– Что-то я сегодня сам не свой, Вилли, – признался я. – Мерещится дэв пойми что, ощущения какие-то странные…
– А Проявитель тьмы? – деловито осведомилась сестра.
– Не. Ничего не показывает. Ну, сверх обычного.
– А я-то думаю – чего это ты за теормаг засел… – Мина покрутила головой, разглядывая разбросанные на кровати книги. – Нашел что-нибудь интересное?
– Слушай, ты же семейные хроники лучше всех знаешь. Ведь так?
– Так. – Девушка с готовностью кивнула.
– Не помнишь – у нас в роду пророки были?
– Конни, но ты же знаешь теорию, – удивилась Мина. – К пророчествам есть предрасположенность, но пророками не рождаются, а становятся.
– Да, я знаю, что нужен триггер, – поморщился я. – И триггер сильный. Но вдруг у кого-то Дар проявлялся спонтанно?
– Хм… – Вилли задумчиво обхватила подбородок. – Да вроде бы не было таких случаев… А что ты видел? Что, а? Скажи! Скажи!
– …Чего ты ждешь?
Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.
– Покончи с этим, палач.
Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик маузера…
Что я вижу?
…Я смотрю на Вильгельмину. На ее мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На ее закрытые глаза…
Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.
Я вздрогнул.
– Ничего хорошего, Мина. Совсем ничего хорошего…
– Было бы неплохо, если б ты и правда был пророком… – мечтательно протянула Вилли. – Можно было бы клады всякие поискать, например… Или на скачки ходить…
– Если дядя услышит, как ты даже просто упоминаешь азартные игры, – уши надерет, – заметил я.
– Что ж я, совсем дурная – так подставляться? – ненатурально оскорбилась сестра.
– А вдруг я тебя сдам?
– Врешь.
– Проверим? – сказал я и начал щекотать Вилли.
Та начала пищать и брыкаться, а затем с грохотом скатилась с кровати.
– Эй, ты там в порядке?
– В полном! – Мина, хихикая, подняла вверх большой палец и поднялась с пола, отряхивая платье.
Неожиданно замерла. Обхватила пальцами подбородок. Задумалась.
– Слушай, а поговори с папой, – посоветовала сестра. – Вряд ли у тебя пророческий Дар прорезался, даже чисто теоретически… Но если есть какие странности, то лучше папы эксперта не найти.
– Что значит – «вряд ли»? – проворчал я. – Совсем не веришь в своего брата?
– В брата? В брата – верю! – уверенно кивнула. – А вот что у него могут какие-то редкие Дары ни с того ни с него проявиться – нисколечки.
– Злыдня. А Хильда где?
– Да бродит где-то… С утра в город укатила. – Вилли оперлась локтями на кровать и подперла руками голову. – У тебя опять кровь.
– А, холера… – Я вытер тыльной стороной ладони нос.
– На. – Сестра протянула мне платок. – Первый раз вижу, чтобы после транса кровь шла… Ты же в трансе был?
– Ага, – кивнул я и, не удержавшись, похвастался: – Кажется, удалось продвинуться в построении клетки.
– Ух ты! Правда? – обрадовалась Вилли. – Что-то новое попробовал? Скажи, может, я тоже попробую!
– Да не, ничего особенного… Просто как мне стало всякое мерещиться, так я сразу решил каркас проверить – вдруг…
– …клетка сдвинулась, – зябко поежилась сестра и озабоченно посмотрела на меня. – Но у тебя же все в порядке, да?
– В полном, – заверил я ее. – Даже целый кластер получилось вырастить… Но действительно что-то засиделся – вышел, когда уже второй Вестник появился.
– А Хильда мне сказала, что вчера до трех Вестников просидела, – безо всяких угрызений совести заложила сестру Вилли.
– Вот паразитка, – сплюнул я. – Дядя ей уши надерет, как вернется. А первую порцию в его отсутствие мне придется ей выдать… Кстати, она же узнает, что это ты ее сдала. Не боишься?
– Ну, лучше недовольная сестра, чем утянутая на Ту Сторону сестра, – хладнокровно произнесла Мина. – К тому же я узнала, что она боится скручервей.
– А чего их бояться-то? – не понял я. – У них же ни зубов, ни яда… И как ты узнала-то?
– Вычитала в одном Охотничьем дневнике, что если их живьем давить, то основа для декокта чище получается, – коварно захихикала Вилли. – А Хильда, оказывается, их живых только на картинке и видела.
– Ну да, с алхимией у нее всегда дела туго шли… А, так вот чего она… – я неожиданно запнулся, – так орала… вчера?
– Позавчера. – Мина поднялась на ноги. – Ладно, пойду я. Пойду соберу вещи Хильды, а то ее все нет и нет… К возвращению папы она, может, успеет, а вот собраться к охоте – вряд ли.
– Как думаешь, что ей в городе понадобилось?
– А дэв ее знает, – пожала плечами Вилли. – Вроде купить что-то собиралась… Но это не точно. Ты, кстати, тоже долго не засиживайся.
– Есть, моя леди! – шутливо козырнул я и плюхнулся на кровать. – И что бы мы все без тебя делали?
– Как минимум – поумирали бы с голода, – рассмеялась девушка, открывая дверь и выходя в коридор.
– Что бы мы все без тебя делали… – пробормотал я, бездумно глядя в потолок.
…Я смотрю на Вильгельмину. На ее мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На ее закрытые глаза…
Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.
Видение не приходило снова, но этого уже и не требовалось – как теперь такое из головы выбросить вообще? Не каждый день начинаешь видеть то, чего нет.
Особенно если это мертвые люди.
Особенно если это дорогие тебе люди.
Я повернул голову и зацепился взглядом за корешок одной из книг на полке – Вильгельм фон Окхам «Универсалии магии».
Ну да, ну да, «не должно множить сущее без необходимости»… Либо у меня сдвинулась клетка, либо и правда прорезается пророческий Дар. Поэтому и в столь жуткой форме, и столь спонтанно: как говорится, будущее отбрасывает тень в прошлое.
Но сожги меня Вечный огонь – ни то ни другое меня ни капельки не радует. Пророчествование – это из разряда Старших Даров, вроде нашего Заклинания тварей. И, как и любой Старший Дар, может запросто свести с ума неподготовленного или слабого мага. У нас это называется Реденлире – Говорящие с пустотой.
Если слишком долго говорить с пустотой, рано или поздно она начинает отвечать.
Конечно, у нас уже давно не случалось Реденлире – последние были, наверное, еще когда Винтеры обитали в Фелзен Кастель…
Я вновь бездумно уставился в потолок.
Вокруг была столь привычная с самого детства комната. Письменный стол с керосиновой лампой, платяной шкаф, шкаф для оружия, книжные полки, старый комод с нацарапанным на боку монстриком и корявой подписью «жывотнае» – творчество Вилли, когда ей исполнилось семь лет. Причем в тот раз она, похоже, вложила в рисунок толику магии, так что извести мне его так и не удалось. Дядя, наверное, мог бы, но на такие мелочи не разменивался…
Все вокруг было настолько же знакомым, насколько и чужим.
Нет. Не так.
Не чужим, а скорее основательно забытым. Об этой комнате я мог читать в книге, мог запомнить ее на гравюре, но жить в ней – вряд ли. Разве что когда-то очень-очень давно…
Я сажусь на кровати и…
Мир выгорает, окрашиваясь во все оттенки серого.
Я сижу на том, что когда-то было кроватью, но сейчас она сломанная, закопченная и усыпанная опавшими листьями.
Корешки книг в книжном шкафу справа сливаются в одно сплошное пятно – огонь пощадил большинство фолиантов, но от копоти никуда не деться.
Окна передо мной нет. Как и части стены. Как и крыши над головой. Лишь обломанные бревна и оголенные ребра обгоревших стропил.
Следов осколков нет, пламя угасло быстро, разрушения относительно небольшие – значит, ударили магией, а не снарядом. Магия огня, ранг шестой-седьмой – вполне типичные чары типичного армейского колдуна…
Я встаю и делаю несколько шагов. Прохожу мимо старого комода – две ножки обломаны, ящики вывалились. Сверху – толстый слой пыли и занесенные ветром листья.