— Мама! — обрадовался Даня и кинулся мне на шею, обнимая крепко-крепко. Его всего трясло, и он был правда горячим. Я не на шутку разволновалась. Быстро одела его и вынесла на руках на улицу, где Глеб, сидящий за рулем джипа, с беспокойством выглянул из окна и выскочил из машины, увидев, что Данька положил мне на плечо голову.

— Не знаю, говорят, температура, без видимых причин…

Пока неслись в больницу, проходили регистратуру и осмотр, я тряслась как в лихорадке, совершенно забыв о собственном состоянии. Никак я не ощущала эту беременность пока, а волновалась за своего ребенка, внимательно следя за выражением лица молодой докторши.

— Ну что, родители, все с ребенком в порядке. Небольшая температура на фоне волнения. Что-то испугало в детском саду или дома. Пораспрашивайте. А с точки зрения медицины все с ним хорошо. Анализы сдайте на всякий случай, но я никаких не вижу причин его в стационаре оставлять или назначать препараты.

— Дань, что такое, сын? — спросил Глеб, когда мы уже уселись в машину. — Расскажи. Я ругаться не буду. И мама тоже. Ты же знаешь, что честность прежде всего. Ты, может, лягушку съел? — пошутил он привычно, но, вопреки ожиданиям, Данька даже не улыбнулся. Обычно всегда растягивал губы в улыбке, сколько бы раз папа ни упоминал эту нелепую съеденную лягушку. Значит, дело серьезное. Мы переглянулись с Глебом, и я снова задрожала от волнения.

— Малыш, а маме расскажешь? — взяла его за руку и погладила, вливая тепло и уверенность.

— Со мной сегодня тетя разговаривала. Через забор, — начал Даня, утирая нос пухлой ладошкой и пряча глаза. — Сказала, что у меня будет скоро братик. Пап, мам, я не понимаю. Что это за тетя?

Сто мыслей пронеслось у меня в голове в эту секунду, но все они отразились у Глеба в глазах, сверкающих гневом. Желваки заиграли на лице, кулаки сжались, и только усилием волы он сдержался, спокойным голосом объясняя ребенку:

— С чужими тетями не нужно разговаривать, Данил. Слушать нужно только маму и папу. А ты чего испугался, сын? Так сильно, что даже к врачу ехать пришлось.

— Она сказала, что она моя мама, — прошептал малыш, непонимающе хлопая глазами.

Мы снова переглянулись, осознавая в этот момент, как наивно было полагать, что Марго не появится в нашей жизни в тот самый момент, когда ее совсем не ждешь. Чтобы ее разрушить, чтобы навредить, испоганить всем настроение.

Ради этого готова была даже напугать собственного ребенка, о котором и не вспоминала целых четыре года.

— Я ее убью, — одними губами прошептал Глеб и завел мотор, выливая свою агрессию в езду, я же обняла Данечку, сидящего в детском кресле, и начала объяснять:

— Малыш, слушать надо только родителей, бабушек, дедушку и тетю с дядей. А с чужими не нужно разговаривать и верить им не нужно. Папа прав.

— А зачем она тогда сказала это все? Это шутка? Она так всем мальчикам и девочкам сказала? — наивно спрашивал ребенок, придумывая событиям собственное объяснение, а вскоре и вовсе отвлекся, со свойственной детям непосредственностью переключаясь на игру в планшете.

— Что делать будем? — спросила я уже дома, когда счастливый от встречи с собакой Данька побежал играться.

— Придется получить запрет на приближение. Я не позволю ей испортить нам жизнь, — бушевал Глеб, яростно листая контакты в телефоне.

— А я думаю, надо с ней поговорить по-человечески. Надо понять, зачем она так поступила.

Так странно, что мы с Марго оказались беременны в одно время. Поразительное совпадение. В этот момент раздался звонок в дверь. На пороге стояла бывшая жена Глеба собственной персоной. Красивая, ухоженная, но бледная и взволнованная.

— Не прогоняйте, прошу, — слезно попросила она и выставила руку вперед, когда Глеб хотел захлопнуть дверь перед ее носом. — Я хочу поговорить. Извиниться…


— Поговорим на пороге, — пошел на уступку Глеб, загораживая проход. Я оглядывалась, опасаясь, что Данька выскочит и увидит мать, начнет задавать вопросы.

— Что ж, я это заслужила, — понуро признала Марго, утирая слезинку. Казалось, что плачет она искренне. — Нет, я не хотела сегодня говорить Данечке, что я его мама, но не удержалась. Я отказалась от него, но мне сложно жить с этим. Я была во всем не права, но понимаю, что будет ошибкой пытаться вырвать его из любящей семьи. Я пришла к вам без камня за пазухой. Просто рассказать, что я счастлива, замужем и скоро у меня будет ребенок. Конечно, далеко не сейчас, но когда-нибудь Даньке нужно будет рассказать, что у него есть брат. Глеб, Даша, вы же согласны? Нельзя такое скрывать. Я виновата во всем, но мой будущий малыш и Даня — они же не должны страдать. Я обещаю, что больше не покажусь на вашем пороге, что не буду ходить вокруг садика, но вы просто подумайте, как попробовать сделать нас одной семьей.

— Мы сейчас не готовы это обсуждать, — резко ответил Глеб, я же смотрела во все глаза на раскаявшуюся бывшую мужа и отчаянно надеялась, что она сейчас не врет и что не пришла забрать моего сына!

— Ладно, я понимаю, правда понимаю. Даш, ты такая молодец, смогла принять чужого ребенка. Не уверена, что у меня бы так получилось. Мне мама рассказывает, как ты к нему относишься, как к своему. Но я честно не собиралась и не буду вмешиваться, поверьте!

— Он и правда мой, Маргарита, и мы его тебе не отдадим, так что если думала про это, то отбрось даже мысль, — сказала я напоследок твердо, а потом разревелась как маленькая в объятиях Глеба.

— Что за глупости, Даш? Никак она не может забрать Даньку!

— А что насчет ее предложения думаешь?

— Не знаю. Уж точно не сейчас, в таком возрасте, его с братом-младенцем знакомить. Какой толк? Он даже не поймет, кто это, только больше запутается. Вообще, хватит слезы лить, пойдем найдем сорванца и посмотрим, как он.

— Глеб, подожди, хочу уж сразу со всеми новостями на сегодня покончить. У Даньки еще родственники появятся скоро, — решилась я на признание, загадочно улыбаясь.

— Не понял… — задумался он на минуту, а потом стал весьма забавно показывать пальцем мне на живот. — Ты? Что? Не сказала? Как?

— Очень просто, Глебушка, очень просто! Не знаю, правда, когда конкретно мы его зачали, но скоро ты станешь папой снова.

Он закружил меня по комнате, целуя и хохоча от счастья, которое как нельзя кстати убрало осадок от тяжелой встречи с Марго. А когда Данька выбежал к нам вместе с лающим от возбуждения псом и увидел, как мы смеемся и обнимаемся, то кинулся тоже кружиться рядом, превращая все в счастливую кучу-малу.

Беременность не была ни тяжелой, ни нервной. Я доходила весь срок и родила прекрасных девочек в один из солнечных летних дней. Возле палаты переживали мама и Даня, которые, как только было позволено, зашли посмотреть на новорожденных. Со мной во время родов был Глеб, держал за руку во время схваток, массировал поясницу, успокаивал и подбадривал.

— Какие они маленькие, - тихо-тихо прошептал Данька, во все глаза разглядывая моих крох, а я, еще не отошедшая от потрясения, уже безмерно любила лежащих рядом со мной созданий. Но моя любовь вовсе не съежилась, чтобы охватить только их двоих. Я боялась напрасно.

Она, наоборот, росла в размерах, охватывая маму, которая с таким пониманием отнеслась к моей непростой ситуации. Глеба, самого лучшего мужа и отца на свете. Марину и Костика, ставших лучшими друзьями и семьей. Данечку, моего сыночка, кто не стал от меня дальше с рождением собственных детей, а занял еще более прочное место в моем сердце.

А потом, спустя годы, мы нашли в сердцах место и для ребенка Марго, прекрасно понимая, что, хоть мы и даем жизнь нашим детям, но кое-какие важные решения они имеют право принимать сами. У Данила появился брат, и пришлось ему, уже подростку, открывать непростую истину о его рождении. Но, правду говорят, что мать — не та, кто родила, а та, кто воспитала. Наш славный мудрый сын очень спокойно отнесся к новости, пожав плечами и сказав, что в его жизни она ничего не меняет.

Вот так, всего лишь проходя мимо офиса накануне Нового года, я невзначай обрела счастливую и крепкую семью. Чудеса случаются, надо только их вовремя заметить и не упустить свой шанс.

Больше книг на сайте - Knigoed.net