Леокадия, которая не была моралисткой, неожиданно оказалась солидарна с Милой и кандидатуру возлюбленного Виолетты приняла в штыки.
– Ты связалась с сыном лавочника?! – зафыркала Леокадия, едва узнав, чем занимаются родители избранника Виолетты.
– Тётя Лео! Отец Филиппа не лавочник, а владелец супермаркета.
– По мне, это всё одно! – презрительно наморщила нос Лео.
– Лео у нас известная снобка, – примирительно пробормотала тогда уставшая переживать Мила.
– Может, у них настоящая любовь, – решилась вставить своё слово Андриана.
– Щас! Любовь! В наше-то время, – язвительно заулыбалась Леокадия.
– Ты никогда не верила в любовь, – почему-то обиделась Андриана.
– А ты верила?
– Я да! – ответила Андриана с некоторым вызовом.
И сразу же получила от подруги ощутимый щелчок по самолюбию:
– Что же ты тогда не улетела со своим Артурчиком на крыльях любви?
– Ты же знаешь, что я не могла оставить родителей!
– Глупости! Просто ты сдрейфила отправиться в неизвестность. Вон Милка любила, так пошла за своим Иваном, как только позвал!
Глаза Милы стали мокрыми.
– Извини, Милка, – спохватилась Леокадия, – но ведь у вас с Ваней и вправду была настоящая любовь, коль ты пошла за ним без оглядки.
– Почему была? – тихо спросила Мила. – Я Ваню и сейчас люблю. Надеюсь, что он там, – она посмотрела на небо за окном, – тоже помнит меня и любит. И дочка наша с ним, – добавила она ещё тише.
– Конечно, – поспешила поддержать подругу Андриана.
– А ты свою жар-птицу сама из рук выпустила, – не унималась, насмешливо глядя на Андриану, Лео.
– Мы поженимся! – вскричала сквозь слёзы Виолетта, не желающая слушать споры своих бабушек. Надо сказать, что она всех их называла именно так – бабушками.
– Ха-ха, – парировала Леокадия. И оказалась права.
Длинноногая Виолетта,
Голубые сияют глаза.
Она вся точно музыка лета,
И любуются ей небеса.
В дни младенчества золотые
Над её колыбелью Лель
Тихо пел свои песни простые
И звучала его свирель.
Гасли звёзды – светила ночные,
Ветер в прятки играл с листвой,
Распускались цветы полевые,
Травы пахли полночной росой.
В том, что дети растут, нет секрета —
И притом незаметно для нас.
Стала девушкой Виолетта
И влюбилась, как все, в первый раз.
И, увы, никому не известно,
Повернётся какой стороной
К человеку любовь. Будет честной?
Чистой? Страстной? Иль роковой?
Так случилось и с Виолеттой,
Не догадывалась она,
У любви, в стольких песнях воспетой,
Есть и тёмная сторона…
(Муза, которая мимо пролетала)
Глава 2
Поначалу влюблённая Виолетта летала точно на крыльях! И слышно от неё было только – Филипп это, Филипп то.
Мила тихо радовалась, надеясь, что любовь внучки благополучно завершится свадьбой.
Андриана охотно соглашалась с подругой, осторожно поделившейся с ней своими надеждами, и восклицала:
– Нет, не умерла в сердцах молодого поколения романтика! Они способны любить с такой же пылкостью и нежностью, как мы когда-то!
– Ты им ещё Ронсара почитай! – усмехалась не верящая в силу любви молодого поколения Леокадия. – Или сонеты Петрарки!
– А что? – задирала нос Андриана. – Ты думаешь, что строки этих величайших поэтов не найдут в молодых сердцах отклика?
– Про отклик я даже и заикаться не стану, – гнула свою линию Леокадия, – я вообще сомневаюсь, что поколению гаджетов известны такие имена, как Ронсар и Петрарка.
– Но почему?! – сердито сжимала руки в кулачки Андриана.
– Потому что это не лизинг, не мониторинг и не шопоголизм, – хмыкала Леокадия.
– Одно не препятствует другому, – робко замечала Мила.
– Ещё как препятствует! – не уступала Лео.
– А вот твой Андрей Яковлевич читает тебе стихи? – выпятив грудь, шла в атаку Андриана.
– Нет, – качала головой Лео, – Андрюша возит меня на дачу! И мы с ним там цветочки нюхаем, клубничку собираем.
– Тебя всю жизнь на клубничку тянуло, – не осталась в долгу Андриана.
Лео картинно закатила глаза и как ни в чём не бывало продолжила:
– Мне достаточно того, что мне стихи читает Иннокентий Викентьевич.
– Вот!
– Что вот? – спросила Лео и, погрустнев, добавила: – Помнится мне, у Ронсара есть такие строки:
– Ты связалась с сыном лавочника?! – зафыркала Леокадия, едва узнав, чем занимаются родители избранника Виолетты.
– Тётя Лео! Отец Филиппа не лавочник, а владелец супермаркета.
– По мне, это всё одно! – презрительно наморщила нос Лео.
– Лео у нас известная снобка, – примирительно пробормотала тогда уставшая переживать Мила.
– Может, у них настоящая любовь, – решилась вставить своё слово Андриана.
– Щас! Любовь! В наше-то время, – язвительно заулыбалась Леокадия.
– Ты никогда не верила в любовь, – почему-то обиделась Андриана.
– А ты верила?
– Я да! – ответила Андриана с некоторым вызовом.
И сразу же получила от подруги ощутимый щелчок по самолюбию:
– Что же ты тогда не улетела со своим Артурчиком на крыльях любви?
– Ты же знаешь, что я не могла оставить родителей!
– Глупости! Просто ты сдрейфила отправиться в неизвестность. Вон Милка любила, так пошла за своим Иваном, как только позвал!
Глаза Милы стали мокрыми.
– Извини, Милка, – спохватилась Леокадия, – но ведь у вас с Ваней и вправду была настоящая любовь, коль ты пошла за ним без оглядки.
– Почему была? – тихо спросила Мила. – Я Ваню и сейчас люблю. Надеюсь, что он там, – она посмотрела на небо за окном, – тоже помнит меня и любит. И дочка наша с ним, – добавила она ещё тише.
– Конечно, – поспешила поддержать подругу Андриана.
– А ты свою жар-птицу сама из рук выпустила, – не унималась, насмешливо глядя на Андриану, Лео.
– Мы поженимся! – вскричала сквозь слёзы Виолетта, не желающая слушать споры своих бабушек. Надо сказать, что она всех их называла именно так – бабушками.
– Ха-ха, – парировала Леокадия. И оказалась права.
Длинноногая Виолетта,
Голубые сияют глаза.
Она вся точно музыка лета,
И любуются ей небеса.
В дни младенчества золотые
Над её колыбелью Лель
Тихо пел свои песни простые
И звучала его свирель.
Гасли звёзды – светила ночные,
Ветер в прятки играл с листвой,
Распускались цветы полевые,
Травы пахли полночной росой.
В том, что дети растут, нет секрета —
И притом незаметно для нас.
Стала девушкой Виолетта
И влюбилась, как все, в первый раз.
И, увы, никому не известно,
Повернётся какой стороной
К человеку любовь. Будет честной?
Чистой? Страстной? Иль роковой?
Так случилось и с Виолеттой,
Не догадывалась она,
У любви, в стольких песнях воспетой,
Есть и тёмная сторона…
(Муза, которая мимо пролетала)
Глава 2
Поначалу влюблённая Виолетта летала точно на крыльях! И слышно от неё было только – Филипп это, Филипп то.
Мила тихо радовалась, надеясь, что любовь внучки благополучно завершится свадьбой.
Андриана охотно соглашалась с подругой, осторожно поделившейся с ней своими надеждами, и восклицала:
– Нет, не умерла в сердцах молодого поколения романтика! Они способны любить с такой же пылкостью и нежностью, как мы когда-то!
– Ты им ещё Ронсара почитай! – усмехалась не верящая в силу любви молодого поколения Леокадия. – Или сонеты Петрарки!
– А что? – задирала нос Андриана. – Ты думаешь, что строки этих величайших поэтов не найдут в молодых сердцах отклика?
– Про отклик я даже и заикаться не стану, – гнула свою линию Леокадия, – я вообще сомневаюсь, что поколению гаджетов известны такие имена, как Ронсар и Петрарка.
– Но почему?! – сердито сжимала руки в кулачки Андриана.
– Потому что это не лизинг, не мониторинг и не шопоголизм, – хмыкала Леокадия.
– Одно не препятствует другому, – робко замечала Мила.
– Ещё как препятствует! – не уступала Лео.
– А вот твой Андрей Яковлевич читает тебе стихи? – выпятив грудь, шла в атаку Андриана.
– Нет, – качала головой Лео, – Андрюша возит меня на дачу! И мы с ним там цветочки нюхаем, клубничку собираем.
– Тебя всю жизнь на клубничку тянуло, – не осталась в долгу Андриана.
Лео картинно закатила глаза и как ни в чём не бывало продолжила:
– Мне достаточно того, что мне стихи читает Иннокентий Викентьевич.
– Вот!
– Что вот? – спросила Лео и, погрустнев, добавила: – Помнится мне, у Ронсара есть такие строки: