Глава 1




Иногда.

Ты внезапно понимаешь, что почему-то жив.

Иногда.

Ты удивляешься тому, что у тебя снова две руки.

Иногда.

Ты осознаешь, что ты на удивление хорошо себя чувствуешь, а вот твоя магическая клетка как-то резко ослабла.

Иногда.

Ты просыпаешься не в том месте, где заснул.

Иногда.

Ты просыпаешься не тем человеком, что заснул.

Иногда.

Ты просто замираешь, потому что чувствуешь – что-то не так.

Что-то не так, как обычно.

Не так, как должно быть.

С вами такое часто случалось? Зуб даю, что нет. Со мной вот тоже такого раньше не случалось…

До сегодняшнего дня.

…Удар ребром ладони по рукоятке затвора, и винтовка собрана…

Но когда рука почему-то не соскользнула с изогнутой рукояти, а натолкнулась на неожиданное сопротивление – меня и накрыло это чувство.

Чувство неправильности.

Настолько же сильное, насколько и нелепое.

Я даже для верности посмотрел на винтовку, хотя мог разобрать и собрать ее с закрытыми глазами.

Нет, ничего необычного – это было мое личное оружие. Драгунская трехлинейная винтовка конструкции князя Мосина образца тысяча восемьсот девяносто первого года, выпущенная в тысяча девятьсот втором, доработанная под магический дожиг в тысяча девятьсот шестом и подаренная мне на двенадцатилетие. Совершенно обычная, без дорогих магических усилений – просто хорошее и дешевое оружие, выстрел из которого не стоит пригоршни золотых червонцев.

Ну и откуда бы на ней взялась изогнутая рукоять, а? Откуда вообще могла взяться эта странная уверенность? Никогда такого не было, а тут почему-то должна была появиться…

Нет, не спорю – было бы удобно. А то из-за прямой рукояти, да еще и вынесенной прилично далеко вперед, и перезаряжать приходится, отрывая от плеча, и прицел телескопический не поставить – потому вынужден обходиться родным механическим…

Винтовка лежала в руках как чужая.

Как будто я взял ее впервые в жизни или после перерыва лет в тридцать…

Да что за хрень-то?!

Я в раздражении положил винтовку на стол и поднялся со стула…

Твою же…

Теперь еще и тело каким-то чужим ощущалось! Я как будто стал меньше и слабее… Но при этом появилась и какая-то странная легкость. Ну такая, будто бы ты много-много дней подряд плохо спал, сильно выматывался, не ел толком, а тут раз – и все сразу. И выспался, и отдохнул, и…

Хотя ситуация была, мягко говоря, настораживающая. Я, конечно, не очень-то суеверный, но когда имеешь дело с магией, то глупые суеверия уступают место довольно обоснованным дурным предчувствиям.

Которые имеют поганую привычку сбываться.

Подошел к висящему на стене зеркалу в массивной раме из мореного дуба, щелчком пальцев вбросил в амальгаму небольшую схему для запитки. Вгляделся повнимательнее и…


Ничего необычного. Во всяком случае Проявитель тьмы не проявлял, гм, ничего сверх обычной тьмы – ни порчи, ни сглаза, ни сдвинутой клетки… Да и когда бы я все это подхватить-то успел, а? За то время, пока решил почистить перед охотой винтовку, что ли? Да и посмотрел бы я на того, кто попробовал бы что-то наколдовать без спроса посреди усадьбы великих и ужжжасных магиков…

Задремал я, что ли, а? Вот и почудилась всякая ерунда, мать ее… Так ведь не дремал же.

Я задумчиво потер лоб – отражение в волшебном зеркале ответило тем же.

В Проявителе отражался худощавый парень с растрепанными волосами пшеничного цвета и голубыми глазами. Блондинчик, едрить-мадрить. Белокурая бестия. Отрыжка древнего саксонского клана, шестнадцати лет от роду…

И главное – все это внешнее благолепие не портят красные глаза, как, например, у дяди. Нет активного фамильного дара – нет последствий.

Хотя после сотен лет службы близ Арафа – пусть и слабого, и небольшого, но Арафа, – считай, дешево отделались. Красноглазые? Зато хоть не краснорожие и не пучеглазые, как какие-нибудь графы Инсмаутские. И рук с ногами при рождении четное количество выдали. И даже волосы не синие, в отличие от заклинателей из клана Блау.

Это ли не радость, это ли не счастье?

Прикрыл глаза, выровнял дыхание, проверяя внутренним взглядом клетку… Тоже ничего необычного – линии тонковаты, но зато четкие; узлы без изъянов, ядро стабильное. Честный десятый ранг…

Мать его так и разэтак.

Мало. Для шестнадцати лет и сотен лет магической линии клана – очень мало. У кузин уже два года как девятый, а Вилли вообще-то младше Хильды и меня. Они нормально продвигаются в ранге, я – нет. Не расту, и все тут. Внешне – на целую голову обогнал, а вот клетка не развивается, хоть ты тресни. Видать, обделили меня предки силами и талантами… Это с одиннадцатого на десятый перейти – ерунда, больше завязанная на малую толику опыта и обучения, а вот девятый – это одна из пороговых ступеней.

При таком раскладе пытаться пробудить у меня Дар даже полному безумцу в голову не придет. А без родового таланта – какой ты наследник дома? Пусть даже и старший по возрасту. «Достойному – власть, старшему – уважение».

Нет, так-то мне не жалко – было бы о чем жалеть… Что мне с этой власти над тремя углами и четырьмя мышами? От всего былого величия последних Стражей Шварцвальда только и осталось, что родовой талант да громкий титул. Ни реликвий фамильных, ни библиотеки, ни алтаря целого; даже денег и тех толком не хватает… Больше ответственности, чем привилегий, ага.

Просто если не я, то следующей в очереди станет Хильда, а это, я скажу, будет похлеще слабака во главе дома.

Я-то что? При мне род всего лишь может захиреть, а при Хильде рванет выше Уральского хребта. Правда, в плохом смысле рванет, потому как это у остальных Винтеров в жилах кровь, а у нее – керосин пополам с Прахом… Безбашенная она, как бронеходы первого поколения, едрить их в корень…

И протянет славный и древний род Винтер под руководством классной, но не очень разумной Хильдегарды Винтер недолго, зато очень весело…

«Хорошая княгиня была Элизабет – гуляет, веселится, порядка только нет».

Вилли, она же Вильгельмина? Это был бы неплохой вариант, на самом деле – девчонка она ответственная, серьезная, разве что для будущей главы дома немного мягковата, но это поправимо. Главное – со способностями все нормально, стреляет она лучше всех нас, кроме разве что дяди, да и с магией полный порядок. И с контролем нет проблем… В отличие от Хильды. Но из всех нас она самая младшая, а мы с Хильдой не полные инвалиды, чтобы нас обоих можно было выкинуть из линии наследования. Хильду уж точно.

Я открыл глаза, вспоминая кузину…

И неожиданно мир выгорел всеми красками, а время остановилось. По ушам ударил скрежет плохо смазанных шестеренок, а мое отражение в Проявителе расплылось и превратилось в силуэт Хильды…

Повзрослевшей, изможденной. С выгоревшими волосами и бледной кожей, давно не видевшей солнечного света. С глазами той, кто достоин Дара и кто смог его принять.

Я смотрю на нее. Она смотрит на меня.

В нос шибает алхимическая вонь, в ушах – скрежет шестеренок.

– Чего ты ждешь?

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

– Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик маузера…

– Давай же.

Она, наверное, могла бы выкрикнуть это мне в лицо. С ненавистью, что копилась столько лет. С яростью, которая не находила выход. Но лишь шепчет – устало и обреченно. Хильда, которая никогда и ни за что не сдавалась…

И я нажимаю на спуск.

Выбирая свободный ход крючка и видя, как курок бьет по ударнику…

Выстрел.

И в ее лбу появляется дыра.

Выстрел.

И я убиваю свою сестру.

Я вынырнул из этого наваждения, будто из темного и глубокого пруда. Как тот, в который я провалился когда-то в детстве – далеком, безумно далеком детстве, где меня из воды еще мог вытащить отец… Но сейчас мне пришлось выбираться самому.

Сердце колотилось как бешеное, дыхания не хватало, ноги подкашивались. Я снес мимоходом тумбочку, метнулся к окну, по пути едва не своротив стол с винтовкой, и рывком распахнул створки.

Теплый воздух ворвался внутрь, принеся с собой запахи со двора – свежее сено из стога неподалеку, цветы из клумбы перед усадьбой, жаркое из летней кухни…