– Так как же у тебя оказалось мое фото?
Я сказала правду. Ну, почти правду.
– Я искала тебя на «Фейсбуке» после того вечера в ресторане. Хотела поблагодарить за то, что спас меня и украсил вечер.
– Ты послала мне сообщение?
– Нет, так и не послала. Мне показалось, это… как-то странно, будто я за тобой слежу, и я передумала.
– Но фотография тебе так приглянулась, что ты решила ее сохранить?
– Я хотела поместить страницу в избранное на случай, если я передумаю и все-таки напишу тебе, но вместо этого я сохранила аватар. – Я почувствовала, как краснею. Я всегда плохо врала. Мама говорила, что меня легче прочесть, чем открытую книгу.
К моему удивлению, Чейз кивнул, но я не ждала, что он так просто от меня отстанет.
– Ты занимаешься в этом спортзале? Раньше тебя здесь не видел.
– Нет, Брайант занимается. Он меня пригласил. У меня был ужасный день, и я собиралась залить стресс вином, а он пригласил вместо этого сводить меня в зал на тренировку.
– Говорю тебе, он олух! Определенно, я бы предложил какие-то другие способы борьбы со стрессом на месте Брэндона.
– Брайанта.
– Не важно.
– И что бы ты предложил?
– Ничего. – Он сменил тему. – А почему у тебя был такой уж плохой день?
– Из-за двух собеседований. На первом мне отказали раньше, чем я зашла в кабинет, а на втором, стоило припарковаться у здания.
– Ты без работы?
– Пока работаю, но только до следующей пятницы. Наверное, не самое умное решение написать заявление об увольнении в нынешней экономической ситуации до того, как я нашла новую работу.
– А чем занимаешься?
– Маркетингом. Я директор по маркетингу косметической фирмы «Фреш Лук».
– Мир тесен. Я дружу со Скоттом Эйкманом, президентом этой фирмы. Мы иногда вместе играем в гольф.
– В маленьком городке на восемь с половиной миллионов жителей мой фальшивый школьный бойфренд, по совместительству некровный родственник, играет в гольф с главой моей компании? Странно.
Чейз засмеялся.
– Скотт на следующий год уходит на пенсию.
– Ага. Переезжает с концами во Флориду. Наверное, компания перейдет к его двум сыновьям. – Брр. Дерек. Я бы предпочла, чтобы он переезжал во Флориду. Или в Сибирь.
Мы с Чейзом так и стояли перед дверью, ведущей в бассейн. Какой-то парень постучал по стеклу и поболтал банкой «Доктора Пеппера».
Чейз поднял в ответ оба больших пальца вверх, а потом объяснил:
– Мы поспорили. Я надрал ему задницу по количеству кругов. Это мой приз.
Я выгнула бровь.
– «Доктор Пеппер»?
– Вкуснятина. Не критикуй, а то я не принесу его на следующий семейный пикник.
Прошла еще минута, его приятель снова постучал по стеклянной двери. В этот раз он помахал Чейзу рукой, словно бы говоря: «Братан, ну что ты там застрял, елки-палки?!»
Чейз кивнул.
– Мне пора бежать. У нас деловой обед через полчаса, и мне нужно принять душ.
Я пыталась скрыть разочарование.
– Ну, приятно было столкнуться с тобой, кузен.
На миг наши взгляды встретились. И снова, как тогда после ужина в ресторане, Чейз смотрел так, будто хотел что-то сказать, но вместо этого глянул через плечо туда, где плавал Брайант, затем притянул меня к себе в объятия, намотал мой хвостик на кулак так, что голова откинулась, и я смотрела на него снизу вверх.
Его взгляд впился мне в губы, а потом он поцеловал меня в лоб.
– Пока, кузина.
Он сделал несколько шагов в сторону раздевалки, а потом остановился и повернулся:
– Слушай, у меня есть одна приятельница, она очень крутой спец по подбору персонала. Почему бы мне не познакомить вас? Может, она тебе подкинет вакансию?
– Конечно, с удовольствием! А то мне самой как-то не везет. Спасибо!
Я протянула ему мобильник, он вбил в контакты свой номер, а потом отправил себе сообщение с моего телефона, чтобы мы обменялись контактами, а потом ушел. Я тут же начала скучать. Шансы натолкнуться на него во второй раз в этом огромном городе, наверное, сравнимы с шансами, что в тебя попадет молния.
Не прошло и недели, как я выяснила, что порой молния ударяет дважды в одно и то же место.
Глава третья
Чейз – семь лет назад
Я смотрел на огромных размеров лицо Пейтон, жадно глотая воду из бутылки. Рекламный щит закрывал стену восьмиэтажки на угловом здании напротив моего нового офиса.
– Хватит уже утолять жажду, возвращайся к работе. – Пейтон в натуральную величину вошла ко мне в кабинет, бросила на диван гитару в чехле и подошла к окну. – Поверить не могу, что плакат такой огромный. Ты сказал мне, что это будет обычный рекламный щит, а тут полотнище во всю стену дома. Крошечная щербинка между передними зубами теперь в метр шириной.
– А мне нравится эта щербинка.
– А я ее терпеть не могу. Режиссер вчера сообщил, что мне надо от нее избавиться и похудеть на пять килограммов. – Она подняла руку ко рту. – Нужно пластинку, винир или что-то в этом роде.
– Не надо ничего делать, этот режиссер просто полудурок с полным отсутствием вкуса.
Она вздохнула:
– Я не получила роль.
– Видишь? А я что говорю? У него нет вкуса.
– Ты пристрастен, поскольку я с тобой сплю.
– Неа. – Я притянул ее к себе. – Я высидел до конца этой гребаной оперы на прошлой неделе, поскольку ты со мной спишь. Но я говорю тебе, что ты отличный музыкант, поскольку я был на всех твоих концертах еще с колледжа, даже когда тебя не видно было в оркестровой яме. С тех пор, как ты начала играть, я видел все твои внебродвейские шоу.
– Не просто вне-, а вне-вне…[2]
– Разве термин «внебродвейский» не включает в себя все, что идет не на Бродвее?
– О нет, внебродвейские постановки – это небольшие спектакли на Манхэттене для менее чем пятисот зрителей. А вневнебродвейские – это шоу типа того, что я устраивала в кофейне в Вилладж.
– Но у тебя отлично вышло.
Пейтон скептически взглянула на меня.
– И кого я играла?
– Сексуальную цыпочку.
– Я играла мать, умирающую от туберкулеза. Ты все время просидел, уткнувшись в кроссворд.
Ах, речь про ту пьесу.
– Наверное, я что-то упустил. В защиту могу сказать, что я отгадывал пошлейший кроссворд с загадками. Вопрос звучал так: «то холодный, то горячий, то висячий, то стоячий», три буквы, посередине «у». Я долго ломал голову, можно ли писать в кроссворде нехорошие слова, а потом до меня дошло, что это «душ»!
– Ты такой извращенец.
Я быстро чмокнул ее.
– Куда пойдем на ужин, Щербинка?
Она прикрыла рот, но улыбнулась.
– Не называй меня так. Можно было пойти в тайский. Как насчет того маленького ресторанчика в Челси, куда мы ходили в прошлом месяце?
Я сказала правду. Ну, почти правду.
– Я искала тебя на «Фейсбуке» после того вечера в ресторане. Хотела поблагодарить за то, что спас меня и украсил вечер.
– Ты послала мне сообщение?
– Нет, так и не послала. Мне показалось, это… как-то странно, будто я за тобой слежу, и я передумала.
– Но фотография тебе так приглянулась, что ты решила ее сохранить?
– Я хотела поместить страницу в избранное на случай, если я передумаю и все-таки напишу тебе, но вместо этого я сохранила аватар. – Я почувствовала, как краснею. Я всегда плохо врала. Мама говорила, что меня легче прочесть, чем открытую книгу.
К моему удивлению, Чейз кивнул, но я не ждала, что он так просто от меня отстанет.
– Ты занимаешься в этом спортзале? Раньше тебя здесь не видел.
– Нет, Брайант занимается. Он меня пригласил. У меня был ужасный день, и я собиралась залить стресс вином, а он пригласил вместо этого сводить меня в зал на тренировку.
– Говорю тебе, он олух! Определенно, я бы предложил какие-то другие способы борьбы со стрессом на месте Брэндона.
– Брайанта.
– Не важно.
– И что бы ты предложил?
– Ничего. – Он сменил тему. – А почему у тебя был такой уж плохой день?
– Из-за двух собеседований. На первом мне отказали раньше, чем я зашла в кабинет, а на втором, стоило припарковаться у здания.
– Ты без работы?
– Пока работаю, но только до следующей пятницы. Наверное, не самое умное решение написать заявление об увольнении в нынешней экономической ситуации до того, как я нашла новую работу.
– А чем занимаешься?
– Маркетингом. Я директор по маркетингу косметической фирмы «Фреш Лук».
– Мир тесен. Я дружу со Скоттом Эйкманом, президентом этой фирмы. Мы иногда вместе играем в гольф.
– В маленьком городке на восемь с половиной миллионов жителей мой фальшивый школьный бойфренд, по совместительству некровный родственник, играет в гольф с главой моей компании? Странно.
Чейз засмеялся.
– Скотт на следующий год уходит на пенсию.
– Ага. Переезжает с концами во Флориду. Наверное, компания перейдет к его двум сыновьям. – Брр. Дерек. Я бы предпочла, чтобы он переезжал во Флориду. Или в Сибирь.
Мы с Чейзом так и стояли перед дверью, ведущей в бассейн. Какой-то парень постучал по стеклу и поболтал банкой «Доктора Пеппера».
Чейз поднял в ответ оба больших пальца вверх, а потом объяснил:
– Мы поспорили. Я надрал ему задницу по количеству кругов. Это мой приз.
Я выгнула бровь.
– «Доктор Пеппер»?
– Вкуснятина. Не критикуй, а то я не принесу его на следующий семейный пикник.
Прошла еще минута, его приятель снова постучал по стеклянной двери. В этот раз он помахал Чейзу рукой, словно бы говоря: «Братан, ну что ты там застрял, елки-палки?!»
Чейз кивнул.
– Мне пора бежать. У нас деловой обед через полчаса, и мне нужно принять душ.
Я пыталась скрыть разочарование.
– Ну, приятно было столкнуться с тобой, кузен.
На миг наши взгляды встретились. И снова, как тогда после ужина в ресторане, Чейз смотрел так, будто хотел что-то сказать, но вместо этого глянул через плечо туда, где плавал Брайант, затем притянул меня к себе в объятия, намотал мой хвостик на кулак так, что голова откинулась, и я смотрела на него снизу вверх.
Его взгляд впился мне в губы, а потом он поцеловал меня в лоб.
– Пока, кузина.
Он сделал несколько шагов в сторону раздевалки, а потом остановился и повернулся:
– Слушай, у меня есть одна приятельница, она очень крутой спец по подбору персонала. Почему бы мне не познакомить вас? Может, она тебе подкинет вакансию?
– Конечно, с удовольствием! А то мне самой как-то не везет. Спасибо!
Я протянула ему мобильник, он вбил в контакты свой номер, а потом отправил себе сообщение с моего телефона, чтобы мы обменялись контактами, а потом ушел. Я тут же начала скучать. Шансы натолкнуться на него во второй раз в этом огромном городе, наверное, сравнимы с шансами, что в тебя попадет молния.
Не прошло и недели, как я выяснила, что порой молния ударяет дважды в одно и то же место.
Глава третья
Чейз – семь лет назад
Я смотрел на огромных размеров лицо Пейтон, жадно глотая воду из бутылки. Рекламный щит закрывал стену восьмиэтажки на угловом здании напротив моего нового офиса.
– Хватит уже утолять жажду, возвращайся к работе. – Пейтон в натуральную величину вошла ко мне в кабинет, бросила на диван гитару в чехле и подошла к окну. – Поверить не могу, что плакат такой огромный. Ты сказал мне, что это будет обычный рекламный щит, а тут полотнище во всю стену дома. Крошечная щербинка между передними зубами теперь в метр шириной.
– А мне нравится эта щербинка.
– А я ее терпеть не могу. Режиссер вчера сообщил, что мне надо от нее избавиться и похудеть на пять килограммов. – Она подняла руку ко рту. – Нужно пластинку, винир или что-то в этом роде.
– Не надо ничего делать, этот режиссер просто полудурок с полным отсутствием вкуса.
Она вздохнула:
– Я не получила роль.
– Видишь? А я что говорю? У него нет вкуса.
– Ты пристрастен, поскольку я с тобой сплю.
– Неа. – Я притянул ее к себе. – Я высидел до конца этой гребаной оперы на прошлой неделе, поскольку ты со мной спишь. Но я говорю тебе, что ты отличный музыкант, поскольку я был на всех твоих концертах еще с колледжа, даже когда тебя не видно было в оркестровой яме. С тех пор, как ты начала играть, я видел все твои внебродвейские шоу.
– Не просто вне-, а вне-вне…[2]
– Разве термин «внебродвейский» не включает в себя все, что идет не на Бродвее?
– О нет, внебродвейские постановки – это небольшие спектакли на Манхэттене для менее чем пятисот зрителей. А вневнебродвейские – это шоу типа того, что я устраивала в кофейне в Вилладж.
– Но у тебя отлично вышло.
Пейтон скептически взглянула на меня.
– И кого я играла?
– Сексуальную цыпочку.
– Я играла мать, умирающую от туберкулеза. Ты все время просидел, уткнувшись в кроссворд.
Ах, речь про ту пьесу.
– Наверное, я что-то упустил. В защиту могу сказать, что я отгадывал пошлейший кроссворд с загадками. Вопрос звучал так: «то холодный, то горячий, то висячий, то стоячий», три буквы, посередине «у». Я долго ломал голову, можно ли писать в кроссворде нехорошие слова, а потом до меня дошло, что это «душ»!
– Ты такой извращенец.
Я быстро чмокнул ее.
– Куда пойдем на ужин, Щербинка?
Она прикрыла рот, но улыбнулась.
– Не называй меня так. Можно было пойти в тайский. Как насчет того маленького ресторанчика в Челси, куда мы ходили в прошлом месяце?