– О! Ты мне напомнила… – Тетя Джована встала и быстро подошла к столику у стены. – Это пришло вчера вечером. Я не хотела тебя будить. Надеюсь, в нем нет ничего слишком срочного.

Она как бы спрашивала меня, верно ли поступила, а я лишь мысленно благодарила ее за то, что она решила именно так.

На сложенном листе бумаги было написано «Варингер-Холл», а ниже – «Норткотты, Изолт». Это добавил кто-то из оставшихся в доме. Почерк я не узнала.

Я сломала незнакомую печать и сразу посмотрела в конец письма, выясняя, от кого оно.

– Нора!

– В самом деле? – спросила Скарлет. – И что она пишет? То есть извини, я не хотела совать нос…

Я подняла взгляд от письма как раз вовремя, чтобы увидеть входившего в столовую Этана. Он побрился; на свой стул он хлопнулся с усмешкой, явно подстрекая меня что-нибудь сказать.

За столом сразу возникло напряжение, пока все ждали, что мы продолжим ссору. Но мы заключили перемирие, каким бы хрупким оно ни было, и теперь следовало его поддерживать изо всех сил.

– У меня нет от вас секретов, – сказала я всем, надеясь, что Этан как-то это отметит. Откашлявшись, я вернулась к письму. – «Милая Холлис, бога ради, возвращайся…» – Я остановилась и засмеялась, и мне стало легче, когда я увидела, что Скарлет улыбается, услышав такое приветствие. – «Я не собираюсь делать вид, будто все просто. Я знаю, что тебе пришлось пройти через нечто невыразимое, и до сих пор не верю, что твоих родителей больше нет. Я догадываюсь, что теперь тебе необходимы покой и утешение, и, если ты будешь рядом, я постараюсь стать для тебя поддержкой. Надеюсь, в родительском доме ты находишь помощь. И все равно мне очень хочется, чтобы ты была здесь. Похоже, раньше я не понимала, как много радости ты доставляла во дворце. Делия Грейс старается изо всех сил влезть в твои туфли (ах эти твои туфли!)…» – Я ненадолго замолчала, чтобы хихикнуть, но шутку поняли только матушка и Скарлет. – «Но она не Холлис. Я скучаю по твоим шуткам и по твоему смеху…» – Тут мне просто пришлось замолчать и глубоко вдохнуть. – «…и я надеюсь, что и ты скучаешь по мне. Я не собираюсь подкапываться под Делию Грейс. Думаю, мы всегда знали, что она честолюбива, но то, как она втирается в доверие короля, вызывает у меня… неловкость. Мы с ней продолжаем поддерживать отношения, и за это я должна благодарить тебя. Но меня тревожит то, как могут пойти дела, если она станет королевой».

– А в чем дело? – спросила матушка, видя озабоченность на моем лице.

– Ни в чем… Просто я знала, что Делия Грейс всегда надеялась добиться внимания Джеймсона. И теперь пытаюсь понять, какие ее поступки вызывают у всех удивление. А это наводит меня на мысль о том солдате на границе, который говорил, что король ей неверен. У нее было такое множество планов, она умеет вести игру… – Я вернулась к письму. – «Может быть, я тревожусь без причин. Может быть, я просто устала от напряжения при дворе. А король по-прежнему время от времени говорит о тебе. Кто-нибудь делает что-то такое, что напоминает ему о тебе, и он тут же считает нужным заново рассказать всю историю. Как ты…» – Я покраснела, тем самым выдав себя.

– Да уж, и вправду никаких секретов, – фыркнул Этан.

Я глубоко вдохнула и продолжила:

– «Как ты поцеловала его в хранилище королевских драгоценностей…» Кстати, все было не так, – сказала я, отрываясь от письма. – Мы были в его хранилище, и это он меня поцеловал. «А потом начинается рассказ о том, как ты однажды подкрашивала губы ягодами. А потом о том, как ты бросала ягодами в меня. Я вижу, как при таких разговорах Делия Грейс просто с ума сходит, и это тоже заставляет меня нервничать. Она кажется встревоженной, хотя ты и уехала.

Приезжай к нам поскорее. Даже если у тебя нет намерений завоевать короля (на что я продолжаю надеяться, признаю честно), думаю, ее успокоит то, что ты приехала и уехала и ничего не случилось. Она увидит в тебе нашу милую старую веселую Холлис, и, может быть, мы все сможем двигаться дальше. Не знаю, как проходят твои дни, но надеюсь, у тебя найдется время, чтобы написать мне обо всех твоих приключениях. Не знаю, поддерживаешь ли ты отношения с семьей Истофф после того, что случилось, но, если да, пожалуйста, скажи леди Скарлет, что я посылаю ей лучшие па своего танца». – Я посмотрела на Скарлет; эта единственная строка вызвала слезы на ее глазах. Счастливые слезы. – «Желаю тебе всего наилучшего, Холлис. Черкни мне несколько строк, и поскорее, чтобы при дворе стало светлее. Твоя подруга и слуга, Нора».

Я сложила письмо, чувствуя, как у меня немного потеплело внутри. Это не было по-настоящему положительной переменой, но все же послужило некоторым утешением.

Горничная обходила стол, наполняя кубки, пока семья обдумывала слова, которые Нора прислала по своей доброте.

– Пустые сплетни, – заметил Этан.

– Не совсем, – возразила я. – Это подтверждает кое-что. – Он прищурился, глядя на меня, а я продолжила: – Люди в Изолте не знают, что случилось с моей семьей, но люди в Короа знают. Похоже, если бы Квинтен не был их королем, никто не побоялся бы разнести эту историю по всему свету.

Плечи Этана слегка опустились, когда он подумал над этим.

– А ты права.

Дядя Рид перестал жевать и уставился на сына.

А горничная налила эля в мой кубок.

И все это показалось таким же теплым, как письмо.

Дядя Рид откашлялся, и вид у него был такой, словно он хотел сохранить редкий момент мира между нами.

– Сынок, какие у тебя планы на сегодня?

– Спать. Ночь выдалась дурной.

Мне хотелось посмотреть на всех, понять, не пытаются ли они связать бессонницу Этана с моей, и я надеялась, что, если и так, они не придут к неверному выводу. Но вряд ли такое могло быть, мы ведь стояли друг у друга поперек глотки, насколько они знали. В итоге я бросила взгляд только на Скарлет и увидела, что ее ум напряженно работает, но я принялась за еду, не желая давать ей что-нибудь такое, что сильнее разожгло бы ее любопытство.

– А когда следующий хлебный день? – спросила я, чувствуя необходимость отвлечь всех.

– В субботу, – ответила тетя Джована. – Сегодня моя главная задача – письма, и я уже почти закончила шить платье для тебя, Холлис, и нужно, чтобы ты его примерила.

– Конечно.

– Сынок, не составишь мне компанию? Мне надо навестить Бирманов, – сказал дядя Рид. – Их старший сын поговаривает о переезде.

До этого момента Этан проводил свой день, в основном следуя за мной, словно надоедливая тень, но, похоже, наконец решил сменить занятие.

– Разумеется. Я не видел его лет сто. А куда Эш надумал переезжать? Он что, больше не хочет быть фермером?

Привезли утреннюю почту, вошла горничная с другим письмом и подала его дяде Риду, когда тот отвечал Этану.

– Не думаю. Скорее, юному Эшу хочется испытать себя в каком-то новом деле. А его родители из-за этого нервничают.

– Юный Эш! – с усмешкой повторил Этан, качая головой. – Да мы с ним одного возраста.

– Да… Да, верно.


Дядя Рид, продолжая улыбаться сыну, взял письмо с таким видом, словно оно совсем его не интересует. Но тут и лицо дяди Рида, и лицо Этана мгновенно потемнели, и это подтолкнуло меня к вопросу:

– Что это?

Этан тяжело вздохнул и ответил, не сводя глаз с письма:

– Королевская печать…





Глава 10




– Королевская печать? – переспросила Скарлет, и ее голос прозвучал слишком высоко.

Она одновременно сглотнула и выпрямилась.

Дядя Рид быстро пробежал глазами послание, делясь с нами его содержимым:

– Нас вызывают во дворец. Принц Хадриан женится в конце этой недели. После церемонии будут бал и турнир, большой праздник. – Он вздохнул. – Что ж, значит, вот так.

Все за столом выглядели удрученными, даже хуже, ужаснувшимися, но я расправила плечи:

– Это прекрасная новость!

Взгляд Этана первым недоверчиво уперся в меня.

– Хорошая новость, что наш враг наконец-то умудрился женить своего сына и теперь продолжит свой род?

– Вы постоянно говорите, что получите поддержку, если у вас будут неопровержимые доказательства. А лучшее место, где их можно найти, – дворец. И нас только что пригласили туда.

Дядя Рид усмехнулся, а Этан откинулся на спинку стула, раздраженный тем, что я снова оказалась права.

– Браво, Холлис! Это как раз тот взгляд, в котором мы нуждались. Визит во дворец – прекрасная возможность. Мы будем прислушиваться, чтобы узнать все, о чем говорят при дворе, постараемся сами многое выяснить и собрать сторонников. Боюсь, это может оказаться нашим последним шансом.

– А что нужно от нас? – спросила матушка.

– Глаза и уши. Разговаривайте со всеми и старайтесь узнать, вдруг кто-нибудь что-нибудь видел собственными глазами. Собирайте все. Мы должны оказаться в гуще всего. Пусть Квинтен увидит в нас смиренных сторонников и даст нам возможность завершить наши планы. И мы должны выглядеть как единое целое, показать, что мы не сломлены, несмотря на все испытания. И для этого, – он слегка наклонился вперед и посмотрел сначала на меня, потом на Этана, – ты будешь сопровождать Холлис на все события.

Я увидела, как отвисла челюсть Этана. Его взгляд метнулся в одну сторону, в другую, явно в поисках повода отказаться.

– Что бы ты ни думал, забудь об этом. Все знают о твоих чувствах по отношению к Короа. И если ты сумеешь держаться с Холлис не просто вежливо, а проявишь к ней доброту, это создаст еще более сильное впечатление о единстве нашей семьи, чем любые слова, какие только я мог бы произнести. Так что будь ее свитой, и больше я ничего не желаю об этом слышать.

Этан посмотрел на меня, а я – на него. Какое бы мирное соглашение мы ни заключили, новое положение вещей могло оказаться слишком тяжелым для него. Но, учитывая вставшую перед нами задачу, я не думала, что можно как-то увернуться.

Плечи Этана опустились.

– Да, отец.

Дядя Рид посмотрел на меня, и я просто кивнула.

– Хорошо. Выезжаем завтра, так что лучше вам начать сборы.

Меня охватила паника, я чувствовала, как напрягается все мое тело при мысли о том, что я войду в дом Квинтена, окажусь при его дворе.

– Не беспокойся, – шепнула мне Скарлет. – У меня есть платья, которые ты можешь надеть.

Я улыбнулась и кивнула, хотя вообще об этом не думала. Я должна была вскоре влиться в толпу придворных, и платье с узкими рукавами было последним, что меня тревожило.



Я долго лежала в постели без сна. Даже при усталости после бегства прошлой ночью, даже в тепле горящего камина заснуть я не могла. Я волновалась, хотя, наверное, это было неразумно, думая о том, как завтра окажусь лицом к лицу с Квинтеном.

Возможно, дело было в моем воображении, но мне казалось, что я слышу за стеной шаги Этана, слышу, как он падает на кровать, потом снова вскакивает и ходит туда-сюда… Был ли он так же взволнован, как я?

Или этот человек вообще никогда не бывает спокоен?

Я слегка задохнулась, когда в мою дверь постучали, и резко села в постели.

– Это я, – прошептала Скарлет. – Видишь, как ты всех нас озадачила?