– Вы пьяны, Кейт. Я не хочу пользоваться этим.

Правда звучала бы иначе: «Вы не в моем вкусе, пьяная или трезвая. Вы – самая непривлекательная из всех женщин, каких я встречал, и меньше всего меня привлекает мысль переспать с вами».

– Но… я бы так не… не… – Она с явным трудом формулировала мысли. – Я бы такого… и не подумала.

– Вам нужно проспаться. Вы совсем вымотались. Я буду в гостиной, договорились?

Кейт посмотрела на него с болью, грустью и отчаянием в глазах. Калеб вдруг почувствовал, что она, как бы ни была пьяна и вымотана, прекрасно понимала, о чем он думал. Она догадалась, что и в любое другое время он ответил бы ей отказом, и алкоголь здесь совершенно ни при чем. Для нее это был сотый, если не тысячный отказ. Кейт была слишком хорошо знакома с подобной ситуацией, чтобы обмануться.

Она кивнула, затем развернулась и скрылась в спальне, демонстративно захлопнув дверь.

Калеб постоял еще мгновение, после чего спустился в гостиную. Хотя дома на него зачастую давили стены и тишина казалась невыносимой, сейчас ему больше всего хотелось оказаться у себя. Однако он дал обещание и все равно не нашел бы себе места. Кейт пребывала в таком состоянии, что было бы безответственно оставлять ее одну. Калеб задумался, как им быть дальше.

Он прошел в гостиную и поднял с пола бутылку. От ковра так тянуло виски, что ноги снова сделались ватными. После всего, что произошло, вполне можно было позволить себе что-нибудь покрепче, и любой нормальный человек так и поступил бы. Калеб не испытывал такого соблазна с тех пор, как вернулся из клиники. Он в отчаянии смотрел на бутылку – в отчаянии от собственного бессилия. Чувствовал, как рушится последний барьер и уже нет сил сдерживаться. Впрочем, никакой преграды уже и не было.

И единственное, что он мог сделать, – опустошить бутылку.

Досуха.





3




Хелен Джефферсон сидела на кухне своей маленькой квартиры в Лидсе и совершенно позабыла про завтрак. Кофе давно остыл, а мюсли в тарелке превратились в густую кашу. Хелен не обращала на еду внимания. Перед ней лежала газета, но за это время она прочла лишь заголовки на первой полосе и даже не вникала в прочитанное.

Сейчас она смотрела в стену и думала.

Размышляла над вопросом гражданского мужества, и эта тема представлялась ей не самой простой.

Ее раздумья прервала появившаяся на кухне Пегги. По своему обыкновению, она битый час красилась в ванной и теперь выглядела просто великолепно. Длинные золотистые волосы. Густые черные ресницы. У Пегги было ангельское лицо, но повадки – далеко не ангельские. Она ругалась как сапожник и обладала неисчерпаемым запасом похабных шуток, от которых даже взрослые мужчины заливались краской.

– Ты даже не поела, – заметила Пегги. – Что-то стряслось?

Хелен кивнула.

– Ты, наверное, ничего не слышала? Ночью? Или, вернее, поздним вечером.

У Пегги давно были проблемы со сном. Каждый вечер она вставляла в уши затычки, поскольку просыпалась от малейшего шума и потом часами не могла уснуть. А так ее не донимал храп Хелен, и в этом был несомненный плюс. Плохо только, что в затычках Пегги не воспринимала вообще ничего, что происходило вокруг. И, как считала Хелен, отгораживаться от всего и вся было не лучшим решением.

– Они опять ругались, – сообщила она. – Терри и Нил. И очень громко. И под конец, судя по ее крикам… По-моему, он снова ее бил. Вернее, я в этом совершенно уверена. И вот я все думаю…

– Да? – спросила Пегги, наливая себе кофе и загружая хлеб в тостер.

– Это уже не в первый раз. И я думаю, стоит ли нам и дальше оставаться в стороне. Да, вначале мы заняли такую позицию, но возможно, это и неправильно.

– Хм… – Пегги задумалась.

Они пока толком не знали нового друга своей соседки, но с самого начала задавались вопросом, почему эта девушка всякий раз находила исключительно жутких типов. А в этот раз ей попался особенно отвратительный экземпляр. Этот Нил держался крайне заносчиво и был зациклен на себе, так что напрашивался вопрос: а с чего, собственно, он столько возомнил о себе? У Пегги и Хелен складывалось впечатление, что он жил только за счет Терри. Во всяком случае, незаметно было, чтобы он где-то работал, хотя Нил то и дело уходил из дома и часами где-то пропадал. И он оказывал на Терри нездоровое влияние. Прежде она, бывало, поднималась к ним по вечерам, и они вместе могли распить бутылку вина. Время от времени выбирались куда-нибудь втроем и неплохо проводили время, хоть Пегги часто говорила, что в обществе Терри всегда ощущается какая-то напряженность.

– Она такая наивная… В самом деле, мне иногда хочется как следует встряхнуть ее. А уж когда заговаривает о политике, выть хочется. Она же ни о чем понятия не имеет!

И все-таки они ощущали ее одиночество и старались помочь. Терри то и дело кого-нибудь находила и всякий раз воображала, что встретила любовь своей жизни, но все так же быстро и заканчивалось. Впрочем, с этим новым объектом любви, с Нилом, продолжалось на удивление долго. Вот уже полгода. И Терри это явно не пошло во благо.

Она не только преобразилась внешне («Она даже когда мусор выносит, одевается так, будто на панель собралась», – заметила как-то без прикрас Пегги), но, очевидно, отдалилась и от тех немногих людей, которые вообще оставались в ее жизни. Больше никаких посиделок, никаких совместных вылазок. Однажды Хелен постучалась к ней и предложила выпить кофе. Терри лишь тогда приоткрыла дверь – и явно была в замешательстве. Затем Хелен услышала голос Нила:

– Кто там?

– Хелен, – отозвалась Терри, – это Хелен. Спрашивает, не хочу ли я выпить с ней кофе.

– У тебя нет времени. Так и скажи ей!

Терри беспомощно улыбнулась.

– Прости, не получится. Может, в другой раз…

Разумеется, никакого следующего раза не было.

Хелен и Пегги пришли к выводу, что Нил держал Терри в страхе и руководил ее жизнью, в то время как она возносила его до небес и одновременно боялась. И это обретало угрожающий размах. Пару раз подруги замечали, как Терри безуспешно пыталась скрыть синяки под темными очками и сантиметровым слоем пудры. Это говорило о том, что Нил порой прибегал к рукоприкладству. При этом Терри упорно утверждала, что неудачно споткнулась и упала. Пегги сказала на это, что для Терри ничего нельзя сделать и невозможно убедить ее в том, что эти отношения нездоровы. Оставалось надеяться, что однажды все разрешится само.


– Терри целиком в его руках, – сказала Хелен, – и предана ему всей душой. Она не найдет в себе силы порвать с ним. И ночью, пока я лежала и слушала этот кошмар, мне вдруг пришло в голову, как часто мы читаем про таких людей и не понимаем их: соседей, которые никогда не вмешиваются, а после, когда кого-нибудь покалечат или вовсе убьют, смотрят в недоумении. Мы же сами всегда презирали таких людей.

– Да, но Терри должна сама этого захотеть. Пока она стоит на том, что у них с Нилом всё в порядке, мы ничего не сможем сделать.

– Нужно еще раз поговорить с ней. Мы просто не можем и дальше закрывать на это глаза.

Они решили, что после завтрака, когда будут спускаться, постучат к ним и пригласят Терри выпить вина вечером и просто поболтать.

– И будем надеяться, что этот говнюк ничего нам не испортит, – сказала Пегги. – Потому что он не дурак. Если этот… ночной конфликт действительно был, он сразу просечет, к чему все идет.

Подруги рассчитывали застать Терри одну, поскольку часто встречали ее в это время по пути за покупками, в то время как Нил, вероятно, еще спал. Но когда они тихо постучали в надежде, что Терри услышит, дверь вдруг распахнулась, и перед ними вырос Нил.

– Да? – спросил он.

Он был небрит, в грязном свитере, и от него несло по́том. Непохоже было, чтобы Нил вообще ложился этой ночью. Он уставился на подруг и повторил:

– Да?

– Э… а Терри дома? – спросила Пегги.

Из них двоих она была смелее и не пасовала перед типами вроде Нила.

– Ее нет, – сказал Нил.

– А где она?

– А чего вы хотели? – спросил он в ответ.

Кроме того, Пегги в любой ситуации могла мгновенно придумать убедительную отговорку.

– Мы с Хелен празднуем сегодня пятую годовщину, – солгала она. – Собирались вечером распить бутылку шампанского. Вот и решили, что было бы здорово пригласить Терри.

Нил нахмурился.

– Хм, сомневаюсь, что она будет в настроении. Ей звонили этой ночью, ее матери очень плохо.

– Матери? – Хелен наконец подала голос. – Но я думала… они ведь с матерью больше не общались?

– Они помирились пару недель назад. Да и вообще было бы нормально сообщить дочери, что у матери инсульт. Даже если они в ссоре.

– Боже правый! Инсульт?

– Она лежит в больнице Скарборо, – продолжал Нил. – Терри была в ужасе. Плакала и кричала…

– Почему в Скарборо? – спросила Пегги. – Родители Терри живут в Корнуолле.

– В том-то и беда. Ее мать вчера приехала в Скарборо, и они собирались встретиться сегодня в отеле. Хотели наконец-то помириться после стольких лет. И тут такое!

Можно ли ему верить? История звучала по меньшей мере неправдоподобно. Хелен и Пегги даже не переглянулись. В сущности, они ни на йоту не доверяли Нилу, но с чего бы ему врать в тех вещах, которые так легко проверить?

– Вот Терри и уехала посреди ночи. Ее было не удержать.

«И ты позволил ей в таком состоянии уехать одной, – подумала Пегги. – Бог его знает, что могло случиться».

Но она промолчала. Отзывчивостью Нил явно не отличался.

– Я бы сейчас и рад к ней поехать, – добавил он. – Только вот не знаю, как. Машина-то у нее.

– Я как раз еду в Скарборо, – сказала Пегги. – Могу и тебя подвезти.

– Серьезно? Было бы здорово!

Хелен бросила на нее ошарашенный взгляд, это заходило слишком далеко. Брать этого типа в машину… Никакая сила не заставила бы Хелен пойти на такое. В конце концов неизвестно даже, говорил ли он правду. И вообще от него всякого можно было ожидать. Она с мольбой в глазах посмотрела на Пегги. Не надо!

Но Пегги, похоже, была твердо намерена выяснить обстоятельства прошедшей ночи. Она довезет Нила до клиники в Скарборо и узнает, действительно ли мать Терри приехала в Йоркшир и перенесла инсульт. Или, чего доброго, Терри сама не оказалась в больнице с побоями от Нила. Пегги потрясла ключами.

– Но выезжать надо сейчас. Не хочу опоздать на работу.

Нил кивнул.

– Отлично. Я готов.

Когда они втроем вышли из дома, Хелен отправилась на остановку. Она работала в местной газете объявлений и ездила на автобусе. Пегги после затяжных поисков работы нашла место в доме престарелых в Скарборо и ежедневно тратила на дорогу по полтора часа в каждую сторону. Долго так продолжаться не могло, но в данный момент Пегги была рада, что хоть где-то работала. Они с Хелен давно подумывали перебраться в Йорк и жить примерно посередине, но пока им не попадалось подходящей квартиры. Жилье в Йорке стоило дороже, чем в Лидсе. Казалось, не существовало решения, которое устроило бы всех, и постепенно Пегги даже как-то свыклась с неудобствами.