– Похоже, правда?

Одесса лишилась дара речи. Джоахим приклеил пластырь обратно и натянул на живую фреску футболку.

– Пойдемте, он ждет.

– Откуда у вас… – Одесса осеклась, не в силах закончить фразу: «Откуда у вас мое фото?»

– Сюда, – бросил великан, глядя мимо нее.



Джоахим вывел их через подсобку в узкий коридор, который упирался в запертую дверь примыкавшей к салону фабрики.

Переступив порог, Одесса не столько увидела, сколько ощутила необъятное помещение с высокими потолками. Внутри царил полумрак. Звук шагов по грязному полу эхом разносился под сводами. Из тени возник Хьюго Блэквуд, в том же костюме, что и накануне, или в его точной копии.

– Вы опоздали.

Потрясенная Одесса молчала.

Блэквуд кивнул Джоахиму, тот шагнул обратно к двери и щелкнул выключателем.

Сверху хлынул свет, в ярких лучах медленно кружились пылинки. Местами потолок обрушился, сквозь дыры просматривался пустынный верхний этаж.

Посреди заброшенного цеха ромбом выстроились четыре прозрачных полимерных цилиндра. Футов десять в диаметре и двадцать пять в длину, они простирались от пола до потолка.

Вокруг каждого насыпана крупного помола соль.

Внутри камер черные петухи клевали в пятки сгорбленных, дряхлых существ, чья насыщенно-желтая кожа ассоциировалась с человеческим жиром.

Ссохшиеся тела тянули лет на триста. Вместо лиц – почти плоская поверхность без глазных и ушных впадин. Внезапно терзаемая петухом тварь изогнулась, и безликий овал распахнулся зияющей пастью.

Как у какой-нибудь миноги, пасть состояла из концентрических кругов подрагивающей плоти, утыканной хрящевидными выступами, больше смахивающими на острые резцы.

Одесса вцепилась в рукав Блэквуда, чтобы не упасть.

– Их называют Пустотами. Вечно голодные, ненасытные создания, порождения месопотамской мифологии, последние потомки Удугов – злых демонов. Не приближайтесь к соляному кругу и вообще держитесь от них подальше.

Вторая тварь зашипела и оскалила зубы, когда петух клюнул ее в лодыжку.

– Исчадия ада, – продолжил Блэквуд. – Вы наблюдаете их в осязаемой форме, но едва ли догадываетесь, сколько незримых существ сопровождают нас каждую секунду. В ходе отдельных расследований мне случалось видеть, как криминалисты обследуют место происшествия особой ультрафиолетовой лампой.

– Лампой «Лума», – подсказала Одесса.

– Да, и с ее помощью находят то, что скрыто от людских глаз. Вот и для меня незримые вам существа как на ладони. Они окружают нас повсеместно. Во все времена. В цилиндрах содержатся личинки – любители кочевать из тела в тело, подобно малолетним угонщикам, охочим до… не могу вспомнить слово…

– Увеселительных прогулок, – подал голос Джоахим.

Твари пристально следили за каждым шагом Одессы, слепые морды поворачивались в унисон.

– Верно, прогулок, – кинул Блэквуд. – В человеческой оболочке Пустоты не задерживаются надолго. Они – порождения и адепты хаоса. Испытывают огромное наслаждение, когда их оболочка погибает насильственной смертью. В момент гибели Пустоту выбрасывает из тела, веселье резко прекращается. Понимаете, агент Хардвик, смерть, и обязательно насильственная, доставляет им ни с чем не сравнимое удовольствие, отсюда и тяга к массовым убийствам. Вселяясь в человека, Пустоты блокируют его разум. Жертва перестает принадлежать себе, как случилось с вашим коллегой Леппо.

При упоминании Леппо к Одессе вернулся дар речи.

– Уолт? – прошептала она.

Блэквуд шагнул к цилиндрам, и Одесса отпустила его рукав.

– Они одержимы острыми ощущениями. Отсюда такая потребность снова и снова чувствовать смертельную агонию, вынужденное отлучение от тела.

– Получается, смерть для них как наркотик?

– Вроде того, – согласился Блэквуд. – Бывает, смерть не приносит желаемого эффекта, тогда Пустота переселяется из трупа в первого, кто подвернется, и довершает начатое. Они беспрепятственно проникают в эмоционально ослабленных, психологически неуравновешенных индивидуумов… или захваченных врасплох. Пустоты – создания на редкость коварные, хитрые, их нельзя недооценивать.

Безобразные твари судорожно извивались в попытке предупредить атаки петухов.

– Не верю своим глазам, – пробормотала Одесса.

– Пустоты панически боятся только одного – черных петухов-кастратов. Но, как ни парадоксально, любят вареные яйца. Приходится держать их обособленно. Объединившись, они становятся беспрецедентной разрушительной силой, влекущей за собой огромное количество жертв.

Одесса заметила, что четвертый, самый крайний цилиндр пустует.

– А где…

– Вы очень наблюдательны. За долгие годы мне удалось отловить троих. Четвертое вместилище ждет своего постояльца. Последнего в их роде, самого ненасытного и опасного.


Издавая причудливые, гортанные звуки, Пустоты шарахались от пернатых тюремщиков.

– И вы считаете, четвертый по-прежнему…

– По-прежнему на свободе, сеет хаос, – докончил Блэквуд. – В облике скомпрометированного помощника губернатора он учинил авиакатастрофу в небе над Манхэттеном, расправился с собственной семьей. А после, под видом главы муниципалитета, устроил бойню на Лонг-Айленде.

Внезапно Одессу осенило. И как она раньше не додумалась.

– Оба фигуранта занимали высокие руководящие посты.

– Да, любопытное совпадение. Помимо боязни петухов, Пустоты обладают спонтанной натурой и обычно действуют импульсивно, без намеченного плана. Жертв выбирают по ситуации. Однако если допустить, что в их манере появилась закономерность – тенденция вселяться исключительно в политиков, – легко представить, к чему это приведет.

Одесса покачала головой.

– Как вам удалось их поймать?

– Разные эпохи – разные методики. Взбалмошность и непоследовательность всегда играли им на руку. Впрочем, сейчас четвертый – неуловимый четвертый – явно обосновался на отрезке между Нью-Йорком и Нью-Джерси.

Джоахим методично обходил цилиндры по внутренней траектории ромба. В какой-то момент он постучал по пластиковой перегородке, заключенная Пустота испуганно встрепенулась, но в следующий миг уже ринулась в атаку, прижав концентрическую пасть к плексигласу. Из зубастых недр, разбрызгивая слюну, высунулся блеклый толстый язык.

– Джоахим присматривает за ними, – пояснил Блэквуд. – Он у нас вроде тюремщика. Если они когда-нибудь вырвутся на свободу, боюсь, человечество столкнется с крупнейшей по своим масштабам катастрофой.

– Но зачем их вообще стеречь? – нахмурилась Одесса. – Почему попросту не… избавиться?

– Пустоты – существа примитивные, – произнес Блэквуд как нечто само собой разумеющееся. – Их нельзя уничтожить. Только пленить. Чем ближе они друг к другу, тем спокойнее себя ведут. Они ощущают присутствие братьев по разуму… и ваше в том числе.

При взгляде на распахнутую пасть Одессу затошнило.

– Это безумие, чистой воды безумие.

– Лучше сосредоточимся, почему именно здесь и сейчас. Кто выпустил четвертого, кто управляет им? И с какой целью?

Одесса по-прежнему не поспевала за ходом его мысли.

– Тело Леппо покинула совершенно иная субстанция. Больше похожая на тепловые волны. И еще пахло…

– Горелым припоем, – перебил Блэквуд. – Знаю, сталкивался. Повторю: сейчас вы наблюдаете их визуальную форму. Для аналогии представьте воду, которая существует в трех состояниях: твердом, жидком и газообразном. Узнать Пустоту в человеческом обличье можно лишь по сигилу у основания шеи, на линии роста волос. Там возникает отметина – вздувшаяся вена в форме компаса. Разумеется, исследовать затылок человека, порабощенного кровожадным паразитом, неимоверно трудно.

– Разумеется, – эхом вторила Одесса и уже привычным жестом потерла виски. Зачем только она села в «роллс-ройс»!

– Подозреваю, – чересчур уверенным тоном продолжил Блэквуд, – что четвертую Пустоту призвали в ходе неверно проведенного ритуала. Вероятнее всего, пало – в последние годы в Нью-Джерси участились случаи осквернения могил, широко освещаемые в новостях.

– А есть вариант отмотать пленку обратно и притвориться, что ничего этого не было?

Блэквуд поднял брови, словно гадая, шутит его собеседница или говорит всерьез.

– Вы искали ответы. Хотели понять, что произошло с вашим коллегой. Почему он вдруг набросился на ребенка. – Он приблизился к Одессе вплотную, всецело приковывая к себе ее внимание. – Им управляла Пустота. Она добивалась того, чтобы вы выстрелили – не кто-либо, а именно вы. Она жаждала насладиться гибелью оболочки, испытать принудительное выселение.

– Но почему я? – растерялась Одесса.

– Не вините себя. Скорее всего, тварь почувствовала вашу симпатию к напарнику. Сочетание ваших обоюдных страданий лишь усиливало удовольствие от развязки.

В своей неоднозначной манере Блэквуд пытался утешить ее, снять вину за отнятую жизнь Уолта Леппо. Однако каждый ответ рождал новые вопросы.

– Тогда почему этот монстр не вселился в меня?

– Полагаю, замешкался и упустил момент – в спальню уже нагрянули посторонние. Кроме того, от многократного повторения любое удовольствие притупляется.

Одесса вытаращила глаза. Неужели Блэквуд намекает на оргазм? Впрочем, спросить вслух она постеснялась.

– Мне необходимо разыскать и пленить четвертого, прежде чем он исполнит свою миссию. Пустоты по природе стремятся к хаосу, страшно подумать, что произойдет, если четвертый подчинит индивида, наделенного огромной властью.

– Хотите, чтобы я помогла вам в его поимке? – уточнила Одесса.

– Дело не в желании, а в крайней необходимости. Мы должны отследить всех, кто побывал на месте преступления в течение получаса после смерти вашего товарища.

– Почему именно получаса? Откуда такие сроки?

– На момент выстрела четвертый уже неоднократно менял вместилища, поэтому промежуток для поиска нового сократился до получаса.

Одесса поймала себя на том, что обдумывает нелепое предложение. Уму непостижимо!

– Для начала проясним факты. Объясните, кто вы… и ваши люди? И откуда взялись эти твари?