– Ой да ладно, – завозилась она, устраиваясь поудобнее. – А то я не знаю, насколько ты сильный. И крепкий, – добавила она, немного погодя.
– Если не будешь прислушиваться к своему жениху, Мизуки, мы с тобой поссоримся, – произнесла Кагами, перебирая бумаги.
– Хм… – задумалась Рыжая. – Чисто теоретически, чего я конечно же не желаю, но что ты сделаешь, если мы поссоримся?
На подобный выпад Кагами не могла не отреагировать. Оторвав взгляд от документов, она посмотрела на дочь.
– Вы, подростки, такие забавные, – произнесла Кагами. – Чисто теоретически, чего, я уверена, не будет, если мы поссоримся, я пойду к тебе в комнату и переверну там все вверх дном.
– Как-то… не впечатляет, – произнесла Мизуки немного удивленно.
Видимо, от матери она ожидала чего-то посерьезнее. И Кагами ее не разочаровала.
– А потом буду делать это каждые полчаса, – произнесла она веско.
Стоит заметить, что Мизуки чистюля. Есть у нее такой бзик, не может она, увидев бардак, не начать убираться. При этом сама уборка ее привлекает не более, чем обычных людей. И постоянно бегать в свою комнату, наводя там порядок, ей явно не хочется. При этом Кагами, озвучив свои действия, не дает ей шанса забыть о своей комнате. То есть Мизуки будет знать, что через полчаса у нее в комнате разверзнется ад, и она не сможет устоять и не пойти туда, начав уборку. Ну и не стоит забывать, что Кагами женщина тоже довольно вредная и умная, своим ответом она не только показала Мизуки, что с ней не стоит связываться, но и дала мне в руки рычаг воздействия на рыжую шебутную девицу в будущем. О чем Мизуки, несомненно, догадалась.
– Не зря тебя, мам, Девятихвостой обозвали, – произнесла она раздраженно.
На это Кагами подняла руку и молча указала на нее пальцем, после чего так же молча указала на место рядом с собой. Пререкаться Мизуки не стала, лишь поморщилась и слезла с моих колен, плюхнувшись на край дивана, подальше от матери.
Я не раз об этом говорил, но повторюсь: именно Кагами – королева этого семейства. Да и всего клана в целом. Она умеет приказывать, знает, как добиться подчинения, и не стесняется, если надо, давить.
– Мизуки, – произнес я.
– Че? – глянула она на меня раздраженно.
– Выдохни, – ухмыльнулся я. – И расслабься. Жизнь вообще сложная штука.
Она явно хотела резко ответить, даже воздуха в грудь набрала, но все же удержалась и, выдохнув, отвернулась.
– Злодеи. Вокруг одни злодеи, – бурчала Мизуки. – Одна я бедная-несчастная.
Надолго я у Кояма не задержался, в конце концов, у меня и правда дела были, а час пик на дорогах одинаков для всех, в том числе и для великого меня. Впрочем, в пробку я все равно попал, но была она небольшая и всего одна. Ехал я к Цуцуи – еще одному человеку, которого стоило посетить после возвращения. Учитель все-таки. Теоретически я мог его и не навещать, благо сейчас не средние века и отношения Учитель – Ученик попроще, но на практике общественность посмотрит на это благосклонно. Типа молодой Аматэру чтит традиции, какой он молодчинка. Если бы я вернулся не с войны, а просто из деловой поездки, можно было бы и забыть про Цуцуи, но, увы, в Штаты я ездил именно воевать, и об этом все знают. Радовало в данной ситуации лишь одно: дом Цуцуи находился недалеко от моего особняка, на окраине Токио, так что в пробку я больше не попаду. Да и в целом домой быстро вернусь. И да, ему я тоже звонил и предупреждал о приезде. А то мало ли? С Казуки он сегодня не работал, так что мог быть где угодно.
Старик Цуцуи, одетый в традиционное кимоно, ждал меня у входа в дом. О том, что подъезжаю, я не предупреждал, так что, похоже, какая-то охрана в квартале все-таки есть. Кто-то же его оповестил?
– Добро пожаловать, Синдзи-кун, – произнес он, когда я подошел.
– Учитель, – поклонился я в ответ.
– Пойдем в дом, – махнул он рукой. – Нечего на пороге стоять.
Стоило нам с ним усесться в кресла, тут же появился Тоса Харуюки – личный слуга Цуцуи Гена, который поставил на столик между нами поднос с чашками и чайником, после чего удалился. Сам чай разливал Цуцуи.
– Ну, рассказывай, как прошла поездка, – произнес он, налив чай в мою кружку.
– Почти по плану. Процентов на девяносто девять, – произнес я. – Приехали, осмотрелись, победили.
– Даже удивительно, – произнес Цуцуи, наливая чай уже себе. – Редко, когда все по плану идет.
– От плана зависит, – улыбнулся я.
– Это да, – хмыкнул он, ставя чайник обратно на поднос. – Если ваш план и состоял в том, чтобы приехать, осмотреться и победить, то даже странно, что куда-то делся один процент.
– Просто он был чуть детальнее, – сделал я глоток чая. – Все-таки без сахара и чай – не чай.
Цуцуи возмутился. Даже набрал в грудь воздуха, чтобы отчитать меня, но, успокоившись, медленно выдохнул, после чего произнес:
– Все-таки ты действительно «осквернитель». Какой смысл портить оригинальный вкус чая сахаром? – покачал он головой.
И с такой печалью он это сказал, что я даже засмущался.
– Как-то так… – пробормотал я, делая очередной глоток.
– Ладно, забудем о твоем отсутствии вкуса, – вздохнул Цуцуи. – Лучше расскажи о своей поездке. Меня, в частности, интересует, использовал ли ты меч?
– Да как-то не особо, – пожал я плечами. – Разве что голову противнику срубил. Уже после победы.
– Такой шанс, – поджал он губы. – Когда ты теперь сможешь использовать меч в реальном бою?
– Между нами, учитель, – глянул я на него и, дождавшись кивка, продолжил: – Моим противником был Виртуоз. – На этих словах Цуцуи подавился чаем. – Так что не до экспериментов было.
– Ты победил Виртуоза?! – воскликнул он. – Так, стоп. И кто с тобой был? В смысле – какие ранги?
– Один я был, – ответил я. – Со мной был Учитель, но это, как вы понимаете, не помощь. И отступить нельзя было.
– Ну да, – произнес он задумчиво. – Он бы все равно к вам приехал, но действовал бы уже на своих условиях.
– Вот именно, – кивнул я. – Пришлось тянуть время до подхода подкрепления.
– То есть? – посмотрел он на меня.
– Не, – покачал я головой. – Они не успели. Я раньше справился.
– Ну ты… – не знал он что сказать. – В удивительное время живем, – качнул он головой. – Патриархи убивают Виртуозов.
– Справедливости ради, мой противник не был бойцом, – произнес я. – Ни тактики, ни нужных реакций, одна злоба и заученные техники.
– Даже так, – ответил он. – Виртуоз – это Виртуоз. Я уже который год не могу преодолеть ранг Мастера и прекрасно представляю, на что способен даже неопытный боец высшего ранга.
– Тут не поспоришь, – усмехнулся я. – Я в том бою чуть не помер.
– Так… – произнес он, о чем-то задумавшись. – Так-так-так. Бой на грани. Из последних сил. И в конце – победа… Пойдем, Синдзи, хочу кое-что проверить.
– Что? – не понял я. – Куда?
– В додзё, – ответил он.
– Зачем? – спросил я, но, увидев ироничное выражение лица Цуцуи, вздохнул: – Ну да, тупанул. Только вот…
– Просто пофехтуем, ученик, – прервал он меня. – Недолго. Можно даже не переодеваться в тренировочное кимоно.
– Как скажете, учитель, – кивнул я и, показательно кряхтя, поднялся из кресла.
Зайдя в додзё, не останавливаясь направился в сторону с боккенами. Взял сразу два, передав один Цуцуи, который стоял посреди зала.
– Просто фехтуем, Синдзи, – сказал он, пару раз махнув своей палкой. – Ты можешь использовать любые свои силы, кроме «ускорения».
– Да толку-то без «ускорения»? – произнес я.
– Вот и посмотрим, – хмыкнул он, нанося первый удар.
Мои силы не предназначены для боя с холодным оружием, точнее, я не знаю, как их использовать, так что в моем арсенале остается лишь «усиление». Да, есть и другие навыки, но «молния», «щиты» и тому подобное – это уже не фехтование. Пусть меня в этом и не ограничивают. Есть еще «рывки»… А, не, это часть «ускорения». А «скольжение» я и сам не буду использовать. Слишком затратно для банальной тренировки.
Поначалу это даже было приятно. Заученные связки, плавные, красивые движения, позволяющие почти не задумываться о том, что делаешь. У меня даже мелькала мысль, что таким способом можно даже медитировать. Чувствовал себя крутым фехтовальщиком. А потом Цуцуи начал давить. Медленно, почти незаметно наращивал давление. Сначала это вызывало лишь дискомфорт, причем я даже не понимал, что именно мне не нравится, лишь спустя пару минут понял – мне приходится задумываться о следующем ходе. Блин, Цуцуи воистину Мастер. В общем, его удары начали мне угрожать. Я стал отвечать. Цуцуи ускорился. Потом добавил чутка тактики, то есть в некоторых моментах я понимал, что меня подвели именно к этому удару. И только тогда я распрощался с «волшебством момента» и начал работать.
Ускоряться было запрещено, но про скорость реакции старик не говорил, так что я врубил первый уровень «фокуса». Попробовал использовать силу, которой у меня больше даже с учетом бахира и его ранга. Не прокатило. Фехтовальщик его уровня, да еще и знающий сильные стороны оппонента, отведет любой мой удар. Он просто не принимает их на жесткие блоки, а попытка заставить его это сделать чуть не обернулась фиаско – еле ушел от позорного удара боккеном по заднице.
Блин, и вот зачем ему этот спарринг? И так ведь понятно, что я проигрываю ему в технике.
Цуцуи продолжал наращивать скорость. Без своего «ускорения» я и Ветерану в этом проиграю. Не сильно, но проиграю. А тут Мастер. Остается надеяться, что он устроил этот спарринг не для банального избиения моей тушки, то есть в какой-то момент старик должен перестать наращивать скорость. Впрочем, мне и сейчас приходится очень несладко. Удар, блок, удар, удар, блок… И я делаю шаг назад, с трудом уходя от укола в плечо. «Фокус» уже был третьего уровня, так что я все видел, все понимал, просчитывал свои ходы, но все равно проигрывал. Тело тупо не поспевало за мозгом. Я видел, куда нацелен его следующий удар, знал, что последует за ним, но еле поспевал, защищаясь с огромным трудом. На каждый его выпад у меня было несколько возможных способов защититься и ответить, тем не менее «несколько» – это сильно ограниченное число. Мне нечем было его удивить, он и сам знал, как именно я отвечу. А еще он знал меня и почти всегда использовал самые нелюбимые и неудобные для меня атаки. Хотя с «фокусом» мне на эти удары в основном плевать, но чисто психологически они напрягали. Я реально начал нервничать и злиться. Я хотел победить. Я всегда хочу победить. Но обычно я не использую «фокус» и все заканчивается достаточно быстро. А тут я все вижу, все понимаю и ничего не могу с этим поделать.
Может, и правда начать использовать «щиты» и «молнию»? Да и все остальное? Нет, к черту. Принципиально не буду этого делать. Если старик ждет именно этого, пусть обломится. Он пригласил меня пофехтовать, вот этим я и буду заниматься. И что тогда мне остается? Сила? Пробовал, не канает. Тактика? Не смешно, Цуцуи меня на голову в этом превосходит. Хм, а давай-ка пойдем на сближение. Сверхближний бой. Для фехтовальщиков подобное непривычно. Со следующим ударом сделал шаг вперед. Чуть довернул корпус и, ставя блок, сделал еще один небольшой шажок. Подходить ближе было нельзя, я бы тупо получил рукояткой боккена в лоб. Еще один шаг, одновременно с ударом… Эх, было слишком наивно полагать, что Цуцуи позволит мне работать на моих условиях. В общем, он тоже сдвинулся, но не вперед, а назад и вправо, заодно отводя мой удар и нанося свой снизу вверх. Пора рискнуть. Вместо того чтобы отбивать клинок противника, я вновь пошел на сближение, доворачивая корпус, дабы банально увернуться от удара старика. И у меня даже получилось, только вот сам я начал бить слишком поздно, и Цуцуи не только почти чиркнул меня по руке, но еще и обратным движением начал опускать меч для защиты. Причем бил я из очень неудобного для меня положения, так что в какой-то момент до меня дошло, что если он сейчас отведет мой удар, то я не успею защититься. Физически не успею. Без «ускорения»-то. И достать я его не смогу. Десятки раз до этого не мог и сейчас не смогу. То есть я проиграл. Что ж, не в первый раз. Было бы странно, победи я. Как-нибудь в другой раз. Подучусь, потренируюсь… Дерьмище! Не хочу я проигрывать! Какого черта я должен проигрывать?! Надо просто довернуть клинок. И бить посильнее. Не как мечом, а как рукой. Меч просто не успеет. Не сможет. А руки меня никогда не подводили. Я ими Виртуоза, блин, запинал!
– Оу, – замерли мы друг напротив друга.
– Это было довольно болезненно, – заметил Цуцуи, проведя пальцами свободной руки по плечу.
В другой руке у него был боккен. Перерубленная надвое палка. Причем перерубленная точно такой же палкой.
– Э-э… – растерялся я. – Прошу прощения?
– Ты понял, что сейчас сделал? – спросил он, не обратив внимания на мои слова.
– Да вроде бы… – ответил я неуверенно.
– Тогда переруби остатки, – произнес он, подкидывая вверх огрызок своего боккена.
И я перерубил. Легко и просто. Не задумываясь о том, что и как делаю. Но последнее для меня вообще норма – если что в бою выучивал, всегда мог повторить, пусть и разбирался в технических деталях позже. То есть как именно я это делаю, пойму позже, на тренировках дома, но использовать могу уже сейчас.
– Вы реально это все спланировали? – спросил я.
– Я мог лишь предполагать, что у нас хоть что-то получится, – ответил он. – Надо было лишь довести тебя до ручки, но это не проблема. И не таких из себя выводил.
– Это был не смертельный бой, – нахмурился я.
– Естественно, – кивнул он. – Смертельный бой у тебя был в другом месте. Там ты и усилился, мне лишь надо было вытащить то, что в тебе появилось, наружу.
– Если не будешь прислушиваться к своему жениху, Мизуки, мы с тобой поссоримся, – произнесла Кагами, перебирая бумаги.
– Хм… – задумалась Рыжая. – Чисто теоретически, чего я конечно же не желаю, но что ты сделаешь, если мы поссоримся?
На подобный выпад Кагами не могла не отреагировать. Оторвав взгляд от документов, она посмотрела на дочь.
– Вы, подростки, такие забавные, – произнесла Кагами. – Чисто теоретически, чего, я уверена, не будет, если мы поссоримся, я пойду к тебе в комнату и переверну там все вверх дном.
– Как-то… не впечатляет, – произнесла Мизуки немного удивленно.
Видимо, от матери она ожидала чего-то посерьезнее. И Кагами ее не разочаровала.
– А потом буду делать это каждые полчаса, – произнесла она веско.
Стоит заметить, что Мизуки чистюля. Есть у нее такой бзик, не может она, увидев бардак, не начать убираться. При этом сама уборка ее привлекает не более, чем обычных людей. И постоянно бегать в свою комнату, наводя там порядок, ей явно не хочется. При этом Кагами, озвучив свои действия, не дает ей шанса забыть о своей комнате. То есть Мизуки будет знать, что через полчаса у нее в комнате разверзнется ад, и она не сможет устоять и не пойти туда, начав уборку. Ну и не стоит забывать, что Кагами женщина тоже довольно вредная и умная, своим ответом она не только показала Мизуки, что с ней не стоит связываться, но и дала мне в руки рычаг воздействия на рыжую шебутную девицу в будущем. О чем Мизуки, несомненно, догадалась.
– Не зря тебя, мам, Девятихвостой обозвали, – произнесла она раздраженно.
На это Кагами подняла руку и молча указала на нее пальцем, после чего так же молча указала на место рядом с собой. Пререкаться Мизуки не стала, лишь поморщилась и слезла с моих колен, плюхнувшись на край дивана, подальше от матери.
Я не раз об этом говорил, но повторюсь: именно Кагами – королева этого семейства. Да и всего клана в целом. Она умеет приказывать, знает, как добиться подчинения, и не стесняется, если надо, давить.
– Мизуки, – произнес я.
– Че? – глянула она на меня раздраженно.
– Выдохни, – ухмыльнулся я. – И расслабься. Жизнь вообще сложная штука.
Она явно хотела резко ответить, даже воздуха в грудь набрала, но все же удержалась и, выдохнув, отвернулась.
– Злодеи. Вокруг одни злодеи, – бурчала Мизуки. – Одна я бедная-несчастная.
Надолго я у Кояма не задержался, в конце концов, у меня и правда дела были, а час пик на дорогах одинаков для всех, в том числе и для великого меня. Впрочем, в пробку я все равно попал, но была она небольшая и всего одна. Ехал я к Цуцуи – еще одному человеку, которого стоило посетить после возвращения. Учитель все-таки. Теоретически я мог его и не навещать, благо сейчас не средние века и отношения Учитель – Ученик попроще, но на практике общественность посмотрит на это благосклонно. Типа молодой Аматэру чтит традиции, какой он молодчинка. Если бы я вернулся не с войны, а просто из деловой поездки, можно было бы и забыть про Цуцуи, но, увы, в Штаты я ездил именно воевать, и об этом все знают. Радовало в данной ситуации лишь одно: дом Цуцуи находился недалеко от моего особняка, на окраине Токио, так что в пробку я больше не попаду. Да и в целом домой быстро вернусь. И да, ему я тоже звонил и предупреждал о приезде. А то мало ли? С Казуки он сегодня не работал, так что мог быть где угодно.
Старик Цуцуи, одетый в традиционное кимоно, ждал меня у входа в дом. О том, что подъезжаю, я не предупреждал, так что, похоже, какая-то охрана в квартале все-таки есть. Кто-то же его оповестил?
– Добро пожаловать, Синдзи-кун, – произнес он, когда я подошел.
– Учитель, – поклонился я в ответ.
– Пойдем в дом, – махнул он рукой. – Нечего на пороге стоять.
Стоило нам с ним усесться в кресла, тут же появился Тоса Харуюки – личный слуга Цуцуи Гена, который поставил на столик между нами поднос с чашками и чайником, после чего удалился. Сам чай разливал Цуцуи.
– Ну, рассказывай, как прошла поездка, – произнес он, налив чай в мою кружку.
– Почти по плану. Процентов на девяносто девять, – произнес я. – Приехали, осмотрелись, победили.
– Даже удивительно, – произнес Цуцуи, наливая чай уже себе. – Редко, когда все по плану идет.
– От плана зависит, – улыбнулся я.
– Это да, – хмыкнул он, ставя чайник обратно на поднос. – Если ваш план и состоял в том, чтобы приехать, осмотреться и победить, то даже странно, что куда-то делся один процент.
– Просто он был чуть детальнее, – сделал я глоток чая. – Все-таки без сахара и чай – не чай.
Цуцуи возмутился. Даже набрал в грудь воздуха, чтобы отчитать меня, но, успокоившись, медленно выдохнул, после чего произнес:
– Все-таки ты действительно «осквернитель». Какой смысл портить оригинальный вкус чая сахаром? – покачал он головой.
И с такой печалью он это сказал, что я даже засмущался.
– Как-то так… – пробормотал я, делая очередной глоток.
– Ладно, забудем о твоем отсутствии вкуса, – вздохнул Цуцуи. – Лучше расскажи о своей поездке. Меня, в частности, интересует, использовал ли ты меч?
– Да как-то не особо, – пожал я плечами. – Разве что голову противнику срубил. Уже после победы.
– Такой шанс, – поджал он губы. – Когда ты теперь сможешь использовать меч в реальном бою?
– Между нами, учитель, – глянул я на него и, дождавшись кивка, продолжил: – Моим противником был Виртуоз. – На этих словах Цуцуи подавился чаем. – Так что не до экспериментов было.
– Ты победил Виртуоза?! – воскликнул он. – Так, стоп. И кто с тобой был? В смысле – какие ранги?
– Один я был, – ответил я. – Со мной был Учитель, но это, как вы понимаете, не помощь. И отступить нельзя было.
– Ну да, – произнес он задумчиво. – Он бы все равно к вам приехал, но действовал бы уже на своих условиях.
– Вот именно, – кивнул я. – Пришлось тянуть время до подхода подкрепления.
– То есть? – посмотрел он на меня.
– Не, – покачал я головой. – Они не успели. Я раньше справился.
– Ну ты… – не знал он что сказать. – В удивительное время живем, – качнул он головой. – Патриархи убивают Виртуозов.
– Справедливости ради, мой противник не был бойцом, – произнес я. – Ни тактики, ни нужных реакций, одна злоба и заученные техники.
– Даже так, – ответил он. – Виртуоз – это Виртуоз. Я уже который год не могу преодолеть ранг Мастера и прекрасно представляю, на что способен даже неопытный боец высшего ранга.
– Тут не поспоришь, – усмехнулся я. – Я в том бою чуть не помер.
– Так… – произнес он, о чем-то задумавшись. – Так-так-так. Бой на грани. Из последних сил. И в конце – победа… Пойдем, Синдзи, хочу кое-что проверить.
– Что? – не понял я. – Куда?
– В додзё, – ответил он.
– Зачем? – спросил я, но, увидев ироничное выражение лица Цуцуи, вздохнул: – Ну да, тупанул. Только вот…
– Просто пофехтуем, ученик, – прервал он меня. – Недолго. Можно даже не переодеваться в тренировочное кимоно.
– Как скажете, учитель, – кивнул я и, показательно кряхтя, поднялся из кресла.
Зайдя в додзё, не останавливаясь направился в сторону с боккенами. Взял сразу два, передав один Цуцуи, который стоял посреди зала.
– Просто фехтуем, Синдзи, – сказал он, пару раз махнув своей палкой. – Ты можешь использовать любые свои силы, кроме «ускорения».
– Да толку-то без «ускорения»? – произнес я.
– Вот и посмотрим, – хмыкнул он, нанося первый удар.
Мои силы не предназначены для боя с холодным оружием, точнее, я не знаю, как их использовать, так что в моем арсенале остается лишь «усиление». Да, есть и другие навыки, но «молния», «щиты» и тому подобное – это уже не фехтование. Пусть меня в этом и не ограничивают. Есть еще «рывки»… А, не, это часть «ускорения». А «скольжение» я и сам не буду использовать. Слишком затратно для банальной тренировки.
Поначалу это даже было приятно. Заученные связки, плавные, красивые движения, позволяющие почти не задумываться о том, что делаешь. У меня даже мелькала мысль, что таким способом можно даже медитировать. Чувствовал себя крутым фехтовальщиком. А потом Цуцуи начал давить. Медленно, почти незаметно наращивал давление. Сначала это вызывало лишь дискомфорт, причем я даже не понимал, что именно мне не нравится, лишь спустя пару минут понял – мне приходится задумываться о следующем ходе. Блин, Цуцуи воистину Мастер. В общем, его удары начали мне угрожать. Я стал отвечать. Цуцуи ускорился. Потом добавил чутка тактики, то есть в некоторых моментах я понимал, что меня подвели именно к этому удару. И только тогда я распрощался с «волшебством момента» и начал работать.
Ускоряться было запрещено, но про скорость реакции старик не говорил, так что я врубил первый уровень «фокуса». Попробовал использовать силу, которой у меня больше даже с учетом бахира и его ранга. Не прокатило. Фехтовальщик его уровня, да еще и знающий сильные стороны оппонента, отведет любой мой удар. Он просто не принимает их на жесткие блоки, а попытка заставить его это сделать чуть не обернулась фиаско – еле ушел от позорного удара боккеном по заднице.
Блин, и вот зачем ему этот спарринг? И так ведь понятно, что я проигрываю ему в технике.
Цуцуи продолжал наращивать скорость. Без своего «ускорения» я и Ветерану в этом проиграю. Не сильно, но проиграю. А тут Мастер. Остается надеяться, что он устроил этот спарринг не для банального избиения моей тушки, то есть в какой-то момент старик должен перестать наращивать скорость. Впрочем, мне и сейчас приходится очень несладко. Удар, блок, удар, удар, блок… И я делаю шаг назад, с трудом уходя от укола в плечо. «Фокус» уже был третьего уровня, так что я все видел, все понимал, просчитывал свои ходы, но все равно проигрывал. Тело тупо не поспевало за мозгом. Я видел, куда нацелен его следующий удар, знал, что последует за ним, но еле поспевал, защищаясь с огромным трудом. На каждый его выпад у меня было несколько возможных способов защититься и ответить, тем не менее «несколько» – это сильно ограниченное число. Мне нечем было его удивить, он и сам знал, как именно я отвечу. А еще он знал меня и почти всегда использовал самые нелюбимые и неудобные для меня атаки. Хотя с «фокусом» мне на эти удары в основном плевать, но чисто психологически они напрягали. Я реально начал нервничать и злиться. Я хотел победить. Я всегда хочу победить. Но обычно я не использую «фокус» и все заканчивается достаточно быстро. А тут я все вижу, все понимаю и ничего не могу с этим поделать.
Может, и правда начать использовать «щиты» и «молнию»? Да и все остальное? Нет, к черту. Принципиально не буду этого делать. Если старик ждет именно этого, пусть обломится. Он пригласил меня пофехтовать, вот этим я и буду заниматься. И что тогда мне остается? Сила? Пробовал, не канает. Тактика? Не смешно, Цуцуи меня на голову в этом превосходит. Хм, а давай-ка пойдем на сближение. Сверхближний бой. Для фехтовальщиков подобное непривычно. Со следующим ударом сделал шаг вперед. Чуть довернул корпус и, ставя блок, сделал еще один небольшой шажок. Подходить ближе было нельзя, я бы тупо получил рукояткой боккена в лоб. Еще один шаг, одновременно с ударом… Эх, было слишком наивно полагать, что Цуцуи позволит мне работать на моих условиях. В общем, он тоже сдвинулся, но не вперед, а назад и вправо, заодно отводя мой удар и нанося свой снизу вверх. Пора рискнуть. Вместо того чтобы отбивать клинок противника, я вновь пошел на сближение, доворачивая корпус, дабы банально увернуться от удара старика. И у меня даже получилось, только вот сам я начал бить слишком поздно, и Цуцуи не только почти чиркнул меня по руке, но еще и обратным движением начал опускать меч для защиты. Причем бил я из очень неудобного для меня положения, так что в какой-то момент до меня дошло, что если он сейчас отведет мой удар, то я не успею защититься. Физически не успею. Без «ускорения»-то. И достать я его не смогу. Десятки раз до этого не мог и сейчас не смогу. То есть я проиграл. Что ж, не в первый раз. Было бы странно, победи я. Как-нибудь в другой раз. Подучусь, потренируюсь… Дерьмище! Не хочу я проигрывать! Какого черта я должен проигрывать?! Надо просто довернуть клинок. И бить посильнее. Не как мечом, а как рукой. Меч просто не успеет. Не сможет. А руки меня никогда не подводили. Я ими Виртуоза, блин, запинал!
– Оу, – замерли мы друг напротив друга.
– Это было довольно болезненно, – заметил Цуцуи, проведя пальцами свободной руки по плечу.
В другой руке у него был боккен. Перерубленная надвое палка. Причем перерубленная точно такой же палкой.
– Э-э… – растерялся я. – Прошу прощения?
– Ты понял, что сейчас сделал? – спросил он, не обратив внимания на мои слова.
– Да вроде бы… – ответил я неуверенно.
– Тогда переруби остатки, – произнес он, подкидывая вверх огрызок своего боккена.
И я перерубил. Легко и просто. Не задумываясь о том, что и как делаю. Но последнее для меня вообще норма – если что в бою выучивал, всегда мог повторить, пусть и разбирался в технических деталях позже. То есть как именно я это делаю, пойму позже, на тренировках дома, но использовать могу уже сейчас.
– Вы реально это все спланировали? – спросил я.
– Я мог лишь предполагать, что у нас хоть что-то получится, – ответил он. – Надо было лишь довести тебя до ручки, но это не проблема. И не таких из себя выводил.
– Это был не смертельный бой, – нахмурился я.
– Естественно, – кивнул он. – Смертельный бой у тебя был в другом месте. Там ты и усилился, мне лишь надо было вытащить то, что в тебе появилось, наружу.