— Господин Даджифф? Из “Даджифф и сыновья”? — всё страньше и страньше.
— Да, — Льяна пожала плечами. — Не думай, я не смогла бы оплатить их услуги! Но там так вышло… через знакомых знакомых…
Что же, она темнила. Но лезть я не стала: мне главное было, что на стороне Юльяны будет кто-то умный и адекватный, знающий законы и при этом не обременённый лишними сантиментами. А уж как она заполучила себе одного из лучших адвокатов в городе… расскажет, когда будет готова.
— Ну что, — улыбнулась я. — Идём получать втык от начальства?
— Ага, — Юльяна вернула мне тусклую, но всё же улыбку. — Куда же мы — и без втыка, а?
51
*
— Поздравляю нас всех, уважаемые коллеги: мы всё же дожили до нового семестра, — сказал Алан.
В зале собраний зазвучали тихие смешки.
Ходили упорные слухи, что при прошлом ректоре собрания персонала были своеобразной формой наказания небесного. Несчастным сотрудникам каждую неделю приходилось часами выслушивать малоинформативный поток сплетен и сознания, список безумных нововведений (одно ядрёней другого) и политическую агитацию.
Ал волевым усилием эту лавочку если не прикрыл полностью, то пустил в более-менее вменяемую колею. Теперь общие собрания стали скорее исключением, чем правилом.
Будучи практичным существом, Алан вполне разумно предпочитает решать проблемы локально, не созывая для этого вообще всех. Он из тех редких руководителей, которые понимают прекрасно: у сотрудников есть свойство уставать на работе. А ещё, смешно сказать — семьи, дом, хобби, подработки и всё в том же духе. И лучше они лишний час отдохнут, чем будут слушать многочасовую долбёжку в мозг на тему вроде “Мы же команда”, “Достижения нашего коллектива”, “Давайте нарисуем новую стенгазету” или “Почему и за кого вам следует голосовать”.
Таким образом, созывали нас в рабочее время, ненадолго и всегда — по важному поводу. Обязательных собраний было только три за семестр: в первый день, перед экзаменами и в последний день. Но да, на них являться обязаны были все, от заведующих кафедрами до последней посудомойки. За каждым было закреплено собственное место в зале, и пустовать оно не должно.
К собраниям сотрудники относились преимущественно спокойно. А иные заинтересованные личности, к слову сказать, ещё и очень готовились. Как же, шанс встретиться с нашим прекрасным ректором…
— Буду краток, — отрезал Алан, прерывая смешки. — Коль скоро наше Министерство пока не успело порадовать МУЗы нововведениями, я не вижу смысла в сотый раз говорить с вами о дисциплине, документообороте и ведении отчётности. Также не буду снова рассказывать о недопустимости взяточничества и прочих нарушений профессиональной этики. Вы — профессионалы и знаете своё дело. Если нет — вы знаете, где дверь. Вопросы?
Вопросов, как и ожидалось, не последовало.
— Вот и хорошо, — продолжил Ал, удостоверившись в отсутствии смертников. — Теперь к нашей повестке дня. И тут, думаю, вы тоже догадываетесь, о чём я с вами собираюсь говорить. Если нет, то дам подсказку: могущественнейшие крылатые оборотни, о визите которых голосит каждая проклятая газетёнка.
В зале снова послышались разрозненные смешки.
— Что? Угадали? Отлично. И да, разумеется, на повестке дня у нас драконья делегация. И все связанные с ней... особенности.
Ал прошёлся туда-сюда по сцене и бросил на нас мрачный взгляд.
— Драконы прибыли к нам в преддверии Нового Года, — продолжил Алан. — Чтобы посетить все приличествующие случаю торжества, включая чаепитие с королевской семьёй, званый ужин в Доме Советов, ряд благотворительных организаций и прочая. Тем не менее, с сегодняшнего дня большую часть времени гости будут проводить именно в нашем МУЗе. И это накладывает на нас ряд обязательств.
Он повернулся к сектору безопасников.
— Итак, первое. Я попрошу Службу Безопасности Академии быть в эти дни особенно бдительной. Да, разумеется, вас будут страховать коллеги из государственных ведомств. Но я не готов превращать учебный процесс в подобие казарменных будней, потому на территорию учебных корпусов доступ их будет ограничен. Вам придётся справляться самостоятельно. И я подчеркну особенно: на территории МУЗа не должно быть посторонних. Будь то журналисты, какие-либо энтузиасты или романтичные девы, мечтающие увидеть дракона воочию и рассказать о своей неземной любви. Любой, кто пустит постороннего на территорию, будет уволен. Без разговоров и поблажек. Если же будет доказано, что вы получили какое-либо вознаграждение за то, чтобы пропустить постороннего, последуют санкции. В зависимости от целей этого самого постороннего вас могут ожидать как дисциплинарное взыскание, так и тюремное заключение. Мы здесь понимаем друг друга?
— Так точно! — охранники у нас — ребята лаконичные.
— Вот и хорошо, — Ал продолжил своё круговое шествие и остановился напротив лекарей.
— Господа и дамы, от вас я ожидаю повышенной бдительности и сверхурочной работы. Потому что там, где драконы — там и потенциальные травмы, причём не только связанные с драконьей магией. Старшие лекари получат распоряжения о новом графике. Сверхурочная работа, разумеется, будет оплачена в двойном объёме, но отказаться вы не сможете, если хотите сохранить эту работу. Исключение может быть только для обстоятельств непреодолимой силы, подтверждённых документально.
Мы с Льяной понимающе переглянулись. Я подумала, что, возможно, всё к лучшему: по крайней мере, у неё меньше будет времени на скандалы с семьёй.
— Уважаемые работники кухни, — Ал перешёл ко следующему сектору. — Вы должны знать, что мне настоятельно рекомендовали принять на время нескольких поваров из королевского дворца в свой штат. Предполагалось, что они будут готовить отдельное меню для гостей. Я отказал.
Сид покачал головой.
— Вы знаете мою политику по этому поводу. Все — и студенты, и преподаватели, и бюджетники, и контрактники — едят одно и то же. Я не собираюсь демонстрировать студентам, что гости намного лучше и значительнее их. Пока я здесь ректор, такого не будет. В этом вопросе я был категоричен.
Я в который раз подумала, что из Алана получился бы потрясающий политик.
И, вполне вероятно, ещё получится.
— Пф, — прошептала сидящая неподалёку преподаватель метеомагии. — И чего ради он по такому ничтожному поводу загрызся с министерством? Я вообще не понимаю этой его мульки. Почему я, как преподаватель, обязана есть то же самое, что распоследний студент?..
Я повернулась и бросила на коллегу быстрый взгляд. Та поморщилась, но заткнулась.
Хорошо.
Я вот, например, догадывалась, откуда у Алана могли взяться именно такие “мульки”. И уважала его последовательность в этом вопросе.
— ...Так что, меню будет общим для всех, — продолжил Ал безмятежно. — Но нескольких поваров в помощь вам всё же пришлют. И да, весь этот месяц Академия будет есть продукты от личных поставщиков королевской четы. В связи с чем я прошу всех старших поваров вести полный учёт. Проверять будут, поверьте. Очень внимательно.
— Говоря о чистоте в Академии, — Алан покосился на Бозию, а потом бросил взгляд старшего бытовика. — Всё должно быть идеально, потому практические занятия бытовиков на территории пока что прекращаются. Этим должны заниматься профессионалы. Студенты, между тем, не должны шляться по территории просто так. Касается всех.
Сказав это, Алан перенёс внимание на преподавательский состав.
— Уважаемые коллеги, — сказал он. — Весь следующий месяц вам предстоит учить хищных оборотней. Вы получили методички и, надеюсь, изучили их. Будьте внимательны. Думайте, какие задания давать студентам. Думайте об имидже Академии и нашей страны. Это понятно?
— Да! — крикнули мы нестройным хором.
— Отлично. Списки занятий, на которых будут присутствовать нелюди, вы получили заблаговременно. Надеюсь, вы готовы… Теперь же перейдём к общим тезисам, касающимся всех. И самый первый: следите за своими словами. Каким бы в итоге ни было ваше мнение о политике драконов и их исторической роли, вы должны держать его при себе.
— Ну да, — довольно громко сказал куратор боевиков. — Они в своё время живьём заморозили всех в этой Академии, а мы их теперь тут привечать должны?
— Да, должны, — ответил Алан сухо. — И на то есть ряд хороших причин. Во-первых, война давно закончена. Во-вторых, поколения сменились, и эти студенты — дети, а порой и внуки тех, кто воевал тогда. Есть в делегации и несколько драконов постарше, но ни один из них не был участником тех налётов. Это нам гарантировали. В-третьих, пестовать старые обиды между двумя нациями — детское, опасное и пропагандистское поведение, которое не доводит до добра. Никого и никогда. Или вы хотите, чтобы я с вами поговорил, например, о Площади Скорби? И ненавидел всех людей за то, что там произошло?
Боевик отвёл глаза.
— Вот и хорошо, — жёстко сказал Алан. — И на тот случай, если я вас не убедил, ловите последний аргумент. Вы — военный человек. Извольте исполнить приказ королевской семьи и послужить на благо своей страны, проводя совместные тренировки с драконами и изучая их приёмы. Это — ваш приказ. Равно как и держать язык за зубами, а особенно идейных молодцев — в узде. Это ясно?
— Кристально, господин ректор, — отрубил боевик.
— Вот и хорошо, — Ал поморщился. — Дальше. Никаких контактов с журналистами. Абсолютно никаких. Кто будет замечен — вылетит, да с такими рекомендациями, что дальше не возьмут вообще никуда. Можете поверить, что ради такого дела я расстараюсь… Следующее. Вы все знаете, что я считаю неэтичными половые контакты преподавателей со студентами, не достигшими второго магического совершеннолетия. Законом такие вещи не преследуются, но лично мной — да. Исключения возможны только для, уж простите за каламбур, исключительных случаев. И серьёзных намерений…. Тем не менее, все наши гости, разумеется, давно уже достигли полного магического совершеннолетия. Да и особенности драконьи тоже надо учитывать, как и культуру Обретения. Потому я не собираюсь ворошить ваше грязное бельё. Но предупреждаю сразу: сексуального скандала я не потерплю. Будете уволены, и снова — с чёрным билетом. Так что решайте для себя, стоит ли риск того.
По залу пронеслись шепотки.
— Вот лучше бы вы это студентам запрещали, — высказался Ворат. — Студентки-вертихвостки будут из юбок выпрыгивать, капая слюной на этих нелюдей!
— При всём уважении, я не имею возможности ничего запрещать людям, не являющимся моими сотрудниками и достигшим физического совершеннолетия. Которое, как всем известно, в нашей стране наступает в восемнадцать. После этого запрещать студентам половые контакты я не имею никакого морального права. Хотя… до меня доходили слухи о преподавателе, который и первого совершеннолетия своей дамы сердца дожидаться не стал.
По залу снова полетели шепотки. Я прикусила губу. О да, такие слухи насчёт Вората с Любиной ходили. И лично я не уверена, что были они совсем уж беспочвенными.
— Грязные инсинуации, — бросил Ворат, но дальше спорить не стал.
Зато выступила Бозия.
— При всём уважении, господин ректор, вам неплохо было бы самому для начала избегать сексуальных скандалов, — сказала она. — Мне стыдно за свою Академию! Ваша служанка, например, позволяет себе выглядеть так, как будто её только что сдёрнули с панели. И вести себя соответственно. Я лично видела, как она обжималась с драконом! И знаю одну из своих коллег, которая тоже ничего не стесняется. Но на них ваши запреты не распространяются, так что ли? Правила не для избранных?
52
По залу пронеслись одобрительные шепотки. Тихие и разрозненные, но — они всё же были.
Взгляд Алана заледенел.
— Профессор Бозия, — бросил он сухо. — При всём уважении, во мне до этого момента теплилась вера, что все присутствующие — взрослые люди. И знают принятое в нашем обществе определение выражения “сексуальный скандал”. Но, если у нас всё настолько плохо, сообщаю специально для вас: таковым можно считать неоднозначную ситуацию деликатного свойства, получившую широкую огласку и общественный резонанс. Подчёркиваю: плоды чужого больного воображения, дикие сплетни и прочие подобные развлечения меня не волнуют.
— А должны волновать! — Бозия воинственно выпятила подбородок. — Потому что это ваша прислуга позволяет себе кокетничать с драконом прямо посреди улицы, с ребёнком на руках! И носить при этом эти ужасные юбки по колено… Это неприлично! Это могли видеть журналисты! А что подумал сам дракон… Это вопиюще! Как и преподавательница, возвращающаяся под ручку со студентом к себе домой. Во вчерашнем наряде! Я не буду называть имён, но вот скажите мне вы: разве это — не повод для скандала?!
Я почувствовала на себе несколько липких, неприязненных взглядов. Одобрительных шепотков на сей раз не было, но чувствовалось: на стороне Бозии есть и другие сотрудники МУЗа.
Проблема в том, что из-за своего положения (в частности из-за того, что Алан не мог её уволить) Бозия стала главным оппозиционером нашего богоугодного заведения. Она частенько высказывалась на собраниях и смело бросалась грудью на амбразуру. Этим Бозия взыскала горячую любовь среди той части коллектива, которой Алан казался помесью циркового уродца, выскочки и кости в горле. Была это группа не столь многочисленная, но очень сплоченная. И они, сами не решаясь высказываться, за чайком на кафедре или после пар в столовой с удовольствием подзуживали нашу главную бытовичку всея МУЗа.
Одна проблема — сегодня всё изменилось. И больше Алану ничто не мешало её уволить.
Я прикусила губу, прочитав в глазах сида тёмное удовлетворение. Зря, ой зря Бозия дёргала этого конкретного хищника за усы…
— Спасибо большое за вашу тревогу и заботу об имидже Академии, — сказал Ал таким сладким тоном, что самые знающие нервно поёжились. — Поверьте, я тронут! Но знаете, у меня вот сложилось впечатление, что у вас и коллег с бытовой кафедры очень много свободного времени. И это замечательно, что вы успеваете следить за чужой нравственностью! Но, коль скоро ничего более срочного в вашем деловом потоке не наблюдается, то я жду от кафедры учебные планы к сегодняшнему вечеру.
Ага… значит, Ал решил ускорить события. Ну что сказать? Бедная Бозия. Чую, она моего приятеля окончательно допекла — что для неё, конечно, плохая новость.
— Как вы себе это представляете? — восклицание Бозии больше напоминало крик души. Ей вторили стоны остальных бытовиков, сообразивших, что ничего хорошего их в ближайшее время не ждёт.
— Я сказал: вы предоставите мне учебные планы по кафедре. Сегодня, — безмятежно повторил Ал. — Если хотите в итоге получать ближайшие полгода премию.
По рядам бытовиков пронёсся сдавленный стон.
— Это произвол! — взвизгнула Бозия.
— Ну пожалуйтесь на меня, — широко улыбнулся Алан. — Только вот моего решения это не отменяет, потому что вы уже давно не ректор, профессор Бозия. А вот я — да. И обоснованно считаю: если у вас хватает времени шпионить за моей прислугой, то будет его вполне достаточно и на бумажную работу. А теперь — почему бы нам не отправиться на построение? Пора поприветствовать учеников, старых и новых!..
*
— Вот это ректор выдал, — прошептала Льяна, нагнав меня в коридоре. — У меня даже мурашки по спине побежали. Вообще жаль, что он не может уволить эту бытовую дрянь: она давно просится.
Я издала некий звук, который при наличии фантазии можно было интерпретировать, как одобрение. Рассказывать Юльяне о настоящем положении дел не стала. Мало ли, как оно всё в итоге обернётся? Лично я надеялась, что Алану хватит ума и терпения не рубить с плеча, пока у нас гостят драконы. Но, боюсь, Бозия слишком долго портила ему кровь.
И слишком сильно зацепила.
— Да, — Льяна пожала плечами. — Не думай, я не смогла бы оплатить их услуги! Но там так вышло… через знакомых знакомых…
Что же, она темнила. Но лезть я не стала: мне главное было, что на стороне Юльяны будет кто-то умный и адекватный, знающий законы и при этом не обременённый лишними сантиментами. А уж как она заполучила себе одного из лучших адвокатов в городе… расскажет, когда будет готова.
— Ну что, — улыбнулась я. — Идём получать втык от начальства?
— Ага, — Юльяна вернула мне тусклую, но всё же улыбку. — Куда же мы — и без втыка, а?
51
*
— Поздравляю нас всех, уважаемые коллеги: мы всё же дожили до нового семестра, — сказал Алан.
В зале собраний зазвучали тихие смешки.
Ходили упорные слухи, что при прошлом ректоре собрания персонала были своеобразной формой наказания небесного. Несчастным сотрудникам каждую неделю приходилось часами выслушивать малоинформативный поток сплетен и сознания, список безумных нововведений (одно ядрёней другого) и политическую агитацию.
Ал волевым усилием эту лавочку если не прикрыл полностью, то пустил в более-менее вменяемую колею. Теперь общие собрания стали скорее исключением, чем правилом.
Будучи практичным существом, Алан вполне разумно предпочитает решать проблемы локально, не созывая для этого вообще всех. Он из тех редких руководителей, которые понимают прекрасно: у сотрудников есть свойство уставать на работе. А ещё, смешно сказать — семьи, дом, хобби, подработки и всё в том же духе. И лучше они лишний час отдохнут, чем будут слушать многочасовую долбёжку в мозг на тему вроде “Мы же команда”, “Достижения нашего коллектива”, “Давайте нарисуем новую стенгазету” или “Почему и за кого вам следует голосовать”.
Таким образом, созывали нас в рабочее время, ненадолго и всегда — по важному поводу. Обязательных собраний было только три за семестр: в первый день, перед экзаменами и в последний день. Но да, на них являться обязаны были все, от заведующих кафедрами до последней посудомойки. За каждым было закреплено собственное место в зале, и пустовать оно не должно.
К собраниям сотрудники относились преимущественно спокойно. А иные заинтересованные личности, к слову сказать, ещё и очень готовились. Как же, шанс встретиться с нашим прекрасным ректором…
— Буду краток, — отрезал Алан, прерывая смешки. — Коль скоро наше Министерство пока не успело порадовать МУЗы нововведениями, я не вижу смысла в сотый раз говорить с вами о дисциплине, документообороте и ведении отчётности. Также не буду снова рассказывать о недопустимости взяточничества и прочих нарушений профессиональной этики. Вы — профессионалы и знаете своё дело. Если нет — вы знаете, где дверь. Вопросы?
Вопросов, как и ожидалось, не последовало.
— Вот и хорошо, — продолжил Ал, удостоверившись в отсутствии смертников. — Теперь к нашей повестке дня. И тут, думаю, вы тоже догадываетесь, о чём я с вами собираюсь говорить. Если нет, то дам подсказку: могущественнейшие крылатые оборотни, о визите которых голосит каждая проклятая газетёнка.
В зале снова послышались разрозненные смешки.
— Что? Угадали? Отлично. И да, разумеется, на повестке дня у нас драконья делегация. И все связанные с ней... особенности.
Ал прошёлся туда-сюда по сцене и бросил на нас мрачный взгляд.
— Драконы прибыли к нам в преддверии Нового Года, — продолжил Алан. — Чтобы посетить все приличествующие случаю торжества, включая чаепитие с королевской семьёй, званый ужин в Доме Советов, ряд благотворительных организаций и прочая. Тем не менее, с сегодняшнего дня большую часть времени гости будут проводить именно в нашем МУЗе. И это накладывает на нас ряд обязательств.
Он повернулся к сектору безопасников.
— Итак, первое. Я попрошу Службу Безопасности Академии быть в эти дни особенно бдительной. Да, разумеется, вас будут страховать коллеги из государственных ведомств. Но я не готов превращать учебный процесс в подобие казарменных будней, потому на территорию учебных корпусов доступ их будет ограничен. Вам придётся справляться самостоятельно. И я подчеркну особенно: на территории МУЗа не должно быть посторонних. Будь то журналисты, какие-либо энтузиасты или романтичные девы, мечтающие увидеть дракона воочию и рассказать о своей неземной любви. Любой, кто пустит постороннего на территорию, будет уволен. Без разговоров и поблажек. Если же будет доказано, что вы получили какое-либо вознаграждение за то, чтобы пропустить постороннего, последуют санкции. В зависимости от целей этого самого постороннего вас могут ожидать как дисциплинарное взыскание, так и тюремное заключение. Мы здесь понимаем друг друга?
— Так точно! — охранники у нас — ребята лаконичные.
— Вот и хорошо, — Ал продолжил своё круговое шествие и остановился напротив лекарей.
— Господа и дамы, от вас я ожидаю повышенной бдительности и сверхурочной работы. Потому что там, где драконы — там и потенциальные травмы, причём не только связанные с драконьей магией. Старшие лекари получат распоряжения о новом графике. Сверхурочная работа, разумеется, будет оплачена в двойном объёме, но отказаться вы не сможете, если хотите сохранить эту работу. Исключение может быть только для обстоятельств непреодолимой силы, подтверждённых документально.
Мы с Льяной понимающе переглянулись. Я подумала, что, возможно, всё к лучшему: по крайней мере, у неё меньше будет времени на скандалы с семьёй.
— Уважаемые работники кухни, — Ал перешёл ко следующему сектору. — Вы должны знать, что мне настоятельно рекомендовали принять на время нескольких поваров из королевского дворца в свой штат. Предполагалось, что они будут готовить отдельное меню для гостей. Я отказал.
Сид покачал головой.
— Вы знаете мою политику по этому поводу. Все — и студенты, и преподаватели, и бюджетники, и контрактники — едят одно и то же. Я не собираюсь демонстрировать студентам, что гости намного лучше и значительнее их. Пока я здесь ректор, такого не будет. В этом вопросе я был категоричен.
Я в который раз подумала, что из Алана получился бы потрясающий политик.
И, вполне вероятно, ещё получится.
— Пф, — прошептала сидящая неподалёку преподаватель метеомагии. — И чего ради он по такому ничтожному поводу загрызся с министерством? Я вообще не понимаю этой его мульки. Почему я, как преподаватель, обязана есть то же самое, что распоследний студент?..
Я повернулась и бросила на коллегу быстрый взгляд. Та поморщилась, но заткнулась.
Хорошо.
Я вот, например, догадывалась, откуда у Алана могли взяться именно такие “мульки”. И уважала его последовательность в этом вопросе.
— ...Так что, меню будет общим для всех, — продолжил Ал безмятежно. — Но нескольких поваров в помощь вам всё же пришлют. И да, весь этот месяц Академия будет есть продукты от личных поставщиков королевской четы. В связи с чем я прошу всех старших поваров вести полный учёт. Проверять будут, поверьте. Очень внимательно.
— Говоря о чистоте в Академии, — Алан покосился на Бозию, а потом бросил взгляд старшего бытовика. — Всё должно быть идеально, потому практические занятия бытовиков на территории пока что прекращаются. Этим должны заниматься профессионалы. Студенты, между тем, не должны шляться по территории просто так. Касается всех.
Сказав это, Алан перенёс внимание на преподавательский состав.
— Уважаемые коллеги, — сказал он. — Весь следующий месяц вам предстоит учить хищных оборотней. Вы получили методички и, надеюсь, изучили их. Будьте внимательны. Думайте, какие задания давать студентам. Думайте об имидже Академии и нашей страны. Это понятно?
— Да! — крикнули мы нестройным хором.
— Отлично. Списки занятий, на которых будут присутствовать нелюди, вы получили заблаговременно. Надеюсь, вы готовы… Теперь же перейдём к общим тезисам, касающимся всех. И самый первый: следите за своими словами. Каким бы в итоге ни было ваше мнение о политике драконов и их исторической роли, вы должны держать его при себе.
— Ну да, — довольно громко сказал куратор боевиков. — Они в своё время живьём заморозили всех в этой Академии, а мы их теперь тут привечать должны?
— Да, должны, — ответил Алан сухо. — И на то есть ряд хороших причин. Во-первых, война давно закончена. Во-вторых, поколения сменились, и эти студенты — дети, а порой и внуки тех, кто воевал тогда. Есть в делегации и несколько драконов постарше, но ни один из них не был участником тех налётов. Это нам гарантировали. В-третьих, пестовать старые обиды между двумя нациями — детское, опасное и пропагандистское поведение, которое не доводит до добра. Никого и никогда. Или вы хотите, чтобы я с вами поговорил, например, о Площади Скорби? И ненавидел всех людей за то, что там произошло?
Боевик отвёл глаза.
— Вот и хорошо, — жёстко сказал Алан. — И на тот случай, если я вас не убедил, ловите последний аргумент. Вы — военный человек. Извольте исполнить приказ королевской семьи и послужить на благо своей страны, проводя совместные тренировки с драконами и изучая их приёмы. Это — ваш приказ. Равно как и держать язык за зубами, а особенно идейных молодцев — в узде. Это ясно?
— Кристально, господин ректор, — отрубил боевик.
— Вот и хорошо, — Ал поморщился. — Дальше. Никаких контактов с журналистами. Абсолютно никаких. Кто будет замечен — вылетит, да с такими рекомендациями, что дальше не возьмут вообще никуда. Можете поверить, что ради такого дела я расстараюсь… Следующее. Вы все знаете, что я считаю неэтичными половые контакты преподавателей со студентами, не достигшими второго магического совершеннолетия. Законом такие вещи не преследуются, но лично мной — да. Исключения возможны только для, уж простите за каламбур, исключительных случаев. И серьёзных намерений…. Тем не менее, все наши гости, разумеется, давно уже достигли полного магического совершеннолетия. Да и особенности драконьи тоже надо учитывать, как и культуру Обретения. Потому я не собираюсь ворошить ваше грязное бельё. Но предупреждаю сразу: сексуального скандала я не потерплю. Будете уволены, и снова — с чёрным билетом. Так что решайте для себя, стоит ли риск того.
По залу пронеслись шепотки.
— Вот лучше бы вы это студентам запрещали, — высказался Ворат. — Студентки-вертихвостки будут из юбок выпрыгивать, капая слюной на этих нелюдей!
— При всём уважении, я не имею возможности ничего запрещать людям, не являющимся моими сотрудниками и достигшим физического совершеннолетия. Которое, как всем известно, в нашей стране наступает в восемнадцать. После этого запрещать студентам половые контакты я не имею никакого морального права. Хотя… до меня доходили слухи о преподавателе, который и первого совершеннолетия своей дамы сердца дожидаться не стал.
По залу снова полетели шепотки. Я прикусила губу. О да, такие слухи насчёт Вората с Любиной ходили. И лично я не уверена, что были они совсем уж беспочвенными.
— Грязные инсинуации, — бросил Ворат, но дальше спорить не стал.
Зато выступила Бозия.
— При всём уважении, господин ректор, вам неплохо было бы самому для начала избегать сексуальных скандалов, — сказала она. — Мне стыдно за свою Академию! Ваша служанка, например, позволяет себе выглядеть так, как будто её только что сдёрнули с панели. И вести себя соответственно. Я лично видела, как она обжималась с драконом! И знаю одну из своих коллег, которая тоже ничего не стесняется. Но на них ваши запреты не распространяются, так что ли? Правила не для избранных?
52
По залу пронеслись одобрительные шепотки. Тихие и разрозненные, но — они всё же были.
Взгляд Алана заледенел.
— Профессор Бозия, — бросил он сухо. — При всём уважении, во мне до этого момента теплилась вера, что все присутствующие — взрослые люди. И знают принятое в нашем обществе определение выражения “сексуальный скандал”. Но, если у нас всё настолько плохо, сообщаю специально для вас: таковым можно считать неоднозначную ситуацию деликатного свойства, получившую широкую огласку и общественный резонанс. Подчёркиваю: плоды чужого больного воображения, дикие сплетни и прочие подобные развлечения меня не волнуют.
— А должны волновать! — Бозия воинственно выпятила подбородок. — Потому что это ваша прислуга позволяет себе кокетничать с драконом прямо посреди улицы, с ребёнком на руках! И носить при этом эти ужасные юбки по колено… Это неприлично! Это могли видеть журналисты! А что подумал сам дракон… Это вопиюще! Как и преподавательница, возвращающаяся под ручку со студентом к себе домой. Во вчерашнем наряде! Я не буду называть имён, но вот скажите мне вы: разве это — не повод для скандала?!
Я почувствовала на себе несколько липких, неприязненных взглядов. Одобрительных шепотков на сей раз не было, но чувствовалось: на стороне Бозии есть и другие сотрудники МУЗа.
Проблема в том, что из-за своего положения (в частности из-за того, что Алан не мог её уволить) Бозия стала главным оппозиционером нашего богоугодного заведения. Она частенько высказывалась на собраниях и смело бросалась грудью на амбразуру. Этим Бозия взыскала горячую любовь среди той части коллектива, которой Алан казался помесью циркового уродца, выскочки и кости в горле. Была это группа не столь многочисленная, но очень сплоченная. И они, сами не решаясь высказываться, за чайком на кафедре или после пар в столовой с удовольствием подзуживали нашу главную бытовичку всея МУЗа.
Одна проблема — сегодня всё изменилось. И больше Алану ничто не мешало её уволить.
Я прикусила губу, прочитав в глазах сида тёмное удовлетворение. Зря, ой зря Бозия дёргала этого конкретного хищника за усы…
— Спасибо большое за вашу тревогу и заботу об имидже Академии, — сказал Ал таким сладким тоном, что самые знающие нервно поёжились. — Поверьте, я тронут! Но знаете, у меня вот сложилось впечатление, что у вас и коллег с бытовой кафедры очень много свободного времени. И это замечательно, что вы успеваете следить за чужой нравственностью! Но, коль скоро ничего более срочного в вашем деловом потоке не наблюдается, то я жду от кафедры учебные планы к сегодняшнему вечеру.
Ага… значит, Ал решил ускорить события. Ну что сказать? Бедная Бозия. Чую, она моего приятеля окончательно допекла — что для неё, конечно, плохая новость.
— Как вы себе это представляете? — восклицание Бозии больше напоминало крик души. Ей вторили стоны остальных бытовиков, сообразивших, что ничего хорошего их в ближайшее время не ждёт.
— Я сказал: вы предоставите мне учебные планы по кафедре. Сегодня, — безмятежно повторил Ал. — Если хотите в итоге получать ближайшие полгода премию.
По рядам бытовиков пронёсся сдавленный стон.
— Это произвол! — взвизгнула Бозия.
— Ну пожалуйтесь на меня, — широко улыбнулся Алан. — Только вот моего решения это не отменяет, потому что вы уже давно не ректор, профессор Бозия. А вот я — да. И обоснованно считаю: если у вас хватает времени шпионить за моей прислугой, то будет его вполне достаточно и на бумажную работу. А теперь — почему бы нам не отправиться на построение? Пора поприветствовать учеников, старых и новых!..
*
— Вот это ректор выдал, — прошептала Льяна, нагнав меня в коридоре. — У меня даже мурашки по спине побежали. Вообще жаль, что он не может уволить эту бытовую дрянь: она давно просится.
Я издала некий звук, который при наличии фантазии можно было интерпретировать, как одобрение. Рассказывать Юльяне о настоящем положении дел не стала. Мало ли, как оно всё в итоге обернётся? Лично я надеялась, что Алану хватит ума и терпения не рубить с плеча, пока у нас гостят драконы. Но, боюсь, Бозия слишком долго портила ему кровь.
И слишком сильно зацепила.