Прозвенел школьный звонок, и из громкоговорителя раздался женский голос. Джеб распахнул глаза. Наверху, на травянистом склоне, дети посыпались из-за дверей школы, как жевательные конфетки в ярких обертках-курточках, разбегаясь в стороны от тропинки, направляясь в поля и луга. Его пульс участился. Он подался вперед, упершись локтями в бедра и вглядываясь в детские силуэты. Придет ли она сюда, как приходил он сам?

Узнает ли он ее?

Он годами ждал этого момента, – только ради того, чтобы увидеть ее. Живое, дышащее существо. Может быть, услышать ее смех, ее голос. Заглянуть ей в глаза.

«Просто смотри. Не подходи близко и не привлекай ее внимание. Пока не будешь свободен. Она не должна знать, кто ты такой… ты обещал это Софии и Питеру. И самому себе. Твоему ребенку…»

Он заметил худую темноволосую девочку, целенаправленно продвигавшуюся к травянистому выступу. Она носила мешковатый свитер с яркими вязаными радугами, а ее волосы представляли собой массу необузданных локонов цвета воронова крыла, блестевших в солнечном свете. Таких же диких и необузданных, как природа Британской Колумбии. Как у ее отца. Она шагала, выдвинув плечи слегка вперед, словно защищаясь от окружающего мира. В руках она держала книгу и большой пакет для ленча.

Джеб лихорадочно пошарил в кармане и достал фотоальбом размером с бумажник. Он раскрыл его на последней фотографии, которую получил в тюрьме от Софии. Но он не посмотрел на фотографию. Его взгляд был прикован к темноволосой девочке, которая поднималась между рядами бейсбольной трибуны и устроилась на средней скамье. Она поставила бумажный пакет рядом с собой, раскрыла его, достала сэндвич и принялась за еду.

Шишковатые коленки под джинсами, худые ноги, слишком длинные для ее тела. Словно жеребенок. Она жевала, поглядывая, как голубые сойки начали собираться вокруг нее, пронзительно клекоча в попытке получить еду. Она отломила кусок хлеба и бросила им; ярко-голубые птицы с криками устремились за добычей. Но при этом она не отрывалась от книги.

Каждой молекулой своего тела он верил, что это она.

Куинн. Его дочь.

Его кровь в ее жилах.

Ее ДНК, использованное для его приговора…

В голове у Джеба раздался глухой рев – звук столкновения прошлого, настоящего и будущего. Он стиснул миниатюрный фотоальбом в кулаке, сдерживая неутолимое желание подойти ближе и поговорить с ней.

Пастор в тюрьме сказал ему, что однажды наступает время, когда человек считает, что все кончено. Но все только начиналось.

Эта маленькая девочка была лишь началом.

Она была причиной всего, что он собирался сделать теперь.





Глава 3




Пока Джеб наблюдал за девочкой на трибуне бейсбольного поля, образ родной матери Куинн взвихрился перед его мысленным взором, и он мгновенно оказался в том самом зале суда, а Эми стояла у свидетельской скамьи, наклонив голову, и упавшие на лицо рыже-золотистые волосы скрывали ее профиль. Она выглядела очень бледной и худой, несмотря на поздний срок беременности. Джеб ощутил беспощадный укол памяти. От своих адвокатов он узнал, что младенца, скорее всего, отдадут под частную опеку в приемную семью и что его родительские права будут аннулированы в случае признания его виновности. Хотя тест ДНК плода подтверждал его отцовство, ему ничего не сказали о поле будущего ребенка.

Он чувствовал растущее напряжение в зале, когда прокурорша начала свою речь:

– …В ночь исчезновения Эми Финдли и Мэрили Цукановой обвиняемый Джебедия Каллен испытывал сильную половую неудовлетворенность и находился в ярости, – обратилась она к присяжным. – Почему он был так распален? Потому что предыдущим вечером, до вечеринки в старом карьере, его подруга Рэйчел Салонен прекратила их отношения после жаркого спора из-за секса. – Женщина сделала паузу, чтобы поочередно посмотреть в глаза присяжным. – Из-за секса, – с нажимом повторила она. – В тот вечер Джебедия Каллен, по собственному признанию, пошел на вечеринку только потому, что хотел поговорить начистоту с Рэйчел Салонен. Свидетели утверждают, что он пришел уже рассерженным, а когда он увидел, что Рэйчел Салонен целует Трэя Сомерленда, его ярость усилилась.

Она отвернулась и указала на скамью подсудимых. Взгляды присяжных устремились туда.

– Этот человек с детства отличался склонностью к насильственному поведению, – заявила она. – Рэйчел Салонен может засвидетельствовать мои слова. Мы также выставим свидетелей, которые докажут, что в тот вечер Джебедия Каллен словесно угрожал Рэйчел Салонен и Трэю Сомерленду. Мы предоставим неопровержимые доказательства того, что Эми Финдли и Мэрили Цуканова находились в автомобиле Джебедии Каллена, когда он уехал из карьера около десяти часов вечера. У нас есть свидетели, которые видели Финдли и Цуканову в автомобиле Каллена, когда он проехал по мосту через Грин-Ривер и повернул на север, на шоссе № 99.

Она помедлила и заговорила тише:

– Через семь дней Эми Финдли нашли в двадцати километрах к северу от старого карьера, возле железнодорожных путей, – полуобнаженную, избитую и потерявшую память о том, что с ней произошло. На ее шее были отметины от веревки, совпадавшие со скалолазным снаряжением Каллена, обнаруженном в его автомобиле. Медицинское обследование показало, что Эми Финдли была жестоко изнасилована и беременна от Каллена. В его машине была обнаружена пустая блистерная упаковка флунитрозепама, также известного как рогипнол, излюбленного средства насильников, которое, по свидетельству медицинских специалистов, может объяснить потерю памяти у Эми Финдли. Упаковка находилась в кармане толстовки, покрытой кровью Мэрили Цукановой, которая до сих пор числится пропавшей без вести. Ее волосы и одна из сережек, которые она носила вечером перед похищением, тоже были найдены в машине Каллена. Как и ролик клейкой ленты. Этот человек, – она снова указала на Джеба, – …этот человек явился подготовленным к тому, что произошло потом. Он запланировал изнасилование и похищение. Он известен чрезвычайной склонностью к насилию с самого раннего возраста. Этот человек был разъярен отказом в сексуальных отношениях со своей подругой. И мы докажем, что этот человек обладает психологическими признаками социопата.

Джеб глубоко вздохнул, стараясь остановить яркие образы из прошлого, но они все равно пришли к нему.

– Эми Финдли, это тот самый человек, который изнасиловал вас?

– Возражаю! – воскликнул адвокат и вскочил на ноги. – Свидетельница уже показала, что у нее не осталось воспоминаний о происшествии…

– Возражение принято. Я перефразирую вопрос. Мисс Финдли, тот человек, который находился с вами в момент зачатия и чье отцовство по отношению к вашему ребенку подтверждено медицинскими исследованиями, находится в этом помещении?

В зале становится тихо. Джеб чует запах пота и чувствует взгляд своей матери, обращенный на него. Рэйчел тоже смотрит на него. Журналисты смотрят на него.

Эми молча кивнула.

– Прошу свидетельницу ответить вслух через микрофон.

Эми медленно поняла голову. Ее слезящиеся глаза, обрамленные красными кругами, посмотрели в его сторону. У Джеба сжалось сердце. Скажи им, Эми. Черт побери, пожалуйста, скажи это! Пожалуйста, вспомни!

Несколько долгих секунд она глядела на него. Струйка липкого пота сползала по его хребту.

– Да, – тонким голосом ответила она. – Это он.

По залу пробежали шорохи и шепоты. Один репортер покинул свое место и поспешил к выходу. Джеб слышал тихие всхлипывания. Он не знал, кто это – его мать или Рэйчел, – и не мог смотреть туда.


– Прошу отметить, что потерпевшая опознала личность обвиняемого, Джебедии Каллена.

Даже сейчас липкое и маслянистое ощущение тяжести в животе не покидало его, когда он всем своим существом услышал приговор.

Виновен.

Эхо этого слова отдалось в его голове.

Виновен.

На основании изнасилования, причинившего телесный вред…

Виновен.

На основании насильственного удержания против чужой воли…

Виновен.

Пот промочил его насквозь, но в сердце собирались холодная, тихая решимость и сосредоточенность.

Две женщины расстались с жизнью. Хотя Эми физически пережила изнасилование, оно повредило ее психику. Девять долгих лет она пребывала в своеобразной тюрьме. Потом наконец сломалась. Она покончила с собой в Сноу-Крик вечером перед тем, как Питер и София погибли у себя дома во время пожара в Ванкувере. Джебу не нравилось это совпадение. У него были свои соображения насчет самоубийства Эми и пожара в доме. Он приехал сюда, чтобы найти ответы.

Он приехал ради возмездия. Ради восстановления своих прав. И он собирался начать с расследования жизни четырех мужчин, которые оболгали его в суде: Леви Банрока, Клинта Руджера, Харви Зинка и Люка Лефлера.

В его сознании всплыло еще одно воспоминание о судебном процессе. Леви Банрок стоял на месте свидетеля, а прокурорша задавала вопросы.

– Кого вы видели в автомобиле вместе с Джебедией Калленом?

Леви старался не смотреть на скамью подсудимых.

– Я видел там Эми Финдли и Мэрили Цуканову.

– Вы уверены, что это были они?

Леви откашлялся и кивнул.

– Да, они проехали мимо нас, когда мы сидели под деревьями. Эми выглянула из окошка, помахала и окликнула нас.

Тело Джеба напряглось. Это была ложь, разве нет?

Он не помнил Люка или кого-то еще, сидевшего под деревьями в тот вечер. Он не помнил, чтобы Эми кому-то махала рукой или окликала кого-то. Но это не точно. Он слишком много выпил. Его воспоминания изобиловали пробелами. Он был так сердит на Рэйчел, что не мог сосредоточиться.

– Что вы видели потом? – спросила женщина.

Леви снова откашлялся.

– Я видел автомобиль, ожидавший у железнодорожного переезда, пока пройдет поезд. Когда поезд прошел, Джеб переехал через пути и повернул на север по автостраде.

– Эми Финдли и Мэрили Цуканова по-прежнему сидели в его автомобиле?

– Да.

К горлу Джеба подступила тошнота. Его глаза горели, руки дрожали. Это была ложь, проклятая ложь! Он не поворачивал на север. Девушки вышли из его автомобиля после железнодорожного переезда. Он направился домой, на юг. Один. Он был совершенно уверен в этом.

Следующим вызвали Клинта Руджера. Один за другим все четверо дали одинаковые показания. Они сказали судье, что Джеб повернул на север с двумя девушками в автомобиле.

Джеб чувствовал себя тонущим человеком. Он набрал побольше воздуха в легкие, освобождаясь от воспоминаний.

Либо один из них, либо все они защищали себя или кого-то еще – того, кто знал, где можно найти тело Мэрили Цукановой.

Эти люди не только сговорились между собой, чтобы оболгать его. Они похищали его ребенка.

Из-за них он больше не сможет взять на руки своего малыша.

Он пропустит первую улыбку, первый прорезавшийся зуб, первые шаги… первые именины. Ребенок вырастет с верой в его вину. С верой в то, что отец оказался преступником.

А Рэйчел? Теперь она навсегда потеряна для него.

Джеб гадал, не приготовила ли Рэйчел этот сэндвич для Куинн, когда собирала ее в школу сегодня утром. Ее руки. Ее забота. Его ребенок. Джеб глубоко дышал, стараясь контролировать свое дыхание, пульс и мелкие вспышки ярости.

Ничто не закончилось. Нигде и никогда. Ему не вернуть утраченные годы. Он не мог и мечтать о том, чтобы вернуть Рэйчел. Но эта девочка, склонившаяся над своим завтраком на бейсбольной трибуне, – она была причиной его жажды справедливости. Не мести, но законного возмездия. Зло нужно было исправить. Кто-то должен был заплатить за содеянное. Он не позволит ей вырасти с осознанием того, что ее отец был насильником и убийцей.

Пока он смотрел, несколько девочек направились к трибуне бейсбольного поля. Все они были блондинками с прямыми волосами, одетыми по последней моде. Маленькие клоны, отлитые в соответствии с очередным культурным образцом и опасно балансировавшие на грани между детством и наступлением половой зрелости. Они были старше, чем девочка на трибуне, и Джебу не понравился их язык жестов и обмен многозначительными взглядами. Стайка хищниц, набиравшихся смелости друг у друга, чтобы подобраться к добыче.