— Как выдвижные ящички у комода! — воскликнула Диба. — Оказывается, вот где спят по ночам ваши птички!

— А как же иначе, — отозвалась Инесса. — Нельзя же, чтобы они спали где попало. Представляю, какой бы это был хаос!

Над нонгородом вставало ночное светило, и Занна с Дибой в очередной раз удивленно созерцали это чудо природы. Форма здешней луны была не круглой и не серповидной. Это было идеально симметричное, горизонтально расположенное в небе веретено, разделенное посередине сверху вниз какой-то тенью, так что ночное светило было очень похоже на кошачий глаз.

— Ну вот, и идти будет не очень темно, — сказала Инесса, — наша лунья-шалунья взошла.

В темно-синем небе показались и первые звезды. И они совсем не были похожи на те звезды, которые в темные ясные ночи таинственно мерцали над Лондоном: здесь они хаотически ползали по небу, словно какие-нибудь светящиеся муравьи.

На улицах внизу с шипением разгорались уличные фонари, и из провалов между крышами вверх пробивался их оранжевый свет.

— Что это там? — испуганно спросила Диба и протянула палец туда, где тонул во мраке один из многочисленных узких переулков.

Но никто ничего подозрительного не заметил.

— Похоже, я схожу с ума, — пробормотала Диба. — Мне все время кажется, что за нами следят.

Следуя за проводниками, девочки вскарабкались на вершину одной из самых высоких крыш, и внезапно их накрыла волна далекого и вместе с тем довольно яркого света. Источник сияния находился уже за пределами Страны крыш.

— Вот это да… — прошептала Диба.

— Как красиво… — добавила Занна.

В первое мгновение девочки подумали, что это фейерверк — пышный, величественный фейерверк, самый яркий и замечательный из всех фейерверков, которые они когда-либо видели в жизни. Но они сразу поняли, что это не так: гроздья разноцветных огней застыли в ночном небе, и это было похоже скорее на гигантское светящееся дерево.

Стволом этого дерева служили хвосты нескольких ракет — самых ярких. На разной высоте хвосты эти расходились в разные стороны пучками ослепительного света, образуя как бы ветви, а потом спиралями ниспадали вниз, отчего дерево немного напоминало плакучую иву. А на ветвях этого чудесного дерева самыми немыслимыми цветами радуги сияли листья — красные, синие, зеленые, серебристые, ослепительно белые и золотые. И еще там висели, словно чудесные плоды, разноцветные сияющие шары и как бы застывшие в воздухе сверкающими искрами бенгальские огни.

— Это Ноябрьская елка, — объяснила Инесса. — Сейчас для нее лучшее время, такой красивой она больше не будет. Так что вам повезло! Две недели назад она была еще жалкая и потрепанная, будто засыхала, и почти все огни осыпались. Но в ночь на праздник Гая Фокса для Ноябрьской елки снова наступает настоящая весна.

— Обычный фейерверк, — рассказывала дальше Инесса, — длится всего несколько секунд: взлетит, вспыхнет, и упадет, и погаснет. И каждый год в ноябре, в ночь годовщины вашего «порохового заговора», самые красивые эффекты самых впечатляющих зрелищ в Лондоне, исчезая там, тут же просачиваются сюда и снова ярко расцветают на Ноябрьской елке. Весь год елка светится тускло, ее почти не видно даже в самые темные ночи, и к четвертому ноября она похожа даже не на голое зимнее дерево, а на слабый карандашный рисунок его.





А потом все начинается сначала, наступает новый цикл. И вновь помолодевшее и полное сил дерево сияет во всю свою мощь.

Вдруг вверх по стволу Ноябрьской елки пробежало несколько маленьких потрескивающих фигурок. Девочки сразу узнали белок. Их мех слабо светился, словно был наэлектризован, но, по-видимому, они не испытывали от этого никакого неудобства.

— Это рыжие белочки, они самые настырные, — сообщила Инесса. — За ними, бывает, прибегают и серые тоже. Но рыжие не боятся огня, они огнеупорные. Порой и какая-нибудь серая прибежит следом и тоже лезет на дерево. Но далеко ей залезть не удается. Ба-бах! И все. — Она подкрепила междометие жестом, показывая, как взрывается бедная белочка, словно маленькая граната.

— Как жаль, что у меня больше нет мобильника, — прошептала Диба на ухо Занне. — Хочется заснять, это так красиво.

Вдруг с самых высоких светящихся ветвей дерева вниз спикировала маленькая птичка. Видимо, она не пожелала присоединиться ни к одной из птичьих стай — в ночном небе теперь совсем не осталось птиц, кроме этой, которая кружила вокруг Ноябрьской елки.

— Какая странная у этой птички голова, — заметила Диба.

И действительно, голова у нее была какой-то неправильной формы. И в глазах ее ярко отражалось елочное сияние.

— И правда, смотрите, смотрите! — воскликнула Занна.

Но птичка сделала несколько быстрых кругов, присоединилась к последней, сонно махающей крыльями стае уток и скрылась из виду. Так девочки и не разглядели ее как следует.

— Что это за птичка такая? — спросила было Занна, но вопрос ее был перекрыт громким криком Инессы.

— Эй! А это кто тут такой?

Диба с Занной повернулись на ее голос и пронзительно вскрикнули.

Прячась в тени печной трубы, пригибаясь, словно маленькая обезьянка, к ним бесшумно подкрадывался Хеми! Обмотанный тряпкой, похожей на занавеску, он был от девочек всего в каком-то полуметре и уже протягивал руку, почти касаясь пальцами Занниного кармана.

Черепичные акробаты бросились к нему, мальчишка подпрыгнул, и в глазах его, только что горевших решительной сосредоточенностью, полыхнуло пламя испуга. Он ловко отскочил назад и помчался по крышам прочь, то карабкаясь вверх, то скатываясь вниз, а соплеменники Инессы с криками помчались за ним вдогонку. И ведь чуть не догнали, но мальчишка вдруг быстро подбежал к самому краю крыши, остановился на мгновение, сжался в комок, напружинился и прыгнул; тряпка, прикрывающая его тело, развернулась в воздухе, словно знамя на ветру, — и он пропал из виду, провалившись во мрак между двумя зданиями.

Его преследователи подбежали к карнизу и заглянули в темноту улицы. Никого там не обнаружив, они переглянулись и покачали головами.

— Удрал! — крикнул один из них.

— Интересно бы знать, кто это такой? — спросила Инесса.

Диба с Занной сильно перепугались и никак не могли унять дрожь.

— Призрак, — наконец смогла открыть рот Диба.

— Это он спрыгнул за нами с автобуса, — добавила Занна. — Он уже давно зачем-то преследует нас.






18. То вверх, то вниз




— До Бегающего моста отсюда не очень далеко, — сказала Инесса. — Бывает-то он, конечно, где угодно, в любом месте города. Потому и Бегающий. Но тот конец его, который более или менее стоит на месте, не так далеко отсюда. Вот туда мы вас и проводим, и там этот маленький мошенник до вас не доберется. И предсказители все вам подробно растолкуют. И даже, наверное, книгу покажут.

Нонсолнце уже давно зашло. Усталые до изнеможения Занна с Дибой едва тащились с крыши на крышу. Черепичные акробаты теперь охраняли их со всех сторон, окружив плотным кольцом и внимательно озираясь по сторонам.

— Какую книгу? — спросила Занна.

— Сама-то я ее никогда не видела, — призналась Инесса. — Да и вообще, не всякому довелось ее видеть. Но слухом земля полнится. Говорят, она большая, очень толстая и очень старая, в переплете из чертовой кожи, и буквы в ней напечатаны чернилами гигантского спрута Кракена. Но все это не столь важно, главное, что там написано.

— А что там написано?

— Все. Все про Нонлондон. История, география, политика. Прошлое и даже… будущее. Пророчества. — Она внимательно посмотрела на Занну. — И про вас тоже есть пророчества.

Занна задумалась.

Девочки в последний раз полюбовались на сияющую в ночном небе Ноябрьскую елку.

— Ты хоть понимаешь, что гладишь не собаку, а картонную коробку из-под молока, — усмехнулась Занна, глядя на подругу.

— Ты просто завидуешь, — отпарировала Диба, ласково поглаживая Кисляя. — Потому что это здесь единственное существо, которое мной интересуется больше, чем тобой.

— Представь себе, завидую! — ответила Занна. — Все верно. Точнее не скажешь.

Они очень устали, им хотелось есть, им хотелось поскорей попасть домой, вдобавок их напугало неожиданное появление Хеми.

— Все будет хорошо, — прошептала Занна.

— Интересно, как там Обадэй, и кондуктор Джонс, и все остальные, — грустно сказала Диба. — Хоть бы они удрали от этих противных бандитов!

— Да, — отозвалась Занна, — я тоже на это надеюсь.

Диба подозрительно посмотрела на подругу.

— Ты вовсе не об этом подумала, — сказала она. — Ты сейчас только и думаешь про то, что там такое написано в этой книге.

Занна ничего не ответила.



Освещенные янтарным сиянием луньи-шалуньи, они пробирались все дальше. Диба с Занной почти совсем выдохлись и чувствовали себя глубоко несчастными. Вдруг Диба обратила внимание, что Кисляй у нее на руках как-то странно возится, беспокойно сопит, посвистывает и пыхтит своей гармошечной дыркой.

— Занни, — прошептала она.

— Что?

— Ты посмотри. Кисляй какой-то странный. Что это с ним…

Девочки на минутку застыли. Занна подала знак черепичным акробатам. Те тоже остановились и, затаив дыхание, прислушались.

Откуда-то сзади послышались тихое шуршание и негромкий топот.

Топот и шуршание становились все громче. Внизу по улице кто-то явно бежал за ними следом и был уже довольно близко.

— Это снова он! — прошептала Занна.

— Нет… Это кто-то не такой маленький… — возразила Диба. — Постой, их там, кажется, много…

Инесса внезапно проскользнула между подруг, заставив девочек вздрогнуть от неожиданности, припала к крыше ухом и стала слушать.

— Точно, чьи-то шаги. Кто-то пронюхал, что вы здесь. И они нас, похоже, догнали.



— Наверное, сначала они подослали его, ну, как шпиона, — предположила Занна. — И он сообщил им, где мы находимся…

— А еще помнишь эту странную птицу? — напомнила Диба.