– Нет, Ида осталась. Она хотела почистить овощи для завтрашнего обеда.

– Марта мне не сказала. Что ж, пойдем посмотрим, что задержало твою сестру.

Я впустила Ларса в дом, и мы отправились на кухню.

– Марта! – позвала я лукаршу, разглядывая темное помещение.

– Да, миледи, – послышался скрипучий голос, а потом раздалось знакомое «чух-шварк» и из подсобки, в которой она жила, выглянула служанка.

– Ида еще не ушла?

– Что вы, миледи, я ее еще час назад выпроводила, – на темном лице растерянно блеснули глаза-камешки.

– Куда же она тогда делась? – встревоженно спросил Ларс.

Рыжие вихры на его макушке встопорщились.

– Может, зашла к кому-нибудь из знакомых?

– Да нет у нее никаких знакомых, она и из дома-то лишний раз не выходит, на ней, считай, все хозяйство. Мамка у нас хворая, лежит уже который день, а тут всполошилась: мальца купать, а Иды нет. Она всегда сама его купает, – пояснил он мне. – Никогда не пропускает.

Парнишка поскреб затылок и шмыгнул носом. А я почувствовала, как тревожно стало на сердце. Это что же получается, Ида ушла из Бронена, но до дома так и не дошла, и больше ее никто не видел?

Я смотрела на Ларса и Марту, видела устремленные на меня вопросительные взгляды и пыталась сообразить, что делать. Обратиться в полицию? Или попробовать самим пройтись по тем местам, где может быть девочка?

– Так что делать-то, миледи? – взволнованно спросил Ларс.

– Искать твою сестру. Нужно заявить в полицию, они начнут поиски.

– Да разве ж стражники за это возьмутся? Ради простолюдинки они и пальцем не пошевелят.

Ларс снова шмыгнул, утер нос рукавом и безнадежно махнул рукой.

– Ради простолюдинки, может, и не пошевелят, а вот ради супруги графа Бромского, думаю, расстараются. Жди здесь, я сейчас шляпку надену, и пойдем.

Я направилась к лестнице, но не успела подняться на первую ступеньку, как входная дверь с шумом отворилась, и в нее ввалился Каллеман. Он нес на руках что-то завернутое в плащ и выглядел так, словно побывал в сражении – лицо в крови, черное сукно костюма испачкано в грязи, волосы сбились непонятным колтуном.

В душе все обмерло. Единый, что с ним?

– Что случилось? – кинулась я к магу. – Вы ранены?

– Беги в мой кабинет, там в шкафу есть синяя бутыль, принеси ее, – не отвечая на мой вопрос, рявкнул Каллеман и метнулся к гостиной. – Быстро! – не оборачиваясь, скомандовал он, и меня сорвало с места.

Лестница, коридор, резкий стук грохнувшей о косяк двери, попытка обнаружить нужный флакон… Да вот же он! Пальцы дрожат, скользкое стекло норовит выскользнуть на пол.

«Ну же, Эви, успокойся! Возьми себя в руки!»

Вихрем слетела вниз, добежала до гостиной, кинулась к мужу… И едва не задохнулась от вида окровавленного тела, лежащего на диване. Рыжие, испачканные в грязи волосы, разорванная блузка, глубокие борозды под грудью… Ида. Это была она.

– Единый! – сорвался с моих губ испуганный возглас.

– Дай сюда бутыль, – коротко бросил Каллеман и, не поворачиваясь, протянул ко мне руку.

Я поспешно всунула в нее то, что он просил, маг вытащил пробку и влил несколько темно-рубиновых капель в приоткрытые губы девушки.

– Она жива? – шепотом спросила я, но ответить маг не успел.

– Миледи? – послышалось несмелое, и в дверях застыл Ларс.

Он напряженно вытягивал шею, пытаясь увидеть происходящее, и я отступила на шаг, закрывая юбкой лежащую на диване девушку.

– Ларс, сходи на кухню, скажи Марте, чтобы принесла кипяченой воды и губку, – повернулась к парнишке, стараясь побыстрее убрать его из комнаты.

– Хорошо, – кивнул тот, но уходить не торопился. – А в полицию мы пойдем?

– Да, чуть позже, – как можно увереннее ответила я, изо всех сил сдерживая слезы.

Ларс наконец ушел, а я подошла ближе и опустилась рядом с диваном на колени.

– Что с ней произошло? Кто это сделал?

Я смотрела на окровавленное тело, на тонкую, еще совсем детскую руку, безжизненно свисающую с дивана, и никак не могла проглотить застрявший в горле комок.


Каллеман не ответил. Он продолжал вглядываться в белое лицо Иды так, словно видел привидение.

– Ее нужно перевязать и вызвать доктора, – не дождавшись от мага хоть каких-нибудь вразумительных слов, предложила я.

– Уже вызвал, – мрачно сказал Каллеман.

Он как-то странно повел плечом и убрал со лба грязные спутанные волосы.

– Вода, миледи, – доложила появившаяся в комнате Марта. Следом за ней шел Торбен с большим чаном в руках. Единый, у него же нога! Ему нельзя таскать тяжести! Замыкал процессию Ларс.

– Торбен, поставь чан и отведи мальчика на кухню. Пусть побудет там, – строго сказала я, надеясь, что парнишка испугается моего тона и поторопится уйти.

– Да, миледи.

Лукар выполнил мой приказ дословно: поставил чан и, ухватив Ларса за руку, повел его за собой.

– А полиция? – напомнил эльфенок.

– Лорд Каллеман со всем разберется, – обнадежила я его, наблюдая, как маг осторожно освобождает рану от обрывков одежды.

– Давайте лучше я, – дождавшись, пока Торбен закроет за собой дверь, предложила мужу.

– Справишься?

Вместо ответа я сполоснула руки и принялась очищать края раны, осторожно промокая влажной губкой кровавые потеки.

– Ее бы перевязать, – подняла глаза на Каллемана. – В доме есть бинты?

– Нет, – отрывисто бросил тот.

– Ладно, держите, – я всунула ему в руки губку. – Вытирайте кровь, я сейчас.

Сегодня днем, когда мы с Метте разбирали один из шкафов, я нашла небольшой рулон беленого полотна. Если его разрезать, вполне сойдет за бинты.

Каллеман хмуро посмотрел на меня, но возражать не стал. Молча наклонился над девушкой и промокнул выступающие алые капли.

Когда я спустя несколько минут вернулась, он все еще механически вытирал кровь, а вода в тазу была ярко-красной.

– Давайте я сама.

Я протянула руку, собираясь забрать губку, коснулась холодных пальцев мага, и сама не поняла, что произошло. Меня словно искрой какой-то ударило. И внутри так странно стало – сначала холодно, а потом жарко, и дыхание сбилось.

Смутившись, отвела взгляд от черных провалов, в которых так тревожно и заманчиво пылал алый огонь, и поспешно отерла выступившую кровь. А потом взяла приготовленные куски полотна и принялась перевязывать раны девушки. Когда лорд Вонк спьяну упал с лестницы и повредил ногу, я научилась делать компрессы и бинтовать. А еще я научилась делать это быстро, потому что терпения лорда хватало всего на несколько минут, а потом он начинал сквернословить и торопить меня, или, что еще хуже, порывался встать и уйти без перевязки.

– Где вы ее нашли? – не отрываясь от работы, спросила мага.

– В канаве у стен Бронена, – неохотно ответил тот.

– Как думаете, кто это сделал?

Каллеман не ответил. Он уставился на горящий в камине огонь, а потом спросил:

– Это ты его разожгла?

– Да.

Маг как-то странно посмотрел на меня, но ничего больше не сказал.

Время шло. На «бинтах» проступили пятна крови, лицо Иды становилось все бледнее, хотя, казалось бы, оно и так было белее некуда, а обещанной магом помощи все не было.

– Вы уверены, что доктор придет?

Я больше не рисковала смотреть Каллеману в глаза. Слишком странные эмоции вызывал его взгляд. Хотелось подойти ближе, стереть грязь с лица мага, распутать сбившиеся в колтун волосы… Глупое желание. И совершенно несвоевременное.

– Да, – отрывисто бросил Каллеман и замолчал.

Казалось, он прислушивается к чему-то.

– Пришли, – спустя пару секунд пробормотал он и ринулся к двери, за которой раздавались узнаваемые шаги Торбена и чьи-то тихие голоса.

– К вам лорд Горн с супругой, милорд, – торжественно провозгласил дворецкий, пропуская в гостиную недавнего гостя Каллемана и красивую светловолосую женщину в модном костюме с укороченной юбкой.

– Вы долго, – сказал вошедшим Каллеман.

– Кейт была на операции, я забрал ее, как только она освободилась, – ответил Горн, а женщина уже направлялась к нам с Идой, на ходу открывая небольшой саквояж. Она подошла к дивану, окинула взглядом окровавленные бинты и повернулась к мужчинам.