– Не стану лгать. Мне куда больше хочется узнать вас как женщину, похитившую сердце такого человека, как Сайлас Истофф. Добро пожаловать в Изолт.





Глава 13




Этан решительно шагал по коридору, такому узкому, что в нем трудно было бы разойтись двум дамам в парадных туалетах. И еще здесь было куда больше сходства с лабиринтом, чем в привычном мне Керескене: то и дело боковые ответвления уводили бог знает куда. Я начала всматриваться в скудные произведения искусства, надеясь, что сумею самостоятельно найти дорогу, если запомню несколько ориентиров.

Моя рука все еще чувствовала тепло там, где мой новый и неожиданный друг лорд Одвар касался ее. Похоже, даже после смерти Сайлас помогал мне.

– Вот сюда, – сказал Этан, увлекая всех нас за угол.

Слуги уже заносили в комнаты наши сундуки, зная и без приказа, куда мы направимся.

– Поосторожнее вот с этим, – предупредил их дядя Рид, когда они передвигали его сундук.

Это был последний из багажа, и очень хорошо, потому что мне было просто необходимо, чтобы все соглядатаи замка исчезли хотя бы на минуту.

Передняя была достаточно просторной, но темноватой. Я увидела, что апартаменты, в отличие от моего последнего жилища в Керескене, состоят всего лишь из четырех спален.

– Ты займешь вот эту, – решила тетя Джована, показывая матушке на комнату явно побольше других.

– Нет-нет… Я не хочу причинять вам новые неудобства, и так уже довольно.

– Тогда эта, – сказал Этан, ведя ее в комнату, бывшую, похоже, когда-то его собственной.

– Девушки, вы ведь не против устроиться вместе, а? – спросил дядя Рид.

Мы со Скарлет улыбнулись.

– Даже предпочли бы, – ответила Скарлет за нас обеих.

– Вот и прекрасно.

Этан молча отправился в дальнюю комнату справа, а Скарлет потащила меня в единственную оставшуюся, и я с удовольствием увидела там большую кровать с пологом, несколько узких окон, пропускавших внутрь свет, и холодный камин у стены, общей с комнатой Этана.

Мы со Скарлет принялись разбирать вещи: сундуки к изножью кровати, сумки в угол, платья на вешалки… Я привезла все, что имела, но эти платья больше подходили для короанского двора, чем для изолтенского. Но я знала, что Скарлет поделится со мной туалетами, да это ведь и было всего на несколько дней.

– Девочки! Этан! – позвал дядя Рид. – Выходите, как только будете готовы.

Этан опередил нас и первым вышел в гостиную, где дядя Рид и матушка говорили о чем-то, сдвинув головы, а тетя Джована с улыбкой смотрела на них, похоже восхищаясь их стойкостью.

– А, вот и вы! – приветствовал нас дядя Рид. – Мы уже пережили первую встречу, а теперь нам нужно подготовиться к следующему событию: обеду. Вечером наша цель – держать уши открытыми. Холлис была права, здесь, пожалуй, наилучшее место для поиска неопровержимых доказательств того, что король творит изменнические дела. Поговорим с семьями, живущими здесь, проверим, слышал ли кто-нибудь что-нибудь. – Он слегка откашлялся, а затем продолжил: – Думаю, нам необходимо осознать и следующую цель. Если мы действительно хотим попытаться свергнуть короля, притом что находящиеся в этой комнате – единственные, кто имеет право на трон, то мы должны энергичнее искать поддержку. Разговаривайте, убеждайте, очаровывайте. Делайте что должны. Если мы докажем, что Квинтен творит зло, но недооценим стремление людей к бунту, то все будет напрасно.

Конечно, он говорил серьезно, но меня это не слишком беспокоило. Если и существовал кто-то, за кем мне хотелось следовать, так это был Рид Норткотт.



Скарлет уложила мои волосы на изолтенский манер, заплела несколько кос и соорудила из них очаровательное гнездо на макушке моей головы. Прическа была тяжелой, но это был простой способ показать мое желание склониться перед волей хозяина, а я не хотела выделяться, просто ради дяди Рида.

– А это в завершение, – сказала Скарлет, украшая мои светлые волосы голубыми камнями.

Такой оттенок скорее подходил ей и Валентине, чем кому-нибудь в Короа. Само платье было почти желтым, не золотым, к каким я привыкла, но все же похожим на них. А вот голубой цвет определенно был для меня в новинку.

– Спасибо.

– Можно сказать тебе кое-что? – спросила Скарлет. – Ты единственная, кому я могу это сказать.

– Конечно, – ответила я, уступая ей место перед зеркалом.

– Сегодня я еще кое-что вспомнила, – прошептала она, садясь. – Я вспомнила, что огонь охватил занавески до того, как я увидела ту летящую вазу. Значит, пожар начался раньше, чем мне казалось.

Я покачала головой:

– Как тебе все это приходит на память?

Она несколько раз открывала рот, пытаясь объяснить, но не сумела.

– Не знаю. Передо мной как будто цельная картина мгновения, а потом я поворачиваю голову и сосредоточиваюсь на деталях. И что тогда? Все становится так живо и отчетливо… Я продолжаю надеяться, что однажды все само собой сложится вместе, но не хочу слишком много об этом думать.


– Я слушаю, Скарлет. – Я коснулась ее рук. – Всегда.

Она утомленно улыбнулась:

– Знаю.

Я занялась ее волосами, сооружая нечто похожее на то, что она сделала для меня.

– Тебе незачем так нервничать, – сказала Скарлет, явно заметив, как неуверенно движутся мои пальцы.

– Я боюсь, что люди изменят отношение к дяде Риду, учитывая его связь с короанкой, бросившей собственную страну.

– С короанкой, вышедшей замуж за одного из лучших людей Изолта, не забывай.

– Он действительно был таким. – Я улыбнулась. – Но я все-таки думаю, не следует ли мне просто держаться в сторонке.

– Дядя Рид просит нас выступить единым фронтом. Вы с Этаном уже прекрасно поладили, а это многое говорит о силе нашей семьи, несмотря на то что она так мала. И, кроме того, вражду между нашими странами изрядно преувеличивают. Поверь мне. Это заметно, когда кто-то отправляется с визитом ко двору Короа. Ведь не так все плохо?

Я прищурилась, вспоминая:

– Да. Это не выглядит бесконечно радостным или что-то в этом роде, но, похоже, есть и искренняя дружба, которая тянется через границу.

– Да, конечно. Королям нравится так говорить, и всегда будут люди, страдающие предубеждением по отношению к иностранцам. Что до Квинтена, то думаю, отчасти именно таким образом он усиливает свою власть – создает иллюзию, будто нам необходим кто-то вроде него, чтобы защитить нас от таких, как ты.

– Да, я ужасно грозная, – хихикнула я.

– Увидишь. Люди такого рода все же в меньшинстве.

Я всем сердцем понадеялась, что это правда. Я знала, что такие люди существуют, но может быть, всего лишь может быть, их и в самом деле становится меньше.

Внезапно ощутив необходимость в некоем признании, я наклонила голову:

– Ты, наверное, возненавидишь меня, если я скажу, что раньше тоже была в этом меньшинстве?

– Ничуть, – улыбнулась Скарлет. – Прошедшее время. Было и ушло.

Я поцеловала ее в щеку:

– Идем.

Мы вышли в гостиную, где нас уже все ждали. Матушка шагала туда-сюда. Дядя Рид и тетя Джована тихо разговаривали у камина, а Этан развалился в большом кресле.

Увидев нас, он немного выпрямился. Его обычно надутое лицо на мгновение отразило нечто похожее на удовольствие.

– А, девочки! – воскликнула матушка. – Вы обе чудесно выглядите.

Тетя Джована посмотрела на нас с такой радостью, что на ее глазах выступили счастливые слезы.

– Ну, все собрались. Готовы? – спросил дядя Рид.

Мы со Скарлет кивнули, а Этан вскочил, готовый сопровождать меня на пир.

– А знаешь, – начал он, – тебя почти можно принять за леди.

– Как жаль, что никакое количество бархата не может сделать тебя чем-то, кроме плута.

– Плут? – повторил он, пробуя слово на язык. – Это я переживу. Ладно. – Он предложил мне руку с намеком на усмешку на лице.

Я приняла ее, и мы заняли наше место, когда вся семья выходила в коридор.

– Послушай, я знаю, дядя Рид хочет, чтобы мы все были вместе, и Скарлет слишком любит меня, чтобы позволить остаться в стороне, но ты будь откровенен, – прошептала я, – Если заметишь, что я мешаю, скажи сразу, и я уйду.

Этан серьезно посмотрел на меня:

– Сказал бы. Ты знаешь, что сказал бы. Но полагаю, отец прав. Квинтен склонен держать всех в страхе, поэтому будет приятно видеть, что в людях есть и что-то, кроме боязни. Надежда, доброта, простая человеческая вежливость.

– Погоди… ты обладаешь простой человеческой вежливостью?

– В очень малой мере, так что нечасто ею пользуюсь, – поддразнил он меня; это было забавно, и я засмеялась. – Просто следуй за главой семьи, держись рядом со мной, будь как можно более дружелюбной. А потом тебе придется только есть и танцевать.

– Ах, наконец-то что-то такое, что я хорошо умею! – хихикнула я.

Этан широко улыбался, когда мы входили в Парадный зал, и я заметила, что крепче вцепилась в его руку, ища поддержки. К сожалению, по виду людей нельзя было определить, кто принадлежит к тому меньшинству, которое плохо к тебе относится. И чтобы не очутиться в ситуации, из которой мне самостоятельно будет не выбраться, мне приходилось держаться так, будто все принадлежали к этому меньшинству, пока они не докажут обратного.