Джоуи хлопнул меня по спине.

– Так лучше? Готов действовать?

Я лениво улыбнулся.

– Теперь ты мой сутенер?

– Просто присматриваю за тобой, – проговорил он, ведя меня обратно за угол, под уличный фонарь. – Нам скоро платить за аренду.

Платить за аренду. Я неопределенно хмыкнул. Мы заняли заброшенный дом в злачном квартале. «Арендной платой» считались отступные, которые мы отдавали парням, нашедшим это место первыми. Приходилось раскошеливаться, да и потребность в дури постоянно росла. Так что средства были на исходе.

Двое парней, стоявших на углу улицы, окинули меня не слишком дружелюбными взглядами.

– Ревнуют, – пояснил Джоуи и слегка потрепал меня за подбородок. – Взгляни на себя. Горячий красавчик, сладкая попка. Да ты просто создан для этого.

Создан для этого.

Благостная теплота притупилась, а вяло стучавшее о ребра сердце заколотилось быстрее. Ощущение кайфа теперь мешалось со страхом и отвращением. Сейчас я понятия не имел, для чего же создан. Я с трудом узнавал себя, словно между мной прежним и настоящим пролегло расстояние в миллион миль.

Конус желтоватого света осветил меня, будто прожектор. Чтоб не упасть, я оперся рукой о фонарный столб. Ладонь коснулась твердого, шершавого бетона. Настоящий. Только он и казался здесь реальным, в то время как проникшие в кровь наркотики боролись с голосом разума, твердившим, что я совершаю ошибку.

– Джоуи…

Но он уже ушел, скрылся в ночи вместе со стоявшими на углу парнями. Подобно упырям, они затаились на границе круга света. Я с такой силой цеплялся за фонарный столб, что заболели пальцы. Но так и не смог его ухватить. Столб оказался слишком широк для моей руки. Мне не за что было держаться.

Между лопаток струился пот. А вне пятна света, где-то за углом, город накрыла ночь.

Подъехала машина. Окно пассажирского сиденья поползло вниз. Я смутно осознал, что с полдюжины парней вокруг мгновенно переключили внимание на водителя. Он казался всего лишь расплывчатой фигурой за рулем. В его руке, зависшей над пассажирским креслом, светился оранжевым тлеющий кончик сигареты. Парни засвистели и, наклонившись, принялись трясти перед ним задницами. Сквозь издаваемый ими шум и гул в ушах пробился голос водителя:

– Ты.

Я.

В тусклой темноте огонек сигареты поплыл ко рту мужчины. И вспыхнул ярче, когда тот затянулся, позволяя разглядеть лицо. Среднего возраста. С обвислыми щеками. Взгляд черных глаз под густыми бровями прикован ко мне.

– Сделай вид, что тебе приятно, – наставлял меня Джоуи в грязном углу заброшенного дома. – Что они тебе нравятся. Все это игра. Изображаешь притворство и получаешь деньги. Легко и просто.

Свет фонаря освещал мою сцену. Мужчина в машине был зрителем, и ждал он только меня. Другие парни, чертыхаясь, растворились в темноте. Я крепче вцепился в фонарный столб. Грубый бетон царапал кожу. Если я отпущу его и сяду в машину, то изменюсь навсегда.

Дым выплыл из открытого окна. Темный город дышал, словно монстр.

Что бы я ни принял, наркотик оказался слабым. И вызываемое им радостное возбуждение, призванное облегчить задачу, уже прошло.

«Не отпускай. Держись, и будешь в безопасности. Отпустишь – и уже никогда не станешь прежним».

Другой голос возразил:

«Каким – прежним?»

Максом Кауфманом, сыном Лу и Барбары, младшим братом Рэйчел и Морриса? Этого парнишки больше не существовало. Его уже лишили привычной жизни за тяжкий грех. Ведь он тайком провел кого-то в свою спальню. Да не абы кого. Другого парня. Девятнадцатилетнего мужчину. Неважно, что парень был хорошим. И что мы просто целовались. Никого не волновало, что мы любили друг друга. Что с ним, впервые за свои шестнадцать лет, я почувствовал себя настоящим.

От прежнего меня не осталось ничего, кроме стремления. Бесконечного, отчаянного желания вспомнить, каково это – быть любимым. Но еще сильнее хотелось забыть, что чувствуешь, когда тебя отвергают. Мне пришлось заполнять пустую оболочку таблетками, дурью… Всем подряд. Постоянно, пока я бодрствовал. И уже не осталось ни работы, за которую можно цепляться, ни расписания, чтобы его придерживаться. Потому что эта потребность не признавала чужих законов, она стала вечной.

И лишь мужчина, ждущий меня в машине, мог помочь и дальше ее обеспечивать. Да и какая разница, что придется торговать собой? Ведь родители меня таким и считали. Как и Джоуи. Может, если я стану продавать себя достаточно часто, я и сам начну так думать. Возможно, даже к этому привыкну. Я уже осквернил свое тело. Так почему бы не позволить другим попользоваться?

Я создан для этого. Все просто.

Я отпустил столб.





ГЛАВА 1





Макс


– Я отпустил столб.


Я прогнал воспоминания и вернулся в настоящее, в зал местного колледжа в центре Сиэтла, штат Вашингтон. Не на тот угол в Сан-Франциско. Не в пропахшую дымом машину. Не в тело, сохранившее, когда мы закончили, запах того мужчины. Я снова стал собой и не собирался это менять.

За мной наблюдали примерно двадцать человек. Некоторые кивали.

– Я достиг самого дна, – проговорил я, наклоняясь к микрофону на трибуне. – Или был к этому близок. Лишь благодаря огромным усилиям и помощи совершенно незнакомого человека я смог выбраться и понять, чего же на самом деле стою.

Я взглянул на лица людей, что сидели передо мной, ожидая, пока я продолжу.

И дойду до счастливого финала. Но говорить было не о чем, да и хватит на сегодня. Рассказывая свою историю, я будто бы вновь вернулся на тот темный угол, а это далось нелегко. Я больше просто не мог об этом говорить.

– Не хотелось бы занимать все время. Закончу в следующий раз.

Раздались редкие аплодисменты, потом на сцену вновь поднялась Диана, координатор группы Анонимных наркоманов.

– Спасибо, Макс, что честно рассказал о себе, поделился очень личным. Добро пожаловать к нам. Мы рады, что ты здесь. – Она обратилась ко всей группе. – Пока не переехал сюда, Макс был наставником в Сан-Франциско. Когда это случилось? Несколько недель назад? Как же здорово, что он готов заниматься с кем-нибудь и здесь. Если вам интересно, дайте знать мне или Максу.

Снова редкие аплодисменты и несколько усталых кивков. Я распознал утомление в собравшихся здесь людях. То самое, что возникает в результате борьбы и проникает глубоко внутрь. Зависимость выматывает так, что ощущаешь себя кроликом, зажатым в собачьей пасти, иногда отступает, но окончательно не исчезает никогда.

Направившись к своему месту в первом ряду, я заметил сидевшего сзади парня. Он неуклюже ссутулился на стуле, вытянув вперед обтянутые джинсами ноги. Капюшон черной толстовки покрывал голову. Даже в помещении парень не снял темные очки. Прядь золотистых волос выбилась из-под капюшона и свисала ему на лоб. Он плотно сжал полные губы, а руки скрестил на широкой груди. Одежда его казалась вполне обычной, но ботинки и солнечные очки, не говоря уже о часах на загорелом запястье, явно говорили о наличии денег.

«Модный Унабомбер[1]», – с улыбкой подумал я.

– Кто-нибудь из новичков хочет рассказать о себе? – спросила Диана.

Кажется, я почувствовал, как незнакомец сверлит меня взглядом. И мне вдруг нестерпимо захотелось обернуться и рассмотреть его получше. Никто не отозвался, и я, не в силах сдержаться, украдкой бросил взгляд через плечо. Высокий парень неуверенно ерзал на стуле, отгородившись ото всех, словно кирпичной стеной, скрещенными на груди руками. Лицо за стеклами очков напоминало каменную маску.

«Что ты пялишься? – обругал я себя. – Прекрати сейчас же. Боже, это ведь не вечер знакомств».

Кто-то вызвался рассказать о себе, и я взглянул на сцену. Но скрип стула вновь заставил обернуться. Я заметил, как парень поднялся на длинные ноги и быстро вышел за дверь.

Жаль, что он ушел. Возможно, вернется. А может, и нет. Порой желание получить помощь проходило довольно быстро. И прежде всего из-за чувства вины, стыда и нежелания казаться уязвимым лишь потому, что попросил помочь.

На трибуну поднялся следующий член группы. Я попытался сосредоточиться на его выступлении, но незнакомец в черном не хотел покидать моих мыслей.

В перерыве я налил себе кофе и взял пончик со столика возле двери. Ко мне подошла Диана.

– Еще раз спасибо за предложение, – проговорила она, наливая кофе в бежевую кружку с синим изображением Спейс-Нидл[2]. – Мы тебе очень рады, но… Новый город, новая работа. Ты уверен, что уже обустроился и сможешь стать наставником?

– Ну, насколько это вообще возможно, – пробормотал я. – К тому же Сиэтл не новый. Я здесь родился и вырос.

Ее брови поползли вверх.

– Ладно. А твои родители?

– Те, что выгнали меня из дома? – Я натянуто улыбнулся. – Они рядом. На холме Бикон-Хилл.

– Ты уже виделся с ними после возвращения?

– Пока нет. Работаю над этим.

Диана слегка коснулась моей руки.

– Я поговорю с председателем комиссии о твоем наставничестве. Желаю удачи с родителями. Если захочешь поговорить, я здесь.

– Спасибо, – произнес я. Отхлебнул кофе, и взгляд мой метнулся к двери, в которую вышел парень в черном. – Кажется, неплохая группа. Они здесь давно?

– Все, кроме того парня в капюшоне сзади. Он новенький. Или уже нет. – Она тяжело вздохнула. – Не думаю, что он вернется. Кажется, он взглянул и решил, что еще не готов.

– Я так и подумал.

«Adiós[3], модный Унабомбер. Желаю удачи».





* * *


Собрание Анонимных наркоманов закончилось в девять, и я сразу же направился в больницу Вирджинии Мейсон. Я вернулся в город всего две недели назад, поселился на диване своего друга Даниэля и устроился на ночную работу в отделение «Скорой помощи». У меня едва хватило времени распаковать вещи, не говоря уж о поисках собственного жилья.

У задней двери больницы, входа для персонала, я немного помедлил, мысленно настраиваясь на предстоящую смену, потом набрал код и вошел. И зашагал по ярко освещенным коридорам, по пути кивая знакомым. Холодный стерильный воздух вызвал дрожь в теле.

«Или, может, все дело в работе».