– Вероятно, когда будет найдено место, станет ясно, куда идти.

– Может, вы и правы, но по мне, это все пустая трата времени и сил.

– Почему?

– А вы читали последние строчки? Там сказано, что я не найду ответа на свои вопросы. Так зачем время терять?

– Не думаю, что дела обстоят именно так.

– А как они обстоят, по-вашему?

– Думаю, ваш противник имеет в виду, что вы не найдете новых инструкций от него, но должны будете сами, используя свое чутье, обнаружить нечто, что впоследствии вам пригодится.

– Пусть так, но я больше разъезжать не намерен. Отказываюсь продолжать эту дурацкую игру.

Юноша заметно расстроился. Надулся, словно обиженный ребенок.

– Отказываетесь?

Сейчас еще расплачется, чего доброго.

– Думаю, да.

– Вы не можете выйти из игры!

– Это еще почему?! Не я предлагал игру, меня даже не спросили, хочу ли я играть, а значит, я могу выйти из нее в любой момент!

– Можно сделать вам одно предложение? – спросил Артуро.

Он сложил ладони в умоляющем жесте. Намерение комиссара бросить игру вывело его из равновесия.

– Слушаю вас.

– Можно мне поехать вместо вас?

– Не думаю, что это целесообразно.

– Почему?

– Если соперник обнаружит, что я прибегаю к вашей помощи…

– Я не дам себя обнаружить! Буду крайне осторожен!

– А вы сумеете?

– Испытайте меня.

На это Монтальбано и рассчитывал. Он еще немного помедлил с ответом, словно прикидывая плюсы и минусы, потом сказал:

– Согласен.

Артуро вскочил с места, глаза его сияли от радости.

– Спасибо за доверие! Я вам позвоню.

Они пожали друг другу руки, и юноша выбежал из кабинета. Чисто собака, учуявшая зайца.



Спустя пять минут заглянул Фацио.

– Нашел!

На заполнение опросника 3289/ПА/045, «касательно предложений и замечаний по вопросу должностных обязанностей сотрудника архива», комиссар убил больше часа, матерясь, чертыхаясь и временами окончательно теряя самообладание.

Перед выходом из конторы решил позвонить Ингрид. Хотел расспросить об Артуро: юноша его заинтриговал.

Хоть он и знал, что крайне мало шансов застать ее дома в этот час – наверняка она тусуется где-то с приятелем или подружкой, – решил все же попытать удачи.

– Алло, кто говолить? – глубоким басом отозвалась трубка, словно на проводе был певец блюза или оперная звезда Большого театра; голос, однако, принадлежал особе женского пола.

У Ингрид была привычка раз в две недели обновлять состав домашней прислуги – чисто из любви к разнообразию, но выбирала она персонал из таких медвежьих уголков планеты, которые без огромной лупы на карте и не сыскать.


– Это Монтальбано.

– Как твой имя? Монтаббано или Этта?

Этта, ну и имечко! А что, звучит неплохо. Комиссар решил перейти на ее язык.

– Монтаббано. Моя говолить с синьоля Ингрид.

– Жидайти.

Конечно же, это означало «ждать». Ему пришлось ждать минут пять, то и дело алёкая в трубку из опасения, что его разъединили и придется снова объясняться с прислугой из горного Туркестана.

– Привет, Сальво. Вот так сюрприз!

– Откуда приехала твоя горничная?

– Не знаю, завтра пришлют новую.

Черт, она ведь только-только выучила язык!

– Какие планы на вечер?

– Вижу, ты времени зря не теряешь. Но я занята. Договорилась с одним другом – его, кстати, зовут почти как тебя, Монтаббано. Но смогу добраться к нему самое раннее через часок.

– Я и не надеялся.

Она хохотнула.

– Худые времена, Сальво.

– Не то слово! Значит, договорились. Жду тебя в Маринелле, и вместе решим, куда поедем.

На выходе его остановил Катарелла.

– Синьор комиссар, вы уже уходите? Не поможете мне маленечко?

– Ладно, давай.

– Спасибо, синьор комиссар.

– Ребус или кроссворд?

– Кроссворд.

– Валяй.

На этот раз его усилий почти не потребовалось, к вящему восторгу Катареллы.

– Пресвятая Дева, вы просто гений, синьор комиссар! Гений! Вылитый Леонардо!

Комиссар не решился уточнить у Катареллы, кого тот имел в виду, неужели Леонардо да Винчи?



Аделине, видимо, пришла блестящая идея торжественно отметить свое возвращение.

Открыв холодильник, Монтальбано обнаружил с десяток рулетиков из меч-рыбы, как раз в его вкусе, и две разрезанные и очищенные головки фенхеля – то, что нужно, чтобы освежить рот. Тут же была бутылка охлажденного вина. А в дверце торчал листок с надписью «еще заглянуть в духовку». Он тут же заглянул.

Там томился целый противень макаронной запеканки!

Да, теперь Ингрид никакими средствами обольщения, никакой силой не выманит его из дому, чтобы тащиться ужинать в ресторан. На всякий случай комиссар достал еще одну бутылку белого вина и поставил в холодильник. И тут же вспомнил, что в доме нет ни капли виски!

Снова вышел из дому, оставив дверь незапертой и не выключая свет в прихожей, сел в авто и двинул в бар «Маринелла», где с него за виски драли вдвое.

Купить одну бутылку или две? Лучше одну – не ради экономии, а потому что вдруг они выпьют обе, и Ингрид не сможет сесть за руль и уехать к себе в Монтелузу. Тогда ему придется снова терпеть все неудобства бессонной ночи.

А Ингрид-то уже прибыла, судя по стоящей у двери торпеде.

Он вошел. Ингрид открыла дверь на веранду и накрывала там на стол. На столике в гостиной стояла привезенная ею бутылка виски.

– Раз уж мы в тот раз все прикончили…

Комиссар понял, что на этот раз попойка неотвратима.

– Ты вроде хотела в ресторан?