– Спасибо за заботу, но что вообще все это значит? Тебе же не нужно открывать это кафе, никто из властей не собирается тебя проверять, – начала Лидия, но тут же осеклась, поняв, что не хочет ничего об этом знать. – Неважно.
– Обсудим при встрече. Я скоро буду.
На кухне Энджел, засучив рукава, месила тесто.
– Этого можно не делать, – сказала Лидия. – Сегодня я не буду открывать кафе. – И вообще никогда не буду, добавила она про себя. Она не собиралась оставаться тут надолго и вникать во всю эту чушь, а когда она уедет, Чарли может делать все, что пожелает.
– Положу в морозилку, – буркнула Энджел, не поднимая глаз. – Мне нужен запас.
Лидия подумала, не сказать ли ей, что ей не нужно никакого запаса, потому что они не будут продавать пищу в ближайшее время, но решила, что жизнь и так слишком коротка, и пошла обратно наверх, чтобы привести себя в порядок. Она знала, что жутко выглядит, и не хотела предстать перед Чарли с тем бледным видом, отражение которого видела утром в зеркале. Пусть она и была персоной нон грата на своей работе, пусть на нее накануне напал вооруженный бандит, но Лидия Кроу не будет жертвой и не собирается выглядеть как жертва. А уж особенно перед главой Семейства Кроу.
Дядюшка Чарли сидел напротив нее, положив руки ладонями вниз на пластиковый стол. Закатанные короткие рукава обнажали волосатые руки, на коже виднелись зеленые и черные следы старых татуировок. Лидия знала, что эти сплетенные кисти винограда шли вверх по плечам и покрывали грудь и живот и что семейная эмблема, силуэт ворона в полете, повторялась там несколько раз. Когда она была маленькой, то сидела у него на коленях и водила пальцем по чернильным линиям. «Ну-ка, сколько ты найдешь там ворон?» – говорил дядя Чарли и раскачивал ее на коленях так, что у Лидии кружилась голова, а чернильные контуры расплывались.
Энджел с непроницаемым выражением лица принесла кофейник и налила кофе.
Чарли молчал, даже когда она вернулась на кухню, но Лидия решила перемолчать его. Она занялась своим кофе, наливая туда молока, а потом добавила пакетик коричневого сахара. Размешивать жидкость, считая повороты ложки, было приятнее, чем смотреть на молчащего дядюшку.
– Не могу тебя прочитать, – наконец сказал Чарли.
– Да я открытая книга, – ответила Лидия, заставляя себя взглянуть ему в лицо.
Он откинулся на стуле, окидывая ее явно оценивающим взглядом.
– Малышка Лидия совсем выросла.
– Ты сказал, что нуждаешься в любезности. Я так понимаю, к этому прилагалось кое-что еще? – Лидия повела рукой, обозначая «Вилку». – Ты собираешься прислать сюда кого-то управлять всем этим или тут так и будем только мы с Энджел? – Тут Лидия мысленно пнула сама себя. – В смысле, только Энджел, сама по себе. Я не собираюсь ничем заниматься.
– Мне нужен сыщик, – сказал Чарли. И лицо, и голос его были серьезны.
Он что, смеется над ней? В городе их сотни. И каждый гораздо опытнее, чем она.
– Я не могу использовать никого из знакомых, – сказал Чарли, словно читая ее мысли. – Никто не должен об этом знать, все должно быть очень тихо.
– Это входит во все инструкции. Каждый уважающий себя сыщик работает очень тихо. – Не говоря уж о том, что каждый, кто в своем уме, не станет шутить с Кроу.
– Мне нужен человек, которому я могу доверять, – сказал он.
Откинувшись на сиденье, Лидия подавила в себе желание ответить. Он пока не сказал ей ничего такого, что объясняло бы, зачем ему понадобилась она, черная овца Семейства Кроу. Он вызвал ее обратно в Лондон, но до сих пор так и не сказал зачем.
– Естественно, я оплачу работу по твоим обычным расценкам.
Лидия назвала свою почасовую оплату.
– Плюс расходы.
Он кивнул.
– И бонус, если ты выполнишь работу. Я забочусь о своих людях и ценю результат.
– И я буду жить тут бесплатно, безо всякой возни, как договорились, – она особенно подчеркнула голосом остаток фразы.
Он помедлил долю секунды, затем кивнул.
– Хорошо, – сказала Лидия. – Так в чем же дело? – Она так и не верила до конца, что оно вообще есть. Чарли что-то задумал, и она собиралась просто подыгрывать ему из любопытства, пока не выяснит, что именно.
– Мадлен пропала.
– Мадлен, моя кузина? – нахмурилась Лидия. Семья – это святое. Чарли не стал бы об этом врать. – Давно?
– Пять дней, – сказал Чарли. – Все, что мог, я проверил, спрашивал всех ее друзей и коллег. Я искал во всех ее обычных местах, я опросил ее бывшего приятеля.
«Наверняка тому не поздоровилось», – подумала Лидия.
– Он еще дышит?
Чарли невозмутимо кивнул.
– Он не имеет к этому отношения.
Его уверенность говорила о многом. Чарли Кроу умел проводить опросы.
– А как насчет настоящего приятеля? У нее кто-то есть?
– Вот я и хочу, чтобы ты это выяснила.
Это не убедило Лидию. Чарли был всевластным главой знаменитого Семейства Кроу. Все до последнего, с кем бы он ни обсуждал это дело, выдали бы ему все свои секреты, не утаив даже самой маленькой неподобающей мысли, самого легкого недовольства. Она, Лидия, была ему не нужна. И она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но Чарли заговорил первым.
– Я не могу этим заниматься, – сказал он, поднимая мощные плечи. – Больше не могу. Я как коршун среди воробьев. Это слишком привлекает внимание.
Смысл этого утверждения дошел до нее как раз в тот момент, когда она произносила: «Я понимаю». Это выглядело бы слабостью. Проблема в Семействе, да даже самый легкий намек на то, что кто-то смог достать Кроу, могли иметь самые разные последствия. Ни у кого из Семейств сейчас не было реальной власти, как в добрые старые времена. Но у Кроу ее все же было больше, и это было важно.
– Тристан Фокс уже и так разнюхивает повсюду. То ли почуял, что что-то не так, и хочет воспользоваться моментом моей слабости, то ли он в этом замешан и злорадствует.
Теперь Лидия была по-настоящему потрясена.
– Не может быть. Он бы не посмел.
– Многое изменилось, – тихо произнес Чарли. – Тебя долго не было.
– Пять лет, – сказала Лидия. А Договор соблюдался семьдесят пять лет. Сама мысль о том, что он может быть нарушен, была просто невообразима. Ужасающа.
Должно быть, Чарли увидел что-то в ее лице, потому что его мрачное выражение смягчилось, и он сразу снова стал похож на того дядюшку, которого она знала. Его руки до сих пор лежали совершенно неподвижно, но теперь он протянул одну из них и накрыл ею ее ладонь. Его ладонь казалась огромной.
– Ничего не случится. Мы этого не допустим. Тристан, я, Дэвид и Алехандро. Никто из нас не хочет этого, так что ничего плохого случиться не должно.
Лидия с трудом сглотнула и кивнула.
– Я найду Мадлен, – выдавила она. – Я уверена, она просто решила уехать на несколько дней. Ее мать немного… – Она резко замолчала, внезапно вспомнив, что Дейзи, мать Мадлен, была тетей Чарли.
– Ну да, – Чарли впервые за все время улыбнулся по-настоящему. – И это вторая причина, по которой я нуждался в помощи.
Глава 4
Мать Лидии вошла в Семейство Кроу, зная, что делает. Когда они встретились с отцом Лидии, ему было двадцать пять и он был совсем не прост. Может быть, он не был таким могучим, как Чарли, его старший брат, но и сам он был достаточно крут. Маме Лидии было двадцать два, и она училась в аспирантуре по биохимии. Она знала про мировые силы, про основополагающие камни жизни и про крошечные кусочки материи, создающие все, существующее во Вселенной. Она выросла в Мэйдстоуне и, даже если и слышала какие-то слухи о четырех Семействах, считала все это городской легендой. Она знала, что в магию верят только дети, а ее обожаемая наука объясняет все тайны мироздания. А потом однажды встретила в баре Генри Кроу, увидела, как он извлекает деньги из воздуха, и решила, что у него просто замечательная ловкость рук.
Лидия очень любила слушать историю о том, как они познакомились. Ей нравилось сама идея, что ее пригородные родители пили в баре коктейли, увидели друг друга через переполненный зал и влюбились. Все это казалось ей необычным и старомодным в хорошем смысле, как в старом кино. Когда она представляла себе эту сцену, она даже видела ее в черно-белом цвете.
– И потом он прислал мне в лабораторию цветы, хотя я и не сказала ему, где работаю. И ждал меня снаружи часами, потому что не знал, в какое время я закончу работу.
– И это очень мило, – всегда добавляла Лидия, улыбаясь, чтобы показать, что она шутит и вовсе не смеется над хорошей памятью мамы.
– И я сразу все поняла. – Мама всегда заканчивала историю этой фразой. При этом ее лицо было таким мечтательным, отстраненным, загадочным. Ее лицо было, безусловно, счастливым, но присутствовало и нечто другое, что юная Лидия распознать не могла.
Сьюзен Сайкс поставила лишь одно условие перед тем, как связать себя священными узами брака: если у них будут дети, они будут расти вдали от Семейства и как можно дальше от магии вообще. Генри Кроу тут же искренне согласился – родители Лидии действительно очень подходили друг другу. Когда Сьюзен пришла пора рожать, они уехали из Кэмбервелла, и Генри вручил дедушке Кроу заявление об уходе. Когда Лидия подросла, папа объяснил ей, что это было не так-то просто, а если бы он был старшим сыном, то и вовсе невозможно. К счастью, эта роль принадлежала Чарли. Сам Чарли никогда не мог понять желания Генри, но он был хорошим старшим братом, уважал решение Генри и постарался уладить их отношения с дедушкой.
Стоя на тротуаре возле построенного в 1930 году полуособняка родителей на тихой зеленой улочке, откуда она так старалась уехать, Лидия испытала привычное сочетание любви, вины и паники. Она не знала почему, но ее отчий дом всегда вызывал в ней чесотку, как слишком тесное шерстяное платье. Работа в Шотландии была в этом смысле чем-то большим, чем зов профессии, это стало способом минимизации общения с двумя людьми, которые в этот самый момент, отодвинув тюлевую занавеску в гостиной, радостно махали, приветствуя ее. И это только усиливало громкость звучащей в ней вины до самых максимальных значений.
Ее мама уже открывала входную дверь.
– Дорогая! – и тут же нахмурилась. – Какая ты худая, ты вообще что-нибудь ешь?
– Без конца, – сказала Лидия, крепко обнимая маму и целуя ее в нежную щеку.
– Посмотри, кто приехал, – обернулась Сьюзен. Ее голос прозвучал высоко и неестественно радостно. Должно быть, день был плохим. Лидия собралась с силами, но папа вышел вперед и тоже обнял ее.
– Лидс, – произнес он. – Моя прекрасная девочка.
Лидия сморгнула непрошеные слезы.
– Привет, пап, как поживаешь?
– Мы выиграли в регби, – сказал он, отворачиваясь и уходя в сторону гостиной.
– Поздравляю, – сказала Лидия, оценивая его фигуру: похудел ли отец и насколько скоординированны его движения.
– Хочешь чаю? – мамин голос все еще звучал, как будто она глотнула гелия, а щеки покраснели.
– Конечно, – Лидия повернула и направилась в кухню.
– Звонил Чарли, – едва войдя в кухню, сказала мать.
– Да? – Лидия сосредоточилась на том, чтобы наполнить чайник, достать чашки с небольшой деревянной подставки, вынуть из холодильника молоко. Чем дольше она сможет не встречаться с мамой взглядом, тем больше у нее будет времени, чтобы придумать какое-нибудь утешительное объяснение.
– Обсудим при встрече. Я скоро буду.
На кухне Энджел, засучив рукава, месила тесто.
– Этого можно не делать, – сказала Лидия. – Сегодня я не буду открывать кафе. – И вообще никогда не буду, добавила она про себя. Она не собиралась оставаться тут надолго и вникать во всю эту чушь, а когда она уедет, Чарли может делать все, что пожелает.
– Положу в морозилку, – буркнула Энджел, не поднимая глаз. – Мне нужен запас.
Лидия подумала, не сказать ли ей, что ей не нужно никакого запаса, потому что они не будут продавать пищу в ближайшее время, но решила, что жизнь и так слишком коротка, и пошла обратно наверх, чтобы привести себя в порядок. Она знала, что жутко выглядит, и не хотела предстать перед Чарли с тем бледным видом, отражение которого видела утром в зеркале. Пусть она и была персоной нон грата на своей работе, пусть на нее накануне напал вооруженный бандит, но Лидия Кроу не будет жертвой и не собирается выглядеть как жертва. А уж особенно перед главой Семейства Кроу.
Дядюшка Чарли сидел напротив нее, положив руки ладонями вниз на пластиковый стол. Закатанные короткие рукава обнажали волосатые руки, на коже виднелись зеленые и черные следы старых татуировок. Лидия знала, что эти сплетенные кисти винограда шли вверх по плечам и покрывали грудь и живот и что семейная эмблема, силуэт ворона в полете, повторялась там несколько раз. Когда она была маленькой, то сидела у него на коленях и водила пальцем по чернильным линиям. «Ну-ка, сколько ты найдешь там ворон?» – говорил дядя Чарли и раскачивал ее на коленях так, что у Лидии кружилась голова, а чернильные контуры расплывались.
Энджел с непроницаемым выражением лица принесла кофейник и налила кофе.
Чарли молчал, даже когда она вернулась на кухню, но Лидия решила перемолчать его. Она занялась своим кофе, наливая туда молока, а потом добавила пакетик коричневого сахара. Размешивать жидкость, считая повороты ложки, было приятнее, чем смотреть на молчащего дядюшку.
– Не могу тебя прочитать, – наконец сказал Чарли.
– Да я открытая книга, – ответила Лидия, заставляя себя взглянуть ему в лицо.
Он откинулся на стуле, окидывая ее явно оценивающим взглядом.
– Малышка Лидия совсем выросла.
– Ты сказал, что нуждаешься в любезности. Я так понимаю, к этому прилагалось кое-что еще? – Лидия повела рукой, обозначая «Вилку». – Ты собираешься прислать сюда кого-то управлять всем этим или тут так и будем только мы с Энджел? – Тут Лидия мысленно пнула сама себя. – В смысле, только Энджел, сама по себе. Я не собираюсь ничем заниматься.
– Мне нужен сыщик, – сказал Чарли. И лицо, и голос его были серьезны.
Он что, смеется над ней? В городе их сотни. И каждый гораздо опытнее, чем она.
– Я не могу использовать никого из знакомых, – сказал Чарли, словно читая ее мысли. – Никто не должен об этом знать, все должно быть очень тихо.
– Это входит во все инструкции. Каждый уважающий себя сыщик работает очень тихо. – Не говоря уж о том, что каждый, кто в своем уме, не станет шутить с Кроу.
– Мне нужен человек, которому я могу доверять, – сказал он.
Откинувшись на сиденье, Лидия подавила в себе желание ответить. Он пока не сказал ей ничего такого, что объясняло бы, зачем ему понадобилась она, черная овца Семейства Кроу. Он вызвал ее обратно в Лондон, но до сих пор так и не сказал зачем.
– Естественно, я оплачу работу по твоим обычным расценкам.
Лидия назвала свою почасовую оплату.
– Плюс расходы.
Он кивнул.
– И бонус, если ты выполнишь работу. Я забочусь о своих людях и ценю результат.
– И я буду жить тут бесплатно, безо всякой возни, как договорились, – она особенно подчеркнула голосом остаток фразы.
Он помедлил долю секунды, затем кивнул.
– Хорошо, – сказала Лидия. – Так в чем же дело? – Она так и не верила до конца, что оно вообще есть. Чарли что-то задумал, и она собиралась просто подыгрывать ему из любопытства, пока не выяснит, что именно.
– Мадлен пропала.
– Мадлен, моя кузина? – нахмурилась Лидия. Семья – это святое. Чарли не стал бы об этом врать. – Давно?
– Пять дней, – сказал Чарли. – Все, что мог, я проверил, спрашивал всех ее друзей и коллег. Я искал во всех ее обычных местах, я опросил ее бывшего приятеля.
«Наверняка тому не поздоровилось», – подумала Лидия.
– Он еще дышит?
Чарли невозмутимо кивнул.
– Он не имеет к этому отношения.
Его уверенность говорила о многом. Чарли Кроу умел проводить опросы.
– А как насчет настоящего приятеля? У нее кто-то есть?
– Вот я и хочу, чтобы ты это выяснила.
Это не убедило Лидию. Чарли был всевластным главой знаменитого Семейства Кроу. Все до последнего, с кем бы он ни обсуждал это дело, выдали бы ему все свои секреты, не утаив даже самой маленькой неподобающей мысли, самого легкого недовольства. Она, Лидия, была ему не нужна. И она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но Чарли заговорил первым.
– Я не могу этим заниматься, – сказал он, поднимая мощные плечи. – Больше не могу. Я как коршун среди воробьев. Это слишком привлекает внимание.
Смысл этого утверждения дошел до нее как раз в тот момент, когда она произносила: «Я понимаю». Это выглядело бы слабостью. Проблема в Семействе, да даже самый легкий намек на то, что кто-то смог достать Кроу, могли иметь самые разные последствия. Ни у кого из Семейств сейчас не было реальной власти, как в добрые старые времена. Но у Кроу ее все же было больше, и это было важно.
– Тристан Фокс уже и так разнюхивает повсюду. То ли почуял, что что-то не так, и хочет воспользоваться моментом моей слабости, то ли он в этом замешан и злорадствует.
Теперь Лидия была по-настоящему потрясена.
– Не может быть. Он бы не посмел.
– Многое изменилось, – тихо произнес Чарли. – Тебя долго не было.
– Пять лет, – сказала Лидия. А Договор соблюдался семьдесят пять лет. Сама мысль о том, что он может быть нарушен, была просто невообразима. Ужасающа.
Должно быть, Чарли увидел что-то в ее лице, потому что его мрачное выражение смягчилось, и он сразу снова стал похож на того дядюшку, которого она знала. Его руки до сих пор лежали совершенно неподвижно, но теперь он протянул одну из них и накрыл ею ее ладонь. Его ладонь казалась огромной.
– Ничего не случится. Мы этого не допустим. Тристан, я, Дэвид и Алехандро. Никто из нас не хочет этого, так что ничего плохого случиться не должно.
Лидия с трудом сглотнула и кивнула.
– Я найду Мадлен, – выдавила она. – Я уверена, она просто решила уехать на несколько дней. Ее мать немного… – Она резко замолчала, внезапно вспомнив, что Дейзи, мать Мадлен, была тетей Чарли.
– Ну да, – Чарли впервые за все время улыбнулся по-настоящему. – И это вторая причина, по которой я нуждался в помощи.
Глава 4
Мать Лидии вошла в Семейство Кроу, зная, что делает. Когда они встретились с отцом Лидии, ему было двадцать пять и он был совсем не прост. Может быть, он не был таким могучим, как Чарли, его старший брат, но и сам он был достаточно крут. Маме Лидии было двадцать два, и она училась в аспирантуре по биохимии. Она знала про мировые силы, про основополагающие камни жизни и про крошечные кусочки материи, создающие все, существующее во Вселенной. Она выросла в Мэйдстоуне и, даже если и слышала какие-то слухи о четырех Семействах, считала все это городской легендой. Она знала, что в магию верят только дети, а ее обожаемая наука объясняет все тайны мироздания. А потом однажды встретила в баре Генри Кроу, увидела, как он извлекает деньги из воздуха, и решила, что у него просто замечательная ловкость рук.
Лидия очень любила слушать историю о том, как они познакомились. Ей нравилось сама идея, что ее пригородные родители пили в баре коктейли, увидели друг друга через переполненный зал и влюбились. Все это казалось ей необычным и старомодным в хорошем смысле, как в старом кино. Когда она представляла себе эту сцену, она даже видела ее в черно-белом цвете.
– И потом он прислал мне в лабораторию цветы, хотя я и не сказала ему, где работаю. И ждал меня снаружи часами, потому что не знал, в какое время я закончу работу.
– И это очень мило, – всегда добавляла Лидия, улыбаясь, чтобы показать, что она шутит и вовсе не смеется над хорошей памятью мамы.
– И я сразу все поняла. – Мама всегда заканчивала историю этой фразой. При этом ее лицо было таким мечтательным, отстраненным, загадочным. Ее лицо было, безусловно, счастливым, но присутствовало и нечто другое, что юная Лидия распознать не могла.
Сьюзен Сайкс поставила лишь одно условие перед тем, как связать себя священными узами брака: если у них будут дети, они будут расти вдали от Семейства и как можно дальше от магии вообще. Генри Кроу тут же искренне согласился – родители Лидии действительно очень подходили друг другу. Когда Сьюзен пришла пора рожать, они уехали из Кэмбервелла, и Генри вручил дедушке Кроу заявление об уходе. Когда Лидия подросла, папа объяснил ей, что это было не так-то просто, а если бы он был старшим сыном, то и вовсе невозможно. К счастью, эта роль принадлежала Чарли. Сам Чарли никогда не мог понять желания Генри, но он был хорошим старшим братом, уважал решение Генри и постарался уладить их отношения с дедушкой.
Стоя на тротуаре возле построенного в 1930 году полуособняка родителей на тихой зеленой улочке, откуда она так старалась уехать, Лидия испытала привычное сочетание любви, вины и паники. Она не знала почему, но ее отчий дом всегда вызывал в ней чесотку, как слишком тесное шерстяное платье. Работа в Шотландии была в этом смысле чем-то большим, чем зов профессии, это стало способом минимизации общения с двумя людьми, которые в этот самый момент, отодвинув тюлевую занавеску в гостиной, радостно махали, приветствуя ее. И это только усиливало громкость звучащей в ней вины до самых максимальных значений.
Ее мама уже открывала входную дверь.
– Дорогая! – и тут же нахмурилась. – Какая ты худая, ты вообще что-нибудь ешь?
– Без конца, – сказала Лидия, крепко обнимая маму и целуя ее в нежную щеку.
– Посмотри, кто приехал, – обернулась Сьюзен. Ее голос прозвучал высоко и неестественно радостно. Должно быть, день был плохим. Лидия собралась с силами, но папа вышел вперед и тоже обнял ее.
– Лидс, – произнес он. – Моя прекрасная девочка.
Лидия сморгнула непрошеные слезы.
– Привет, пап, как поживаешь?
– Мы выиграли в регби, – сказал он, отворачиваясь и уходя в сторону гостиной.
– Поздравляю, – сказала Лидия, оценивая его фигуру: похудел ли отец и насколько скоординированны его движения.
– Хочешь чаю? – мамин голос все еще звучал, как будто она глотнула гелия, а щеки покраснели.
– Конечно, – Лидия повернула и направилась в кухню.
– Звонил Чарли, – едва войдя в кухню, сказала мать.
– Да? – Лидия сосредоточилась на том, чтобы наполнить чайник, достать чашки с небольшой деревянной подставки, вынуть из холодильника молоко. Чем дольше она сможет не встречаться с мамой взглядом, тем больше у нее будет времени, чтобы придумать какое-нибудь утешительное объяснение.