощниками с новым отрядом.
– Значит, всех Теней он собрал из этой академии? – уточняю я.
– Верно, однако каждому он предлагал вступить в ряды добровольно, понимая, что работа у нас будет непростая. Так что все, кого ты видела, – здесь по собственному желанию.
– Многие отказались?
– Не многие, – уклончиво отвечает Марк, – но таких было больше, чем хотелось. Александру тоже пришлось постараться, чтобы убедить людей, что его сущность Морока ничего не меняет и что он не…
Я бросаю короткий взгляд на собеседника, замечая его растерянность, когда он пытается подобрать слово получше, чем то, что изначально собирался произнести. Но тишина затягивается. Ладонью Марк нервно убирает влажные от пота волосы назад, когда слову все же не удаётся найти замену.
– …не чудовище, – заканчиваю я, прекрасно понимая, что он пытался смягчить.
Марк нехотя кивает, а Анна бросает на меня встревоженный взгляд, но не вмешивается в разговор.
– Но какая разница! – обрывает напряженную тишину мужчина, улыбаясь. – Это было давно, а уж я-то его знаю! В детстве вы бы его видели, весь был такой опрятный, а волосы аккуратно зачёсанные. Настоящий ребёнок королевских кровей, – хмыкает Марк. – Он даже словом никого не мог обидеть, был весь из себя правильный, поручения и задания выполнял, как самый прилежный ученик, а книжки наизусть зубрил. Если Александр и мог кого-то оскорбить, то только своим правильным занудством.
Я закусываю нижнюю губу, скрывая улыбку. Легко киваю в такт его словам, прикидываюсь, что не замечаю, как он прикрывает своё беспокойство за друга под этим несерьёзным оскорблением.
– Он меня до невозможности раздражал первые месяцы, – сильнее распаляется Марк, но продолжает говорить тихо, чтобы ни Аарон, ни Кирилл не услышали.
– Тогда как вы подружились? – недоумевает Анна, вновь наклоняясь ближе.
– Однажды мы начали спор, даже не помню, из-за чего. Я был совсем бесстрашным ребёнком и не испытывал особого трепета перед королевским отпрыском. Он так долго и нудно пытался доказать мне свою правоту, что я не выдержал и при всех сказал, чтобы он прекратил точить лясы. Я прямо заорал на него, практически обозвав при всех пустомелей. А он… – Марк спотыкается, стараясь удержать рвущиеся смешки, – никогда не забуду его выражение… а он аж дар речи потерял и в полной тишине с поразительной серьёзностью на лице вдруг спросил: «Что значит точить лясы?»
Анна проглатывает громкий смешок, я до боли закусываю губу, чтобы самой не засмеяться.
– Я ответил, что это означает «чесать языком», но этим ответом ещё больше сбил его с толку, – с трудом выговаривает Марк, пытаясь удержаться от смеха. – Принц деловито заявил мне, что язык у него не чешется.
Анна начинает странно хихикать, Аарон отвлекается от какого-то объяснения Кириллу и поворачивается к нам. Сестра моментально прячет смех за неловким кашлем. Марк улыбается командиру и приподнимает руку вверх, пытаясь сказать, что у нас всё в порядке. Я избегаю его внимания, делая вид, что рассматриваю убранство комнаты. Морок обводит нас недоверчивым взглядом, но вновь возвращается к тренировке.
– И только тогда я понял, – сразу продолжает Марк, пытаясь закончить историю, – что тот мальчишка провёл всё детство за книгами и уроками, едва ли общаясь со сверстниками. Да так, что примитивных фраз не знал, окружённый лишь учителями да советниками. Меня забавляло его искреннее недоумение, и я понял, что до всезнайки ему далеко. С тех пор мы и подружились.
Марк замолкает, и, кажется, он даже смущён, что открыл нам больше, чем собирался. Я и сама воздерживаюсь от новых вопросов, решая, что не имею права лезть в их детские воспоминания. Возможно, когда-нибудь Аарон сам мне расскажет что-нибудь.
Проходит ещё немного времени, Аарон завершает тренировку. Марк, Кирилл и Анна уходят по своим делам. Вначале я тоже решаю уйти, но замираю перед распахнутыми дверями, не зная, чем заняться в оставшиеся пару часов. Чуть позже я вновь встречусь с Тенями, чтобы присоединиться к ним в городе, как и обещала, но пока…
– У тебя что-нибудь болит?
Я отвлекаюсь от своих мыслей и оборачиваюсь на голос Аарона. Он складывает тренировочные деревянные мечи и выпрямляется, замечая мою заминку на выходе.
– У Марка тяжелая рука и пару раз он тебя задел. Если…
– Нет, – обрываю его я. – Всё в порядке.
От мимолётного облегчения в его взгляде и того, как едва заметно расслабляются его плечи, тепло разливается у меня на сердце. Мы почти не виделись и тем более не говорили после моей неуклюжей попытки извиниться за всё. Не знаю, избегали ли мы друг друга намеренно или это оказалось случайностью, но даже сейчас в нашем разговоре ощущается какая-то натянутость. Напряжения не было, только пока длился наш тренировочный бой, но теперь недомолвки вновь повисают между нами.
– Тогда… – он не заканчивает, но вопросительно приподнимает брови, делая несколько шагов ближе, либо ко мне, либо к выходу, который я загораживаю.
Я решаю, что второе логичнее и отступаю на пару шагов в сторону, чтобы дать ему пройти, если он желает. Но Аарон неловко замирает и смотрит на меня в замешательстве. От этого мне начинает казаться, что абсолютно всё, что я делаю, – неправильно.
– Нет, ничего. Я собиралась уходить. Наверное, нужно… – оглядываю свою рубашку, замечая, что вспотела на тренировке, – …помыться перед тем как встретиться с остальными.
– Если не хочешь ждать, то у нас есть большая купальня на первом этаже. Она разделена на мужскую и женскую, – отвечает молодой человек. – Мы пользуемся ими, когда нужно быстрее ополоснуться, однако сейчас там прохладная вода.
– Ничего страшного. Прохладная мне подойдёт, – моментально отзываюсь я.
– Тогда я покажу.
Аарон кивает и выходит в коридор первым, я следую за ним, отставая всего на шаг. Я не могу найти ни одной подходящей темы, чтобы завести разговор, поэтому делаю вид, что увлечена разглядыванием пейзажа за окнами, мимо которых мы проходим.
– Ты со всеми удивительно быстро находишь общий язык, – ровным, но тихим голосом говорит Аарон, привлекая моё внимание.
– Это плохо? – спрашиваю я, не уверенная, пытается ли он мне сказать комплимент, или я опять ошиблась.
– Нет, наоборот. Однако я полагал, что тебе потребуется, чуть больше… моей помощи.
Я только открываю рот, удивлённая неожиданной обидой в его голосе, как он резко сворачивает в новый коридор, умело уходя от моего даже ещё не заданного вопроса. Мне приходится ускорить шаг, чтобы его нагнать.
– Ты неправ, с принцами мне тяжело, так что твоя помощь мне бы пригодилась, – предлагаю я.
Аарон не поворачивается, а я смотрю ему в затылок и только догадываюсь о выражении лица.
– Ты уже нравишься Северину, – заключает он после непродолжительного молчания.
– Я сказала, что у меня проблемы с принцами, а Северин – король, – как можно ровнее отвечаю я, едва заметно улыбаюсь, наблюдая, как сбивается шаг Аарона, когда смысл моих слов доходит до него. Однако он всё равно не оборачивается.
Я сворачиваю за молодым человеком в очередной коридор. Спина у меня покрывается мурашками раньше, чем я осознаю причину. Я замираю как вкопанная, понимая, что он привёл меня в коридор, которого я избегала всеми способами.
– В чём дело? – Аарон замечает мою заминку, останавливается и наконец смотрит на меня. Его зелёные глаза расширяются, когда у меня по телу проходит волна дрожи, которую мне не удаётся скрыть.
Молодой человек за пару широких шагов преодолевает расстояние между нами, но я на него не смотрю. Я никак не могу оторвать испуганного взгляда от высоких двойных дверей. Они мало изменились. Всё так же украшены позолоченным растительным мотивом, а их золотые ручки сверкают в лучах солнца из ближайших окон. Дерево кажется темнее, чем я помню, но у меня нет ни единого сомнения, что этот путь ведет в тронный зал, в который я когда-то так и не попала.
Я умерла, прибитая мечами к этим дверям. Хотя возможно, те они сняли с петель, не в состоянии отремонтировать, и сделали новые, но в похожем стиле. Эту часть дворца я избегала все эти дни, отказалась даже Анне рассказать, как именно здесь всё произошло. Решила, что рассказов от свидетелей, которые она вычитала из книг, ей и так достаточно для чувства вины и кошмаров.
Аарон вначале тянет ко мне руку, но так и не касается, оглядываясь на дверь позади.
– Расскажи, – аккуратно, но настойчиво просит он.
Я перевожу на него взгляд, мои глаза расширены от страха перед воспоминаниями, и я бы очень хотела скрыть свой ужас, но не могу. В горле першит и мне не удаётся даже сглотнуть. Я хочу уйти отсюда. Дёргаюсь в сторону, но Аарон хватает меня за руку выше локтя.
– Расскажи мне, чего ты боишься, я ведь даже… – он спотыкается, нервно сглатывает, но сжимает пальцы сильнее, не позволяя мне сбежать, – …никто из нас не знает, что именно правда. Даже Анна. Ты… ты никому не рассказала. А пока я не знаю, я не могу…
– Не можешь что? – мой голос неприятно хрипит, будто каждое слово царапает горло.
– Не могу тебе помочь.
Я едва слышу его ответ, настолько тихо он его говорит. Он слишком напряжён, словно готовится отражать атаку врага, но складка между нахмуренными бровями выдаёт его замешательство. Ему, как и мне, не победить невидимого врага, коим является тень жутких воспоминаний, но он хочет попытаться. Искренность в его зелёных глазах помогает мне расслабиться и уцепиться за реальность.
Он молчит.
И ждёт.