— Бессмыслица какая-то.

— Верно, тебе так кажется, потому что ты никогда ни с кем не встречалась. — Раник поворачивается ко мне. — Я ведь прав? Ты ни с кем не встречалась? Просто хочу все прояснить.

От того, насколько жалко это звучит, я едва не вздрагиваю, но беру себя в руки.

— Я ни с кем не встречалась.

— Целовалась?

— Нет.

— Трахалась?

Я хмуро смотрю на него, и он отвечает мне невинным взглядом — мол, я интересуюсь для дела.

— Нет.

— И никому не дрочила?

— Я никогда не касалась пениса. — Я стараюсь держаться с достоинством, но мои щеки пылают.

— Петтинг был?

— Нет! Святой боже, нет, нет, нет, ничего из этого!

— Хм. — Он переключает внимание на дорогу. — Держалась за руки?

— Нет, даже этого не было. Я на самом деле жалкая.

— Эй, не будь так самокритична. Всякое бывает, иногда нас затягивает в трясину так глубоко, что до лучшего в жизни уже не достать. Дай мне руку.

Он протягивает свободную ладонь между нашими сиденьями. Его длинные пальцы застывают в ожидании, как шипы венериной мухоловки.

— И что мне с ней делать? — спрашиваю я.

Раник закатывает глаза.

— Просто вложи свою чертову руку в мою ладонь.

— И как это поможет?

— Ты всегда задаешь столько вопросов? В первую очередь тебе нужно привыкнуть касаться парней. Так что давай.

— Я привыкну к этому с Тео.

— Как пожелаешь, — говорит он, но руку не убирает. — Как ты собираешься держать за руку парня, который тебе нравится, если даже не можешь прикоснуться к тому, кого ненавидишь? Так мы далеко не уйдем, сразу могу сказать.

— Не используй это как предлог, чтобы затащить меня в постель, — огрызаюсь я.

— Воу, притормози. — Раник съезжает на обочину и с упреком смотрит на меня. Это так разнится с его обычным добродушным выражением лица. — Ты правда считаешь, что у меня такие намерения? Мы всего лишь подержимся за руки, принцесса, а не потрахаемся.

— Ну извини, просто у тебя репутация человека, который тащит в постель все, что движется. И почему ты все время называешь меня принцессой? Это дико раздражает.

— Потому что ты и есть принцесса! Ты никогда не трахалась, не целовалась и никого не касалась. Ходишь по университету с таким видом, будто ты из другого мира. Ты чертовски умная, высокая, красивая и величественная. Люди тебя побаиваются. Если не принцесса ведет себя так, тогда не знаю, кто.

Я открываю рот, чтобы возразить, но от шока слова не идут. Вот какой меня видят люди?

Раник фыркает.

— Слушай, я не… черт, я не пытаюсь затащить тебя в постель. Поверь, есть куча девчонок, которые жаждут со мной переспать, поэтому ты мне для этого не нужна, окей? Я изо всех сил постараюсь быть профессионалом, чтобы научить тебя. Но обучение включает в себя и опыт. Реальный опыт.

Я киваю.

— Лабораторные исследования доказали, что наиболее эффективной и долговременной является мышечная память.

— Вот и чудно. Рад, что мы пришли к согласию. Я знаю, что не нравлюсь тебе, ты считаешь меня глупым, мерзким, неприятным и еще бог весть каким, но доверять мне придется. Моя раскованность приведет тебя к Тео, ясно? Так что работай со мной, принцесса, пожалуйста.

— Тогда пообещай одну вещь.

— Какую?

— Что не попытаешься со мной переспать.

Раник вздыхает.


— Обещаю. Ты даже не в моем вкусе, окей?

— Хорошо, ты тоже не в моем вкусе.

Ухмыльнувшись, он вновь заводит машину и выезжает на дорогу.

— Похоже, теперь мы согласны с тремя вещами в этой вселенной. Кто бы мог подумать.

Через четыре светофора Раник, громко ругаясь, выключает радио, по которому играет классическая опера, и я несмело вкладываю в его руку свою. Моя кожа такая холодная по сравнению с его пылающим теплом. Я чувствую каждую мозоль на его ладони, каждый изгиб и линию. Это так отличается от нашего рукопожатия.

— Руки на самом деле очень чувствительны, верно? — произносит Раник, глядя на дорогу. — Касание ладоней заводит намного сильнее, чем ты думаешь. Все построено на держании и сжатии. Если он тебе нравится, не будь слишком очевидной. Но и не включай неприступность. Сожми мою руку.

Я сжимаю, и он резко ее отдергивает.

— Нет, не так. Слишком сильно. Ты должна быть нежной, но твердой, вот так. — Раник протягивает ладонь и легко переплетает наши пальцы. — Видишь? Теперь попробуй сама.

Я медленно повторяю все движения, но цепляюсь большим пальцем за рычаг переключения передач и в панике случайно тяну его на себя. Раздается визг тормозов, и в салон проникает запах горелых покрышек, но Раник быстро возвращает рычаг на место и останавливает машину.

— Я… мне так жаль…

Раник ухмыляется в ответ.

— Ха, только посмотри на свое лицо, это бесценно.

— Рада, что мой тихий ужас от приближающейся смерти тебя забавляет, — язвлю я.

— Расслабься. Я вожу с тех пор, как смог дотянуться до руля, мелкие перебои вроде этого — пустяки. Просто хотел тебя немного напугать. Было приятно увидеть, как ты изменилась в лице, знаешь ли. Настоящее выражение, а не то одинокое и грустное, с которым ты вечно ходишь.

Одинокое? Грустное? Я смотрюсь в боковое зеркало. Совершенно нормальное у меня лицо.

— В общем, — Раник откашливается, — у тебя почти получилось. Попробуй снова. В этот раз без попыток нас убить.

Мое сердце еще бешено колотится от пережитого опыта, но я снова вкладываю руку в его ладонь и с облегчением выдыхаю, когда наши пальцы переплетаются.

— Не все потеряно. — Его глаза искрятся, а пальцы, нежно скользя, усиливают хватку. — Вот так немного более интимно. Это означает, что между вами что-то есть. Типа любовь. Поэтому, может, ты захочешь приберечь это на потом.

— Понимаю, — задумчиво произношу я, глядя на наши сплетенные пальцы. — Даже не думала, что у простого соединения рук столько разных значений.

Я чувствую на себе взгляд Раника, но когда поднимаю голову, парень отворачивается к дороге и, прочищая горло, вырывает руку из моей ладони.

— Вот и первый урок. Ты его усвоила. Поздравляю. Напомни мне следующий урок не проводить в двухтонной махине на скорости семьдесят миль в час.

— Нам понадобится тихое место для дальнейших занятий. Как насчет моей комнаты в общежитии? Или твоей.

— Я живу не в кампусе, — отвечает он, — так что у меня было бы лучше. Но, черт, я хочу, чтобы тебе было максимально комфортно.

— Слушай, твоя забота обо мне не к месту. Ты мой учитель, а не мать.

— Пф-ф, как скажешь. Я просто хочу, чтобы тебе было удобно, так ты быстрее научишься и мы с этим покончим. Итак, встречаемся у тебя. Напиши мне, когда твоя соседка уйдет, и мы приступим ко второму уроку, окей?

Раник дает мне свой номер, а когда я предлагаю записать мой, он качает головой.

— Это твоя задумка, принцесса. Ты и решай, когда все будет проходить. Парню вроде меня лучше не сохранять твой номер в телефоне.

— Что это значит?

Он опять вздыхает.

— Это значит, я не хочу, чтобы ты рисковала своей королевской репутацией, будучи записанной в моем телефоне, вот и все. Кто-то может заметить. Я телефон никому не даю, но мало ли. Слухи распространяются так быстро и ни с чего, а ты, мне кажется, достойна лучшего, нежели эта грязь.

Я хмурюсь. По-моему, он к себе несправедлив. Но Раник просто смеется.

— Да и к тому же, черт. Мы на самом деле не можем рисковать, если ты хочешь заполучить Тео, ясно? Такой парень не станет встречаться с девушкой, которая, по слухам, спала со мной, и неважно, правда это или нет. Мы должны быть осторожны. Я сделаю все возможное, чтобы остаться незамеченным, когда прихожу к тебе и ухожу.

— Похоже, ты знаешь его лучше, чем показываешь, — подмечаю я, вылезая из машины и хлопая дверцей.

Раник пожимает плечами.

— У нас есть общее прошлое, вот и все. Увидимся позже. Я принесу тебе кучу домашки, ас. — Он шутливо салютует мне и уезжает.

А я не могу отделаться от ощущения, что совершила самую большую в жизни ошибку.